Глава 2

Мне стало душно. Пальцы женщины походили на клещи, с ее лица пропали все краски, губы по цвету сравнялись со щеками, глаза ввалились, нос вытянулся и заострился. Первый раз я видела, чтобы человек столь разительно и мгновенно менялся внешне.

– Это Алеша… – обморочным голосом твердила она, – Алеша… он… он… там…

Я попыталась вывернуться из цепких рук незнакомки, но она держала меня крепко, словно качественная мышеловка глупого грызуна, некстати захотевшего попробовать кусочек ароматного сыра.

– Алеша, Алеша, Алеша… – бубнила тетка, становясь все больше и больше похожей на умалишенную.

– Вы знаете пострадавшего? – осторожно спросила я.

– Да! Это Алеша! Мой муж!

– Господи! – воскликнула тут и я. – Какой ужас!

Женщина покачнулась.

– Помогите! – закричала я, оглядываясь. – Эй, кто-нибудь… Продавец!

От кассы быстрым шагом отошел парень и направился к нам.

– Что стряслось? – спросил он.

– Видите передачу? – нервно воскликнула я.

– И что?

– Это прямой репортаж с Валовой улицы.

– Если я стану целый рабочий день на экраны глядеть, очумею, – весьма разумно сказал юноша.

– Похоже, покупательница узнала в погибшем своего мужа. Ей кажется, что это его сейчас вынули из покореженной иномарки.

Паренек охнул и подхватил тетку под локоть.

– Пойдемте в комнату отдыха, – ласково прогудел он. – Да вы небось ошиблись, все «мерсы» похожи. Водички у нас там попьете и супругу на мобилу звякнете.

Посетительница превратилась в соляной столб. Остановившимся взглядом она смотрела на экран, по которому скакал корреспондент, перечисляя увечья несчастного шофера.

– Она психованная, – наклонившись к моему уху и кивнув на женщину, шепнул парень. – Есть такие, истерички, придумывают всякое… Знаете, у нас в доме одна девчонка живет, так она наврала недавно, будто у нее в авиакатастрофе сестра погибла. Народ жалел ее, прямо плакал, а потом выяснилось – брехня.

– Почему она так поступила? – так же тихо спросила я у продавца, наблюдая за окаменевшей посетительницей.

– А хрен ее знает, – пожал плечами юноша, – небось хотелось внимания. Той девчонке со всего дома еды нанесли и подарков, у нас соседи хорошие.

– Почему вы решили, что там, на мостовой, не ее муж? – задала я вопрос.

– Так сами гляньте! – пожал плечами и вперил глаза в ближайший экран продавец. – У того бедняги «мерин», похоже, самой последней модификации, жутко дорогой. И костюм непростой. А тетка эта одета с рынка, туфли из дерьма. Не побирушка, конечно, а просто бедная. Ну, не может у мужика с «Мерседесом» такая жена быть! Нелогично! Во, смотрите, какие у него часы…

Я машинально глянула на экран. Камера крупным планом показывала руку погибшего: задравшийся рукав шикарного пиджака, снежно-белая манжета эксклюзивной рубашки, брильянтовая запонка, массивный золотой браслет часов расстегнулся и съехал к пальцам несчастного, явно не знавшего физической работы.

– Подобные «ходики» у нашего хозяина имеются, – вздохнул продавец и уточнил: – У владельца всей сети магазинов. Часики офигенных денег стоят, квартиру можно купить за их цену. Повезло ментам. Сейчас они их стырят и скажут, мол, ничего не было…

– Рука! – вдруг вскрикнула тетка. – Шрам! Алеша! Это он!

Мы с продавцом переглянулись, а бедно одетая женщина, зарыдав в голос, побежала на улицу.

– Стойте! – крикнула я и кинулась за ней.

