Глава четвертая

– Ужасный, жестокий, отвратительный человек! – простонала Елизавета.

– Каким образом Михаил Петрович сделал это? Нас интересуют факты, – остановил «плач Ярославны» Степан. – И мы до сих пор не понимаем, зачем вам понадобились.

– Дайте спокойно договорить, – прошептала Морозова. – Надо изложить все подробности, иначе и не поймете.

– Слушаем вас внимательно, – кивнула я и подлила гостье чай.

Елизавета глубоко вдохнула и продолжила говорить, мы со Степаном молча слушали ее. Если отбросить вздохи и жалобы на тяжелую жизнь, то суть такова.

Утром Лиза, понятия не имея о смерти Раечки, явилась на работу, как всегда, к восьми утра, начала уборку. Через некоторое время к ней подошла бледная до синевы Фаина и процедила сквозь зубы:

– В раздевалке грязь жуткая, наведи там порядок!

Ручкина поспешила туда, где переодеваются ткачихи, Зарецкая отправилась с ней. Когда женщины вышли на лестницу, Фая воскликнула:

– Нам на третий этаж!

– Раздевалки же на первом, – возразила Лиза.

– Мы идем к директору. Про грязь я для отвода глаз сказала. Шевелись!

У Лизы затряслись ноги, она поняла, что случилось нечто нехорошее.

Михаил Петрович встретил юную подчиненную неласково. Фае он улыбнулся, предложил устроиться в кресле, а на Ручкину глянул волком, заявил:

– Ты постоишь, беременным много сидеть не рекомендуется. – А затем обратился к Фаине: – Расскажи этой шалашовке^[1], что случилось! Когда завершишь, разъясню, какая жизнь ее ждет!

Кто такая шалашовка, Елизавета не знала, но сообразила, что ее не похвалили.

Информация о самоубийстве Раечки упала Лизе на голову, словно топор палача. У девушки в прямом смысле слова подкосились ноги, она осела на ковер. Думаете, директор вскочил, помог ей подняться? Или Фаина бросилась к Лизе? Как бы не так! Михаил Петрович брезгливо поморщился.

– Нечего тут цирковое представление затевать! Когда с чужим мужем лежала, …., хорошо себя чувствовала!

– Любишь кататься – люби и саночки возить, – прибавила Фаина. – Собирайся!

– Куда? – насмерть перепугалась Елизавета.

Михаил Петрович встал.

– Туда! Шагай с Зарецкой! И помни: попробуешь удрать – непременно тебя, …, поймают!

Фаина привезла девочку на вокзал, там они долго сидели в зале ожидания, потом Зарецкая посадила беременную на поезд Москва – Ташкент. Удивительно, но билет давал право проезда в купе «СВ». Ручкина до того момента еще ни разу не ездила в таком вагоне, но знала, что там много-много людей.

Сейчас она оказалась в небольшом пространстве с двумя полками, на одной сидел хмурый Федор. Лиза оторопела, а Зарецкая криво усмехнулась.

– Федька все объяснит. Дорога длинная – хватит времени поболтать. Купе запрут снаружи. Выходить сможете только в туалет. Нажмете на эту кнопку, появится проводник и отведет куда надо. Завтрак, обед и ужин сюда принесут. И чай еще. Ясно?

Лиза только моргала, а Федор молча кивнул. Фаина ушла.

Елизавета схватила любовника за руку.

– Милый…

Створка отворилась, показалась Зарецкая. Она улыбнулась.

– Забыла пожелать вам от всей души, чтоб счастья ни одному, ни другой не видать! Чтоб ребенок ваш на горе родился! Чтоб всем вам болеть и сдохнуть в мучениях! Чтоб Раечка вам каждую ночь снилась!

И захлопнула дверь.

– Федя, – заплакала Елизавета, – мне страшно! Что случилось? Ничего не понимаю!

Мужчина дернулся, полился рассказ.

В тот день, когда Раечка выпрыгнула из окна, муж не ночевал дома. Он наврал жене, что после обеда уезжает в командировку в Иваново, вернется на следующий день к полуночи, а сам провел ночь с Лизой. Утром Павлов, как всегда, отправился на работу, в тринадцать часов решил купить себе вместо обеда плюшек в булочной. Вышел из проходной на улицу, подумал, что погода дождливая, но это хорошо. Они с Лизой сходят в кино, потом пошалят немного в ее комнате, и муж вернется из «командировки» к жене.

