– Такие же алкаши, как сам Леонид. Или даже хуже, чем Леонид! Ни одного дня не было, чтобы он трезвым домой вернулся. А уж как пенсию получит, тут уж – все! Дым коромыслом! Да и то сказать, пенсия у Леонида огромная. Я один раз за ним в сберкассе стояла, замучилась считать, сколько он бумажек себе в карман сунул. Получит деньги – и давай народ к себе звать. Собутыльников столько, что в глазах рябит. Только и ползают вверх-вниз. Напьются и спят прямо на лестнице! Сколько раз я пожарных вызывала, потому что дымом тянуть начинало. Леонид и его гости напьются, заснут, а кастрюля с варевом на плите стоит. В ней все выгорит, дым валит, а им все по фигу! И спят иной раз прямо на лестнице, и другие вещи, простите за такие подробности, делают. Дворники к нам в подъезд без отдельной доплаты и ходить не хотели. Да оно и понятно, кому нравится мочу и кал со ступеней подтирать!

– Натерпелись вы с таким соседом, наверное?

– Ох, чего только мы ни делали, чтобы Леонида из нашего дома выселить. Ничего не помогало!

– А когда Ульяна появилась, лучше стало?

– Хуже! Прежде Леонид хоть перед пенсией трезвым бывал. Ну, не то чтобы совсем трезвым, такого с ним на моей памяти и вовсе не случалось, но гостей к себе хотя бы не таскал. А как Ульяна появилась, так он вообще без остановки квасить начал. Сдается мне, он и сам не понял, что папашей сделался. Как Коленька появился, я Леонида во дворе подловила и с сыночком поздравила. А он так на меня вытаращился, словно и не понял, о чем я говорю.

Голос соседки сделался глуше. Видимо, Ваня увел ее от дверей. Опасность отдалилась, но окончательно не исчезла.

– Надо вызывать полицию, – решительно произнес Василий Петрович. – Девочки, вам будет лучше уйти.

– Почему? Мы хотим остаться.

– Сделайте, как я вам сказал. Чем меньше народу попадет под подозрение, тем лучше. – И, повернувшись к брату, Василий Петрович произнес: – Не дрейфь, Серега, выплывем. В случае чего, я тебя не оставлю.

– В случае чего? – тоскливо произнес Сергей. – Ежу ясно, полицейские меня в смерти Ульяны обвинят! И ребенка, скажут, тоже я украл. Они ведь мои соперники в дележе наследства. Вот я первый на подозрении и окажусь. Мальчишку, мол, унес и спрятал. А Ульяну и вовсе убил.

– Я тебе помогу.

– Чем? Передачки мне на зону присылать будешь? – Сергей совсем упал духом. И не скрывал этого. – Может, мне лучше назад в Канаду податься? – произнес он, и его лицо немного посветлело. – Фиг с ним, с наследством батиным! Свобода дороже!

– Погоди ты, дурень, в бега пускаться. Один раз побежишь, до конца жизни бегать придется. Люди ведь как рассуждают: раз побежал, значит, виноват! Осудят заочно, не отмоешься до самого конца.

– Ну и что? Зато я буду свободен!

– И весь остаток жизни проведешь в страхе.

– Зато на воле!

– Не хорони себя раньше времени. Если Ульяну убил другой человек, должны найтись его следы.

Василию Петровичу пришлось использовать весь свой авторитет, чтобы уговорить Сергея остаться и дождаться прибытия полиции. Да и то, Инге показалось, тот остался лишь потому, что путь к выходу перекрывала своим монументальным телом сама Алена. Сдвинуть своячницу с места более щуплому Сергею вряд ли удалось бы. Когда Алена хотела, она могла врастать ногами в землю просто как скала!

Ростом и статью Алена была типичной русской красавицей. Густая коса, то русая, то каштановая, то даже, как сейчас, рыжая, широко раскрытый взгляд больших синих глаз, чистая кожа и маленький, аккуратный, чуточку задранный вверх носик.

