Отзывы на книгу «Обещание»

Порой начинает казаться, что в 21 веке жанр семейной саги немного устарел. У нас уже есть "Сага о Форсайтах", "Анна Каренина" и сотни других классических произведений, переплюнуть которые задача не из простых. Однако у каждой эпохи свои проблемы, свои взгляды на фундаментальные философские понятия и внутрисемейные отношения. Да, вы не ошибетесь, если скажете, что под слоями времени находятся одни и те же неразрешимые вопросы и противоречия, но, как всем нам известно, все зависит от контекста. Ни у кого же не возникнет сомнений в том, что семейная сага Толстого и, скажем, Маркеса друг от друга отличаются. А если предположить, что в этом жанре работал бы и Сартр, и, например, Камю. Можно вспомнить и Кафку, повести и рассказы которого, хоть и не тянут на сагу, но раскрывают проблемные отношения в семье совершенно иначе, чем у писателей 19 или 21 столетий. Вот и роман южноафриканского писателя Дэймона Гэлгута "Обещание" позволяет нам по новому взглянуть на вопрос внутрисемейных отношений, да еще и в непривычных для российского читателя декорациях ЮАР и апартеида. Местами жестокий, местами пошлый и вульгарный, а порой и просто-напросто страшный, но удивительно правдивый роман о недопонимании внутри семьи, болезненных и аморальных отношениях в, казалось бы, самой прочной ячейке общества, скрепленной одной кровью. Разные поколения, разные взгляды на общество и религию и одно роковое обещание, связывающее семью Свартов гораздо больше, чем днк.

Завязка романа происходит в те времена, когда в ЮАР еще существовал апартеид - политика, при которой процветает расовая дискриминация и сегрегация коренного населения страны. Чернокожие жители ЮАР, составляющие значительное большинство, находятся в рабском, по отношению к белым, положении и ничего не могут с этим поделать. Почти. Здесь вспоминаем Нельсона Манделу и все с ним связанное. Начало романа приходится на 1986 год, до гибели режима осталось совсем ничего (об этом знаем мы, но не герои романа) и мать семейства Свартов, зажиточная белая женщина, находясь на смертном одре берет с мужа обещание - переписать небольшой домик для прислуги, стоящий недалеко от основной фермы, на Саломею - чернокожую слугу, верой и правдой служившую семье долгие годы. Мать умирает, а отец благополучно забывает о своем обещании, несмотря на многочисленные бахвальства из разряда: христианин всегда держит свое слово. Но не все так просто, как хотелось бы лицемерному папаше. Младшая из дочерей Свартов Амор нечаянно подслушала разговор родителей и во всеуслышание заявила о нем на поминках матери. Вспоминаем, какой на календаре год, вспоминаем, какого цвета члены крупной семьи Свартов и дружно закрываем глаза на обещанное Саломее имущество.

Однако это только завязка. К счастью, события романа затрагивают не одно десятилетие и не два. После первой части проходит почти 10 лет, и мы встречаем всех героев вновь уже в совершенно другом временном контексте. Поменялось ли что-то с падением апартеида, изменились ли шовинистские и эгоистичные взгляды угнетателей или все осталось, как прежде? На эти и многие другие вопросы Гэлгут отвечает по ходу повествования. Но, если быть откровенным, то совсем не расизм и не политический строй являются главными темами романа. На первое место у Гэлгута выходят хорошо знакомые нам Эрос и Танатос. Да, как бы пошло это не звучало, но это роман о жизни и смерти, о взлетах и падениях, о разрушившихся о стену жизни надеждах и мечтах, о вере в бога, о вере в себя и вере в слово. Совершенно ничего нового. Различается, как я уже написал, только временной контекст. Благодаря Гэлгуту мы с вами можем понаблюдать за тем, каких людей взращивает режим, как семья по разному влияет на детей, как религия крадет у любящих доверие и веру в себя. Изюминка истории не в ее декорациях, а в героях и их характерах, их судьбах. По части портретов персонажей Гэлгута можно сравнить и с Чеховым, и с Франзеном, и с Вульф. Тончайшие штрихи, удивительно выверенные и честные мысли, совершенная правда о человеке и его бытие.

