Для раскрытия полного значения «онима», нам видится правильным дать определение не только самому термину, но и ономастике, онимизации и апеллятивации.

Оним – слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта среди других объектов, его индивидуализации и идентификации[13].

Примером для дефиниции «оним» может служить любое имя собственное, которое появлялось в тексте данного исследования выше, так, например «Одиссея» или Гесиод, Небесный отец или Троя. Однако, оним не ограничивается только литературным или географическим контекстом. Сфера употребления онима, как языковой единицы, устанавливается в результате ономастического исследования и составления ономастического атласа, об этом речь пойдёт ниже в параграфе «Оним как языковая единица».

Ономастика – раздел языкознания, изучающий любые собственные имена, историю их возникновения и трансформации в результате длительного употребления в языке-источнике или в связи с заимствованием из других языков. В более узком значении ономастика – это собственные имена различных типов, совокупность ономастических слов, – ономастическая лексика[14].

Синонимами ономастике могут служить: ономатология, ономасиология и ономатика, – представляющие собой разделы языкознания, изучающие значение и образования онимов.

Направления ономастики покрывают большой пласт языка, включая в себя: антропонимику, астронимику, зоонимику, каронимику, космонимику, хрематонимику, прагматонимику, теонимику, топонимику, эргонимику, этнонимику, соционимику. В контексте данного исследования нам особенно интересны:

1) Антропонимика – направление ономастики, исследующее собственные имена людей (например: Чарли Пламмер, Алексей Громов, Иван Сусанин и проч.).

2) Теонимика – направление ономастики, исследующее собственные имена богов любого пантеона. Выше уже были рассмотрены примеры теонимики в контексте древнегреческой литературы.

Онимизация – переход имени нарицательного в имя собственное и его дальнейшее становление и развитие в любом разряде онимов[13]. Чаще всего данному переходу подвергаются собственные имена людей, например: любовь → личное имя Любовь → фамилия Любимов, но также бывают переходы такие, как: красный → имя прилагательное → Красная армия, Красное знамя.

Апеллятивация – переход онимов в имена нарицательные (апеллятивы). Речь об апеллятивации будет в параграфе «Оним как троп».

Оним как языковая единица

Языковая единица – элемент системы языка, неразложимый в рамках определённого уровня членения текста и противопоставленный другим единицам в подсистеме языка, соответствующей этому уровню. Может быть разложима на единицы низшего уровня[15].

Исходя из определения, мы можем выделить простые и сложные единицы. К простым относятся: морфема как значимая единица, фонема, – они, соответственно, не делимы. К сложным: слово, СФ, словосочетание, предложение. Так как оним – это материальная двусторонняя единица, имеющая звуковую оболочку и являющаяся словом, то мы можем считать оним (сложной) языковой единицей, входящей в состав предложения/словосочетания/фразеологической единицы.

Совокупностью онимов, как я.е., является онимия, которая делится на частную и общую. Частная онимия представляет для нас интерес, так как имеет влияние только в (частном) контексте определённого языка, произведения, территориального или временного периода, и проч. Общая же онимия представляет собой совокупность онимов вне частного контекста. По этому же принципу выделяют частную и общую вехи ономастических атласов.

Для примера мы выбрали «Славянский ономастический атлас» (СОА)[33]. Целью СОА было отражение отслеживание развития славянских онимов в славянских языках, а также попытка представить группой исследовательского проекта праславянского ономастического наследия в типологическом отношении, несущим важность не только для славянской лингвистики, но и для археологии, истории и географии в выбранном историческом контексте. В СОА представлены гидронимы, астионимы и комонимы, а также Вальтером Венцелем уделено большое внимание проблеме славянской антропонимики.

Оним как троп

Троп (от др.-греч. τρόπος «оборот») – стилистическая фигура, слово или выражение, используемое в переносном значении с целью усилить образность языка, художественную выразительность речи[16].

Выше нами уже было отмечено явление онимии, однако, нам кажется нужным продолжить раскрытие дефиниции частной онимии, приведя контекстуальные примеры, а также объяснить подробнее значение апеллятивации.

Частная онимия представляет для нас интерес, так как имеет влияние только в (частном) контексте определённого языка, произведения, территориального или временного периода, и проч. Разберём частную онимию в контексте лирики Сергея Александровича Есенина «Анна Снегина»[5].

В тексте поэмы отражены антропонимы: «Керенский на белом коне»; ««Голубчик! Да ты ли?//Сергуха!»; ««Ну что же, вставай, Сергуша!»; «К помещице Снегиной»; «У них там есть Прон Оглоблин»; «А дочь их замужняя Анна»; «Сергей!»; «Зачем ты позвал меня, Проша?»; «Убили Борю…»; «Ленин – старшой комиссар»; «У Прона был брат Лабутя».

Агнонимы: «гумно»; «калифствовал»; «сермяжную»; «мортир»; «дупелей»; «денница»; «в дышло»; «устроил волынку»; «мосластая шкеть»; «дебелая»; «голубарь»; «разор»;«прижваривай»; «зыкь».