Это происходило в эру отсутствия интернета. Да, когда появилась Всемирная паутина, жизнь людей стала комфортнее, но ходить налево в годы без соцсетей и мобильных телефонов было намного легче. На вопрос второй половины «почему ты мне из командировки ни разу не звякнул?» можно было ответить: «Так местный начальник не разрешает по межгороду по личным вопросам звонить, ему же счета оплачивать».

Да и работала такая связь не особо хорошо. Народ о ней слагал анекдоты. Например, такой.

Приехал в один колхоз американской журналист, его попросили посидеть в приемной. И слышит заморский гость вопль:

– Москва, Москва! Слышите меня? Москва!

Вопли корреспондента удивили, он спросил у секретарши:

– Почему ваш начальник так кричит?

Женщина ответила:

– Да ему с Москвой поговорить надо!

– Неужели у вас телефонной связи нет? – изумился американец. – Бедняга пытается до столицы доораться, но ведь Москва далеко!

Короче, настроение у Феди в тот день было замечательное, но все пошло не по плану.

Не успел Павлов дойти до угла здания, как у тротуара притормозила черная «Волга». Из нее выскочили два крепких парня, схватили бухгалтера, затолкали в салон. Потом сами сели по бокам, зажали Федю между своими крепкими телами. Автомобиль понесся по улицам.

– Эй! Вы кто? Что происходит? Помогите! – заорал Павлов.

Но вмиг получил затрещину и услышал:

– Молчать!

Сказано это было таким тоном, что Федор понял: эти мужчины шутить не станут.

Бухгалтера привезли в Подмосковье. Там хмурый мужик дал ему прочитать предсмертное письмо Раечки и сквозь зубы процедил:

– Теперь работаешь в Ташкенте. В Москву не суешься. Звать тебя по-прежнему Федор Олегович, но фамилия – Морозов. Баба твоя – Елизавета Морозова, ей девятнадцать лет. Кланяйся в ноги, что за …. с несовершенноолетней на зону не попал. Там бы тебе живо объяснили, что можно, а что нельзя делать. Сына у тебя нет. Вот документы – тебе и бабе. В Ташкенте встретит Владимир Сергеевич. Все! Уведите!

Последнее слово адресовалось хмурому парню, который молча стоял в кабинете во время разговора.

Федора запихнули в маленькую комнату без окон, заперли там. Сколько времени он провел в каморке, мужчина не знал. Потом дверь открылась, все те же два мрачных парня повезли Федора на вокзал, посадили в вагон. И вскоре он увидел перепуганную Лизу.

Морозова замолчала.

– Вы жили в Ташкенте? – уточнила я.

– Несколько лет там мучились, – ныла Елизавета. – Климат тяжелый. Боялись уезжать – вдруг накажут? Потом рискнули перебраться в Барнаул – захотелось после жары холода. Там три года провели. Не понравилось совсем. Переехали в Астрахань. Носило нас по всей стране. Когда муж умер, мы с сыном Игорьком перебрались в Москву. Супруг успеха в жизни не достиг. Плохо мы с ним жили, вечно он меня ругал, говорил: «Из-за тебя всего лишился, карьеру в Москве разбил! Сейчас бы министром стал!»

– Это вряд ли, – не выдержала я. – И отношения с вами он по своей инициативе затеял. Или вы к нему на шею вешались, так приставали, что парень решил, лучше согласиться, чем объяснять, что он не хочет с вами спать?

– Нет, – возразила Елизавета. – Но моя вина присутствует. Мы познакомились в клубе «Кому за тридцать».

– Существовали такие одно время, – улыбнулся Степан. – Их создавали, чтобы несемейные люди могли найти себе пару. Следовало приобрести билет, заполнить анкету. На входе потом давали номер столика – они все на двоих рассчитаны. Но как вы сумели попасть на вечеринку? Вроде, у гостей паспорта проверяли.

– Меня привела Римма Козлова, – затараторила рассказчица, – ей было двадцать три года. Она на входе сказала, что мы подруги, работаем вместе – это чистая правда. А дальше уже враки. Римка сказала, что мы в одном ПТУ учились, обе свободны от отношений, билет я приобрела, а паспорт дома забыла. Я всегда выглядела старше своих лет. Да еще напудрилась, глаза подвела, ресницы тушью накрасила, губной помадой намазалась. Парень на входе меня оглядел, подмигнул: «Такую красавицу впущу. Только в следующий раз документы при себе имей». Но следующего раза не случилось – я встретила Федю. Прямо обомлела, когда он за мой столик сел. Мне-то сначала другой собеседник достался. Дядька противный, зубов нет спереди, он даже лимонад мне не взял. Сразу приставать начал, говорил: «Пошли ко мне в гости! Угощу хорошо!» И вдруг Федор появился, шепнул мужику что-то, тот убежал. Новый сосед на его место сел, пальцами щелкнул, официантка к нему со всех ног: «Добрый вечер! Очень вам рады! Что хотите?» Он заказал мороженое, потом чай с тортом. Там только десерты подавали, горячего, супа и салатов не было. Я сразу влюбилась. А как устоять? Красивый, богатый, одет шикарно! До дома меня проводил, в гости не набивался, с поцелуями не лез. Предложил в четверг пойти в театр, сказал: «У меня много знакомых актеров. Ты в Большом была?» Нет, конечно! Мне в голову не приходило даже думать о таком.

