Глава 3

– Макс, братишка! – Глеб подпер плечом косяк и улыбнулся другу, стараясь выглядеть как можно беспечнее, что было затруднительно: махровые отельные тапки насквозь промокли, челюсти постукивали друг о друга от холода, штаны испачкались во время побега от контролеров.

– Треш! Тебя что, пытали в обезьяннике?! – Максим в шоке отпрянул, и Глеб воспользовался этим, чтобы проскользнуть в квартиру.

– Да не был я ни в каком обезьяннике! – Он сбросил тапки и с наслаждением встал на теплый пушистый коврик. Никогда не понимал, зачем они нужны, а теперь вот очень радовался, что его друг-подкаблучник разжился такой пошлятиной. – Так, с отцом траблы. Я перекантуюсь у тебя пару деньков?

– Слушай, тут такое дело… – Макс понизил голос и воровато оглянулся: – Я пока не особо…

– Мася, это мой курьер? – донеслось откуда-то сверху, и Глеб обреченно закрыл глаза. Говорят ведь: «как гром среди ясного неба». Так вот, в случае с Ксюшей лучше бы это был гром.

Тяжело смотреть, как нормального парня планомерно превращают в эдакую невразумительную Масю без пола и права голоса. Нет, поначалу Глеб боролся за товарища самоотверженно и отчаянно: знакомил Макса с другими девушками, устраивал интервенции, таскал по клубам – все без толку. Пришлось сдаться, чтобы быть с другом до самого его печального конца, держать за руку до последнего свободного вздоха. До свадьбы то бишь. И все-таки каждый раз, когда Ксюша появлялась в радиусе ста метров, Глеба встряхивало, как на электрическом стуле.

Она спускалась по лестнице во всем своем белоснежном великолепии. Белый спортивный костюмчик, белая маска на лице, белые носочки. Словом, не женщина, а песец. Глеб ведь не раз предлагал Максу сводить эту чокнутую к психоаналитику! Сперва Глебу казалось, что она просто манипулирует Максом, своими белыми нарядами намекает на предложение. Но все оказалось куда хуже: кольцо ей вручили полгода назад, а она продолжала самозабвенно косить под снежную бабу. Да еще и уютную двухэтажную квартиру Макса переделала под себя. И барабанную установку убрала, и гитары со стены, превратила все в долбаную палату для умалишенных.

– Боже, уйди с моего коврика! – выпалила она, едва завидев Глеба.

– Я не Бог, но так и быть. – Он выдавил вежливую улыбку и встал на холодный мрамор.

– Мась, он опять надо мной издевается! – капризно заканючила Ксюша, и от ее скорбной мины маска отклеилась и безвольно повисла на щеке. – И коврик теперь сдавать в химчистку…

– Глебыч, братан, давай в другой раз, а? – Макс виновато сунул руки в карманы и приподнял плечи.

Со стороны казалось, что он пытается втянуть голову внутрь туловища. Если это и есть любовь, то ее явно изобрели в преисподней. Глеб бы и сам ушел с превеликим удовольствием, лишь бы не видеть страданий друга. Одна проблема – идти ему было некуда.

Из отеля пришлось сбежать – за номер папа заплатить забыл. Ключ от квартиры остался на брелоке от «ламбы». И что-то Глебу подсказывало: сейчас ехать к отцу с просьбами было не лучшей идеей.

Девица, которую Рудаков подцепил пару недель назад, встала в позу. Мол, не перезвонил, скотина, сначала заслужи прощение. Дура. И Глеб поехал к Максу. Рассчитывал, что после роскошного мальчишника тот хотя бы из благодарности приютит лучшего друга. Но, видно, просчитался.

Конечно, Глеб мог бы поехать еще к кому-нибудь из пацанов. Вот только тогда ему пришлось бы опять выйти на улицу, рискуя околеть насмерть на ближайшей обочине. И почему он не устроил Максу вечеринку в Майами? Или в Сочи, на худой конец? Ах да. Потому что Ксюша ни за что не отпустила бы Масю так далеко из-под своего каблука. Точнее – из-под белых носочков.

