Кладбище тоже несло на себе следы прошлой жизни; не все ушло под землю, но все так или иначе было унесено ветром времени. И плакальщики уже никогда не придут скорбеть по ушедшим близким. Здесь не осталось ничего английского – ни людей, ни языка. Эта пустота оказалась неожиданно трогательной – вне зависимости от того, что когда-то ее наполняло. Жизнью дышали здесь только ветер да трава.