Больше всего в романе потрясает стиль. Никогда бы не подумал, что человек может писать, как Фолкнер и Кормак Маккарти одновременно. Местами поток мыслей, правда, с соблюдением пунктуации, местами гигиенические подробности и сальные детали из жизни священников. Полное отсутствие графического обозначения диалогов, открытость и непринужденность, отсутствие стены между писателем и читателем, - полный набор атрибутов современного модернового, с любой приставкой, прозаика. Текст, как вы уже поняли, не отличается своей красотой. Реализм любой ценой - вот, что движет стилем Гэлгута. Если среди читающих мою рецензию есть рьяные охотники за необычными, интересными стилями, то эта книга точно для вас. А если вы еще сможете прочитать роман в оригинале... зависть и только.

Подкупает в "Обещании" еще одна черта, которая была позаимствована автором у Фолкнера. Если читали и помните, то в "The Sound and the Fury" (на оригинале, чтобы не вызывать споров о переводе) все, что касается предубеждений и шовинизма подано столь тонко и аккуратно, что читателю с трудом приходится различать эти темы на фоне, так скажем, основных. Так и Гэлгут ни разу не кричит о расизме и прочих пороках, описываемого им общества. Едва заметными мазками, тут и там, он оставляет читателю фрагменты пазла, которые в уже собранном состоянии способны направить разум к свету. Помните "Жареные зеленые помидоры в кафе "Полустанок""? Писательница буквально на весь мир проорала, что расизм - зло. И в этом нет ничего плохого, но воспринимаются такие заявления иначе. Порой человеку не требуются сотни жалостливых слов и выражений, чтобы проявить свои чувства. Достаточно прошептать, чтобы вызвать слезы. И в этом, конечно, огромная заслуга автора, сумевшего поднять важную тему, не вычурно и пафосно ее раскрыть, и получить одну из важнейших литературных премий современности.

"Обещание" - тяжелый, но чрезвычайно важный роман. Читатель должен понимать, что света в истории практически нет. Вся книга построена вокруг смерти, все события так или иначе грязные и скабрезные. Совершенно не жизнеутверждающая и темная история. Стоит ли читать? Однозначно да. Пройти мимо могут только те, кто современной прозой совсем не увлекаются. В противном случае роман прочитать вы просто обязаны. Понравится ли он вам? Не уверен. Совсем не уверен. Но этой истории не нужны похвалы и миллионы фанатов. Это по-своему уникальная и скромная история, которая в глазах тысяч читателей будет этаким гадким утенком, но мы-то с вами знаем, что если приглядеться и дать этому утенку время, то он превратится в белоснежного молодого лебедя, которым будут восхищаться многие поколения наших потомков.

1986 год. На изломе эпох глава семейства Свартов обещает умирающей супруге узаконить права собственности на гостевой домик за чернокожей служанкой Саломеей.
Проходят десятилетия, изменения в общественно-политической жизни ЮАР позволяют, наконец, это сделать.
Но старшего Сварта и потомков поглощает жизнь, состоящая из поисков себя, путей к Богу и невозможности отринуть постыдные привычки.
И лишь Амор, младшая из трёх детей, словно ожившая совесть, не забывая материнский наказ, взывает к родственникам во время семейных встреч, собираемых исключительно по трагическим поводам…

Эмоциональный и захватывающий роман, события в котором излагаются от лица множества персонажей, прямо или косвенно связанных с центральной темой произведения.
Изначально кажется, что к повествованию будет непросто приноровиться, однако, это обманчивое впечатление испаряется после пары страниц. Гелгут плавно вписывает в семейную хронику своеобразие пейзажей южной Африки, показывая непривычные нашему взору просторы и то, как среди них сложно затеряться и убежать от самого себя.

