5. Конунг

Белизна. Вдалеке виднелось такое множество нимф, что оно больше походило на безликую бурю. Может, так оно и было… Нимфы, в конце концов, и есть само олицетворение ледяной бури.

Как Гили удавалось бежать за мной? Я не знала. Видимо, её копытца сослужили ей хорошую службу, ведь бежала я изо всех сил: каждое мгновение на счету! Ещё чуть-чуть – и душу Олава продадут ни за что.

Или все погибнут. И я не знала, что хуже!

Дорога длилась вечность. Точно лента, которую ткут тысячи ткачих, и я не успеваю за ними. Я перепрыгивала камни, взбиралась на скалы, а путь всё не кончался. Но не сдаваться, не сдаваться – надо бежать…

Наконец показались столпы. Словно настоящие скалы, они устремлялись вверх, приглашая к обряду. Испещрённые неизвестными буквами, они светились: я буквально чувствовала, как Локи наполнял эти древние камни своей магией.

Всё ближе и ближе – они наполняли напряжением сам воздух так, что, казалось, я не могла дышать. И в этом напряжении сосредоточилось войско – войско, вот-вот готовое пойти на нимф, окруживших гору, как ураган.

– Стой! – вдруг остановила меня за руку Гили. – Мы не можем просто так ворваться в толпу…

– А что делать?! В следующий же миг они могут бросить Олава на погибель! – возмутилась я, но тихо, стараясь не вызвать эхо в этом коридоре из столпов.

– Так мы ничего не сделаем, – предупредила она. – Мира, я понимаю, ты боишься, но надо подумать. Семь раз отмерь…

Ух… Сердце отчаянно билось в груди, но голова вдруг застыла, словно во льдах. Словно подсказывая.

– Ты права, – выдохнула я. Изо рта вырвалось облачко пара. – Ух… Как тут холодно.

Даже меня, Медведицу, слегка пробирало. Не представляю, каково Гили: она вообще дрожала всем телом, но старалась не подавать виду, что её хоть немного подмораживает.

– Хей, Мира… Смотри! – вдруг сквозь стук зубов произнесла она.

Схватив меня за руку, она повела меня к камням. Она права: между ними есть щель, которая ведёт в обход войска!

– Гили, ты молодец! Давай, бежим, – юркнула в укрытие я, даже не представляя, что меня ждёт дальше.

* * *

Свет. Отовсюду. Мы тихо двигались по коридору из огней, слепивших чуткий звериный глаз. На корточках проползая всё дальше и дальше, я ощущала себя мышью в подполе.

Гили ползла за мной. Мы старались не издавать звуков – только хвост Гили слегка шуршал по снегу. Тем временем мы подглядывали сквозь проёмы между камней за тем, что происходило снаружи.

Войско выстроилось так, словно и впрямь шло на войну. Ровными рядами – от беров такой слаженности вряд ли можно добиться. Хотя они никогда и не бились против столь сильного противника – собственных предков, вил, которых тут кличут нимфами.

– Воины, построиться! – донёсся до меня голос Олава, голос точно незнакомого мне человека. – Церемония начинается!

Наконец мы добрались до передних рядов. Там, конечно же, стояли и Захария, и придворный маг Локи, и верховный ярл Брюнхильда. И конунг Олав.

И Феникс. Я шумно выдохнула, осмотрев его: даже издалека я видела, как статно и прямо он стоял, смотря в глаза своим страшнейшим врагам. Способным потушить его огонь.

– Ну, что? Что делаем? – слегка толкнула меня плечом в плечо Гили. – Не представляю, кто из них может нам помочь.

– Главное, что я представляю, – кивнула я, размышляя.

И надо думать быстрее. Нимфы уже скапливались рядом, тянули морозные, ледяные руки к Олаву. Один шаг – и он в ловушке…

– Склонитесь перед своими матерями, воины! – продолжал Олав не своим голосом. – Сегодня мы раз и навсегда помиримся с ними, нашими древнейшими предками. Благодаря им мы выживаем на этой суровой земле. Благодаря им мы связаны с Богиней, как никто другой. Так склонитесь перед ними, уважьте своих матерей!

