Тамара так и обмерла. Любые слова застряли бы в горле, но их не было вовсе, потому что мозг отказывался воспринимать услышанное. Лишь ледяная вьюга остро ударила в душу. Проиграл?! Ее любимый человек, ее муж?! А как он вообще мог такое поставить на кон? Все это пришло Тамаре в голову не сразу, а спустя какое-то время, когда она понемногу начала приходить в себя. Осознала, что все еще судорожно прижимает Женьку к себе, вместо того чтобы оттолкнуть его. Почувствовала, как он дрожит, сдерживая слезы. И сразу сработали даже не чувства, а уже инстинкт: не дать его никому в обиду! Что бы он ни сотворил, убиваемый своим недугом, она защитит его и возьмется все исправить. Вплоть до того, что убьет того негодяя, который подставил ее простодушного мужа в карточной игре. Но! Если убьет, то ее посадят! А кто тогда останется с Женькой, когда он так остро нуждается в постоянном внимании и уходе? И каково Тамаре будет сидеть в КПЗ, зная, что в это время тают драгоценные и без того уже немногочисленные дни, когда она еще может видеть своего мужа живым?! Это было немыслимо, это было выше ее сил!

– Жень… Может, можно как-то от него откупиться? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Нет, – прошептал он чуть слышно. – Ты думаешь, я ему не предлагал другие варианты? Но он играл на интерес, и у него несколько лет не было женщины. Я даже подумать не мог, что он поставит такое условие! И если ты откажешься… Он может сотворить все, что угодно, это страшный человек! Ладно, меня прирежет, но ведь может и квартиру спалить, и тогда ты у меня останешься без крыши над головой.

– Мы останемся, – тут же поправила Тамара. – Что это ты исключаешь себя из семьи?

– Томка, а станешь ли ты со мной после этого жить? Разве такое можно вообще простить?

Женя отстранился от нее и сказал, избегая встречаться с ней глазами:

– Он тебя ждет, прямо сейчас. Такси стоит у подъезда, я не стал его отпускать.

Именно это Тамару и добило. То, с какой легкостью он отправлял ее к этому своему бывшему другу! Один вернулся с вахты, а другой должен на нее заступить… Так просто?! И такси ее ждет?!

– Хорошо! – резко выдохнула Тома.

Стараясь дышать спокойно, без истеричных всхлипов, быстро переоделась. Краситься не стала, даже расческой по волосам не провела – не стоит того ждущий ее подонок. Переобулась, схватила сумку с кошельком и рванула на лестницу. Если бы Женька хотя бы окликнул ее! Но он, тяжело опустившись на скамеечку в прихожей, остался сидеть там каменным изваянием и даже головы не поднял.

Сгоряча Тамара даже не спросила у Женьки, куда ей ехать. Но таксист сам знал адрес и привез ее к нужному дому. Егор Латонин ждал ее у подъезда. Увидев уже знакомую машину, подошел, открыл Тамаре дверцу и даже руку пытался подать, но Тамара ее откинула. Выбралась сама, выпрямилась. И взглянула в лицо своему «купцу». Если Егор узнал ее по машине, на которой недавно отправил старого друга, то она ни за что бы не узнала его, если бы ей пришлось это делать, потому что она представляла его совершенно другим. Бритым, коренастым, в татуировках, одетым в майку на лямках и мешковатые спортивные брюки, с отталкивающим взглядом. На деле оказалось, что у него имеются не только волосы, но и короткая бородка с усами, татуировок на открытых частях тела не наблюдается, да и глаза, к Тамариному разочарованию, не хотят соответствовать образу закоренелого преступника. Пытливые, умные, а сам взгляд странно тревожный. Чего, интересно, он ждал от нее? Что она сразу на него набросится с кулаками, может, даже с ножом? Наиболее соответствовала Тамариному представлению о нем его фигура. Ростом он был примерно с Женьку, выше среднего. Но если муж был всегда стройным, подтянутым, то этот был широк в кости и сбит на совесть. Не то чтобы толстый, но изящества в нем было не больше, чем во взрослом медведе. А одет был в классические брюки с рубашкой. Хорошо хоть галстук нацепить не догадался.