Сварты раздают множество обещаний - и окружающим, и себе, - не преуспевая в их исполнении. Под этим нагромождением погребено обязательство перед услужливой Саломеей, чьё присутствие воспринимается как данность ее многолетними работодателями. Конечно, невозможно не провести параллель с ситуацией в ЮАР, где долгие годы господствовал апартеид - официально проводившаяся политика расовой сегрегации. В начале 90-х цветное население страны наконец обрело права наравне с белым меньшинством, однако последние нередко специфически реагировали в новых реалиях - с некоторым пренебрежением к возможности реализовать, наконец, большинством фундаментальные гражданские права.

Как и каждый уважающий себя роман о непростых семейных отношениях, «Обещание» не забывает показать подноготную Свартов и их окружения. Нелепые случайности, семейные неурядицы, тяжелые зависимости и проистекающие из них психологические проблемы словно бы саваном накрывают разобщённых родственников. Неисполненная последняя воля умершей матери ощущается проклятьем, портящим и без того малорадостное существование потомков.

Дотошная к деталям, история постепенного упадка семьи Свартов неотделима от изменений в общественном и политическом ландшафте южноафриканского государства. Текст потоком, нередко меняющим скорость, несет читателя по жизненным обстоятельствам героев, неожиданно меняя фокус повествования буквально в следующем предложении, заставляя гадать, насколько, в очередной раз, задержат исполнение обещанного потомки колонизаторов и уважительна была ли причина.
Именно авторская стилистика особенно впечатляет - голоса множества персонажей сливаются в один, погружая в определенно драматичную, но оставляющую надежды на свет в финале, историю.

Решилась на то, что обычно стараюсь не делать – бросила книгу. Если книга выиграла какую-то награду, меня прямо тянет узнать, в чем был сыр бор. Сегодня утром в очередной раз приступила к чтению, словила себя на мысли, что совершенно неинтересно. Смогла осилить 70% романа. Никакой заинтересованности в концовке истории. А какой смысл продолжать, если оно так. Совершенно не жалко, положив руку на сердце, могу сказать. Несмотря на премию, отложила и забыла.

Читала в электронке, а ее физическая версия занимает порядка 380 страниц. Небольшая такая работа, но читала ее практически месяц. Долго и муторно тянулась моя эпопея с романом, я уже думала в нечитай меня закинет ненароком.

Действия происходят в Южной Африке, сюжет начинается с того момента в истории, когда в стране не было расового равноправия. Автор решил опустить описания уклада и жизни людей в этой части мира, борьбу за права и прочее, что можно было бы ожидать, все это могло знатно выделить книгу из прочих, ибо еще не встречала сюжета связанного с Южной Африкой, о колорите вообще молчу, его не было.

В центре романа семья белых. Отец и трое детей. В начале повествования умирает мать семейства, которая берет обещание с мужа о том, что домик на территории их земли достанется чернокожей служанке. В последствии муж не сдерживает свое обещание. Хочется обратить внимание, что смысловой нагрузки данное действо не играет. Оно просто есть, как данность, может это бы было обыграно дальше, мне теперь не узнать, но и Бог с ним.

А семья Свартов – обычные нытики. В их жизни не происходит ничего сверхъестественного, чтобы такие страдания были оправданы. Смерть матери наносит удар на членов семьи, но автор через чур гиперболизирует трагедию. Если бы население планеты после каждой смерти впадало в такие страдания, то некому было жить и радоваться жизни.

Когда умирает мать семейства Амор еще совсем маленькая, лет 12 ей было, если память не подводит. Ее опыт прохождения горя в одиночестве, поднятие проблемы смерти родителя в детстве – было самым важным во всем романе. Ибо мало таких историй на повестках дня, а о них действительно стоит говорить, стоит обсуждать помощь, которую можно оказывать детям.