И войско склонилось. На колено, опустив взгляды, закрыв глаза. Будто вверяя себя чужой власти. А Олав тем временем высоко поднимал посох. Вокруг драгоценного камня вились остатки бури.

Надо как-то остановить его. Но если я нападу на беззащитных воинов, то на нас нападут и нимфы. Если же наоборот – на нас нападут воины. Необходимо сделать так, чтобы не случилось ни того, ни другого…

Что же… Видимо, надо всё-таки воспользоваться тем, что мне дали. Несмотря на то, какой слабой я покажусь: это не так важно, когда на кону стоят жизни.

– Гили, сейчас мы вместе прыгнем туда. Ты – отвлечёшь Локи и Брюнхильду, я – пойду вперёд, к Олаву. Поняла?

– Да как я… – замерла было она, но вовремя очнулась. – Ладно, подожди, а с Фениксом и Захарией что делать?

– Захария ничего не сделает, а Феникс… С ним я разберусь.

Гили вновь задала какой-то вопрос, но я уже не слышала: поздно. Олав выступил вперёд, к нимфам.

– Сейчас?! – воскликнула Гили, порываясь.

– Постой, – вдруг сказала я, послушавшись предчувствия. – Я скажу когда.

Рядом, слегка позади юного конунга, вышел придворный маг Локи. Стоявшая рядом с ним Брюнхильда не двигалась, но руки её, скрещённые сзади, что-то сжимали.

– Позвольте представить, древние матери: перед вами ваш сын и властитель – Олав Фрост, потомок королей Фростонии и конунгов Ледяного Севера, – представил его придворный маг Локи. – Мы пришли сюда, чтобы принять ваше предложение об обмене.

В это время Олав опёрся на посох и вытянулся. Несмотря на боль, он выполнял свой долг как правитель. Неблагодарный долг, ведь никто не знает наверняка, что творится в его душе. Да и вряд ли кто-нибудь ценит.

– Матери, я вверяю свою душу в ваше подчинение, – продолжил за магом Олав. – Равная цена: всё, что есть у меня, за всё то, что есть у вас, – за вашу свободу. Согласны ли вы заключить мир сейчас, под взглядом вашей матери и нашей Богини?

Буря, шуршавшая ветром, на этот раз наполнилась шёпотами. Мороз пробегался по коже, а шерсть вставала дыбом от их едва разбираемых речей.

«Смерть, проклятие, жизнь, возмездие»… Всё смешалось в одно, и я застыла, завороженная тем, как тепло отзывался диковинными словами мой амулет. Древние языки поглотили меня.

Но одно слово заставило меня очнуться. «Свобода». Удивительно знакомое слово, казалось бы, так давно всплывавшее в моих воспоминаниях…

Однако нельзя медлить. Олав выступил вперёд. Я подтолкнула застывшую, как и я мгновение назад, Гили.

– Сейчас!

Я спрыгнула, потянув за собой следом Гили.

Это мгновение погрузилось в речи нимф и будто продлилось вечно. Мой взгляд успел уловить всё. Недоумение Брюнхильды. Недовольство Локи. Удивление Захарии.

Завороженный взор Олава и – неожиданно – полный надежды взгляд Феникса.

– Приди ко мне, Молот Тоура!

Я вытянула руку, и словно молнии пронеслись по небосклону, даруя мне силу. Пускай не мою, пускай подаренную… Но гордыня не повод подводить тех, кто во мне нуждается.

Я закрыла глаза. Подождала – всего мгновение, продлившееся невероятно долго. Но я ощутила холод железа.

Приземлившись, я подняла голову. Молот! Он пришёл ко мне! Не медля ни мгновения, я сделала то, чего очень хотела с самого начала. Я ударила им землю и расколола её пополам.

С оглушительным, словно гром, грохотом гора раскололась между войском Брюнхильды и бурей из нимф. Олав оказался по ту сторону, но – слава Матушке – землетрясение отвлекло его, и он обернулся, удивлённо схватившись за посох.

Краем глаза я увидела: выпрыгнувшая Гили с силой толкнула ногами Захарию, отчего тот отлетел прямиком в сторону Локи и Брюнхильды, которые, удивлённые и потерявшие равновесие из-за землетрясения, cвалились под ним. Да! Отлично!