– Здравствуйте, Тамара, – произнес он под тихий рокот отъезжающего такси.

– Привет, бывший друг, – бросила она как можно презрительнее. И, заметив, что его покоробило такое приветствие, добавила едко: – А что такого? Мой муж играл с тобой на меня, но мое хорошее отношение вы вроде на кон не ставили? Так что бери, что дают, и не жалуйся.

– Да я и не жалуюсь. Пройдем в дом?

– Какое неожиданное предложение. – Тома раздраженно закатила глаза, но чувствовала, как у самой все поджилки начинают трястись.

Куда она идет?! На что подписалась?! Хотя если без этого никак нельзя обойтись, то, наверное, и в самом деле будет лучше, если все произойдет как можно скорее. Женька… Господи, ну как же он мог?! Не будь он так болен, Тамара ни за что бы ему этого не простила! Уже этим утром подала бы на развод, без всяких шансов на примирение! Впрочем, будь он здоров, он наверняка не повелся бы на такие игры. До этого Тамара и видела-то его с картами в руках всего пару раз в жизни. А теперь… Сегодня он одним движением сломал все ее прежнее восприятие мира. Все ее отношение и к нему самому, и к жизни, и…

С такими мыслями Тамара вошла в чужую квартиру. Та выглядела какой-то казенно-запущенной, хотя было заметно, что с недавних пор ее пытаются обживать. Интересно, когда он там откинулся с зоны, этот Латонин? И за что вообще сидел? Быстро оглядев жилище, она остановила свой взгляд на его хозяине:

– Может, все-таки сумеем договориться? Правда, с деньгами у нас сейчас туго, но…

– Деньги меня не интересуют, – отрезал Егор. – А карточные долги надо отдавать. Карты – это не детская забава, не крестики-нолики. Это взрослая мужская игра.

– Ну да, – горько усмехнулась Тамара. – И ты, я смотрю, здорово повзрослел с тех пор, как Женька с тобой дружил. – Она постояла недолго, собираясь с остатками всех своих сил, потом выдохнула: – Тогда давай забирай свой долг поскорее, и покончим уже с этой комедией!

– Почему с комедией? – Он положил руки ей на плечи, провел большими пальцами по ключицам и шее, словно заново привыкая к ощущению нежной женской кожи, которой он, по Женькиным словам, давно не касался.

Тамара встряхнулась, сбрасывая чужие руки:

– Потому что такое может произойти только в дурной комедии или в кошмарном сне! Бывший одноклассник выигрывает у бывшего, а сейчас еще и смертельно больного друга его жену! Ты хоть знаешь, сколько ему осталось? Даже если он тебе ничего не говорил, ты же должен был заметить по одному его виду, что он уже не жилец! У него четвертая стадия!

– Он все мне сказал, – произнес Егор после небольшой заминки. – Я знаю.

Тома закрыла руками лицо. Все сказал! Значит, и в самом деле только прикидывается перед ней, что верит в свое выздоровление? Которого уже точно не будет, о чем с предельной откровенностью сообщил ей лечащий врач. Сидя с ней с глазу на глаз в своем кабинете, после тяжелой паузы и взявшись руками за голову. Он с самого начала симпатизировал Женьке, с которым они к тому же были ровесниками, и делал для него все, что мог. Поэтому Тамара знала: если этот человек сейчас так мучительно расписывается перед ней в своем бессилии, то больше сделать и в самом деле уже ничего нельзя. Невозможно. Выходит, и Женька тоже с ним говорил? И тоже все знает, вплоть до отпущенного ему срока…

– Так! – Тамара убрала руки и вытянулась, словно струна. – Хватит тянуть резину! Не отнимай у меня время, мне нужно вернуться к мужу! И если можно, давай обойдемся без всяких там прелюдий!

– Знаешь… – Он снова хотел к ней прикоснуться, но задержал свою руку на полпути, а потом и вовсе убрал. – Уезжай прямо сейчас… Я вызову такси.