Кроме того, автор рассматривает вопрос религии, когда муж и жена исповедуют не одну, а разные. Когда религия превращается не во что-то светлое и доброе, а в какие-то пляски с бубном. Отвратительный поп, который сам купается во грехе, при этом пытается наставлять других.

Как такого сюжета в книге нет, описывается жизнь семьи, не самой приятной. Старший сын – человек грезящий о большем, но при этом не делающий ничего. Старшая дочь – с пулей в голове, страдает от прелюбодеяния. Взаимная любовь в семье так же напрочь отсутствует, чужие люди, связанные какими-то вынужденными обязательствами.

И все бы ничего, если бы череда всех этих событий вела к какому-то исходу. Полагаю, рок преследовал их, как раз по причине бесхребетности, но читать чьи-то ничем не подкрепленные страдания нет сил.

В рамках непрерывно продолжающейся образовательной программы «Мои Букеровские лауреаты» я, наконец, добрался до самого свежего, едва-едва переведённого на русский язык романа южноафриканского автора, Букеровского лауреата 2021 года Дэймона Гэлгута «Обещание». Сразу парочка ремарок. Ну, во-первых, весь сонм букеровских обладателей года эдак с 2014-го читать почти что невозможно. Извините, что я сразу так, но это так. То ли это что-то молекулярно-постмодернисткое (Сондерс, Бернс, Эваристо), то ли что-то национально-колоритное (с травмирующими, как правило, нотками) (Битти, Бернс, Стюарт), то ли это просто Марлон Джеймс, чья фэнтези сага, коей прочили тв-адаптации на ведущих стриминг-платформах и общемировой успех, как-то слегка подсдулась. Это просто информация в самой себе; ну и просто замечание на тему того, что Букеровская премия уверенно двигается по стопам премии Нобелевской – побеждают никому не известные конголезские и шриланкийские авторы с узким читательским охватом, но, конечно же, с неповторимым и уникальным авторским стилем, который также, в том числе (выбирайте): раскрывает проблемы национальной самоидентичности/ поднимает вопросы расового детерминизма/ исследует догматизацию сексуальных меньшинств. В общем, называя вещи своими именами, это побеждают никому не известные авторы (2022 год – Шехан Карунатилака, Шри-Ланка) со своими очень интеллектуальными, как правило, мясисто-постмодернистскими романами, которые в итоге читают только вручанты Букера, да я. Грустная тенденция, в общем. Просто, для сравнения, вот другое десятилетие: 1980 – Голдинг, 1981 – Рушди, 1983 – Кутзее, 1986 – Эмис, 1989 – Исигуро. Ну это так. Трава не только у нас была раньше зеленее.

Ремарка номер два. Немного интереснее. Дело в том, что, когда «Обещание» Гэлгута только напечаталось и издалось, я как следует сощурил глаза и начал пытливо смотреть на эту фамилию. Гэлгут, Гэлгут, Гэлгут… Вроде что-то на языке крутится, а что, куда и кого – не могу вспомнить. Как-то у меня уже была одна анекдотичная ситуация, к слову, с Букеровским лауреатом 1994 года, Джеймсом Келманом, у которого я прочитал году в 2007 роман «Перевод показаний» (скверный), а десять лет спустя, в 2017 году, ничтоже сумняшеся и ничего не подозревая, сел читать его же. И дочитал, к слову, до середины, мучаемый странным чувством узнавания, дежавю, флешбэками и прочими парадоксальными симптомами ненадежной памяти. На середине все-таки все понял, сдержанно улыбнулся и отправил Келмана в мангал. Так вот, Гэлгут, а фамилия у южноафриканского автора все-таки запоминающаяся, сразу же запустил эти механизмы смутного узнавания. И да, еще как читал! Более того, не просто читал, так еще и писал рецензию! А еще больше – восторженную. Просто посмотрите, что я пишу 16 июля 2013 года (представляете, опять 10 лет прошло, как и в случае с Келманом, будь он неладен) о романе Дэймона Гэлгута «В незнакомой комнате»:

Содержание романа - это простая история, которую вы можете услышать от сентиментального таксиста в Валенсии или в очереди в продуктовый магазин в окрестностях Мальме, где сюжет – это средство передать состояние и не более того, и, слушая вполуха, посмотреть на себя по-другому.