Моя очередь выступать. Сорвавшись с места, я закинула молот за спину и понеслась вперёд. Пока мгновение длится… Пока никто ничего не понял… Помоги мне, сила, какой бы ты ни была!

– Феникс!

Я закричала, наверное, из последних сил. Из последней надежды. Пускай я ничего не могу противопоставить сама. Пускай я слабая. Пускай мне приходится на кого-то полагаться. Но я способна на слабость ради других. А Феникс, как бы глупо это ни звучало, – одна из моих любимых слабостей.

– Помоги, прошу!

Оказавшись рядом с Олавом, я вытянула вперёд Молот Тоура. Вряд ли он способен помочь. Вряд ли способен хоть что-то сделать. Но больше у меня ничего нет, чтобы его защитить.

Но я знаю того, у кого есть. И он – тот самый, кто призван спасти – закрыл нас с Олавом своей спиной. Огненные крылья раскрылись над нами, принимая на себя огромной силы удар. Снежинки тёплой водой коснулись лица, и с ними пришло осознание того, какой мощи пламя на самом деле нас защитило. Какой силой Феникс преградил путь врагу – матерям-нимфам.

Я улыбнулась. И наконец собралась с силами, чтобы взглянуть в глаза тому, кого вновь вынудила за себя вступиться. В этих глазах плясали искорки.

– Мира… – произнёс Феникс, падая на колено передо мной.

Из его рта вырвался пар – такой горячий, что жар опалил моё лицо. Я опустилась рядом с ним, отставив Молот. Руки невольно схватили Феникса за плечи, и тот опёрся на них, полагаясь на меня.

– Иногда ты делаешь… поистине безумные вещи, – выдохнул Феникс. – И мне бы очень, очень хотелось тебя понять…

– Всё просто. Я делаю твою работу, – усмехнулась я, хотя сердце колотилось.

Наверное, шутки не очень-то убедительно прятали мою благодарность. Но тем не менее.

– Я не понимаю…

Феникс тяжело дышал. На его лбу выступила испарина.

– Что… Мира, ч-что ты делаешь?!

На этот раз голос принадлежал Олаву. Я обернулась, всё ещё поддерживая плечом Феникса – его горячее дыхание опаляло шею, по которой бежали приятные мурашки.

– Мира, ты… Я должен был спасти свой народ! – всплеснул руками Олав.

– Не ценой твоей души, Олав, – покачала головой я. – Может быть, ты убеждён, что другого пути нет. Но я знаю: его не может не быть.

Подхватив Феникса, я подняла его на ноги. Огонь сочился из его спины, как вода из источника…

– Но так… погибнем все мы, – вдруг выдавил Феникс, измученно кривя лицо. – Нимфы слишком сильны… Приходится делать выбор.

– Феникс… Тебе ли об этом говорить?! – воскликнула я. – Олав такой же наследник, как и все! Ты спас меня, спас Айминь, спас Имхотепа и теперь хочешь пожертвовать одним из нас? Что с тобой случилось? Постыдись!

Феникс замолк. Уставился сперва в пустоту. А потом поднял глаза на Олава.

– Но… Олав сам на это пошёл, – пролепетал Феникс.

– Хорошо… Олав! Ты хочешь сохранить свою душу. Даже если не желаешь это признавать, – выдохнула я, смотря на Олава. – Скажи это. Скажи это Фениксу, и мы сделаем выбор вместе с тобой. Тебе не нужно умирать, чтобы выжили все.

Тот схватился за посох. Он даже не скрывал свою дрожь: большой и долговязый, он казался слабым листком на ветру, готовым сорваться. Я улыбнулась ему: может, так будет легче.

– Я хочу, чтобы был другой выбор… Я так этого хочу, – пролепетал Олав, сжимая зубы. – Но я не вижу… Я всю жизнь жил с проклятьем. По-другому быть не может, иначе мои люди погибнут…

Кажется, держа Феникса, я сама ощущала, как его пламенный щит падает. Слабеет, растворяясь в воздухе.

– Феникс… Ты Проводник, – сквозь тяжёлое дыхание взволнованно произнесла я. – Только ты можешь показать другой путь. А он есть, я знаю. Уж не знаю какой – это должен решить ты. И я здесь, чтобы напомнить тебе об этом. Необходимость и желание могут быть ближе, чем ты думаешь.

