Глава восьмая

– Варвара не рассказала нам кое-что интересное о себе! – громко произнес Даниил, глядя в экран одного из компьютеров. – Тетка насвистела.

Костин прищурил один глаз.

– Не понял. Кто свистел?

– Носова, – уточнил наш временный сотрудник.

– Будь добр, объясни нормально, в чем дело, – попросил Володя. – Лампа, ты поняла, что имеет в виду Северьянов?

– Нет, – коротко ответила я.

– Наврала тетя, наплела кружева, – пояснил Даниил.

Костин тихо вздохнул. Я поняла, что Володя сейчас думает, каким образом объяснить парню, что он находится на работе, поэтому надо докладывать так, чтобы все поняли, о чем речь.

– Рассказывай, – велел наш начальник.

– Варвара – она не она. Почему девушка согласилась? Ну, это понятно так же, как ежу – где грибы собирать.

Мой друг и начальник схватил трубку внутреннего телефона.

– Света, будь добра, завари чаю, да покрепче.

Потом Костин глянул на меня.

– Тоже не откажусь от чая, – быстро отреагировала я, а Горти, которая – вот уж странно! – до сих пор не произнесла ни звука, молча кивнула и углубилась в чтение сообщения на своем телефоне.

– Кофейку охота, – заявил Северьянов, – капучинку с корицей… Продолжаю. Родители у нее богатые…

– У кого? – невежливо перебила я, так и не поняв, что к чему.

– У Варвары, которая не Варвара, а Клава, которая типа Варвара… ну… у нее сахар только по праздникам, – доложил временный заместитель Чернова. – Клавдия – ваще чернуха, она Варю убила!

Володя хлопнул ладонью по столу.

– Северьянов!

Парень улыбнулся.

– Здесь я. Сижу, как сыч в берлоге.

– Ты умеешь нормально разговаривать, способен на русском языке общаться?

– Конечно, – хихикнул Даниил. – А на каком я до сих пор шпрехал?

– Не знаю, – буркнул Володя, – но мы тебя не поняли.

– Не поняли, – эхом отозвалась я. – Гортензия, ты сообразила, о чем Даниил нам сообщить пытается?

Подруга спокойно ответила:

– Он собирал в интернете сведения о Варваре Михайловне Носовой. Нашел интересную информацию, что на самом деле клиентку зовут Клава. Даниил, я права?

Парень кивнул.

– Клавдия совершила некий плохой поступок, – продолжила Горти. – Объясни нам, какой, но тремя словами. Если в два уложишься, еще лучше.

– Убила Варвару, но не до конца, та потом сама умерла, – выпалил Северьянов.

– Молодец, – похвалила его моя подруга. – Теперь спокойно, без спешки, подробно расскажи, что тебе удалось узнать.

Даниил кивнул и начал. Если убрать странные слова и обороты, которые использовал парень, то суть его рассказа такова.

Глава девятая

Жила-была семья Свиридовых. Мама – Амина Дамировна, бухгалтер с безупречной репутацией, папа – Михаил Сергеевич, директор школы, депутат горсовета. И дочка Клава. Ее назвали в честь бабушки по отцовской линии. А та была аж главным прокурором целой области, в советское время ну очень влиятельным человеком, скончалась она незадолго до рождения внучки. Жили они, не тужили, в городе Аликовск, далеко от Москвы, за Уральскими горами. В доме был полный достаток, взрослые хорошо зарабатывали. И никто об этой семье плохого слова сказать не мог. Другие бы могли загордиться, ведь и деньги у них, и должности. Да Свиридовы были не такие, все тихие, вежливые.

Хозяйством у них занималась домработница Алевтина Борисовна Григорьева – вот ей мало досталось счастья в жизни. Отца своего женщина не знала, мать пыталась устроить личную судьбу, воспитывала ребенка бабка, а та любила приложиться к бутылке. То, что маленькая Аля в четыре года не умеет говорить, пенсионерку не волновало. Подумаешь, потом научится. Старуха умерла, когда внучке исполнилось шесть. Мать решила пристроить дитя в садик, а там врач особо разбираться не стал, поставил диагноз «олигофрения». «Добрая» мамочка живо отправила Алевтину в детдом, где жили дети с той же проблемой. И тут малышке впервые повезло. В интернате работали умные врачи и сострадательные педагоги, они делали все для того, чтобы с воспитанников сняли диагноз и их по достижении восемнадцати лет не отправили в психоневрологический интернат. Доктора быстро поняли, что Алечка не имеет особых проблем, просто ею никто не занимался, ребенок почти Маугли. Малышка ела любую еду только ложкой, про вилку не знала, боялась душа, рыдала, когда ее впервые посадили в ванну. С девочкой много и долго работали, достигли большого успеха. Алевтина адаптировалась к жизни, обрела бытовые навыки, ее перевели в обычную школу. Да, в аттестате за восьмой класс у ученицы не было пятерок, там в основном стояли тройки, но эти тройки были дороже пятерок. А еще школьница на уроках домоводства полюбила готовить и после окончания восьмилетки поступила в кулинарное училище. Аля получила хорошую профессию и даже два раза выходила замуж.