– Макс, у меня сейчас полный ахтунг. Отец отобрал вообще все бабло. Карту, «ламбу», ключи от хаты… Не, я могу свалить. Но если сдохну от холода, буду к тебе каждую ночь во сне приходить. И душить… – Глеб потянул к Максу окоченевшие пальцы, и тот отшатнулся.

– Ладно, – буркнул Макс. – Дай мне пять минут.

Он тряхнул плечами, будто боксер перед боем, натянул заискивающую улыбку и шагнул к невесте. Глеб стоял от них всего в паре метров, но все же не смог разобрать, о чем там мямлил Макс. Чревовещал что-то умоляюще, почти не раскрывая рта, и хлопал глазенками. Глеб чуть лоб себе не расшиб ладонью: чувство испанского стыда за друга прямо-таки зашкаливало. Нет бы стукнул кулаком по столу, мол, Глебыч мне как брат родной, и если тебя, швабра, что-то не устраивает, пакуй свое белое шмотье и чеши в закат.

– На одну ночь, – вынесла наконец вердикт Ксюша. – Сам ему постелишь. Только пусть моется в гостевой ванной.

Смерив незваного гостя брезгливым взглядом, она развернулась, мотнув кормой, и пошла обратно на второй этаж.

– Братан, если ты вдруг передумаешь жениться, только скажи, – шепнул Глеб Максу, когда снежная баба скрылась на вершине лестницы. – Я тебя увезу и спрячу.

– Да нормальная она. Просто злится, потому что я с мальчишника вчера поздно пришел. И пьяный был… – Макс вдруг замер и принюхался. – А чем от тебя воняет? Аж плакать хочется.

– Это метро, братан. – Глеб хлопнул друга по плечу. – Поверь, если б ты туда попал, ты бы реально разревелся.

Рудаков никогда не думал, что сможет радоваться таким простым вещам, как горячая вода и ароматические палочки. Вроде еще с утра он жил своей обычной жизнью и не задумывался о том, как хорошо быть богатым. Но всего полдня без денег и несколько поездок в общественном транспорте, а такое ощущение, что он нищенствует целую вечность. Если отец хотел преподать Глебу урок, то ему это удалось. Жестокий, правда, вышел урок, но Рудаков-младший усвоил его на «отлично». Ценить деньги и все такое. Скорее бы только папе это доказать… Миллион – это ведь не шибко много, если подумать. Так, скромные каникулы на Мальдивах. На мальчишник Макса, кажется, ушло меньше.

– Макс! – Глеб резко сел в ванне, расплескав пену. Его гениальной идее позавидовал бы сам Архимед.

– Только не говори, что ты слив засорил! – курчавая макушка показалась в дверном проеме.

– Спокуха, все с твоими сливами в порядке. – Глеб указал другу на унитаз. – Падай, есть у меня к тебе одно дельце.

Макс без особого энтузиазма покосился на Рудакова и островки его коленок над белой пеной, но потом все же присел на крышку.

– В общем, я знаю, как тебе помочь, – деловито начал Глеб.

– Вроде это тебе была нужна помощь…

– Это с какой стороны посмотреть. Женишься-то ты… Но спокойно. Я организую тебе свадьбу. В лучшем виде.

– Ты?! – Макс ошалело уставился на друга. – Ты что, где-то догнался после вчерашнего?

Глеб сдержал приступ раздражения. Многие гении казались современникам безумцами. Наверное, когда Билл Гейтс сидел в своем гараже и создавал будущее, к нему тоже приходили вот такие неверующие друзья, выпучивали глаза и интересовались, накидался старина Билл или его просто шарахнуло гаражной дверью.

– Я чист, как этот кафель, – терпеливо произнес Рудаков, растягивая слова. Надо быть снисходительнее и дать Максу время переварить предложение. – Мы оба знаем, что лучше меня вечеринки в этом городе не устраивает никто. Я – король вечеринок.

– Ну-у… – В голосе Макса прозвучала оскорбительная нотка сомнения.

Как коротка людская память! Будь Глеб в суде, он бы зал заседаний забил доказательствами под завязку, под самый потолок! И все участники процесса, от прокурора до присяжных, рыдали бы потому, что им ни разу еще не довелось побывать на Глебовой вечеринке. Считай, вся жизнь насмарку.

