Глава 2. Мое детство в королевстве Непал

Нам с братьями повезло во многих отношениях. Прежде всего, благодаря ежедневной нежной заботе нашей пожилой непальской няни, которая многие годы заботилась о том, чтобы мы, три брата, имели всё необходимое и были счастливы. Помимо уборки наших комнат, стирки, купания и подготовки к школе по утрам, перед сном она готовила нам вкуснейшую свежеиспеченную пара́нтху⁹ и сладкий чай с молоком, делала успокаивающий массаж головы, если мы плохо себя чувствовали, и рассказывала увлекательные сказки на непальском языке.

Одно из самых дорогих моих воспоминаний – особенная близость с мамой, что была у меня примерно с 6 до 9 лет, когда она приходила в спальню, садилась на кровать и читала мне перед сном. Нашей любимой книгой была оригинальная версия Ханса Кристиана Андерсена «Сказки для детей». Его сказки были очень красивыми, но иногда такими грустными, что зачастую всё заканчивалось тем, что мы с мамой плакали в объятиях друг друга.

Сказки побудили меня рано научиться читать, и к 10 годам у меня уже была своя маленькая библиотека с замечательной коллекцией сказок и легенд разных стран. Эти книги развивали воображение и, вероятно, сыграли важную роль в моей будущей взрослой жизни.

На восьмой день рождения мне подарили первого пони, который мгновенно зародил во мне страсть к лошадям и верховой езде. Для меня пригласили инструктора по верховой езде и уже через несколько дней мы выезжали на улицы и катались по песчаным берегам рек в долине Катманду.

Целый год я ездил верхом, как только позволяли погода и школьное расписание. Я просыпался на рассвете, седлал своего пони, и мы неслись галопом по узким улочкам медленно пробуждающегося города, пока не выезжали на реку или убранное рисовое поле. Было очень весело гоняться за буйволами по сухому берегу реки или перепрыгивать через стенки рисовых полей. Каждая такая поездка была для меня настоящей радостью, и, несмотря на ушибы и падения, я возвращался домой бодрым и готовым к школе.

Расположенной на окраине Катманду школой Святого Ксаверия руководили американские иезуитские священники. В первые годы я был в школе единственным белым мальчиком, и естественно, что первые дружеские отношения у меня сложились именно с непальскими и индийскими детьми.

Постепенно еще нескольким детям из семей дипломатов приобрели пони. Наша маленькая группа собиралась по выходным, чтобы устраивать скачки к реке Бишнумати. Мы во весь опор неслись по узким улочкам Асанто́ла¹⁰, крича во весь голос, чтобы разогнать с дороги рикш, тележки с овощами, велосипедистов, собак, коров и быков. Чудо, что тогда никто не пострадал, хотя, в отличие от сегодняшних дней, улицы в те дни редко были переполнены, а автомобили были большой редкостью в Непале!

Из ежегодно отмечаемых в Катманду праздников, самым захватывающим для меня был Праздник лошадей или Гхора-джатра. Это захватывающее событие проходило на поле Тундикхель (Tundikhel) – огромном огороженном травяном пространстве в центре города. По случаю праздника устраивалось множество состязаний и скачек, которых с нетерпением ждали все, и стар и млад. Для участия во всеобщем веселье со всего Непала в Катманду стекались толпы людей. Проводились соревнования на слонах, мулах и, конечно, мои любимые скачки на лошадях.

Посреди поля Тундикхель росло гигантское дерево, в тени которого располагалась королевская семья и приглашенные высокопоставленные гости из разных стран. Здесь же Его Величество король Непала вручал призы победителям.

Когда мне исполнилось 10 лет, я попросил отца разрешить мне принять участие в Гхора-джатре, потому что я услышал, что в программу включены специальные детские скачки. Он неоднократно наблюдал, как я скачу галопом по дорожкам вокруг отеля, и без колебаний согласился.

За несколько месяцев до Гхора-джатры большую часть свободного времени я проводил верхом на пони на берегу реки, старательно готовясь к предстоящим скачкам. У моей кобылки в это время был жеребенок, поэтому я взял у своего инструктора его самого быстроногого пони по кличке Нира и тренировался на нем.

Наступил день Гхора-джатры. Нас было 12 мальчиков и девочек, мы выстроились в линию и были готовы к скачке, а вокруг бушевала толпа из тысяч вопящих зрителей. Выстрел из стартового пистолета, и всё началось! Дни и часы тренировок не пропали даром, мой пони стал первым из тех, кто пересек финишную черту! Позже, к моей великой гордости, я получил трофей из рук Его Величества короля Махендры.

