Глава 9
Отмечены вечностью

Молчаливая Цитадель, Утраченные земли

Около недели назад

Эстелла не могла отойти от этого видения почти три часа.

Она взахлеб рыдала, кричала, билась в руках Аарона, а затем просто смотрела в пустоту. Все еще слыша, как плакала у ивы та женщина – Вайолет. Которая не хотела делать виновным Альянс. Все еще видя, как нити пересекали континенты, чтобы охватить собой весь Новый мир и перестроить его.

Все еще чувствуя, как Многоликий Оракул – Аркейн – смотрел прямо на нее.

Он увидел ее сквозь время.

Эстелла понимала, насколько важный, переломный момент для всего мира ей удалось лицезреть. И от этого становилось еще страшнее.

– Почему? – прохрипела она, лежа на диване в углу той же комнаты. – Почему я снова что-то вижу?

Фрэнк присел рядом и погладил ее по голове, как давным-давно делал отец. Она уже и позабыла, как ощущались на коже его мозолистые руки. Он перестал касаться своей дочери, когда Эстелле было лет семь, словно она могла чем-то его заразить.

Остальные Пылающие уже разошлись по спальням – точнее, их выгнал Фрэнк.

– Вы с Илаем – избранные Камельерой и Малаки. Я догадывался, что они попытаются связаться с тобой через кинжал. Как с тем, кого сами же одарили силой.

Эстелла бросила взгляд на стол, где лежал артефакт.

– Что это значит?

– Многие считают, что Камельера и Малаки не наделяют никого своей связью уже сотни лет. На самом же деле в каждом поколении была избранная пара. Для этого и нужны Нити Судьбы: чтобы найти те две души, что смогут с ними совладать и вернут миру истину. Просто раньше они ни у кого не проявлялись настолько сильно. Думаю, дело в том, что ваша с Илаем встреча стала по-настоящему… судьбоносной.

Эстелла сжала левую ладонь в кулак. Символ отозвался слабым покалыванием.

– Икар и Солнце. Как в той легенде, которую рассказывала мне бабушка.

– И ты знаешь, чем она закончилась? – мягко поинтересовался Фрэнк.

Она медленно кивнула. Почувствовав, как грудь сжимается от тревоги, Эстелла решила перевести тему:

– Я видела плакучую иву, но не знаю, важна ли она для нас. Слишком много деталей, которые, черт возьми, никак не сходятся!

– Никогда не знаешь, какое слово является ключом к правде. Так что сейчас нам важно все.

Эстелла прикрыла глаза и постаралась вспомнить, что окружало ее в том видении. Она слышала пение птиц и завывание ветра. Вокруг распускались пушистые цветы – самых разных оттенков и размеров. Река змеилась и огибала две каменистые возвышенности, напоминающие маленькие горы.

– Это какая-то пещера. Очень большая пещера, которая сама по себе является… как будто отдельным миром. – Эстелла сильнее зажмурилась, словно это могло помочь. – Долина. Но я не понимаю, где она может находиться! Как в легенде побывала… Никогда не видела ничего подобного…

Она открыла глаза и обреченно выдохнула.

– Из меня отстойный охотник за сокровищами.

Фрэнк тихо засмеялся и, подняв с пола стакан с каким-то отваром, передал его Эстелле. Она сделала глоток обжигающей жидкости, сваренной Костяным Черепом, и откинулась на спинку дивана. Дарроу еле-еле выгнал чернокнижницу: она никак не хотела уходить, хлопоча над Эстеллой, будто та могла умереть.

– Отдохни. Может, позже вспомнишь что-нибудь еще. Белый шоколад лежит на столе.

Он начал подниматься, но Эстелла схватила его за рукав.

– Подожди. Ты рассказал им, как Захра наложила на Сенат закон Вето? – Фрэнк опустился обратно и кивнул. – Расскажи и мне, пожалуйста.

Тяжело вздохнув, он положил локти на колени и посмотрел в окно.

– Знаешь, Эстелла… Я видел лица твоих родителей тогда, на площади Оритела. – Она приоткрыла от удивления рот. – Да, в тот день я был там. И я видел их лица после, на балконе Стеклянного замка. А еще я помню взгляд твоей матери, когда они приехали на похороны Рамоны…

Эстелла выпрямилась, пытаясь обуздать вспыхнувшую в груди злость.

– Только не говори, что они жалели об этом. Что их вынудили приговорить меня к пожизненному заключению и убить Алека. Алека, черт возьми, который был мальчишкой и не мог дать отпор!

– Возможно, так и есть… – начал он, но Эстелла взмахнула рукой и прошипела:

– Хватит! Я не собираюсь мириться с тем, что они сделали. Просто расскажи мне, как Захра наложила на них закон Вето, и можешь идти. Мне плевать, что ими двигало. Ничто не может оправдать публичную казнь и заключение своей дочери за решетку, Фрэнк!