Легче всего создаются трудности. Причем в подавляющем количестве случаев человек собственными руками выращивает дерево неприятностей, а когда на нем начинают весело распускаться яркие цветы, усиленно льет в кадку воду и удобрения. Вы уже слышали от меня эти слова. И я очень хорошо знаю, что все вышесказанное относится ко мне: Лампа Романова – мастер художественных неприятностей, виртуоз попадания в кретинские ситуации. Сейчас следовало, проводив незнакомку глазами, сказать продавцу: «Да уж, в нашей жизни подчас происходят странные вещи. – А потом мигом перевести разговор на иную тему: – Объясните, пожалуйста, разницу между плазменным и жидкокристаллическим экраном, хотим приобрести телик на кухню».

Вот достань у меня ума поступить подобным образом, то, узнав от торговца нужную информацию, вернулась бы назад в агентство и вновь погрузилась в коллизии хорошо написанного детектива. Но я помчалась за плачущей женщиной, выкрикивая на ходу:

– Остановитесь! Не надо бежать к месту аварии!

Стресс придает человеку сил, незнакомка неслась по тротуару со скоростью гепарда, и я, естественно, отстала, домчалась до огороженного красно-белой лентой куска мостовой и тротуара в тот момент, когда несчастная безумная повисла на шее у одного из гаишников с громким заявлением:

– Пустите меня к Алеше!

– Гражданочка, – попробовал разобраться в ситуации патрульный, – изложите требование спокойно.

– Алеша… там Алеша, Алеша… – рыдала тетка.

Я подошла к ошарашенному милиционеру и попыталась внести ясность в происходящее:

– Эта женщина сейчас по телевизору увидела репортаж о происшествии. Вон, смотрите, там корреспондент носится…

– Ну? – насторожился парень.

– Бедняжке показалось, что она знает потерпевшего…

Внезапно женщина прекратила биться в истерике и вполне внятно, нормальным голосом произнесла:

– Меня зовут Алиса Кононова, а там, в машине, мой муж Алексей Кононов. – Но дальше она съехала на какую-то околесицу: – Он умер… есть телеграмма… Полина… уехала… Вера… тоже…

Высказавшись, Алиса Кононова пошатнулась, колени у нее подогнулись, и она села на бордюрный камень. Я попыталась поднять несчастную.

– Встаньте, простудитесь.

– Да какая разница… – равнодушно произнесла Кононова, уронив голову на грудь. – Пусть так!

Патрульный покрутил пальцем у виска, я растерянно пожала плечами.

– Сейчас спрошу у ребят, – решил проявить христианское милосердие парень, – может, документы нашли. Права уж точно должны быть при нем или техпаспорт. Вы тут пока побудьте.

Я опустилась на корточки около Алисы:

– Не следует впадать в панику. Скажите, какая машина у вашего мужа?

– «Четверка», – легко пошла на контакт Кононова, – цвета «баклажан», он ее за две тысячи восемьсот пятьдесят долларов купил, уже не новой.

– Вот видите, – обрадовалась я, – а в ДТП попал «Мерседес» самой последней модели. Кстати, ваш муж не был шофером у какого-нибудь олигарха?

– Он на хлебозаводе работал, – тихо ответила Алиса, – потом торговать пытался, коробейничал, еще на машине «бомбил»…

– Ну, следовательно, сейчас в пластиковом мешке лежит не он, – окончательно обрадовалась я. – У вашего Алеши есть мобильник?

– Был.

– Так позвоните ему скорей, объясните ситуацию. Супруг мигом приедет, и вы утешитесь!

Алиса молча уставилась на меня серыми, блеклыми глазами. Я вздрогнула: во взоре несчастной не было жизни, так «смотрит» на мир чучело животного – вроде зрачок блестит, но души нет, улетела невесть куда. Потом женщина посильней сжала ручки своей сумочки (я машинально отметила, что у нас совершенно одинаковые ридикюли, просто близнецы) и пожевала губами, будто хотела что-то сказать.

– Наверное, у вас нет своего сотового, – предположила я, так и не дождавшись ее слов. – Возьмите мой. Ну, держите! Не хотите? Ладно, говорите номер, сама наберу!

Больше всего на свете мне хотелось вызвать сейчас сюда супруга сумасшедшей тетки и вручить ему безумную женщину с укоризненными словами: «Как вы могли отпустить ее одну ходить по улицам?»