Секундная пауза. Недопонимание отчетливо отразилось на Томином лице. Уехать. И жить потом в ожидании, а не взбредет ли в голову этому зэку, для которого нет ничего святого, снова затребовать неотданный долг? Ведь муж, по сути, просто продал ее этому типу на ночь! Вспомнив его безапелляционное «такси стоит у подъезда», Тамара снова вспылила так же, как дома, в прихожей, и яростно мотнула головой:

– Ну уж нет. Как ты там сказал? Карточные долги надо отдавать! И я бы предпочла не тянуть с этим делом.

Он не ответил, просто замер на несколько секунд, а потом резко, словно тоже на что-то решившись, сгреб Тамару в объятия и начал целовать, как она ни пыталась этому воспрепятствовать.

Что она делала? Отдавала долг или просто мстила так подло предавшему ее Женьке? Тамара постаралась отключиться от всех этих мыслей, как и от реальности, чтобы не свихнуться в ту ночь, ставшую для нее жизненным изломом. Как будто просто она видела эротический сон из тех, что временами ей снились и даже будоражили воображение. К своему ужасу, Тома поняла, что страстные почти до ярости, но в то же время не грубые ласки Егора не оставляют ее равнодушной. Ведь если, по Женькиным словам, у Егора давно не было женщины, то и она почти начала забывать, что такое мужские объятия, потому что последние полгода они с Женькой практически не касались друг друга.

Когда посетивший эту квартиру ураган безумия унесся прочь, оставив после себя лишь тишину и тонущие в сумраке стены, она быстро сбросила с себя руку Егора, попытавшегося ее обнять, и села. Провела рукой по лицу: реальность ли это?! И выдохнула, пытаясь за иронией скрыть свою растерянность:

– Да, Латонин, успел ты потенциал накопить… И кстати: за что же ты все-таки сидел?

– Я? Сидел?! – Застигнутый этим вопросом врасплох, он не сумел скрыть своего изумления. Но вдруг осекся: – То есть…

Тамара резко развернулась к нему:

– Так да или нет?!

– Тамара… Послушай…

– Я хочу услышать от тебя лишь одно: Женька сказал мне, что ты вернулся с зоны. Но это ведь неправда, где бы ты все эти годы ни пропадал. Ты сейчас уже выдал себя с головой, так что дальше лгать не имеет смысла.

– Я… В общем, нет, я никогда не был судим. Просто так получилось, что очень далеко уехал и долго не возвращался домой. Я ведь геолог, а люди моей профессии…

– Ясно! – оборвала его Тома, сразу все поняв. – Что я натворила…

Вскочив, она принялась лихорадочно одеваться. Потом, вспомнив, попросила Латонина:

– Вызови мне такси!

– Уже вызвал. – Он как раз отключался от абонента. – Я поеду с тобой.

Вместо ответа она направила на него взгляд, полный бешенства и отчаяния.

– Том, поверь мне на слово: что бы Женька тут ни задумал, он делал это только ради тебя. Говорил, что ты к нему очень привязана, что тебе будет слишком плохо… После того как его не станет, – последние слова Латонин произнес с запинкой. – Сказал, что нужно вышибать клин клином, пока не поздно, потому что времени осталось в обрез. Сказал, что это его последняя воля. После этого я уже не мог ему отказать. Вот мы и выдумали эту историю с карточной игрой. Я ведь почти не знаю тебя, Том, только по Женькиным рассказам. Оставалось полагаться на его мнение. Что ты ему этого не простишь, и тогда тебе будет гораздо легче смириться с его потерей.

– Господи! – Тамара со слезами заломила руки. – Сколько лет мы с ним вместе живем, а, оказывается, так плохо знаем друг друга! Он не понимает, что я ему сейчас все на свете прощу! А я даже не догадывалась, что именно его беспокоит, какие мысли бродят у него в голове! Все боялась, как бы он руки на себя не наложил, пока я на работе. А он в это время обдумывал, как бы мои душевные раны залечить… идиот! А я, как последняя дура, поверила, что он действительно способен меня проиграть и после этого заявиться с просьбой уплатить этот долг! И может, так ни о чем бы и не догадалась, если бы вы заранее все детали как следует обсудили.

