Глава 2

Постояльцы «Уютного уголка», которых хозяйка именует «милыми дружочками», живут в нем месяцами. Владелица не сдает номера на три-пять дней, пускает лишь, так сказать, долгоиграющих клиентов.

Берта Борисовна отпетая скупердяйка, экономит на всем. Свет в доме включается автоматически, если вы наступаете на первую ступеньку лестницы или входите в любую комнату. Подобные системы существуют во многих отелях, но кое-кто устанавливает их даже у себя дома и очень доволен, потому что счета за электричество становятся намного меньше. Вот только у Нечаевой датчик отрегулирован так, что человек не успевает подняться на пять-шесть ступенек, как воцаряется кромешная тьма, и приходится прыгать, размахивать руками, чтобы снова взбодрить лампочку. Кстати, источники света в пансионе энергосберегающие, причем самые что ни на есть маломощные.

Еще здесь в санузле и в прачечной висят хитрые устройства, которые до сих пор я встречала только за границей в хостелах, где за ночь платят три евро. Это небольшие коробочки с прорезью, куда, перед тем как помыться или постирать, нужно бросить специальный жетон, чтобы механизмы заработали. Вещи станут чистыми без проблем, а вот с личной гигиеной сложнее, воды хватит лишь на то, чтобы намылиться. Намочишь волосы, взобьешь на них пену из шампуня и – все, из крана перестает даже капать. Хотите продолжить омовение? Опустите второй жетон. Спросите, где жильцы берут жетоны? Отвечаю: покупают у хозяйки. Кстати, для пользования раковиной они тоже нужны. А вот пользование унитазом входит в стоимость проживания. Но не подумайте, что от щедрости Нечаевой. Полагаю, она просто не смогла установить жетоноприемник на сантехническое оборудование в туалете.

В оплату жилья включен завтрак, только это, конечно, не шведский стол с набором яств. За два дня, что я живу в «Уютном уголке», утром у каждого «милого дружочка» на тарелке лежала половинка крутого яйца, два крошечных тонких как паутинка ломтика сыра, десять граммов масла и три крекера. Ну и зачем вам больше? Два ломтика сыра плюс маслице, сколько это будет, если сложить вместе? Три. Как раз прикрыть печеньице. Какие претензии? В качестве напитков предлагается растворимый кофе или чай, из сладкого – два куска сахара.

Однако теперь выяснилось, что у каждого постояльца есть свой мини-холодильник. Правда, по непонятной причине установлен он не в номере, а на кухне. И, оказывается, если ты пытаешься открыть дверцу общего холодильника и покуситься на продукты пансиона, то в покоях Берты Борисовны раздается сигнал. Интересно, какой? У нее истошно воет сирена? К потолку подвешено ведро с водой, которое опрокидывается на хозяйку? Из будильника на тумбочке выскакивает рука и хлопает Берту по лбу?

Я вернулась в кухню и протянула Нечаевой ключ.

– Вот!

– О нет, он твой, – улыбнулась она. – Видишь номер на бирке?

– Четыре, как на двери номера, – кивнула я.

Берта показала рукой на дверцу в верхнем ряду.

– Отлично, дорогая, твой холодильник вот этот. Пользоваться им элементарно, отпираешь, кладешь что угодно, закрываешь.

Нечаева понизила голос.

– Никто твои вкусности не тронет. А то знаешь как бывает? Купит человек дорогой хамон (меня тошнит, когда про цену этой потрясающей ветчинки думаю) и положит в общий холодильник. Вечером приходит с работы – а кто-то слопал его деликатес. С собственным ящиком ничего подобного никогда не случится, он неприкосновенен, как депутат. Ты хамон пробовала?

Я кивнула.

– Потрясающая штука! – облизнулась Берта Борисовна. – Невероятная! Мне одна постоялица привезла в подарок из Испании нарезку сто граммов в коробочке. Так я потом упаковку облизала и никак выкинуть не могла, еще долго ароматом испанской свининки наслаждалась.

