Глава 2

Утром, когда плач малышей разбудил Лину, Вадим ушёл, забрав некоторые свои вещи. Зубная щётка, пара комплектов одежды и ощущение защищенности. Он оставил её одну с тремя детьми. Лина открыла глаза, почувствовав, что её слёзы маленькой тёплой ручкой вытирал Глеб. Он внимательно, не отводя своих больших глаз, удивлённо наблюдал за взрослой женщиной, которая плачет, как ребёнок. Сквозь слёзы она улыбнулась и сказала:

– Доброе утро, Глеб. Пойдём знакомиться с твоими братом и сестрой.

Молодая мама и не пыталась проникнуть в сознание мальчика, но всё же каким-то непонятным образом она увидела до ужаса страшные вещи. Глеб весь в крови и держит нож, рядом с ним лежат мёртвые тела младенцев, а в его глазах отражалось наслаждение. Лина глубоко вдохнула и быстро выдохнула, закрыв глаза. Мальчик вопросительно на неё посмотрел.

Она взяла его за руку и повела в детскую, где громко плакали близнецы. Красивая белоснежно-бежевая комната на солнечной стороне. Две кроватки с маленькими ревущими детьми, серо-белый ковролин с длинным мягким ворсом, множество разных игрушек, небольшой диванчик, столик, комод с детской одеждой и полка с книгами и дисками. Красиво и уютно была обставлена комната.

Лина посадила Глеба на диванчик, а сама потянулась к мальчику. Покормив и поменяв пелёнки, она поднесла к Глебу ребёнка.

– Знакомься, это мальчик – Миша. Миша – а это твой старший братик – Глеб.

Младенец замер и тщательно начал рассматривать новое лицо. Пару раз он хлопнул ресницами и заулыбался. Глеб тоже со всех сторон его оглядел и остановил свой взор на синих блестящих глазах. Потом он перевёл взгляд на Лину и снова на малыша.

– Глаза одинаковые, да? Зато внешне он больше похож на отца, – грустно улыбнулась мама.

Не успел Глеб сообразить, женщина уже взяла второго ребёнка и сделала всё то же самое, что и с первым.

– А вот это девочка – Ника, а это твой будущий защитник – Глеб, – задорно улыбнулась Лина. Девочка на мгновение замерла, а потом активно замахала ручками, – Видимо, она хочет, чтобы ты её подержал. Хочешь попробовать?

Мальчик опустил голову и помотал ею, отказываясь от предложения.

– Ну ладно, захочешь – попроси. У нас теперь с тобой будет много времени. Я тебя ни за что не оставлю, – переходя на шёпот, сказала Лина, а, когда положила малышку, резко повернулась, лучезарно улыбнулась и громко заявила, – А теперь и нам пора завтракать. Хочешь посмотреть, как я готовлю?

Глеб решительно спрыгнул с диванчика и скромно кивнул головой, продолжая наблюдать за женщиной, которая должна стать его мамой. Они вместе позавтракали омлетом с какао, переоделись, захватили с собой малышей и пошли к маме Лины. Мальчик не особо понимал, куда и зачем они идут, но не отставал.

Май месяц. Идёт холодный моросящий дождь. Снега уже нет. Мокрые асфальтовые дорожки бесконечно переплетались между собой. Ещё не нарядившиеся в листву деревья стояли, дрожа от холода. Хлюпанье резиновых сапог по лужам навеивало тоску. Как-то грустно. Мальчик остановился и посмотрел на пасмурное серое небо. Глеб думал, что сейчас его «новая мама», поглощённая своими детьми, так и пойдёт дальше, оставив его позади и забыв о его существовании. Однако Лина, сделав пару шагов вперёд, обернулась и, не отпуская одной рукой коляску, присела и протянула руку.

– Давай руку, дружище. Проверял меня, да? – улыбнулась она, разгоняя хмурую тоску, а мальчик, засмущавшись, опустил голову и подошёл к ещё малознакомой ему тёте, робко и несмело положил свою крохотную ручку, замерзшую от холода, на большую тёплую, но почему-то дрожащую руку. «Может, она боится меня?» – подумал Глеб. А она продолжила говорить, – Я бы тоже проверяла, – сказала Лина Глебу, а потом переключилась на свои мысли, говоря их вслух, – А ведь и я тоже проверяла. Мы ведь через столько прошли вместе, а он просто взял и ушёл… – сделала она небольшую паузу и вернулась к Глебу, уверенно добавив, – Так что проверяй меня, хоть всю свою жизнь, я ни за что не оставлю и не предам.

Малыши сладко спали в коляске, не замечая ни холода, ни шума. Держа одной рукой коляску, другой Глеба, Лина чувствовала себя немного спокойнее. Вот где-то упал ребёнок и оглушительно заорал. Именно заорал, а не заплакал, привлекая к себе как можно больше внимания. Глеб презрительно посмотрел на пятилетнего мальчика, а тот показал язык и снова начал кричать. И тут, словно иглой, пронзили Лину и ещё нескольких людей мыли Глеба: «Завали хлебало переросток недоразвитый!». Эти несколько людей повернулись и посмотрели на ребёнка, который, казалось бы, произнёс это вслух, но поймали только его вопросительный взгляд. Только Лина. Только она никак на это не отреагировала, как будто ничего не слышала.

Через некоторое время они уже стояли напротив квартиры, где раньше и жила волчица. Лина неуверенно нажала на звонок, и сию же секунду распахнула дверь красивая счастливая женщина.

– О! Лина! Какими судьбами? – мягко и нежно спросила Мария Владиславовна.