Или вот:

Гэлгут дает квинтэссенцию своих ощущений не для совместного переживания. Звучит, возможно, немного странно, но эта отстраненность и вызывает некую, почти интимную связь с произведением.

Но как говорят в скалистых районах Румынии, «что было десять лет назад – не помнят даже вампиры», так что подходил я к Гэлгуту хоть и с ностальгическим расположением (ну еж жеж, 10 лет назад прочитал и так доволен остался, правда, не помню ни бельмеса), но все же вооруженный все теми же критическими стрелами, которыми еще совсем недавно разил новую Янагихару. Да и первый абзац этой рецензии тоже никуда не делся вместе с моими впечатлениями inside – читать недавнего «Шагги Бэйна» Дугласа Стюарта (Букеровский лауреат 2020) было просто таки физически сложно (9 янагихар из 10 возможных). Но все же, за «Обещание» я взялся серьезно: внимательно, вдумчиво, максимально разверзнув разум бытовым проблемам среднего класса ЮАР конца прошлого века.

Первые выводы появились ровно на половине книги. Именно там происходят два маленьких катарсиса, которые заменят вам катарсисы побольше в конце книги. Во-первых, для протокола, это еще одна, как и в цитате выше «простая история, которую вы можете услышать от сентиментального таксиста в Валенсии». Кратко аннотирую, если вы вдруг еще не: муж дает умирающей жене обещание, что их верная служанка с христианским именем Саломея получит за свою верную службу дом. Дает обещание вроде достаточно внятно, его даже слышит младшая из братьев-сестер этого самого большого семейства Амор. Вот только, остается оно только на словах – никакой дом Саломея не получает. А жизнь продолжается. В общем, никаких шекспировских страстей не ждите; это очень неспешная, порой седативная семейная сага, показанная с разных перспектив. Ах да, катарсисы, почти забыл. Первый – это название третьей главы, которая сразу объясняет и название первой, и название второй, и название четвертой. Звучит ребусно, но в реальности все очень понятно. Катарсис поменьше, скажем так, причинно-следственный: ты начинаешь понимать на середине книги ее структуру до ее самого конца и, если вы умеете хоть немного пользоваться своими аналитическими способностями, то вы сможете понять, чем все это закончится. Опять звучит немного сложно, но на деле все очень просто. В целом, сюжет ни на что особо и не претендует, хотя все-таки Букеровская премия, как никак.

Кстати, а за что ее вообще дали? Было ли мне постмодернично? Была ли затронута повестка? Что ж, да, словесность в «Обещании» более, чем изящна. В целом, можно даже предположить, что она произвела на членов Букеровской комиссии больше впечатления, чем тот же сюжет. Во всяком случае, иногда Гэлгут прямо-таки приближается к постмодернизму (особенно, когда повествование вдруг рвется на небольшие абзацы). Но форма «Обещания» все-таки больше традиционная, кутзеевская. Кстати, коли мы упомянули главного писателя Африки (это я все про Кутзее), то нет, Гэлгут на него не похож – маловато традиционности, степенности, «толстовскости». Не такая породистая книга. Да и есть в ней два немного раздражающих нюанса: во-первых, какие-то слишком буквальные драматургические приемы (первая менструация – похороны, например, в первой главе или жалящая одного персонажа змея во второй) – можно было немного изящнее. В конце третьей главы там вообще полезла какая-то притча в лучших традициях магического реализма – а это куда? В общем, немного спорно. А во-вторых, это толстенный религиозный подтекст. Тут, если вы сведущи, то, возможно, вам будет вполне нормально. А неготовому к такой религиозной центрифуге будет сложновато – она крутится очень быстро: там и притчи, и аллюзии, да хоть сами имена (если меня спросят назвать одно женское имя из Библии – я скажу Саломея). В общем, тоже нюанс, который совсем не помогает читателю.