Он медленно повернул к ней голову. Эстелла тут же проглотила язвительные слова, вертящиеся на языке. Она впервые заметила в его глазах настолько глубокую, мучительную боль.

Эстелла упала обратно на подушку и закрыла лицо ладонями.

– Прости, – прохрипела она, сдерживая слезы. – Прости, я не хотела на тебя срываться…

Фрэнк невесело хмыкнул.

– Все в порядке, неудачница. Не знаю, как ты держалась до этого момента.

– За то, что ты устроил, я могу тебя отпинать. – Эстелла сложила ладони на животе и слабо улыбнулась. – А теперь расскажи мне об этой змеюке.

Фрэнк был отходчивым, поэтому сразу же позабыл о ее срыве и вернулся к делу.

– В Новом мире существуют два мощнейших артефакта: кинжал и корона. Обладая и тем и другим, Конгломерат смог изменить мироустройство. Но, обладая чем-то одним, можно лишь незначительно на него повлиять. Из-за твоего сегодняшнего видения я лишь удостоверился в том, что короне нужен хозяин. Всегда. Сначала им была Дафна, затем Конгломерат. После этого, передавая корону из рук в руки, ей обладали главы столичного Сената. Алдарион первым узнал об ее истинной силе и законе Вето, но был слаб, поэтому начал готовить на замену свою дочь.

– Ты думаешь, что у короны, как и у кинжала, есть разум? И она помогает своим владельцам?

– Как кинжал помогал вам во время штурма, так корона помогала Захре наложить закон Вето. Артефакт появился еще в Старом мире, и хоть Дафна пребывала в Небытие, он не лишился собственной воли. Вот и все. Здесь нет скрытого смысла, – тяжело вздохнул Фрэнк. – Заставить замолчать, стереть память… Для артефакта, что был создан Пустотой, это проще простого.

Эстелла вспомнила, как в ее видении корона чернела и сдавливала головы тех, кто ее надевал.

– Поэтому она и пропустила меня в Невесомье? Почувствовала близкую силу?

– Думаю, это так.

– А Захра…

– Смертная, поэтому не может оказаться в бесконечном пространстве. Это под силу только ангелам и Богам. Но знаешь, мне кажется, Корвелл поплатилась за свои действия. Или поплатится.

Эстелла откинула голову и залпом допила отвар, мечтая, чтобы в стакане было что-то покрепче.

– Не знаю, что и говорить, – пробормотала она, поморщившись. – Видимо, мы в полном дерьме.

– Точнее и не скажешь.

Глава 10
Хозяин совести, слуга воли

Молчаливая Цитадель, Утраченные земли

Наши дни

Что ты имеешь в виду?

Дагнар и Фрэнк, буквально отражая движения друг друга, подошли к столу с разных сторон и выдвинули стулья. Возможно, в другой реальности они были бы братьями.

Эшден и Дарроу одновременно повернулись к ним, кивнув на свободные места.

– Гляжу, вы отлично спелись, – хохотнула Костяной Череп.

По взглядам двух стариков стало понятно, что она ошиблась.

– Когда ты увидела ту сцену, где Конгломерат менял мироздание, я сразу задумался, почему именно ее, – обратился Фрэнк к Эстелле. – Мне кажется, Камельера и Малаки пытаются достучаться до тебя и о чем-то предупредить. Например, о плане Дафны.

– Не тяни, – прорычала Астра.

– Все сходится, – объявил Фрэнк, взмахнув руками. – Дафна не просто так подчинила Илая. И не просто так не забрала кинжал, когда он находился у нее под носом.

Эстелла кивнула.

– Она не забрала его, потому что не могла. Сила Камельеры и Малаки просто не подпустила бы ее к артефакту, как Захру и Небесную армию. Но при чем тут Илай?

Эстелла не совсем понимала, о чем он говорит. За эту неделю они выдвинули два предположения касательно замыслов Богини: она либо хочет уничтожить Пути с помощью кинжала и править бездушными народами, либо желает вернуться к Пустоте. Но ее первый план по уничтожению Богов не предполагал возвращения к Старому миру, поэтому эту мысль они отбросили.

Тем не менее если она подчинила Илая, но не завладела кинжалом, пока была возможность, значит…

– Дафна хочет лишить их силы Нитей, так? – выдвинул предположение Аарон. – Ей нужно для чего-то разорвать между ними связь. Кинжал заточил души создателей, и через него они связываются с Эстеллой. Дафна боится, что Камельера и Малаки расскажут нам о ее настоящем замысле, как рассказали десятому Конгломерату.