Алевтина Григорьева была честной, очень аккуратной женщиной. Но она на всю жизнь осталась наивной девочкой. Читать Аля не любила, зато обожала кино. Если кто-то врал ей в лицо, женщина принимала ложь за правду, обмануть ее – как у младенца конфетку отнять. Дитя, правда, крик поднимет, а Аля не сразу сообразит, что произошло.

Но наивность не помешала Алевтине Григорьевой стать прекрасной мамой. В первом браке у нее родилась дочь Екатерина, а потом, спустя много лет, во втором союзе появилась Варя. Катя к тому моменту уже училась в педагогическом вузе. Аля очень любила младшую девочку. К сожалению, у той с рождения были проблемы с сердцем. Варя училась в одном классе с Клавой Свиридовой, но девочки не дружили. Клавдия – антипод Варвары, капризная, эгоистичная, пребывала в уверенности, что она самая умная, красивая и прекрасная. А раз отец у нее директор школы, то она имеет право творить что пожелает. Ей все равно поставят в четверти, а потом и в году пятерки.

Почему родители не делали подростку замечания? По какой причине выполняли каждое желание капризницы? Неужели учителя так боялись начальника, что не могли пожаловаться ему на поведение единственной наследницы? Ответ прост: все знали о трагедии, которая случилась в семье, понимали, по какой причине Клава избалована до безобразия.

У Свиридовых была дочь Нина, ей исполнилось три года, когда на свет появилась вторая малышка, но, к сожалению, у Нины была задержка в развитии. В три года она могла издавать лишь отдельные звуки – «а», «о», «у». Девочка не училась даже элементарным вещам, она росла телом, а ум не развивался. Но внешне девочка была хорошенькой.

Алевтина Григорьева жила по соседству с директором гимназии, служила в его семье домработницей, но еще помогала как няня. Неужели хорошо обеспеченные Свиридовы не могли нанять профессиональную воспитательницу? Денег у мужа с женой хватало… Дело в том, что Свиридовы стеснялись показывать ребенка посторонним. Ее никогда не вывозили со двора, никто понятия не имел, что трехлетка с проблемами. Все думали, что Свиридовы не хотят отдавать дочь в садик, потому что боятся, что она там заболеет, вот и сдувают с нее пылинки.

Теплым летним утром Свиридовы ушли на работу. Алевтина же отправилась на автобусе в соседний городок, повезла на прививку маленькую Варю. За трехлетней Ниночкой и младенцем Клавой присматривала старшая дочь домработницы Катя. Она выкатила во двор коляску с двухмесячной малышкой, увидела, что Нина сидит на скамейке, тихо возится с куклами, и пошла на кухню глянуть, как кипит суп.

Екатерина училась на пятом курсе факультета психологии педвуза, уехала из родного города в Барнаул, жила в общежитии. Но на каникулы всегда приезжала домой. Алевтина ее очень любила. Девочку она родила рано, вскоре развелась с мужем, воспитывала малышку одна, потом, в другом браке, появилась Варя. Первая дочь Али была отличницей, скоро должна была получить диплом о высшем образовании. Вторая была пока маленькая, но здоровенькая. Было чем маме гордиться.

А вот у Свиридовых Нина никогда не пойдет в школу, не заговорит…

Помешав борщ, Катя вернулась во двор. Клава мирно спала в коляске, а вот Нины уже не было на скамейке. Студентка начала искать ребенка, но девочки нигде не было. К соседям она уйти не могла – после рождения больного ребенка Свиридовы отгородились от улицы высоким забором, а калитку всегда держали запертой. Прошло немало времени, прежде чем Екатерина догадалась заглянуть в колодец, который находился во дворе. Колодец всегда закрывался крышкой, но в тот день ее почему-то на месте не оказалось.

Ниночка утонула. У Свиридовых осталась одна дочь. Вот почему Клаве прощали все, воспитывали ее как принцессу. И ничего хорошего из этого не вышло.

В пятнадцать лет баловница влюбилась в Ивана Горелова, местного донжуана. Парень был намного старше девочки, жениться вообще не собирался, а вот от сексуальных игр не отказывался. Жил молодой человек в селе неподалеку от городка, в котором появилась на свет Клава, работал водителем. Наверное, школьница понимала, что ее родители не обрадуются такому зятю, и хорошо бы аттестат сначала получить, а уж потом в загс спешить. Возможно, и у парня, который переспал почти со всем, что шевелится, было понимание, что Амина Дамировна и Михаил Сергеевич могут запихнуть ловеласа за решетку. Да только отказаться от наливного яблочка, которое само падало в ладони, он не сумел. Но смог сохранить в тайне любовные свидания с малолеткой.

Все вроде шло хорошо, никто не догадывался о том, чем занимаются Клава и Ваня. А потом девочка призналась маме, что ждет ребенка. Редкие родители обрадуются, услыхав подобное известие от доченьки-девятиклассницы, чаще всего в доме случается скандал, истерика. Но Амина Дамировна никогда не впадала в панику. Устроили на дому у своего гинеколога прием. А тот «обрадовал» сообщением, что аборт делать поздно. Если все же рискнуть, то школьница может в дальнейшем не стать матерью. Лучше родить и отдать младенца в хорошую семью. Если такой вариант Амину Дамировну устраивает, то врач знает пару, которая мечтает о малыше.