– Тамара… – Латонин взял ее руки в свои и попытался взглянуть ей в глаза, но почти сразу смущенно потупился. – Успокойся, прошу тебя. Подумай о Жене. Я уверен, будет лучше, если он решит, что его затея удалась.

– Рада бы эту твою уверенность поддержать, да не смогу. Чего он добивался? Разозлить меня, оттолкнуть от себя напоследок? Я ради него готова на все, но только не на то, чтобы относиться к нему хуже, чем раньше. Пусть даже это была бы только видимость, все равно!

Тут латонинский телефон заиграл, сообщая, что такси стоит у подъезда. Тамара метнулась к выходу, Латонин взялся ее проводить. И, уже вместе с ней торопливо спускаясь по лестнице, сказал:

– Есть еще один вариант.

– Какой? – Тамара даже приостановилась, чтобы его услышать.

– Изобразить, что мы с тобой… как бы это сказать… приглянулись друг другу. Мне кажется, Женька будет гораздо лучше себя чувствовать, если будет уверен, что оставляет тебя не одну. И не с кем-нибудь, а именно со мной, которого он знает как облупленного со школьной скамьи.

– Хорошо, пусть будет так. – Тамара не стала долго раздумывать. Случившееся выбило почву из-под ног, хотелось, чтобы все это закончилось как можно скорее. – По крайней мере, такое будет легче изобразить, чем мое к нему охлаждение. Хотя и тоже непросто. Ну, и тебе тоже придется мне подыграть.

– Подыграю.

Он проводил ее до машины и поцеловал на прощание руку. Тамара не успела ее отдернуть. Ладно, пусть вживается в роль… И тут же о нем забыла, устремляясь домой. К Женьке.

Несмотря на поздний час, Женька не спал, а сидел в свой комнате возле окна. Когда Тамара к нему вбежала, он ни о чем ее не спросил, только поднял на нее глаза.

– Дурак! – заорала она с порога. А потом кинулась перед ним на пол, уткнулась лицом ему в колени и разрыдалась: – Прости меня! Прости! Прости!

Он положил ладонь ей на голову и чуть пошевелил пальцами, перебирая гладкие пряди волос. Он часто так делал, еще когда был здоров, а Тамара была чем-то расстроена. Раньше это ее всегда успокаивало. А теперь от этого прикосновения Тамара разрыдалась еще сильней.

Вспоминая это, она и сейчас, лежа на перине в чужой избушке, вытерла слезы, катящиеся по щекам. Подышала, успокаиваясь и чувствуя, что сердце начинает биться ровнее. Три года прошло, а она так и не смогла смириться со своей потерей. Да и сможет ли когда-нибудь? Вряд ли. Оставалось жить тем, что есть. Квартирой, карьерой. С Оксаной вот теперь разобраться надо, а может быть, и чем-то помочь. Тамара вздохнула: Латонину все-таки придется с утра позвонить. Пусть съездит, предупредит Оксану, если только та не сменила адрес со школьных лет, ведь другого Тамара не знает. А потом, может, он и сюда приедет, чтобы увезти Тамару домой. Его-то внедорожник везде пройдет, даже в снегопад, он после Севера как раз на таких помешан, легковушки вообще не признает за настоящие машины. Так что пусть еще разок сделает доброе дело, а попутно разомнет своему монстру колеса.

Расставшись с Латониным после Женькиных похорон, Тамара редко с ним созванивалась, еще реже обращалась за помощью. Но в те дни, когда это происходило, он никогда не отказывался ей помочь, сразу же приезжал. Сегодня, конечно, особый случай, все-таки первое января, но медлить нельзя, Оксане грозит опасность. Пусть Егор хотя бы до нее доберется, а дальше уже будет видно. Сама Тамара может и подождать пару дней, похоже, что хозяйку она не сильно стесняет…

Хозяйка тем временем завозилась: у нее были куры, которые в новом году хотели есть не меньше, чем в старом, в отличие от дряхлого пса, объевшегося этой ночью.

– Тетя Таня, можно ваш телефон? – спросила Тамара, дождавшись, когда хозяйка встанет. – Я вспомнила, кому могу позвонить.