– Ничего не понимаю, – вздохнула Астра.

– Тебе и не надо.

Она пнула Аарона под столом, на что он злобно оскалился.

– Нити Судьбы нерушимы, – начал объяснять Дагнар. – Разорвать их не может никто: ни человек, ни ангел, ни Бог. Это по силе лишь двоим.

Все знали, какими будут его следующие слова.

– Вам с Илаем.

Шестеренки в голове Эстеллы заработали в привычном ритме. Она посмотрела на левую ладонь, где едва прослеживался затейливый символ, и вспомнила, как специально ставила ментальные стены. Еще в Стеклянном замке она подсознательно отгораживалась от Илая, злясь на него из-за предательства.

– То есть Дафна специально овладела им, чтобы ослабить нашу связь?

– Думаю, это так, – ответил Фрэнк. – После произошедшего в Невесомье и ее возвращения сила Нитей начала медленно угасать. Потому что, по твоим же словам, ты сама этого хотела. Затем Дафна заставляла тебя отказаться от Илая, давя на больные точки и манипулируя.

Эстелла заставила себя не отдаваться воспоминаниям, но перед глазами вспыхнул поцелуй Илая и Аграт. Тогда она действительно поверила, что он может ее предать. Эстелла так злилась, так ненавидела его в ту секунду, что была готова разорвать любую связь – хоть физическую, хоть ментальную.

Но в глубине души она понимала, что Илай навечно овладел ее сердцем. Может, она и не были бы вместе, но Эстелла продолжала бы любить его – на расстоянии, сквозь душевную боль и одиночество. Она бы любила своего язвительного командира каждым кусочком избитой души.

Видимо, именно поэтому Дафна и решила вырвать Илая прямо из ее рук. Она поняла, что никакие хитросплетения не разорвут их связь. Не уничтожат их любовь.

– Завладев разумом и волей, она пробудила в Илае его прошлую сущность. Сущность Икара, – подхватил Дагнар. – Но если Камельера и Малаки продолжают показывать тебе прошлое, значит, Нити Судьбы не утратили силу. Кинжал питается вашими чувствами и мыслями. Он знает, что Илай не сдался.

– Он никогда не сдается, – прошептала Эстелла.

«Ты самый сильный ангел,– обратилась она к Илаю, потянув за слабую ниточку.– Нам не нужны Нити, чтобы доказать свои чувства. Но раз кто-то свыше думает иначе, пусть наблюдают. Им не понравится то, что они увидят».

– Это бред какой-то, – пробормотала себе под нос Астра. – Судьба мира зависит от чувств двух человек? Точнее, человека и падшего ангела. Не слишком ли многое на них взвалили Кармелита и Малахия?

Аарон поперхнулся.

– Прояви уважение к павшим, – прохрипела Костяной Череп и шевельнула пальцами.

Астра резко вскочила из-за стола, но в этот раз на нее не обрушился поток ледяной воды. Злобно зарычав, она потянулась к мечу.

Дагнар тяжело вздохнул.

–Угомонитесь,– приказал стальным тоном, и Астра плюхнулась обратно.– Нити Судьбы никогда не выбирают обычные души. Это не просто чувства – это намного, намного глубже. Единение двух душ, самоотверженных, способных создавать и уничтожать миры. Это хаос, но в то же время гармония. Это боль, но в то же время спасение.

– А можно вопрос? – снова вклинилась Астра. – Они полюбили друг друга только из-за Нитей Судьбы? Если бы их не связывала сила, они бы не были так близки?

Эстелла почувствовала, как щеки и шея начали краснеть. Они ведут себя так, словно обсуждение ее личной жизни – обычное дело!

– Мы не зна…

– Давайте перейдем к делу, – оборвала Фрэнка Эстелла, пытаясь сдерживать негодование.

«Что он хотел сказать? Что они не знают, искренние наши чувства или подстроенные многие тысячелетия назад? Что это еще одна злая игра?»

– Если Дафна все же хочет разорвать с помощью кинжала Пути, какой будет исход? Мы просто умрем?

– Нечто похуже. Ты будешь до конца жизни загнанной в теле, без возможности сделать что-либо по собственной воле. Именно это и чувствует Илай. – На этих словах сердце Эстеллы подскочило к горлу. – Возможно, он видит мир со стороны. Его сознание расслаивается и не может отличить правду от лжи. Он сжирает себя изнутри, но не может пробить дыру в груди, чтобы выбраться. Это полное подчинение. Это хуже, намного хуже смерти.

Эстелла почувствовала, как по телу пробежала жаркая волна. Она сжала руки в кулаки, стараясь подавить разгорающуюся злость. Боль. Обиду.

Ненависть.