Когда было надо, Алена умела быть твердой и непреклонной. И сейчас ее взгляд яснее ясного говорил о том, что уж кто-кто, а она на сей раз не позволит Сергею ускользнуть от ответственности и предоставить им самим разгребать его грязь. Нет уж, если Сергей хочет получить от них помощь, ему и самому придется запачкаться.

Полиция появилась довольно-таки быстро. Сидя в машине, припаркованной неподалеку от дома, подруги могли лично наблюдать ее прибытие. К этому времени введенная Ваней в курс дела соседка уже причитала на лестничной клетке. И именно она объяснила участковому, кто обнаружил тело потерпевшей Ульяны в квартире. И в ее пересказе все трое мужчин выглядели просто героями, которые не побоялись вида мертвого тела, вызвали полицию, да еще и ребеночка пытались найти.

– Вот ведь беда! Вот ведь горе! Верно в народе говорят, пришла беда – отворяй ворота. Сначала Леонид умер, теперь Ульяну убили, да еще и ребенок их пропал! Ох, горе-то какое! И кому теперь квартира достанется, если Коленька не найдется? Не иначе, как старшему сыну.

– У хозяина квартиры еще один сын имелся?

– Сергей. Несколько раз я его даже видела.

– Описать сможете?

– Средних лет, Леонид тоже ведь уже сильно в возрасте был. Рост средний. Упитанность средняя. Лицо… лицо тоже среднее.

– Да… по таким приметам мы его долго искать будем.

– Леонид говорил, дескать, сын за границей живет. Приезжает редко, но деньги исправно шлет.

Услышав это, Василий Петрович покосился на брата. Он был искренне удивлен. Неужели Серега проявил себя в отношении своего бати с такой положительной стороны? И даже навещал его неоднократно? Но, судя по вытаращенным глазам Сергея, для него это известие также стало полнейшей неожиданностью.

Поняв, что деньги приходили Леониду из какого-то другого источника и навещал его тоже отнюдь не Сергей, Василий Петрович даже как-то и успокоился. До сих пор он считал, что неплохо разбирается в людях. Про своего брата Василий Петрович мог сказать то, что тот удавится, но руки помощи никому в жизни не протянет. А уж регулярно посылать кому-то деньги, пусть даже и старику-отцу, такого от Сергея ждать было нечего. Убедившись теперь, что все в порядке, что он по-прежнему держит руку на пульсе, Василий Петрович слегка расслабился.

Серега – он и есть Серега. Подлый враль, двуличный обманщик, но не жестокий человек. Подлый, но не убийца. А значит, за него еще стоит побороться. Ведь и Ульяна эта, насколько понимал Василий Петрович, была еще той штучкой.

Между тем мысли подруг крутились примерно в том же направлении. Первой не выдержала и заговорила Инга:

– Знаешь, что меня еще удивляет в этом деле?

– Помимо полуразложившегося трупа Ульяны в кухне?

– Зачем ты мне об этом кошмаре напомнила? – осуждающе произнесла Инга. – Только я стала немного забывать об этом, как ты снова… Труп меня не удивляет, он меня в ужас вгоняет!

– А что же тебя удивляет?

– Вот ты мне скажи, почему отец Сергея…

– Леонид Владимирович Рябчиков…

– Да, почему этот Леонид Владимирович до самого своего конца прожил в своей просторной квартире?

– А где же ему было жить?

– Почему он не попытался обменять свою квартиру пусть и на меньшую, но зато с доплатой? Ведь доплата за такие хоромы могла составить очень приличную сумму.

– Квартира просто ужасна. Ее бы не купили. Ведь состояние жилища просто не поддается описанию!

– Это сейчас. Но после ремонта она могла бы превратиться в конфетку.

– Не знаю. Я бы не хотела жить в квартире с таким прошлым. Ремонт не поможет изгнать дурную энергетику из этого места.