– Хамон продается и в Москве, – сообщила я. – Когда будете покупать, берите его не с окорока, а просите отрезать от лопатки, там самое вкусное мясо.

– Милый дружочек, спасибо за совет, я в курсе, что ветчина есть в супермаркетах. Но представляешь, сколько она стоит? – со слезами в голосе простонала Нечаева. – Спокойной ночи, дорогая.

Гордо вскинув голову, хозяйка удалилась.

Я заперла пустой холодильник, хотела уйти, но тут услышала за спиной глухой звук «бух». Неожиданно мне стало страшно: на дворе полвторого ночи, обитатели пансиона спят… Кто же шумит и, главное, где этот «кто-то» находится? Рядом посторонних нет, я в кухне одна.

– Мяу, мяу, – донеслось слева.

Я прищурилась и в царившем полумраке заметила кота, прижавшегося к стене. Ужас мигом улетучился.

– Ой, Патрик! Как я из-за тебя перепугалась!

– Мяу, мяу, – занервничал кот, – мяу, мяу.

Я приблизилась к Патрику.

– Иди спать.

– Мяууу!

– Не хочешь в свой домик? – удивилась я.

Словно поняв мой вопрос, кот начал яростно скрести лапой стену.

– Там враги? – засмеялась я. – Мыши?

Патрик продолжал изо всех сил расцарапывать одну из деревянных панелей, которыми были отделаны стены.

– Вот заметит Берта следы от когтей и отправит тебя жить к мусорному бачку, – пригрозила я. – Прекрати бесчинствовать! Если за стеной грызун, тебе его не поймать, смирись с этим и иди спать.

«Бух», – опять раздалось за панелью.

– Мяууу! – завизжал Патрик.

Я снова покрылась холодным потом.

– Кто там?

И тут же рассердилась на себя за глупость. Степа, не сходи с ума, вероятно, шум идет с улицы.

А Патрик прямо распластался на полу. Я села рядом на корточки, хотела погладить его и вдруг увидела, что на ушах кота чуть шевелится шерсть. Моя рука легла на голову британца, пальцы ощутили легкое дуновение слабого ветерка. Кот вывернулся из-под ладони и вновь принялся скрести стену.

Первой моей реакцией было желание схватить кошака в охапку и побыстрее умчаться из кухни. Но я подавила паническую атаку, обследовала панели и минут через пять сообразила, откуда тянет сквозняком. Коричневая облицовочная деревяшка, которую истово раздирал когтями Патрик, не приделана намертво к соседней, между ними есть едва заметная щель. Ни ручки, ни крючка, ни даже простого гвоздя в стене не было, но мне стало понятно, что передо мной узкая невысокая, совсем неприметная дверца. Постучав в нее кулаком, я грозно сказала:

– Эй, кто там прячется? Выходи, иначе подниму весь дом на ноги и вызову полицию!

Створка приоткрылась, и я увидела девушку-блондинку, живущую в третьем номере. Мы пока не успели познакомиться, просто кивали друг другу за завтраком.

– Чего орешь? – шепотом спросила она.

– Там комната? – поразилась я.

– Кладовка, – уточнила соседка. – Хочешь посмотреть? Входи.

Я наклонилась, чтобы не задеть головой притолоку, и юркнула внутрь.

– Дверцу надо плотно закрыть, – пробормотала блондинка и потянула за ручку.

– А снаружи и не понять, что в кухне есть чулан, – продолжала я удивляться. – Вот странно…

Незнакомка сложила руки на груди.

– Ты ваще кто?

– Степанида Козлова, – представилась я, – ведущий стилист и один из директоров фирмы «Бак».

– Врешь! – воскликнула блондинка.

– Почему ты так решила? – спросила я.

– Топ-менеджер косметического монстра не станет даже смотреть на пансион «Уютный уголок», – твердо заявила соседка, – у специалиста такого уровня есть собственные шикарные апартаменты. Пентхаус или загородный дом.