– Привет, мам. У меня есть просьба – посиди, пожалуйста, с близнецами. Мне нужно по делам сбегать. Часика два, наверное, хватит, – топталась на одном месте, словно в чём-то провинилась, Лина. Глеб же спрятался за ней, крепко сжимая её руку.

– А Вадим? – заметила какое-то движение мама и вопросительно посмотрела на дочь.

– А у Вадима свои дела. Мам, ну пожалуйста. Дело очень срочное и важное, – торопливо произнесла она, не глядя в глаза. Ей не хотелось сейчас всё рассказывать.

– А этого молодого человека мне не оставишь? – на этом слове мальчик вздрогнул и спрятался за ногами Лины, чувствуя себя неуютно.

– Нет, не оставлю. На самом деле, дело как раз-таки его и касается. Пока не могу ничего сказать. Мам, посидишь? – умоляюще посмотрела Лина.

– Конечно. Без вопросов, это же мои внучата. Тогда, когда вернёшься, всё объяснишь, – вошла в положение Мария Владиславовна.

– Хорошо, – передала она коляску с детьми, – Ника, Миша не балуйте, я скоро вернусь, – попрощалась она с детьми, поцеловала их и в один миг оказалась на улице с Глебом.

Они вдвоём отправились в офис Юны, где должны были встретиться с Мариной Геннадьевной. Однако вместо неё пришёл мужчина. Он представился юристом. За эти два часа, как и планировала, Лина разобралась со всеми документами. Юрист же заявил, что последние этапы он оформит сам, а позже передаст все документы непосредственно Воскресенской Лине Исайевне. Мальчик же в это время уснул в соседнем кресле. Его не интересовали взрослые беседы и были ему скучны.

Проснулся он уже ближе к вечеру дома у незнакомой женщины. Глеб испугался, подумал, что его снова бросили, но Лина тут же начала гладить по голове, и он успокоился.

– Вот оно всё как было. Опять сама за всех всё решила, – неодобрительно покачала головой Мария Владиславовна, смотря на провинившуюся дочь.

– Мам, а что я ещё могла сделать? – взволнованно спросила Лина.

– Отказаться. Не нужно всем подряд в голову лезть, – Глеб огорченно посмотрел на Лину. И снова кошмар. Нож воткнут прямо в сердце её матери, а рядом стоит исчадие ада. Девушка грустно улыбнулась, погладила мальчика по голове и крепко обняла, взяв на руки. Хорошо, что этого больше никто не увидел.

– Ошибаешься. Ребёнок не вещь, чтобы так от него отказываться. Разве возможно не полюбить этого скромного мальца. Теперь он – мой сын, член моей семьи, как и ты, и Степан Григорьевич, и Артём, и Даша, и ваши дети, и Вадим, и Ника с Мишей. Я никого не отпущу, – абсолютно серьёзно говорила Лина.

– А как же Вадим? Ведь ты его уже отпустила.

На лице Лины отразилась боль, но она не хотела напугать Глеба и поэтому через силу улыбнулась.

– Я его не отпустила. Он в моём сердце и всегда там будет. Мама, я люблю его так сильно, что, наверное, я всё ему смогу простить. А он? Интересно, он сможет сделать то же самое, что и я когда-то для него? Любит ли он меня на самом деле или это просто благодарность?

– Дурочка, – ласково сказав, присел на кресло Степан Григорьевич, – он тебя тоже много раз спасал, разве нет? Ну не буквально из-под машины вытаскивал, а морально. Он ведь всегда был рядом в нужные моменты.

– Но и я тоже была рядом… – ей стало только больнее.

– А почему бы просто не позвонить ему и не рассказать о своих чувствах? – вмешалась мама.

– Он меня не простит, – прошептала она так, что её никто не услышал, а потом, радостно улыбнувшись, громко сказала, сменив тему, – Пора нам домой! Засиделась я уже.

– Я подвезу, собирайтесь, – встал с кресла Степан Григорьевич и пошёл заводить машину.

Примерно час они были уже дома. Лина покормила детей и затеяла перестановку. Она перетащила колыбельки Ники и Миши в её с Вадимом спальню. Аккуратно уложив детей, она присела на кровать и устало улыбнулась, смотря на спящие лица близнецов.

– Залазь ко мне, мы теперь здесь все вместе спать будем, – в глазах мальчика промелькнуло сомнение, – Не бойся, кусаться не буду.

Глеб, всё ещё сомневаясь, залез на большую мягкую кровать и подполз к Лине, но держался от неё на расстоянии вытянутой руки. «Он до сих пор не доверяет мне. Неудивительно, после всего, что с ним случилось» – подумала она.

– Слушай, я хочу сказать тебе кое-что важное, – Лина сделала паузу, пытаясь подобрать правильные слова, – Ника и Миша – моя жизнь. Если с ними что-то случится, я попросту этого не переживу. Если они умрут, я последую за ними. Они моя ниточка жизни. И ты стал частью этой ниточки. Так что, когда они подрастут, подружись с ними, ладно? Вы все одинаково важны для меня. И когда-нибудь вам придётся спасать меня… – Глеб удивлённо и непонимающе посмотрел на новую маму, – Хочешь подержать кого-нибудь из них за ручку, пока они спят? Они ведь просто прелесть!

Мальчик кивнул головой. Лина подхватила Глеба и поднесла к кроватке Ники. Он вытянул руку и пальцем коснулся ладошки девочки, а она сжала палец в кулачок. Глеб сначала вздрогнул, а потом расплылся в улыбке. Его глаза прямо засияли, но он так и не произнёс ни слова.

– А к Мише хочешь? – ребёнок помотал головой, застеснявшись, – Как хочешь, заставлять не стану. Может, рассказать тебе сказку? – сказала первое, что пришло в голову, Лина, пытаясь отвлечься от своих тяжёлых