– Так это ты такая разборчивая. Уверена, нашлось бы немало людей, кто захотел бы поселиться в этой квартире и отвалил бы за нее Леониду Владимировичу приличные деньги.

– Видимо, он в них не нуждался.

– Соседка сказала, что за несколько дней до получения очередной пенсии отец Сергея был вынужден вести относительно трезвый образ жизни. И это его сильно мучило.

– Но потом появилась Ульяна, и все у него вновь наладилось. Ну, не хотел человек продавать свою квартиру, чего ты привязалась?

Видимо, когда-то отец Сергея знавал лучшие времена. Не всегда же он был одиноким старым пьяницей. Он был и молодым человеком, где-то работал, что-то комбинировал.

– Интересно, каким образом досталась ему эта квартира? Сергей вроде бы что-то говорил о том, что участки на Неве достались его отцу от работы? Возможно, квартира пришла из того же источника.

– Источника… Да, у старика должен был быть источник.

– О чем это ты говоришь?

– Об источнике дохода. На что отец Сергея жил в последние годы? Он ведь уже не работал.

– Только пил.

– Но квартиру не продал. Потому что хоть квартира и в ужасающем состоянии и ты бы там поселиться не хотела, но она с высокими потолками, просторная, с хорошей планировкой. За такую квартиру можно было выручить немало денег. Однако отец Сергея не расставался со своими метрами до последнего вздоха. Довольно странно для одинокого, любящего приложиться к бутылке человека.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Леонид должен был постоянно получать от кого-то деньги.

– От кого? От государства! Пенсию ведь ему платили!

– И ты веришь, что в нашей стране можно прожить на одну только пенсию?

– Ну, если скромно, то, наверное, можно.

Особой уверенности в голосе Алены не прозвучало. Инга даже не стала тратить время на повторение очевидной истины. Она просто сказала:

– Леонид пил, а на водку тоже требуются деньги. И немало.

– То-то он все из квартиры вынес!

– Но если он не продал саму квартиру и участок у Невы тоже, значит, у него были какие-то источники финансовых поступлений. И это не пенсия. Иначе бы старик уже давно обменял свою просторную двушку на квартиру поменьше, но с доплатой. Потом еще раз переехал бы, еще и еще. А под конец очутился бы где-нибудь в густонаселенной коммуналке.

Алена задумалась. Действительно, очень странно, откуда у отца Сергея регулярно брались деньги на выпивку? Ведь, по словам его соседки, старик не только пил сам, он еще и угощал многочисленных собутыльников! На одну пенсию так не разгуляешься.

Но ее мысли были прерваны. Приехала еще одна полицейская машина, из которой вышло несколько человек. Происшествие было достаточно серьезным, чтобы с ним мог справиться без посторонней помощи один участковый и пара оперативников.

– Следователь приехал.

– И эксперты.

– Они еще не скоро освободятся. А что, если нам попытаться расспросить свидетелей?

– Кого?

– Дружков-алкашей нашего господина Рябчикова.

Подругам показалось, что идея эта стоящая. Как раз в этот момент во дворе появилась праздношатающаяся личность в весьма живописных лохмотьях. На ногах у личности были самые настоящие калоши из когда-то блестящей черной резины, ныне посветлевшие и поблекшие от времени. Калоши были надеты на грязные носки. Неописуемые брюки – пестрые от пятен грязи. И рубашка, на которой дыр было больше, чем полотна.

И, наконец, сизый распухший нос и фингал под глазом дополняли картину и говорили о том, что перед сыщицами находится как раз тот, кто им нужен.

– Э… постойте, уважаемый! Как вас зовут?

Личность подняла на Алену мутный взгляд и дохнула на нее таким букетом крепких ароматов, что женщина едва устояла на ногах.

– Чевось? – поинтересовалась личность и поскребла пятерней заросшую щетиной щеку.

– Вы господина Рябчикова знали?

– Лёньку?

– Леонида Владимировича.

