Большое и дружное семейство Кравцовых играло в «Доббль». Кто хоть раз играл в эту игру, знает, как она затягивает. И знает, что возраст тут никакой роли не играет: ребенок вполне способен обыграть взрослого. Так было и сейчас: бесспорным лидером в игре выходил девятилетний Гришаня. Его цепкий взгляд безошибочно выхватывал с карточки изображение героев книги «Гарри Поттер», которой была посвящена серия. Безусловно, это несколько раздражало его старших братьев и сестер.

Всего детей в семействе Кравцовых было пятеро. Мать, Наталья Ивановна, сидела тут же в гостиной на диване с вязанием и с умилением взирала на отпрысков. Сама она никогда участия в подобных играх не принимала, потому как заведомо знала: молодежь ей никогда не победить.

– Как же бесит меня этот мелкий! – Самая старшая, Алка, проиграв Гришане в очередной раз, сгребла карточки и небрежно бросила на стол.

Алке недавно исполнилось пятнадцать, и она была красавицей. Не просто красавицей, звездой. Есть простой секрет, как обычная девочка становится примой класса. Для этого нужно, чтобы в нее влюбились сразу два мальчика. Два одновременно. В Алку влюбились сразу трое! Они одновременно пригласили ее в кино, танцевали с ней на новогоднем огоньке и поочередно проводили домой, донеся ее рюкзачок до самой двери парадного. И все. Наутро Алка проснулась примой. В нее был влюблен весь класс.

Жизнь примы нелегка. Это только с первого взгляда может показаться, что она счастлива и купается во всеобщем обожании. Но не тут-то было. Новое положение диктует и новые обязанности. Нельзя забывать о своем высоком статусе. Алка за неделю научилась говорить высокомерным тоном, презрительно морщить хорошенький, слегка вздернутый носик, так же презрительно кривить пухлые губки и капризно растягивать слова. Делала она это не только в школе, но и дома, с братьями и сестрой. Но если в классе новые манеры Алки были встречены с восторженным придыханием – мол, конечно, звезда, что с нее возьмешь, – то в семье все эти ужимки вызывали лишь насмешки. Вот и сейчас Гришаня не проявил к сестре никакого уважения, а вместо этого оскорбительно ухмыльнулся и показал ей язык.

– Тормоз! Тормоз! Алка тормоз!

– Вот я тебя! – Алка замахнулась, чтобы дать ему затрещину, но Гришаня ловко увернулся и нырнул под стол. Там он пощекотал пятку средней сестры Иры. Та громко взвизгнула. Большой овальный стол, за которым шла игра, покачнулся.

– Тише, дети, – спокойно проговорила Наталья Ивановна. – Не надо ссориться.

– Кто ссорится, мам? – миролюбиво произнес Николай, бывший старшим из братьев. – Мы же просто так, прикалываемся. Кстати, где папа? Он говорил, что вернется сегодня пораньше, а уже десять почти.

– Папа писал мне полчаса назад. У них в больнице какое-то ЧП. Он задержится.

– Какое ЧП? – спросила Ира, параллельно бросая быстрые штрихи карандашом на листке бумаги.

Ира мечтала стать художницей. Она все время рисовала. Как только ей под руку попадался мало-мальски чистый лист, пальцы ее сами тянулись к карандашу и начинали выводить четкие и уверенные линии. В детской все стены были увешаны Ириными рисунками. Особенно она любила рисовать весну. Солнце, деревья, одетые листвой, радостных детишек в песочнице, румяных мамочек на скамейке.

– Какое ЧП? – повторила Ира и, на секунду оторвавшись от рисунка, взглянула на мать.

Та пожала плечами.

– Не знаю, доченька. Думаю, папа со всем разберется и скоро придет.

В это время в двери заскрежетал ключ.

– Ура! Папа! – завопил Гришаня и, вынырнув из-под стола, бросился в прихожую.

Сергей Павлович Кравцов стоял у порога и расстегивал пальто. Лицо его было усталым и хмурым. Навстречу ему высыпало все семейство.

– Что случилось, Сережа? – Наталья Ивановна взяла из рук мужа портфель.

– Потом, Наташа. Не сейчас. Я голоден, как волк. Не обедал сегодня. Есть у нас что покушать?