Она убьет ее. Погибнет сама, но убьет Богиню, заставившую страдать мужчину, который принадлежит ей.

– Пожалуй, я вас покину.

Эстелла недоуменно посмотрела на поднявшуюся из-за стола Астру. Аарон сразу же встал вслед за ней.

– Куда ты?

– За своим братом.

Он аккуратно перехватил ее за руку и повернул к себе лицом.

– Не нужно, принцесса, – прошептал Аарон так тихо, что Эстелла кое-как различила его слова. – Ты не можешь отправиться туда одна, это слишком опасно. Тем более…

– Тем более ты больна? Это ты хотел сказать? – вскинулась Астра, выдернув руку. – И без вашей помощи справлюсь! Я больше не могу без него, понимаете? Клянусь, я просто… не могу без него.

Она медленно оглядела их.

– Не могу без него. Без Клэр. Без Нэша. Без чертовой Леоны. – Астра пошатнулась, но вовремя переставила трость и поймала равновесие. Она даже не сопротивлялась, когда Аарон все-таки обнял ее за плечи. – Сколько еще мы будем отсиживаться? Сколько еще они будут страдать, пока мы прячемся?

Астра говорила твердым голосом, но Эстелла уловила в нем дрожащие нотки. Затем она перевела взгляд на стоящего рядом Аарона. Он смотрел на Астру тем взглядом, от которого Эстелле всегда хотелось плакать.

Любовь. В его глазах плескалось столько любви – раненой и искалеченной, – что в этот момент Эстелла сдерживалась, чтобы не подойти к ним и не прокричать: «Хватит отвергать свои чувства!»

Астра неосознанно прижималась к его телу, как будто Аарон был ее опорой, а он крепко держал ее, чтобы она не развалилась на части.

– Я пойду с тобой, – произнесла Эстелла и заметила, как Астра задержала дыхание. – Я пойду с тобой и в Стеклянный замок, и в Льерс. Ты права: хватит отсиживаться в безопасности. Но я также согласна с Дагнаром и Фрэнком. Мы не можем рубить с плеча, потому что без четкой стратегии просто погибнем.

– Как делала ты в своих дурацких вылазках.

Эстелла смерила Дагнара грозным взглядом.

– Они не дурацкие. Я откопала больше, чем наши разведчики.

Но Эстелла все равно согласилась с ним. Как бы сильно ни хотелось броситься в бой, они должны держать голову холодной. А последнее время Эстелла делала полностью противоположное.

– Мы с Аароном получили послание от одного из разведчиков. – Дагнар достал сложенный лист из внутреннего кармана кафтана. – Это был следующий пункт обсуждения, но вы, как всегда, торопите события. Суть в том, что Небесная армия готовится к наступлению. На что и на кого – неизвестно. И это самое страшное. Стеклянный замок все еще полностью неприступен, как и столица Льерса.

– Ведьмаки усилили барьеры вокруг дворца Драу и Стеклянного замка, – выплюнула Костяной Череп, чиркая ногтями по столу и оставляя на нем борозды. Все поморщились от противного звука. – Я даже не могу перенестись туда. Старая я уже, старая… И Дьявол силушки не подарит, я уже всю у него высосала.

– С каких пор ты так разговариваешь? – поморщилась Астра, на что чернокнижница глумливо ухмыльнулась.

Эстелла провела ладонью по лицу, тяжело вздохнув.

– Оракул не может нам помочь?

– Когда он поймет, что без его помощи нам не обойтись, то сразу же придет. До тех пор мы должны справляться сами, – ответил Фрэнк.

– Мог бы просто помочь, – буркнула Астра, все еще прижимаясь к Йоргенсену. – Еще и имя у него такое – Аркейн… Бр-р-р…

Эстелла перестала их слушать, когда заметила за окном белоснежную птицу. Та порхала у стекла, словно пытаясь проникнуть внутрь. Эстелла сразу же вспомнила библиотеку в Стеклянном замке – и почему-то ее сердце болезненно кольнуло.

Даже за такое короткое время она успела привыкнуть к нему.

Она повернулась к столу и заметила, как Костяной Череп переводит взгляд с нее на птицу. Эстелла вопросительно приподняла брови, но женщина сразу же отвернулась.

Внезапно Эстелла почувствовала знакомое жжение в груди.

– Только не это, – прошептала она, пустив по венам божественный огонь.

– С тобой все в порядке? – встрепенулся Фрэнк. – Снова видение?

– Хуже.

Перед ними, прямо на столе, материализовались три огненные лисы.

—Мы хотим есть! – заверещали они в один голос.

– Вы же не нуждаетесь в пище, – прищурилась Астра, подступая к столу.

Эстелла бросила на фамильяров осуждающий взгляд.