Феникс задрожал. Защита падала. Ему нужен отдых – хотя бы мгновение. Я держала его под руки – меньше, чем он, я ощущала полностью вес его тела. И в конце концов, желая отдать ему все свои силы, я схватила его за руку. Пожалуйста, просто встань…

– Возможно… Возможно, путь есть.

Не отпуская мои руки, он самостоятельно встал и развернулся вместе со мной. Его огонь растаял, словно потушенная свеча. Ледяная стена бури грозно нависала над нами, застыв во времени. Но Феникс не дал ей пройти дальше, вытянув руку.

– Нимфы! Слушайте конунга Олава! – сказал он, отходя вместе со мной за спину Олава. – Ведь он пришёл разорвать тот порочный круг, который длился тысячелетиями.

Все застыли. Олав схватился за посох, точно сейчас упал бы. Феникс выпрямился, не пуская нимф дальше. Те же остановились, точно замороженные. Гнев куда-то исчез, будто его и не было.

Впервые я могла увидеть глаза бесконечной бури. Настоящие лица древних духов. Древних, как земля, древних, как вода. Но, возможно, немного таких же, как я когда-то. Запертых невольниц. Измученных чужой властью. Несвободных в своей долгой, бесконечной жизни.

Их глаза говорили всё. И не увидеть это было невозможно.

– Да, – выдохнул вдруг Олав, выходя вперёд и протягивая руку. – Да… Я не могу искупить вину своих предков. Я не могу вернуть вам века мучений. Я не могу вернуть вам утерянное достоинство. Но я хочу вернуть вам свободу, которую так долго искал сам. Ведь я вас понимаю, нимфы.

Он вытянул ладонь, ласково протягивая дрожащие пальцы.

– Мы слишком долго терзали друг друга. И этому пора прекратиться.

Мгновение. И холодные руки – одна, вторая, третья – легли на тёплую ладонь Олава. Даже издалека я ощущала покалывающие прикосновения. Покалывающие, но нежные. Доверившиеся.

Доверие… Они страдали так же, как Олав. И всё, что на самом деле было нужно, – это всего лишь свобода.

Я крепче сжала руку Феникса. Возможно, он и делал глупости. Но не зря я доверилась ему: он и вправду Проводник, который знал истинный путь.

– Согласны ли вы снять проклятье, которое мучило нас столько веков?

Шёпотки. Кивки. Одобрение. И снежинки, танцующие в нашу сторону.

Ошеломлённая, я поняла, что Олав вдругзасветился. Всё его тело заискрилось, посох выпал из рук. Тело поднялось, точно умело летать. И случилось чудо, поразившее моё воображение.

Перед Олавом возникли города и страны. Времена и века. Края, земли, бесконечные небеса… И лица его предков, начиная с того самого лукавого Джерфрида Фроста. Силуэтами они проникали сквозь Олава: такие другие и не имеющие с ним сходства, а затем – такие похожие. В конце концов став самим Олавом.

Чудесное свечение проникло в его руку, а через неё – к нимфам. Их призрачные ледяные силуэты заискрились точно по волшебству. В них появились сердца: холодные, но такие же чувственные и живые, как у нас.

– Я хочу познать вас. Я хочу стать вам родным. Когда-то вы подарили жизнь всем нам, и я хочу отплатить вам за это службой… Нет – честной, искренней дружбой. Будьте моими друзьями, древние духи, и ни один смертный больше не будет нам страшен.

Руки сомкнулись. И в тот миг я поняла, в чём дар Олава. Олав – тот, кто способен понять. Кого угодно. В том числе и древних духов. И подарить им то, чего они, возможно, никогда не знали. Дружбу.

Наконец Олав обернулся. Тысячи призрачных рук легли ему на плечи. И он заулыбался – теперь без дрожи и без страха. Наконец-то без боли, наконец-то по-настоящему.

– Поздравляю тебя, конунг Олав, – улыбнулся ему Феникс.

– Спасибо… Пойдём домой, – проговорил он с лёгкостью, которую хотелось подхватить.

На пару мгновений воцарилась тишина. Где-то там, позади, остолбенело войско Ледяного Севера.