Вот взять лето две тысячи пятнадцатого. Кто устроил знаменитую битву шампанским? Или караоке-баржу на Москве-реке в две тысячи семнадцатом? А зомби-хеллоуин или вечеринка «обмен полами», когда девушки наряжались в парней и наоборот? Что ни праздник – то историческое событие! Да что там далеко ходить: только вчера состоялся роскошный похоронный мальчишник. Что конкретно там происходило, Глеб так до сих пор и не вспомнил, но плохую тусовку он физически не мог устроить. Если уж за что брался, то всегда делал на совесть.

– Скажешь, тебе вчера не понравилось? – Глеб стиснул зубы.

– Да не, все круто было, – поспешил заверить Макс. – Так ведь это… Мы с пацанами думали, тебя копы забрали…

– За что?

– А ты не помнишь? Да ты чего! «Охотники за привидениями»! – Макс коротко хохотнул. – Мы так ржали, когда ты въехал на той тележке в дверь…

Тележка… Глеб зажмурился, перебирая поврежденные файлы внутренней памяти. Мутные картинки всплывали друг за другом хаотично, но собрать их воедино не получалось. Тележка была, да. Кажется, из супермаркета, но строительного. Большая такая. Сначала они с Алиной привязывали ее к бамперу «ламбы». А потом вдруг – провал, и уже следующее воспоминание: Глеб мчит на ней, сжимая в руках какой-то шланг. Осколки, осколки… Да, они хотели въехать в дверь, но на льду тележку занесло… Так вот почему в фойе не было стеклянной стены!

– Слушай, ты умеешь развлекаться, я ж не спорю. – Макс замялся, и Глеб сразу понял, что дальше последует «но». – Но свадьба… Чувак, если б это была наша с тобой свадьба… Ну, не в этом смысле, а как братанов… Типа «братьба» или вроде того… Я ж только за! Но там ведь и мои родители будут, и Ксюшины… И куча маминых коллег из Минтранса…

– А что они, не люди, по-твоему? И не заслужили нормально оторваться на свадьбе? Без вот этих тупых ледяных скульптур и ведущего кавээнщика?

– Вообще-то Ксюша… То есть мы… – Макс отвел взгляд. – Мы хотели стендапера… Ну, Эрика Саакяна. Помнишь, он еще в КВН был?

Глеб закатил глаза и съехал по спинке ванны под воду. И этого человека он считал своим другом! «Мы». Так мог бы называться самый жуткий хоррор всех времен и народов про то, как безумный ученый взял отличного парня и девушку с замашками диктатора, а потом сшил из них одно большое чудище с двумя головами. Посередине была бы голова девушки, а то, что осталось от парня, торчало бы у чудища из-под мышки и разевало рот раз в год по большим праздникам.

– И потом, у нас уже вроде как есть организатор, – добил друга Макс. – До свадьбы-то всего два месяца… Но я точно не уверен, этим Ксюша занимается.

Глеб вынырнул, отплевываясь, и протер глаза. Да, перед ним сидел все тот же Макс Гороход. Старина Макс, с которым они учились в МГИМО, с которым ездили в летний швейцарский лагерь. Можно сказать, прошли огонь, воду и горнолыжные трассы. И вот сейчас, когда действительно понадобилась его помощь, и не какая-то там благотворительность, в конце концов, Глеба ведь не занесли пока в Красную книгу, а баш на баш, Гороход сидит тут и бормочет про армянских кавээнщиков.

– Ладно, ты домывайся тогда… – Макс встал и по стеночке выскользнул из ванной.

Глеб со всей злостью саданул по кафелю. Настроение скатилось в такую дыру, что по сравнению с ней Мариинская впадина показалась бы скромной ямкой в песочнице. Тысячу рублей на беляши он уже потратил, а других бизнес-планов пока не придумал. Может, натырить у Ксюши ароматических палочек и продавать их грустным людям из метро? Может, они и грустные такие всего лишь оттого, что не нюхали ничего приятнее друг друга?

Идея показалась Глебу печальной, но на всякий случай он несколько палочек все же припрятал в карман халата. Как знать? Если с сегодняшнего дня его жизнь покатилась под откос и от него по очереди отказались отец и лучший друг, то завтра и вовсе не стоит ждать ничего хорошего.