Есть на самом деле и третий нюанс. Произведение скучное. Вроде все у него есть, чтобы быть серьезной, конкурсной литературой, но нет, ничем не цепляет. Притчевость – да, хорошо. Религиозный подтекст – хорошо, но сложно. И все. Герои отторгают, причем главная героиня Амор – больше всех. Сюжет к середине книги понятен до конца. Форма – где-то интересно балансирует, но все равно это традиционный роман, перенеси действие в техасскую глушь и будет «большой американский роман» средней руки. И так везде. И вроде бы, ну и ладно, в первый раз что ли. Но опять же – у нас только что перевели «Замешательство» Ричарда Пауэрса из шортлиста Букера-2021 (издатели, а где его «Overstory», сколько можно?). Почему-то я уверен, он расшевелит больше, чем «Обещание» (эксперимент до конца года точно проведу – в честь торжества хорошей литературы над посредственной). Почему премии начали вручать за среднюю литературу? Куда делись времена «Жизнь Пи», «Белого тигра», «Волчьего зала»? Не отвечайте, мне просто нужно было закольцевать сюжетную арку из начала моей рецензии.

Если, вдруг, по каким-то причинам, вы все еще хотите прочитать Дэймона Гэлгута (мало ли, вдруг вы тоже участвуете в программе «Мои Букеровские лауреаты»), то сделайте себе приятно – отыщите в пыльных закоулках книжного магазина своего города «В незнакомой комнате». Я ее вообще, конечно, не помню, но десятилетняя версия меня была приятно поражена. А та версия, ну вы знаете, была моложе, пассионарнее, добрее. Не могла она сильно ошибаться (хотя могла, да). «Обещание» только обещает, но не дает ничего того, ради чего мы читаем книги. В целом мог и всю рецензию ограничить этой фразой, но мне была нужна фактура на рецензию на Гэлгута в 2033 году.

Читайте хорошие книги!

Ваш CoffeeT

Роман о трагедии одной южноафриканской семьи и об обещании, данном мужем умирающей от рака жене, но исполнять которое пришлось младшей дочери через четыре долгих десятилетия, за которые много чего произошло. Жена хотела оставить чернокожей служанке маленький домик на семейной ферме, но в 1986 году по законам апартеида передать собственность белого человека черному было нельзя, а потом, когда апартеид отменили, отец уже и позабыл о том давнем обещании. Живет себе эта самая служанка с семьей в домике на птичьих правах - и ладно, никто же их не гонит. А параллельно автор рассказывает истории членов этой семьи - покойной Рейчел, ее супруга Мани, и троих их детей - Астрид, Антона и Амор. В романе есть ПТСР и прочие проблемы, с которыми сталкиваются участники военных конфликтов, супружеская неверность, однополые отношения, работа медсестрой в клинике для ВИЧ-инфицированных, расовые и религиозные вопросы (например, умирающая Рейчел переходит в иудаизм, что спустя десять лет аукается - ее мужа-протестанта нельзя похоронить рядом с ней, жена Антона практикует йогу и прочий нью-эйдж, также присутствуют африканские верования), и в целом жизнь в ЮАР с восьмидесятых по настоящее время. Но читается все это вяло, повествование скучное, герои не цепляют, подспудно так и ждешь, что с ними что-то случится и они покинут этот бренный мир, и так оно все и происходит. В финале обещание да, исполняется, но благодарности Амор не получает - наследникам Саломеи эта полуразвалившаяся хибара уже без надобности. За что дали Букера в целом ясно, но книга совершенно мне не зашла.