– Конечно, есть! Твои любимые голубцы. И свекольный салатик. Ал, быстренько, разогрей папе ужин.

Алка по привычке надула было губки, но тут же опомнилась и послушно пошла в кухню. Отца все дети слушались беспрекословно и уважали безгранично. Он был главврачом детской больницы. Надо ли говорить, какая это ответственность и нервотрепка. Тем более больница была не простая, в ней целое отделение было отведено для детей из детдомов. Сергей Павлович лично курировал это отделение, стараясь создать для сирот самые лучшие условия, какие только возможны. Он даже приглашал туда артистов, аниматоров, устраивал детям праздники, выбивал гуманитарную помощь и так далее.

Сергей Павлович отправился в душ. Алка хлопотала на кухне, Ира с Николаем и другим братом, Артемом, спешно убирали со стола игру и ставили на него приборы для ужина. Наталья Ивановна степенно прохаживалась из гостиной в кухню, следя за тем, чтобы все было в полном порядке. Через пятнадцать минут семья в полном сборе сидела за столом. Дети и Наталья Ивановна поужинали раньше и теперь просто пили чай, чтобы побыть с отцом. Сергей Павлович молча съел салат и голубцы и пододвинул к себе чашку с чаем.

– В общем, плохо дело, – негромко проговорил он, оглядев притихших домочадцев. – Помните, я вам говорил о лекарстве, которое достали нам спонсоры? Новейшее, импортное лекарство, одна ампула стоит почти сотню тысяч. Оно буквально творит чудеса. Помните?

– Конечно помним, па, – сказал Артем. – Это лекарство для больных почками, верно?

Артем, которому было двенадцать, давно решил идти по стопам отца и стать врачом. Поэтому он с жадностью впитывал все рассказы Сергея Павловича о своей работе, знал кучу диагнозов, названий лекарств и вообще всяческих медицинских нюансов и подробностей. Кравцов-старший кивнул и тяжело вздохнул.

– Да, Тема, ты прав, это лекарство для почечных пациентов. Оно предназначалось конкретно для детдомовцев – среди них, к сожалению, много ребятишек с больными почками. Тяжелое детство на улице, скверная одежда, постоянные простуды. Вот вам и больные почки. Да… – Он отхлебнул чай и закончил убитым голосом: – Так вот, дорогие мои, сегодня обнаружилось, что лекарство пропало. Целая коробка с ампулами.

– Как пропало? – ахнула Наталья Ивановна.

– Так. Исчезло из запертого шкафа в кабинете старшей медсестры. Пришлось вызывать полицию. Допросили все отделение, всех сотрудников. Даже отпечатки пальцев сняли. Пока безрезультатно.

– Какой кошмар, – пробормотала Наталья Ивановна.

– Пап, послушай, – вмешался в разговор Николай. – Вот ты говоришь, полиция. А кого они подозревают? У них есть версии?

– Версии! – насмешливо передразнила брата Алка. – Тоже мне, сыщик! Начитался своих детективов. Молчал бы лучше.

– Что плохого в чтении детективов, – обиженно надулся Николай.

Он действительно увлекался криминальными романами и проглатывал их запоем. Самой главной его мечтой было распутать какую-нибудь невероятно запутанную историю. Коле иногда даже снились сны про то, как он выходит на след преступника. А эта Алка из всего сделает потеху. Однако Сергей Павлович отнесся к словам сына неожиданно серьезно.

– Версии, говоришь? Версия есть. Все сошлось на новенькой медсестре.

– Это которая Настя? – ахнула Наталья Ивановна.

– Да, она. – Сергей Павлович опустил голову и принялся пальцем чертить на скатерти замысловатые фигурки. – Она последняя заходила в кабинет старшей медсестры. Ее пальцы есть на дверях шкафчика. И… она сегодня днем вдруг очень поспешно отпросилась с работы, ссылаясь на неотложные дела.

– Но как же так? – с горечью посетовала Наталья Ивановна. – Ты же говорил, она такая хорошая девочка. И ведь сама бывшая детдомовка. Как она могла своровать лекарство у несчастных сироток?

– Эх, Ната, не сыпь мне соль на рану. Мы с Максимом Ильичом отказываемся в это поверить. Но факты! Факты! Против них не попрешь.