– Тебе повезло увидеть уникума, – парировала я. – Вообще-то мне наплевать, что ты считаешь меня лгуньей, но если хочешь, приезжай в головной бутик «Бака», я сделаю тебе персональную скидку. С соседями надо дружить! А как тебя зовут?

– Светлана Кузнецова, – ответила блондинка, – зоопастырь.

– Кто? – не поняла я.

Света объяснила:

– Я помогаю людям подобрать животное, с которым они долгие годы проживут душа в душу. Некоторые покупают собак, а потом мучаются с ними, не понимают, почему пес безобразничает, везде гадит, не слушается. А все просто: хозяин по менталитету не совпал с породой. Например, приобрела пенсионерка бигля. Охотничий пес настроен гулять, бегать, ему не менее четырех часов в день активный моцион требуется, а старушку тянет посидеть. Налицо конфликт интересов. Бабуле лучше завести кота, желательно британца, который может сутки с бока на бок перекатываться и быть счастливым.

– Ясно, – кивнула я. – Берта мне ничего не говорила про этот чулан. Странно, что забыла. Хотя о нем, наверное, написано в правилах, которые я до сих пор не удосужилась прочитать.

– Нет, – заговорщицки зашептала Светлана, – это маленький секрет Нечаевой. Гляди…

Глава 3

Света отошла в сторону, и моим глазам открылось небольшое помещение. Впереди у задней стены стоял шкаф, около него холодильник. Справа на стеллаже на одной полке я увидела пар шесть дорогой обуви, на другой несколько недешевых сумок. Слева стоял кронштейн с одеждой: четыре вечерних платья, столько же дорогих пуловеров, две шубы, кашемировое пальто.

– Ну и ну! – удивилась я, подходя к вешалкам. – Вещи все новые и разного размера, вот этот кардиган определенно мал Берте. Вечерние платья тоже не на нее, а на высокую очень стройную даму. Может, это гардеробная дочери Нечаевой? Она работает в пансионе горничной, коридоры пылесосит. Кажется, ее зовут Юлия. Но шмотки очень дорогие, к тому же разные, тут тридцать четвертый размер, тридцать восьмой, сороковой… Очень странный гардероб! И почему вход сюда замаскирован? Кстати, неразумно хранить вещи рядом с кухней, сквозь щель легко проникают запахи еды, мех и парадные наряды ими мгновенно пропитаются. Пансион большой, у хозяев весь третий этаж, неужели там не нашлось более подходящего места?

Светлана уронила пакетик, который держала в руке, наклонилась, из выреза ее кофточки выпал медальон и закачался на цепочке. Я залюбовалась украшением. Оно было дорогое, красивое и оригинальное: сердце, увитое виноградными листьями. Кузнецова выпрямилась и спрятала вещицу под одежду.

– О, там полушубок из соболя! – не успокаивалась я.

– Сделай пару шагов и открой шкаф, – велела Света.

Я послушалась и ахнула.

– Продукты! Но какие! Два окорока хамона на подставках со специальными ножами, чай из Англии, геркулес из Франции, бутылки молока из Америки…

– Теперь холодильник открой, – скомандовала Кузнецова.

Я потянула за никелированную ручку и подпрыгнула.

– Масло из Нормандии, сыры из Парижа, йогурты из Германии, селедочка из Швеции, коробка швейцарских конфет…

– Пробовала их? – деловито осведомилась Светлана. – Я видела такие в «Территории еды», махонькая упаковка две тыщи стоит.

– Мне их каждый вечер на тумбочку у кровати кладут, – сказала я, – по одной штучке. Шоколад горький, настоящий, сои в нем нет. Потом так хорошо спится! Обычно я долго ворочаюсь, прежде чем заснуть, часа полтора, не меньше, а две ночи в пансионе провела великолепно – съем конфетку в постели, и минут через пять глаза сами собой закрываются.