Глава пятая

Елизавета протяжно вздохнула.

– Самые счастливые месяцы моей жизни… В Большой театр пришла в своем единственном платье и парусиновых тапках. Федя воскликнул: «Ты прекрасна!» И отвел меня… в ложу!

Морозова прижала ладони к щекам.

– А там принесли шампанское, лимонад, маленькие пироженки, крохотные! Такие вкусные! Я все живо съела, потом смутилась, прошептала: «Вам ничего не досталось…» Он рассмеялся: «Сладкое – не моя радость».

Елизавета закатила глаза.

– Балет! Волшебство! Домой Федя меня на такси отвез! Господи! Я встретила принца! Близкие отношения начались через несколько месяцев. Федя думал, что мне девятнадцать – наврала ему еще в клубе, испугалась, что он меня, школьницу, бросит. Когда Феденька правду узнал, пожурил немного, но любовь наша только крепче стала. Честное слово, понятия не имела про его жену и ребенка. Мы два-три вечера в неделю вместе проводили. Сейчас, оглядываясь назад, удивляюсь своей наивности. Он в полдесятого всегда уходил, говорил: «Встаю рано, извини, очень спать хочется». И с друзьями своими меня не знакомил. Впрочем, я и не рвалась в его компанию.

– Федор обладал деньгами? – уточнила я.

– Да, – подтвердила Елизавета. – Но полюбила я его не за толстый кошелек… Пожалуйста, помогите!

– Мы узнали историю ваших взаимоотношений с мужем, услышали о переездах из города в город, но так и не поняли, что конкретно хотите от нас, – произнес Степан. – Объясните цель вашего визита.

– Гарик пропал, – пролепетала Морозова. – Два дня его дома нет. Не звонил ни разу.

– Кто такой Гарик? – в который раз осведомилась я.

– Наш сын, Игорь Федорович Морозов! – простонала гостья. – Брат Ивана Николаевича Зарецкого. Фаина действовала как фашист, поменяла старшему мальчику и отчество, и фамилию! Зарецкие жили богато, а мы всегда нуждались. Ни разу Файка Игоречку даже на Новый год конфеток не прислала!

Я молчала, не задала вопрос, какое отношение Зарецкая имеет к этому мальчику.

– Расскажите подробно про Игоря Федоровича, – быстро остановил поток жалоб Степан. – Чем он занимается?

– Гарик невозможно талантлив, – затараторила Елизавета. – Он художник, писатель, актер, композитор, музыкант, оратор!

– Оратор, – повторил Степан. – М-да! Где работает ваш сын?

– Он пишет картины, книги, снимается в кино, задумал симфонию, – на одном дыхании выпалила женщина.

– Деньги где получает? – потребовал конкретного ответа мой муж.

– В интернете. Как психолог. Гарик помогает людям справляться с депрессией, бессонницей, потерей смысла жизни. Он коуч!

– Красивое слово, – пробормотала я себе под нос. – Он женат?

– Вокруг мальчика бабье роем летает, но зачем ему те, кто в кошелек смотрит? Виола, вы лучше Ивану Зарецкому вопрос задайте: «Не ты ли брата убил?» Библейская история про Каина и Авеля актуальна и в наши дни!

– У вас есть информация о том, что Иван Николаевич лишил жизни Игоря? – быстро спросил Степан. – Кто вам об этом сказал?

– Ну… нет, – пробормотала Елизавета. – Физически он его не трогал. Но морально!.. Мужик ни черта не делает, подумаешь, книжонки издает. Но какие деньжищи лопатой гребет! И ни разу родному брату ни копеечки не дал! Сам от родителей все получил! А что Гарику?

Мне вдруг стало жарко, и я не сумела справиться с желанием кое-что объяснить тетке.