Максим Ильич, которого упомянул Сергей Павлович, был его главным замом и давним другом. Кравцов-старший считал его образцовым хирургом и гордился этой дружбой.

– Так ее арестовали? – не утерпев, полюбопытствовал Николай.

– Кого арестовали? – не понял Сергей Павлович.

– Ну эту вашу, Настю.

– Нет. Пока нет. Я уговорил следователя не предпринимать пока резких шагов. Возможно, Настя, если это она, одумается и вернет коробку. Так же, как и кто-то другой. Мне дали сроку неделю. Если за неделю ампулы не отыщутся, тогда следствие начнется полным ходом. Что касается Насти, я отстранил ее на время от работы, она будет исполнять функции нянечки в отделении для детдомовцев.

– Бедный ты мой, бедный. – Наталья Ивановна встала и, подойдя к мужу, положила руки ему на плечи. – Ничего. Я уверена, все как-то образуется. Вор найдется, и это будет не Настя.

– Хотелось бы верить, – устало проговорил Сергей Павлович. – Ладно, ребятки, я спать. Завтра вставать ни свет ни заря. Спасибо за ужин и за компанию.

2

Родители ушли в спальню. Алла и Ира быстро вымыли посуду, мальчишки прибрали в гостиной и вынесли мусор. После этого все собрались в одной из детских, у девочек.

– Что будем делать? – спросил Николай у ребят.

– В каком смысле? – не поняла Алка.

– Ну в том смысле, что надо же как-то помочь отцу! Надо найти ампулы.

– Насмешил. – Алка лениво зевнула и поправила свои золотые локоны. – Как ты их найдешь? Их, небось, уже загнала эта Настя за бешеные бабки. Теперь машину себе купит.

– Если только ее не посадят, – ехидно возразил Николай.

– Да брось. – Алка беспечно махнула рукой. – Никто ее не посадит. Доказательств прямых нет. Подумаешь, отпечатки. Вон сейчас кассирши из банков по несколько десятков миллионов выносят, и то их не сразу находят.

– Да вдруг это вовсе не Настя? – рассердился Коля.

– А кто?

Алка достала из кармана маленькое круглое зеркальце и принялась изучать крошечный прыщик, вскочивший на лбу.

– Мало ли кто? Может, это вообще не персонал.

– Ага. Это пациенты. Сами у себя стибрили лекарство.

Гришане было скучно слушать перебранку сестры и брата. Он подошел к окну и принялся смотреть на улицу. Во дворе было пусто, горел фонарь. Под большим тополем сидел беспризорный котенок Васька. Гришаня любил Ваську и считал своим приятелем и питомцем. Периодически он выносил ему сосиски и остатки колбасы. Васька съедал их за долю секунды. Потом благодарно терся о Гришанины колени и мурлыкал. Но больше всего на свете Васька любил лазить на деревья. Залезет на самую верхнюю ветку и кричит как полоумный, потому что слезть не может. Сколько раз ребята из двора снимали его, а этот дурачок все норовит опять запрыгнуть на самый верх. Ну что ты с ним будешь делать! …

– Слушайте, у меня идея, – вдруг тихо сказала Ира. Она сидела с ногами на кровати и по обыкновению что-то чирикала карандашом в блокноте.

– Какая идея? – оживился Коля.

– Давайте проследим за этой Настей. Если это она, то мы это почувствуем.

– Как ты будешь за ней следить? – недоверчиво проговорила Алка. – Она нас живо заметит. А вдруг она не одна, а у нее есть сообщники? Тогда они вообще нас могут пришить.

– Не пришьют. Мы будем осторожно, – сказала Ира.

– Я согласен! – обрадовался Николай. – Когда начнем?

– Погоди, – остановил его Артем. – Мы эту Настю даже в лицо не знаем. Как мы будем следить за ней?

– Можно найти ее фото в соцсетях, – не сдавался Коля.

– Нет. Мы сделаем иначе. – Ира встала с кровати. – Помните, папа давно говорил нам, что хорошо бы прийти, навестить детдомовских ребятишек? Ну поиграть с ними, устроить им какой-нибудь импровизированный концерт. Так вот. Давайте скажем ему, что мы готовы. Придем в отделение, там как раз эта Настя. Познакомимся с ней поближе. Уверена, по одному ее виду можно будет понять, виновна она или нет. Как вам такая идея?