Я учусь верховой езде

Я горел желанием участвовать в Гхора-джатре на следующий год, но неожиданно узнал, что детская гонка отменена. Я настойчиво уговаривал отца попробовать включить меня в соревнования взрослых, и ему как-то удалось это устроить. Он купил мне нового пони по кличке Герцог (Duke), и мы тут же начали серьезные тренировки. Помимо общих навыков, инструктор в конце концов согласился обучить меня акробатическим приемам верховой езды. Без сомнения, это вдохновлялось фильмами про ковбоев и индейцев, которые я иногда смотрел, бывая в гостях у моих американских друзей. Честно говоря, я чувствовал гораздо большее родство со спокойными и любящими природу американскими индейцами, чем с жадными до виски и вооруженными до зубов ковбоями!

Дни и недели пролетели незаметно, и вот снова наступил день Гхора-джатры! Прямая трасса для скачек была преобразована в кольцевую, и, после того как были проведены армейские соревнования, наступил момент нашей гонки! Четырнадцать взрослых наездников и я, 11-летний, выстроили наших норовистых лошадей на стартовой линии. Выстрел стартового пистолета – и гонка началась!

Моего Герцога напугал звук стартового пистолета, так что сначала я немного проиграл и, когда мы вырвались на последнюю стометровку, мчался третьим. Напрягая все силы и умения, я разогнал Герцога до максимальной скорости. Мы выиграли с отрывом в полкорпуса, я был на седьмом небе от счастья! Даже у Его Величества короля Махендры на лице играла улыбка, когда он поздравлял меня и вручал красивую медаль. Впоследствии отец часто в шутку говорил своим гостям, что его сын Миша поставил стопроцентный рекорд среди жокеев – две гонки и две победы!

Мой дед Николай Лисаневич (справа) лидирует в скачках

на своем знаменитом жеребце Нижинском

Другими любимыми развлечениями у меня были игра в теннис и лазание по деревьям, причем по тем высоким араукариям, которые росли вдоль нашего теннисного корта и достигали 40-метровой высоты! Ствол и ветви этого дерева покрыты короткими шипами, что делает лазание настоящим испытанием. Но большие, висящие у самой верхушки, плоды размером с джекфрут¹¹ оправдывали все риски, потому что орешки из этих плодов были очень вкусными, особенно если их поджарить на огне.

Однажды днем мой непальский товарищ предложил на спор залезть на такое 30-метровое дерево. Мы надели перчатки и прикрепили к поясам острые маленькие ножи, а затем взобрались на нижние ветви с противоположных сторон дерева и полезли вверх. Чем выше мы лезли, тем тоньше становились ветви. Друг меня обошел и первым достиг вершины, заставив меня уворачиваться от летящих сверху плодов. Но я был недостаточно осторожен! Одна довольно тонкая ветка с характерным хрустом обломилась, гравитация взяла свое, и через несколько мгновений я уже лежал на земле без сознания!

Я пришел в себя в больничной кровати. Обе руки до локтей были в гипсе, голова замотана бинтами, ноги обработаны антисептиком. Но я был жив!

Позже я понял, что это дерево спасло мне жизнь. В падении мое тело сломало одну за другой 7 больших ветвей, так что свободно я летел всего метра два, и еще, моя голова чудом не угодила в бетонную кромку теннисного корта! Но даже этот почти фатальный инцидент не охладил моей страсти к лазанию по деревьям. Я довольно быстро выздоровел и с тех пор чувствую глубокое родство с деревьями, часто я с удовольствием просто сижу в тишине и смотрю, как они раскачиваются и танцуют на ветру.

А в отношении тенниса оказалось, что с раннего возраста у меня проявился талант к этой игре, и я в ней преуспел. Я выиграл юношеский чемпионат, но через несколько лет проиграл в финале взрослого национального чемпионата Непала.

Миша играет в теннис

Мне вспоминается один забавный случай. Однажды один дипломат средних лет, постоялец нашего отеля, попросил отца найти ему спарринг-партнера для тренировок по теннису. Мне в то время было лет 10—11, я как раз сидел в кресле неподалеку.

– Да, конечно! – ответил отец, – мой сын с радостью с вами поиграет!

– Что? Этот мальчик? – спросил дипломат, нахмурившись. Вскоре он согласился, намереваясь меня погонять, но я обыграл его со счетом 6:1 в обоих сетах! Вечером он встретил моего отца, спускающегося по винтовой лестнице из квартиры в верхних этажах.

– Знаешь, Борис, твой мальчик довольно хорош! – признался он с легким смущением.

В этот момент, как это часто случалось в отеле «Ройал», из большого мансардного окна моих родителей звучала классическая музыка, в тот вечер это был фортепианный концерт великого Рахманинова в авторском исполнении.