– А не ври-ка! – поморщилась Света. – Берта скорей удавится, чем жильца угостит.

– Честное слово, конфеты на тумбочке лежали, – продолжила я, – одна и сейчас там. Во многих отелях постояльцам дают сладкое, это маленький комплимент от администрации. Пустячок, но приятный.

– Еще скажи, что тебе их зеленые человечки приносят, – фыркнула Светлана.

Я решила сменить тему разговора.

– Куда это мы с тобой попали?

– В нору запасливого крота, – засмеялась Света. – Открой второе отделение шкафа.

Я уже поняла, что там очередная нычка, и не поразилась, когда увидела дорогие шампуни, кондиционеры, пену для ванны, крем для тела… Потом повернула голову и не сдержала восклицания:

– Пятислойная туалетная бумага из США? Дешевле использовать в туалете доллары! Для кого эта роскошь?

Светлана скорчила гримасу.

– Уверена, Берта Борисовна покупает гастрономические изыски для себя любимой. Днем никого из постояльцев нет, все на работе, вот она и лакомится. В ее апартаментах мы не бываем, Нечаева на третьем этаже живет. Если подняться туда, уткнешься носом в крепко запертую дверь. Не привечает хозяйка незваных гостей, не желает, чтобы они знали, в каких условиях она живет.

Я вспомнила «Кошмар в сосновом лесу». Мы с бабулей тоже жили на самом верху, но любой из клиентов мог спокойно подняться туда, нужно было только открыть незапертую дверь. Белка задвигала щеколду исключительно на ночь. И питались мы тем же, чем кормили отдыхающих.

– В холодильнике на кухне у нее копеечные сосиски, яйца, молочные продукты из самого дешевого магазина и побитые яблоки, – не успокаивалась Света. – А здесь, смотри, бутылка греческого оливкового масла по полторы тысячи рублей, экзотические фрукты.

– Зачем ей пена для ванны? В пансионе только душ!

– Это у тебя лейка, – возразила собеседница, – а у Берты и Юлии, может, пятиметровое джакузи.

Кузнецова вынула из кармана махрушку, стянула длинные волосы в хвост и усмехнулась.

– Я слышала ваш разговор про хамон. Небось ты решила купить несчастной пенсионерке немного испанской ветчины?

– Угадала, – кивнула я, – хотела завтра вечером деликатес ей привезти.

Светлана сделала шаг вперед.

– Берта ловко прикидывается несчастной козой. Я случайно про ее «Форт Нокс»^[3] узнала. Купила новые туфли, надела их, пошла к метро, а на полпути так пальцы заболели, что решила вернуться и переобуться. Входная дверь почему-то оказалась незапертой, наверное, Нечаева закрыть забыла, случается с ней такое. Я без звонка вышла в холл. Скинула лодочки, решила водички попить. Вхожу босиком на кухню и вижу: деревянная панель распахнута, внутри за ней свет горит. Ну и понятно стало, что у хозяюшки потайное местечко имеется. Пошли отсюда, не хочу, чтобы кто-нибудь из жильцов про запасы прознал. Да и ты бы ничего не учуяла, не урони я случайно банку с крабами.

– Причем ты проделала это дважды, – хихикнула я. – Услышав первое «бух», я удивилась, но собиралась спокойно уйти. Тебя выдал Патрик – он царапал панель, мяукал.

– Вот пакостник, учуял меня!

Кузнецова взяла небольшой пакетик, который лежал на одной из полок. Я пригляделась к прозрачной упаковке и тут только поняла, зачем Светлана посетила кладовую.

– Ты пришла за хамоном! Берешь без спроса чужие продукты?

Кузнецова стала оправдываться:

– Всего пару тонюсеньких кусочков!

– Некрасиво воровать, – не удержалась я от замечания.

– Нашлась совесть человечества! – скривилась блондинка. – И как я без твоих советов раньше жила? Сейчас еще йогурт прихвачу и вон тот кусок сыра!