– Ну не знаю, – рассеянно проговорила Алка. – Что ты по ней поймешь, если даже полиция ничего конкретного не поняла?

– А мне Иркино предложение нравится, – сказал Артем. – Надо же, действительно, с чего-то начать. Почему бы не с посещения детей?

На самом деле ему не столько нравилась мысль начать расследование, сколько перспектива оказаться в отцовской больнице. Артему было интересно все, что связано с медициной. Он часто просил отца взять его с собой на работу, но тот почти всегда отказывал, мотивируя это тем, что лишние посещения только распространяют инфекцию и отвлекают персонал от дела.

– Короче, кто за Иркино предложение? – спросил Артем и первый поднял руку.

– Я – за! – Коля тоже поднял руку.

Алка глянула на братьев из-под пушистых ресниц.

– Ну ладно, я тоже за. Эй, мелкий! – Она посмотрела на Гришаню, залипшего в окне. – Ты как – с нами или нет?

– А? Что? – Гришаня с трудом оторвался от стекла.

Непослушный Васька снова взбирался на дерево. На ночь глядя! Кто его теперь снимет? Будет всю ночь сидеть на ветке и выть.

– Ты идешь с нами в отделение к детдомовцам? – спросила Гришаню Ира.

– К детдомовцам? А зачем? – Гришаня почесал в затылке.

– Вот чем ты там занимаешься? – рассердился Артем. – Сто раз из-за тебя все повторять?

– Не надо сто. Повтори один. – Гришаня обезоруживающе улыбнулся.

Он прекрасно знал силу своей улыбки. Благодаря ей ему удавалось избежать нагоняев от родителей и учителей. Стоило только этому белокурому, голубоглазому ангелу улыбнуться, как на щеках его возникали две милые ямочки. Просто невозможно было сердиться на их обладателя.

– Ладно. Слушай сюда. – Артем в двух словах повторил брату то, о чем они только что договорились с ребятами.

Гришаня выслушал внимательно, шевеля губами и что-то прикидывая в уме.

– А что мы будем там делать? Ну, я имею в виду, не просто же так мы заявимся в палату к больным детям. Надо как-то их развлечь?

– Разумеется, – с готовностью ответил Артем. – Алка, например, может нарядиться какой-нибудь мультяшной принцессой и раздавать конфеты. Ирка нарисует картинки. Я могу фокусы показать. С картами. Колька… тот расскажет что-нибудь из области криминалистики.

– А я… я… можно я приведу им Ваську? Он почти дрессированный! Он такое может! – Гришаня с мольбой захлопал ресницами.

– С ума сошел? – отрезала Алка. – Кота в больницу? Как тебе такое на ум пришло?

– Он же не просто кот, – понурился Гришаня. – Он же… я же с ним работаю…

– Нет, Гришаня, – ласково проговорил Артем. – С котом не получится. Лучше выучи какой-нибудь стих.

– Надоели вы со своими стихами! – Глаза Гришани наполнилось слезами. – Как сговорились, что в школе, что дома. Не хочу я учить ваши дурацкие стихи! Терпеть их не могу.

– Ну песенку спой, – без заднего умысла подсказала Ира.

– Сама пой! – Гришаня стремительно выбежал из детской, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень обиды.

– Бе-бе-бе, – язвительно пропела ему вслед Алка.

– Будет тебе, – осадил ее Коля. – Он все-таки еще совсем малыш. И он… действительно обожает этого кота.

– Какие мы добренькие, – ехидно заметила Алка, но все же смягчилась. – Ладно. Кто пойдет беседовать с папой?

– Ты и пойдешь, – хором сказали Артем и Ира.

Николай согласно покивал головой.

– Отчего это я? – Алка закатила свои миндалевидные глаза.

– Оттого, что тебя он послушает, – проговорил Артем вкрадчиво. – Ты старшая. Отец тебя уважает больше других. Он считает, что ты уже совсем взрослая.

Слова брата пролили бальзам на тщеславную Алкину душу. Ей в самом деле ужасно хотелось, чтобы ее считали взрослой. Взрослой, красивой, самостоятельной женщиной.

– Ладно, так и быть. Схожу, – согласилась она. – Как думаете, родичи ведь еще не спят?

2 3 4

Стандарт

4.08

(71 оценка)