Комонимы: «Село, значит, наше – Радово»; «С соседней деревни Криуши//Косились на нас мужики».

Катойконимы: «То радовцев бьют криушане,//То радовцы бьют криушан».

Можно нам возразить, что данные антропонимы в большей массе довольно распространённые, однако, наш аргумент в счёт частной онимии такой, что нет больше другой Анны Снегиной в литературе, как у Есенина, нет и другого Прона Оглоблина. А насчёт комономов, можно углубиться в полноценное исследование антагонистов в виде этих двух сёл для поэта.

Обратим внимание на то, что село Радово, исходя из частного контекста поэмы, – благополучное и процветающее, а деревня Криуши – нищая и загнивающая. Однако, поэт смягчает образ Криуши, потому что там прошла его юность и первая любовь (Анна Снегина), а потому для него соседнее село такой же апологет добра, как и Радово. Однако, если мы рассмотрим реальный географический контекст, то Радово и Криуши – это не сёла одной стороны и не «соседняя деревня» исходя из текста поэмы: они разделены не только сотнями километров, но и рекой. Важно отметить, что река, как известно, в литературном контексте – знак некой границы, за чертой которой таится что-то неизведанное.

Так, частный контекст онимии поэмы «Анна Снегина» включает в себя: антропонимы, агнонимы, комонимы и катойконимы.

Теперь перейдём к апеллятивации имён собственных. Апеллятивация также относится к частной онимии в контексте прецедентных текстов (литературных произведений), когда происходит переход имени собственного в имя нарицательное.

Прецедентный текст – это, в первую очередь, текст, имеющие и играющий значимую роль в познавательных и эмоциональных отношениях, как для отдельного субъекта, так и для общества. Во-вторых, п.т. имеют сверхличностный характер, т. е. с ними были ознакомлены, как и современники, так и предшественники, и, что скорее всего, будут ознакомлены в будущем. В-третьих, п.т. перманентно популярен и является предметом для дискуссий. Классическое литературное произведение, будь то роман, сага, поэма, стихотворение или сказка, – отвечает критериям выдвинутым Ю. Н. Карауловым[7]. Также, мы можем разобрать прецедентное имя, которое будет отвечать тем же трём параметрам, что и п.т, а именно: п.и. связано с известным прецедентным текстом (например: Анна Снегина, Гарри Поттер, Обломов), носитель языка хорошо знаком с ситуацией, как п.т., так и п.и. (Остап Бендер, Фамусов), а также, п.и. выступает именем-символом (Плюшкин, Мюнхгаузен).

Примеров таких апеллятивационных переходов достаточно большое количество, но мы разберём три самых частотных.

Остап Бендер – герой романов И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» в контексте прецедентного имени и при апеллятивационном переходе собственного имени человека в нарицательное используется в современной публицистической и разговорной речи как стилистический синоним слова «мошенник».

Мюнхгаузен – герой романа «Приключения барона Мюнхгаузена» Рудольфа Эриха Распе и реально существовавший немецкий фрайхерр, ротмистр русской службы и рассказчик Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен. В контексте прецедентного имени и при апеллятивационном переходе собственного имени человека в нарицательное используется в современной публицистической и разговорной речи как стилистический синоним безобидного лгуна, несмотря на то, что сам Мюнхгаузен предпочитал: «получать сведения из первоисточника – лучшее средство для того, чтобы не сделаться жертвой различных обманщиков и хвастунишек» [10].

Плюшкин – герой поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» в контексте прецедентного имени и при апеллятивационном переходе собственного имени человека в нарицательное используется в современной публицистической и разговорной речи как стилистический синоним скряги и скупца.

Оним: особенности употребления

Подведём итоги первой главы. Споры о возникновении языка ведутся до сих пор, но у нас не вызывает сомнений тот факт, что благодаря языку человечество сделало когнитивный рывок. Теперь уже коммуникация начала происходить ни при помощи звуков-подражаний животным, а соответственно виду Homo Sapiens.

Благодаря именам собственным сапиенсы, применяя воображение, начали создавать не только вымышленный риторический мир, но и начали давать имена богам, духами, названия животным и растениям. Почему для нас этот факт появления языка и воображения так важен не только в контексте данного исследования, но и в эволюционном контексте цивилизационной повестки?

Так как первый абстрактный язык – это не только факт саморефлексии, но и начальная повестка к творчеству не только словесному, театральному, инструментальному и проч.., произошедшая 70 тыс лет назад.

Оним или имя собственное является не только субъективным языковым средством, но и материальной двусторонней сложной языковой единицей, входящей в состав более сложных языковых единиц (словосочетание, предложение, текст).

Примыкающими субфреймами[36] к фрейму онима являются: ономастика, ономатология, ономасиология, ономатика, онимизация и аппелятивизация, а также частный и общий контексты.

Сущность вышеизложенного сводится к нашей дальнейшей реализации лингвокогнитивного[8] анализа выбранной русской и зарубежной литературы не только с прецедентными именами, но и так называемыми «говорящими», моделирование индивидуально-авторской концептосистемы и её концепта.