– Иван Николаевич – человек, который сделал себя сам, начинал свое дело, еще будучи студентом. В России тогда разруха царила, хороших книг почти не было в продаже. Зарецкий решил немного заработать. Он знал писателя Семена Волочкова, известного фантаста. Дача прозаика стояла около скромной избушки семьи Зарецких, которую родители Вани купили в селе Литвинка, использовали как дачу. Семен сидел без денег, новых книг почти не выпускали, все плохо было для литераторов, и читатели сидели в тоске. Иван, которому тогда едва исполнилось восемнадцать, купил бутылку водки на станции, взял у матери в погребе несколько банок с соленьями, пришел к Волочкову, накрыл на стол, угостил мужчину, который не прочь был выпить, и предложил: «Если у вас есть неопубликованная рукопись, отдайте ее мне. Сделаю книгу, продам – получите гонорар». Семен начал хохотать: «Парень, твоя идея прекрасна. И есть не одна рукопись – я давно пишу в стол. Только каким образом сумеешь издать книгу? Ни фига у тебя не получится!» – «А вдруг? – прищурился Иван. – Что вы теряете?» – «Твоя правда», – неожиданно согласился прозаик и принес кипу листов. Через некоторое время Зарецкий встал у входа в метро «Сокол» и начал кричать: «Новинка от великого писателя-фантаста!» Экземпляров было мало, напечатать их помог приятель Ивана. Его отец владел крохотной типографией, в которой в основном печатали рефераты для аспирантов. Роман Волочкова внешне напоминал один из них – никакого твердого переплета, просто бумажная тетрадь, скрепленная скобами. Но расхватали тираж вмиг. После того как Ваня расплатился с автором, денег у него осталось на одно мороженое, но успех вдохновил. Зарецкий выклянчил у Волочкова еще пару рукописей, потом раздобыл справочник членов Союза писателей, принялся обзванивать прозаиков. Через пару лет у парня появился офис в подвальном помещении, он нанял несколько редакторов и художников. Отец приятеля продолжил с ним сотрудничать, и пошло-поехало. Сейчас Иван Николаевич – владелец самого крупного в Европе книгоиздательского холдинга, у него лучшие авторы. Зарецкий может гордиться собой, он поднял свой бизнес даже не с нуля, а с минус первого этажа. Ему никто не помогал, мужчина всего добился сам. И никогда не клянчил деньги у матери.

Я перевела дух и договорила:

– Мы дружим давно. Впервые слышу, что у Ивана есть брат.

– Конечно! – фыркнула Елизавета. – Он не желает иметь дело с Гариком! Убил его, как Авель Каина!

– Наоборот, – возразил Степан, – Каин лишил жизни Авеля. Подведем итог разговору. Вы хотите, чтобы мы нашли Игоря?

– Да! – воскликнула Елизавета. – Мальчик очень ранимый, тонко чувствующий. Его грубо лишили душевного спокойствия – вот он и убежал! Поговорите с Зарецким! Виола, вы обязаны так поступить! Вы опубликовали книгу в прошлом году, использовав сюжет Гарика! Он его выложил в интернете! Хотел написать, обдумывал текст! И тут! Арина Виолова выпустила детективчик по сюжету Игорька!

Я растерялась.

– Не сижу в соцсетях. И пишу только о событиях, в которых лично принимала участие.

– Ага! – прищурилась Елизавета. – У героя Гарика в книге кот Вольдемар! А у вас главный герой завел собачку по имени Сергей Петрович! Это что? Настоящий плагиат!

Я посмотрела на мужа.

– Цель беседы Виолы с Иваном Николаевичем? – уточнил мой муж.

– Уверена, он знает, где Гарик. Он такой нежный! – начала исполнять все ту же песню Морозова.

– Сейчас зададим вам несколько вопросов, – перебила я Елизавету. – Нам нужны откровенные ответы.

– Никогда не вру! – вспыхнула Елизавета. – Не следует оскорблять человека, которого жизнь загнала в угол и вынудила обратиться к людям вашей профессии!

– Где работает Игорь? – снова затронула я тему, от которой мы ушли.

– Он писатель, актер… – завела опять Морозова.

Пришлось ее перебить:

– В какой организации лежит трудовая книжка вашего сына?

Морозова вскинула подбородок.

– У него ее нет! И у Пушкина, Леонардо да Винчи, Эйнштейна и Репина ее не было! У гениев свой путь!

– Мне еще не попадался человек, который способен прожить без еды и питья, – хмыкнул Степан. – Гений обладает умом, талантом, но также обладает и обычным желудком. Кушать ему хоть раз в день да надо.