– А не рановато ли? Сегодня все-таки первое…

– Ну, если спит, то не возьмет трубку. А позвонить надо, потом вам все расскажу.

– Как знаешь. – Женщина оставила телефон и ушла, и вскоре в сарае послышалось кудахтанье кур, налетевших на зерно.

Тамара набрала знакомый номер, считая звонки. Решила, что если после седьмого Егор не ответит, то она все-таки отключится и не будет его будить, даст ему еще пару часов на сон. В конце концов, у неизвестных преступников тоже должны быть выходные и праздники, вряд ли они побегут убивать Оксану утром первого января. Но ждать седьмого звонка не пришлось, трубку Егор снял быстро.

– Латонин, с Новым годом, – начала Тамара, забыв, что звонит с чужого телефона, так что для начала надо бы представиться.

Однако он и так ее узнал:

– Тома? Фух… Надеялся, что ты позвонишь. Рад тебя слышать.

Голос у Латонина был встревоженный и не по-праздничному трезвый.

– А что случилось?

– Случилось много чего, но это не по телефону. Где ты сейчас?

– В Заболотке. – Вчера Тамара успела это выяснить. – Есть такой дачный поселок, по направлению…

– Найду. Жди меня там, я приеду.

– Егор, подожди! Я хотела, чтобы ты заехал к одной моей знакомой…

– Том, все, что хочешь, но только после того, как мы с тобой увидимся. Все, давай!

Он отключился, оставив заинтригованную Тамару гадать, что же там такое могло еще произойти. Похоже, Латонин знал о ее исчезновении три дня назад, но дело было не только в этом.

– А вот и я, – вернулась тем временем тетя Таня. – Кур накормила, девчонок на чай позвала. Встретим первое утро нового года, заодно и ты нам расскажешь, каким ветром тебя сюда занесло.

Она осеклась, по-доброму взглянув на Тому сквозь золотистую оправу приспущенных на нос очков:

– Если захочешь, конечно.

– Да скрывать мне, в общем-то, нечего. – Озадаченная Тамара вернула хозяйке ее телефон. – Только мало что я пока во всей этой истории понимаю…

Вскоре за ней приехал Егор, и, едва взглянув на него, она осознала, что понимает еще меньше, чем думала. Латонин добрался быстро, Тома за чашкой чая только успела изложить собравшимся женщинам, кто она такая и что за события забросили ее в этот дом. И не успели еще слушательницы толком высказать свои соображения, как за окном послышался ленивый лай старой собаки, а потом и крыльцо заскрипело. Не дожидаясь стука в дверь, тетя Таня пошла открывать. Егор ей понравился: входя вслед за ним в комнату, она из-за его спины украдкой показала Тамаре большой палец. Тамару это не удивило: он многим нравился, этакое воплощение спокойной мощи, надежности и женских грез о сильном плече. А вот ей самой совсем не понравилось то настроение, с которым он приехал. Не то что не праздничное, а вообще неспокойное. Как будто вернулись те страшные времена, когда они оба ухаживали за угасающим Женькой. Тогда он именно с таким лицом и приезжал к ним домой, внутренне готовый к дурным новостям.

– Егор, что случилось? – спросила она без всякого вступления, едва встав из-за стола.

– Скажем так: неприятности с твоей квартирой, – ответил он от порога, вежливо отклонив приглашение тети Тани выпить чаю. – Надо ехать. Прямо сейчас.

– Да никак обчистили! – едва ли не больше Тамары всполошились остальные женщины. – Вот тебе, Томка, и ответ, что за спектакль с тобой сыграли.

– Да нет же, Оксана в таком участвовать не могла, – возразила Тамара. И шагнула к Егору: – Ладно, поехали! На месте во всем разберемся.

– А одеваться ты что, не будешь? – поинтересовался он, так как она надела лишь сапоги.

– Не во что, – отмахнулась она.

Похоже, оставшаяся в машине у «Деда Мороза» норковая шуба не последняя из ее потерь. И хотя после того, как она потеряла Женьку, к утрате вещей Тамара относилась почти спокойно, но перспектива гулять по морозу без верхней одежды не радовала. Веселое начало Нового года!