Старшая Свиридова гордилась, что ее семья никогда не становилась объектом обсуждений. То-то сплетникам радости, если до людей дойдет весть о беременности Клавдии! Мать сказала доктору:

– Ребенок не нужен. Делайте аборт.

– Но это риск стать бесплодной, – повторил врач.

Амина махнула рукой.

– Младенец без надобности.

– Надо найти какую-то причину, – сопротивлялся врач. – Меня не погладят по голове за прерывание беременности, когда плоду уже четыре с лишним месяца. А уж дома такое делать ни за какие золотые горы не стану!

И тут Амину осенило:

– Больное сердце подойдет?

– Скорее всего, да, – кивнул доктор.

Старшая Свиридова бросилась домой и объявила домработнице:

– Из-за твоей старшей дочери умерла наша Ниночка. Я не сказала милиции правду, не сообщила, что малышка по вине твоей великовозрастной дуры Катьки погибла. Девку под суд не отдали, не наказали, а Ниночка в могиле.

И это была правда. Но!..

Северьянов примолк, потом продолжил:

– У наших соседей по дому умер двухлетний сын. У него были проблемы со здоровьем, даже сидеть не научился. И однажды их помощница по хозяйству Таня инвалида придушила. Мать детей не заявила в полицию, горничная продолжила работать в семье. Соседка Елена Петровна – лучшая подруга моей тети, которая меня воспитывала. Елена Петровна, думая, что меня дома нет, спросила у матери убитого мальчика: «Почему не сказала полиции правду?» Соседка помолчала, а потом вдруг заявила: «Домработница знала, что болезнь мальчика неизлечима. То-то нам позора! Ему все равно долгая жизнь не была суждена, а сплетники языки распустят, придумают, что у ребенка сифилис! Танька меня пожалела, от сплетников избавила, да и у Господа такому младенцу лучше, чем среди людей».

Даниил поморщился.

– Может, та же мотивация была и у Амины Дамировны? Вероятно, она обрадовалась, когда Нина утонула. Не все родители способны жить с тяжело больным малышом… Ну, вернусь к беременной Клаве и разговору Амины Дамировны с Алевтиной.

Помощница по хозяйству заплакала:

– Каждый день Бога прошу о вашем здравии!

– Пришла пора долг оплатить, – перебила ее Амина.

Домработница испугалась:

– Что вы хотите?

– Давай паспорт Варвары, – потребовала мать Клавы.

– Зачем? – не поняла Аля.

– Затем, – отрезала хозяйка. – Или забираю документ, или иду в милицию с рассказом, кто Нину убил!

– Нет! Не дам документ! – неожиданно отказалась всегда покорная помощница по хозяйству. – Что-то плохое вы придумали…

Старшая Свиридова рассказала все мужу.

– Может, врач прав, пусть родит? – предложил отец. – Сейчас совершим глупость, потом жалеть станем. Есть хороший вариант: отправим девчонку к моей тетке. Ты же в курсе, что она игуменья монастыря, а там умеют тайны хранить. Малыш на свет появится спокойно, греха на душе ни у нас, ни у дурочки не будет. Устрою ее потом в институт в большом городе, снимем глупышке жилье.

– А младенца куда? – задала самый интересный вопрос Амина Дамировна.

– Найдем бесплодную пару, ей отдадим.

Разговор подслушала Клава, она любила становиться невидимым свидетелем тайных бесед старших. Наверное, школьница пришла в ужас. Обзаводиться младенцем в пятнадцать лет она не собиралась, ей хотелось уехать из убогого городка в Москву, поступить в столичный вуз, а не в провинциальный. Отправиться в монастырь к бабке, которая, приезжая в гости, всегда заваливает школьницу замечаниями? Рожать ребенка? Это же жутко больно! Да никогда! Пусть ей сделают аборт. Но для этого нужен чужой паспорт, со своим в больницу нельзя – все узнают правду. А мерзкая Алевтина отказалась помочь! И школьница решила действовать.

Стояло душное жаркое лето, Варя Григорьева спала с открытым окном. Клава залезла в спальню к однокласснице, начала рыться у нее в письменном столе – искала паспорт одноклассницы, чтобы его украсть и показать врачу. А девочка проснулась, села на кровати, увидела чью-то фигуру в комнате, испугалась, потеряла сознание от страха, молча упала на подушку. Клавдия обрадовалась – отлично, Варька в ауте, она не помешает поискам документа! Свиридова все перероет, найдет его, потом утащит у матери деньги, одна поедет к доктору, заплатит ему. Вот такой был план!

И тут из коридора донеслись шаги. Клава бросилась к окну. Пол в спальне Вари покрывал самый дешевый, скользкий линолеум. Ноги беременной разъехались, она упала, ударилась головой о батарею и лишилась чувств.