Алиса кашлянула и мрачно напомнила:

– Мой муж умер.

Мне стало совсем тоскливо. Все ясно, у бедняги болезнь. Не знаю, какая, шизофрения, может быть, или какой другой недуг, разрушающий разум. Я ей ничем не помогу, лишь вызову агрессию своими разумными доводами типа: «Ваш супруг, бывший работник хлебозавода, коробейник и «бомбила», имеющий самый дешевый вариант российского автомобиля, никак не мог оказаться за рулем шикарной тачки, и очень сомнительно, что ему по карману брильянтовые запонки вкупе с великолепным костюмом и роскошными часами, которые стоят во много раз больше «четверки»…»

Только какой смысл вновь заводить подобную беседу? Лучше сейчас дождаться гаишника, попросить его вызвать психиатрическую перевозку, а пока надо соглашаться с безумной. Ну, зачем я побежала за ней? Сейчас бы спокойно пила кофеек в пустой конторе!

– Алеша умер, – монотонно завела тетка.

– Да, да…

– Внезапно.

– Да, да…

– Никто не ждал.

– Да, да…

– Родственниц его я не нашла.

– Да, да…

– Полина вроде уехала.

– Да, да…

– Вера с ней.

– Да, да…

– Похоже, ты считаешь меня сумасшедшей, – вдруг усмехнулась Алиса.

– Да, да… – снова машинально кивнула я, но тут же спохватилась: – Что вы, и в голову не приходила подобная мысль!

Алиса поежилась, затем резко встала и заявила:

– Понимаю, звучит по-идиотски, но…

– Как, говорите, зовут вашего мужа? – спросил вынырнувший из-под ленты ограждения гаишник.

– Алексей Петрович Кононов.

– У погибшего в правах стоит Ведерников Константин Олегович, – радостно возвестил мент. – Перепутали вы, жив ваш муж. Купите сегодня бутылку и выпейте, сто лет теперь ваш Алексей Петрович протянет. Примета такая есть: коли человека за покойника приняли, то у него долгая жизнь впереди.

Алиса шагнула вперед.

– Можно посмотреть на труп?

– Зачем?

– Это мой муж!

– Так документики-то… – напомнил мент.

– Думаю, они ненастоящие, – парировала Алиса. – Или он машину украл вместе с чужими правами.

Гаишник начал кусать нижнюю губу.

– А что? Мог украсть? – поинтересовался он спустя некоторое мгновение.

– Запросто, – кивнула женщина. – Алеше любой замок вскрыть – пара секунд. Его соседи всегда звали, если дверь захлопнулась, голыми руками работал.

– Так он что, вор?

– Нет, просто умелец.

– Ну, не знаю… – затоптался патрульный, – не положено это…

Внезапно Алиса повернулась ко мне и вдруг скомандовала:

– Сделай что-нибудь!

Отчего-то приказ не удивил. Я кивнула, вытащила бумажник, выудила оттуда купюру (так называемый «спецталон», который имеют при себе почти все автолюбители, дабы быстро решить проблему в случае нарушения правил дорожного движения), сунула ее менту и сказала:

– Видишь, она не в себе, пусть взглянет на тело. Поймет, что ошиблась, ведь телевизор искажает внешность, и успокоится. Если начальство начнет тебя ругать, скажешь чистую правду: тетка представилась супругой погибшего.

– Ладно, – согласился патрульный, – подныривайте сюда.

Алиса схватила меня за руку:

– Пошли.

Я покорилась и, подлезая под красно-белую ленту, отчего-то вспомнила русскую пословицу про кувшин, который повадился по воду ходить, да и голову сломал!

Люди, не сталкивавшиеся с работой наших правоохранительных структур, наивно полагают, что труп, появившийся в центре города, незамедлительно уберут с дороги, асфальт после ДТП с жертвами вымоют, движение восстановят, пешеходы вкупе с водителями избегут стресса, который, естественно, может возникнуть при виде недвижимого человеческого тела.