Личность не ответила сразу, а, помедлив, кивнула головой и едва слышно произнесла:

– Пили вместе.

– А про жену его что сказать можете?

– А?

– Жену его видели?

– Не было у него жены.

– Как же? А Ульяна?

– Жиличка. Лёнька ей комнату сдал, а она ему водку таскает… таскала.

Личность была явно плохо осведомлена о матримониальных отношениях своего приятеля с Ульяной. Но неожиданно прибавила:

– А сынок, тот жив. Заходит к Лёньке. Проверяет… кхе-кхе-кхе…

Но тут личность разразилась таким жутким кашлем, что Алена невольно отшатнулась. Ну и тип! И отчего он так кашляет? Уж не туберкулез ли у него?

И все же Алена не убоялась болезни. Лишь сделала пару шагов в сторону и по возможности прикрылась от летевших в ее сторону брызг.

– Сын, говорите, к Леониду Владимировичу заходит? И часто?

– Раз в месяц появлялся. Лёнька ему денег давал.

– Как сына зовут?

Молчание. То ли не знает, то ли забыл.

– И что? Каждый месяц сын к Леониду Владимировичу приходил?

– Ага. За деньгами. Возьмет и уходит.

Выходит, Сергей врал? Выходит, он вернулся из Канады гораздо раньше? Или вовсе никуда не уезжал? Зная своего родственничка и его способность к вранью, Алена была готова поверить во все, что угодно. Но тут же она вспомнила, что лично проверяла паспорт Сергея. Видела и дату его въезда в страну. Он не посещал родину больше пятнадцати лет. Нет, не мог он мотаться из Канады в Россию каждый месяц, чтобы забрать у отца немножко деньжат. Но кто же тогда приходил к Леониду Владимировичу под видом сына?

– А деньги? – спохватилась Алена. – Откуда у Леонида Владимировича были деньги?

Снова длительное молчание. А потом последовал невразумительный, но многословный ответ:

– Были у Лёньки деньги, и все. Он их сыну давал. И водку покупал. На всех. Хороший Лёнька был человек, не мог в одиночестве пить. Компании душа его требовала. Выпьем, о прежних временах поплачем, все легче становится.

– А где Леонид Владимирович свою пенсию заработал?

– Чегось?

– Где Леонид раньше работал?

– В академии.

– В какой академии?

Снова молчание. А затем личность начала внезапно заваливаться на землю. Видимо, сила притяжения земли, с которой личность долгое время вела борьбу, все же стала ее, личность, одолевать. Подруги успели подхватить пьянчужку и оттащить его к кустикам, под которыми он и захрапел с самым счастливым видом.

Алена поспешно достала из сумки упаковку влажных салфеток и принялась протирать ими лицо, руки, ноздри и глаза.

– Хорошо бы еще рот прополоскать!

– И в легких вентиляцию устроить. Слышала, как этот тип кашлял? Здоровый человек так кашлять точно не может.

Этот эпизод начисто отбил у подруг охоту продолжать поиск других знакомцев господина Рябчикова. Они вернулись обратно к машине и стали ждать возвращения мужчин.

Спустя еще полчаса из дверей дома появилась целая процессия. Первым шел Сергей, которого с двух сторон плотно зажимали незнакомые подругам граждане. Следом шел еще какой-то тип. Василий Петрович и Ваня замыкали шествие. И только они и остались во дворе дома, когда полицейская машина укатила, увозя с собой непутевого Алениного свояка. Его перепуганное бледное лицо мелькнуло в окне машины опергруппы. Было ясно: Сергей проклинает самого себя за то, что проявил слабость, поддался на уговоры своего брата и теперь оказался в лапах полиции.

Даже со стороны было ясно, что дела Сереги плохи. Полицейские так плотно окружили задержанного, что никаких сомнений ни у кого не возникло. Они считают, что у них в руках подозреваемый, который запросто мог расправиться со своими новоявленными родственниками, одну убив, а второго – похитив.