– Что это за чудесная музыка, Борис? – спросил дипломат.

– А! Это мой младший сын занимается на пианино! – ответил отец с невозмутимым видом.

Нана, отец и мама на винтовой лестнице в отеле «Ройал»

Глава 3. Охота на тигра в день рождения

В качестве подарка на 12-летие отец организовал для меня поездку на охоту в дикие джунгли южного Непала. Во время жизни в Индии и Юго-Восточной Азии он был удачливым охотником на крупную дичь. Он был знаменит и как охотник за людоедами – выслеживал и убивал тигров и леопардов, которые терроризировали жителей местных деревень.

Главным моментом этой захватывающей поездки должна была стать охота на слонах, во время которой мне предоставлялась возможность подстрелить тигра. В обширном и тщательно организованном лагере в джунглях разместились мои родители, несколько моих друзей из Катманду с их семьями, мои младшие братья, три повара, четверо их помощников, четыре водителя и два механика, взятых для ремонта джипов, шесть местных проводников и еще несколько разнорабочих. Лагерь был установлен за несколько часов и состоял из большого обеденного шатра, крытой кухонной зоны, шести комфортабельных спальных палаток для гостей, двух простых туалетов и душевой. Также был поставлен отдельный лагерь для персонала и сооружены площадки для джипов.

Первые два дня охоты были посвящены вылазкам за оленями, кабанами и другой мелкой дичью, что обеспечило нас необычайно вкусной едой. Отец брал меня с собой, это добавило мне уверенности в обращении с ружьем и винтовкой, достаточно тяжелой, чтобы свалить тигра. На второй день я застрелил большого замбара¹², и в течение последующих дней все в лагере наслаждались его нежнейшим мясом.

И вот, настал день охоты на тигра! Накануне вечером, в качестве приманки для тигра, на небольшой поляне к дереву был привязан буйвол. Той же ночью буйвол был зарезан, и по следам определили, что здесь побывал тигр. Отъев изрядную часть буйвола, он отдыхал в прохладных густых джунглях неподалеку, это естественное поведение хищника после обильного пиршества.

Рано утром наши следопыты, шесть слонов с маху́тами и пачва́ми¹³ и около 20 местных жителей отправились к месту кормежки тигра, чтобы подготовить для него ловушку. Она представляла собой длинный забор из белой ткани высотой 5 футов, растянутый вокруг того места, где предположительно отдыхал тигр. Белый цвет редко встречается в джунглях, поэтому считается, что дикие животные стараются избегать белых объектов.

После сытного позднего завтрака началась настоящая охота! Мы с отцом находились на платформе, закрепленной на спине большого слона, и держали ружья наизготовку. Наш слон стоял за белым тканевым забором, а остальные 6 слонов и загонщики приближались с противоположной стороны: они били в барабаны, металлические горшки и громко кричали. Чем ближе они подходили, тем сильнее от страха и волнения колотилось мое сердце. Несмотря на эти устрашающие методы охоты, удача в этот день оказалась на стороне тигра! Он либо ушел от места кормежки ночью, либо нашел способ избежать нашей ловушки.

Мы с отцом в поисках тигра

Не теряя времени, отец приказал строить мача́н¹⁴, который укрепили на дереве в 15 футах над наполовину съеденным буйволом. Эта закрытая платформа сверху была укрыта ветвями, а по бокам у нее имелись небольшие проемы для обзора и стрельбы. Там мы должны были ждать, когда тигр вернется к своей добыче.

Мачан был готов к пяти вечера. Захватив с собой винтовки, факелы, воду и коробку с сэндвичами, мы залезли в мачан со спины самого большого слона, и ожидание началось! Глубокая синева неба уже превратилась в красивый оранжевый закат, когда мы услышали первый рык, он был примерно в 200 метрах слева. Я сразу превратился в обычного испуганного 12-летнего мальчика и замер! Приложив палец к губам, отец положил руку мне на плечо, чтобы меня успокоить. Прозвучал еще один рык, на этот раз гораздо ближе, но мы всё еще не видели тигра! Пока мы всматривались в заросли, секунды казались нам часами. Нас медленно окружала темнота, постепенно возобновились обычные звуки джунглей. Мы просидели в мачане всю ночь, но тигр так и не вернулся, возможно, он учуял наш запах и проявил осторожность.

Через час после восхода солнца пришел слон, чтобы отвезти нас в лагерь. Хотя я был измучен, волнующие события предыдущей ночи очень меня впечатлили. Тогда я был разочарован, что мне не удалось подстрелить тигра, однако спустя годы всякий раз испытывал огромное облегчение, понимая, что в ту ночь красивое и величественное животное избежало верной смерти!