Ан нет. Кто так думает, глубоко ошибается. У нас в подобных случаях моментально начинается кавардак. У милиции не хватает автомобилей, труповозка занята, а те, кто уже приехал на место происшествия, невесть куда засунули рулетку и теперь судорожно ищут ее… Я бы на их месте давным-давно купила в ближайшем магазине новую и продолжала работу на месте ДТП, но, во-первых, государевы люди без приказа вышестоящего начальства на столь отчаянный шаг не решаются, а во-вторых, кто им потом вернет потраченные средства? Так что у них своя логика.

Сейчас на месте аварии, в которой погиб человек, началась совсем уж бестолковая суета. Если бы на Валовую улицу прибыла обычная машина ДПС, то парни в форме привычно выполнили бы свою работу, но, судя по всему, в аварии пострадала машина крупной шишки (среди нескольких припаркованных у тротуара покореженных авто имелась иномарка с «мигалкой»), и на место происшествия кинулось всякое начальство. Вот оно и раздавало простым сотрудникам указания. Мой друг майор милиции Вовка Костин всегда повторяет в подобных случаях:

– Ой, беда, коли наши шефы активничают, ничего хорошего не выйдет. Налетят, нашумят, поругаются со всеми, а дело стоять будет.

Гаишник подвел нас к месту, где лежало тело, и поманил Алису пальцем:

– Глядите!

Потом он приподнял грязно-серое байковое одеяло, прикрывавшее верхнюю часть трупа. Кононова стиснула мою ладонь и пробормотала:

– Ясно.

– Что тут происходит? – заорал стоявший невдалеке дядька в сером костюме. – Журналисты, да?

Гаишник мгновенно опустил покрывало.

– Нет, нет! – испуганно залопотал он. – Что вы! Тут одна женщина утверждает, что погибший – ее муж.

– Которая? – еще сильней обозлился мужчина.

– Вон та, – ткнул пальцем в Алису патрульный.

– С ума сойти! – зашипел мужик. – Гони ее в шею! Да обыщи проныру, небось она из «Желтухи», знаем мы их, прохиндеев-журналистов, наврать могут с три короба. Обязательно осмотри бабу на предмет обнаружения фотоаппарата с диктофоном.

Гаишник с сомнением покосился на говорившего.

– Права такого не имею, – вдруг сказал он сурово. – Ничего плохого гражданка не совершила, плакала сильно, вот я и подумал…

– Тебя тут не думать поставили! – завизжал «серый костюм». – Ишь, разговорился… Делай, что велено: в сумочку ее загляни, наверное, там аппаратура и лежит!

– Вы мне не начальник, – хмыкнул гаишник, – на своих слюной брызгайте.

– А ну живо назовись! – покраснел мужик. – Представься по всей форме!

– Николаев Евгений, – заученно ответил патрульный, – сержант.

– Все, теперь безработный, уж я позабочусь о твоем увольнении, – злобно пообещал незнакомец.

– Смотри не лопни от важности! – заржал уже в открытую патрульный. – А то я тут прямо весь перепугался, пойду памперс надену…

Продолжая смеяться, Николаев исчез в толпе, а дядька в сером шагнул к Алисе. Я моментально загородила собой безумную.

– Не трогайте ее!

– Отвали, убогая, – презрительно прищурился хам.

Но я схватила безучастно взиравшую на нас Алису за руку и рявкнула:

– Сам отвали! Бедная женщина не в себе, ей плохо, у нее с головой беда… Если тронете ее хотя бы пальцем, мигом получите в нос!

Нахал неожиданно улыбнулся.

– Уж не ты ли со мной драться надумала? Комар в джинсах…

Я стиснула зубы, а грубиян спокойно продолжил:

– Уводи свою психопатку. Зачем ты ее на улицу вытащила? Таким дома сидеть следует, за запертой дверью.

И тут Алиса тихонечко сообщила:

– Там, на земле, мой муж.

– Пошли скорей, – велела я.

– Нет, правда, здесь, под одеялом, лежит мой муж Алексей Петрович Кононов.

– Ох, беда, – вздохнул мужчина. – Чего только психам на ум не взбредет… Паспорт при нем совсем на другое имя.