За два месяца до выпускных экзаменов и защиты диплома, я узнала, что беремена. Нет, я не залетала по великой случайности. У меня медицинское образование, я наверняка знала, откуда и почему берутся дети. Мой муж тоже не был дураком, прекрасно понимал, какие слагаемые нужно было сложить, чтобы увидеть положительный тест на беременность. В какой-то момент оба ведомые моим желанием родить ребенка, и напуганные общественными стереотипами о сложностях забеременеть, мы сознательно прекратили предохраняться и достигли цели с первого раза. Узнав о беременности, я испугалась. Конечно, мне 24 года, я только вхожу во мрачную взрослую жизнь, я еще сама ни черта не пробовала, и мало что знаю, а тут ребенок. Не знаю, что почувствовал муж и почувствовал ли вообще. Его эмоции, если таковы были, на тот момент мало интересовали меня. Да и своими я особо не спешила делиться. Мое подсознание, которое понимала я, вряд ли бы понравилось мужу. Что мне надо было сказать ему? Что мы уже 5 лет вместе, а я до сих пор не люблю его? Что он не муж мне, а партнер? Что я с фанатичным наслаждением отношусь к людям с карими глазами? Или что он и есть биологический материал, потому что у него карие глаза, а я мечтала о дочери с карими глазами? Ничего из этого я не могла сказать ему. Не хотела обижать его. Ведь за пять лет он, наверное, создал свою собственную картину мира, и я не хотела быть тем человеком, который разобьет ее в дребезги, которые непременно ранят его. Жить в созданной иллюзии? Да, для кого-то это страшно, неприемлемо, уничижительно, а для кого-то это в порядке вещей. Как не крути, все равно все живут в иллюзиях. И я была не в праве ломать иллюзию другого человека. Я промолчала, скрыв свои истинные чувства. Главное то, что моя цель будет достигнута: у меня будет дочь с карими глазами. Все знакомые и друзья говорили, что у меня может быть только мальчик, а я всегда знала, что у меня будет девочка. Так и вышло.

В декабре я родила девчонку, и моя жизнь ощутила первые изменения. Дети никогда не вызывали во мне умиления и чувства радости. Я бы даже сказала, что они меня раздражали: нестабильные, крикливые, эгоистичные маленькие люди. Я никогда не ходила в гости к тем знакомым, кто обзавелся детьми. Они были потеряны для меня. Я, честно, пыталась, но люди, у которых появились дети, менялись. Местоимение первого лица, единственного числа быстро превращается в местоимение первого лица, множественного числа; темы разговора сбиваются в кучу, вращаются вокруг ребенка, его желаний, игрушек, цвета какашек, кормежки. А мне неинтересно, и я отстранилась от семейных пар с детьми. Теперь, когда у меня появилась дочь, я боялась стать такой же. Боялась, что больше не будет звучать «я», а будет пресловутое «мы», что моя жизнь окончена и я должна жить жизнью моего ребенка.

После появления дочери партнерство с мужем постепенно стало терпеть крах, как замеревшая на крутом повороте фура, прицеп которой сильно накренился и неизбежно упадет, никто не знает когда, но это точно случится.

Муж менялся, менялось и его отношение ко мне. К сожалению, не в лучшую сторону. Возможно, менялась и я. Скорее всего менялась. Но разве уследишь за собственными изменениями, особенно когда они в процессе? Да, это сейчас я могу сказать, что раньше была другой, по-другому относилась, по-другому думала. Но не тогда.

Изменения мужа я видела. Из партнера он превращался в противника. Все реже мы были заодно, все сложнее было договориться и прийти к единому мнению, все чаще возникали ссоры и скандалы. Уже на пустой почве. А это ведь все! Когда люди просто так начинают ругаться, без причины, чтобы просто появилась возможность высказать свое «фи» в резкой форме, когда точек соприкосновения становится все меньше – это все! Это тонущий корабль. Все понимают, что судно идет ко дну и, что бы ни делалось, оно все равно затонет. Единственное, что можно сделать – это либо остаться на борту терпящего бедствия корабля и утонуть вместе с ним, либо спасти хотя бы себя, дав возможность себе жить дальше. Я хотела жить дальше, но и с корабля сойти не смогла. Общение с мужем свелось к минимуму, даже обоюдные претензии постепенно умирали прямо на устах, не имея возможности и желания вырваться из них, понимая абсурдность своего существования. Мы стали как соседи в коммунальной квартире, надоевшие друг другу и без возможности разъехаться. Не знаю, что было на душе у мужа, но точно знаю, что чувствовала я. Пустоту. У меня есть муж и ребенок, какие-то домашние животные, а я пустая и одинокая. Внутри разгорается огонь немого отчаяния, когда ты понимаешь, что что-то идет не так, что-то рушится, что-то угнетает тебя, но ты не понимаешь, что именно. Собственное бездействие начинает разрушать изнутри.

Внезапно я пришла к мысли, что это все не то, что я хотела в своей жизни. Я не хотела семью, потому что не понимала, на чем она базируется. Что? Что должно быть в основании дома под названием семья, чтобы этот дом не рухнул? Мне не хотелось искать эту базу, раз изначально ее не оказалось. Прошло уже столько лет, этот хлипкий дом уверенно осел в земле без нужного фундамента и рушится. Рушится на моих глазах. А как исправить? Тут словно острой, саперной лопаткой по затылку меня ошарашила мысль, что я ничего не хочу исправлять. Ничего. Не хочу.

Я пришла к мужу и сообщила ему о намерениях развестись. Узнала, что, оказывается он тоже устал жить со мной. Я не самая лучшая партия для совместного проживания. Узнала о себе многие вещи, о существовании которых догадывалась, но никак не думала о них всерьез. Я сама никогда не считала себя идеалом, не восторгалась ни мозгами, ни лицом, ни фигурой. Мое отношение к себе было самым посредственным. И точно помню, что на рассвете наших отношений с мужем, я сразу же выложила ему все свои темные стороны, грехи и недостатки. Я дала ему выбор до свадьбы: остаться со мной или разойтись сейчас, зная и понимая, что я совсем не тот вариант, который он ищет. Предполагаю, что он подумал, что я шучу, может прикидываюсь или еще что, но, как результат, не поверил моим словам и остался со мной. А теперь, прожив со мной столько лет, осознал, что я не шутила. Но в отличие от меня, он был готов смириться с моими недостатками и жить дальше. Я не была готова мириться с его. Меня до брака не предупреждали о том, что я буду все сама. Я всю жизнь была сама. Зачем же мне муж в таком случае? Я сама. Я всегда сама.

Мы подали на развод. Нас попросили подождать месяц. Потом будет второе слушание, после которого суд изменит наш гражданский статус. На втором слушание мы помирились. Я решила, что должна быть еще одна попытка сохранить семью. Снова начала приглядываться к мужу. Ведь он был неплохим человеком, но для жизни этого оказалось мало. Мне нужен был союз, а я получила лишь как некую обузу, которую мне теперь надо тащить с собой, как чемодан без ручки.

Дочери уже было 6. Не мытьем, так катаньем мы прожили еще три года. Ничего не изменилось. А чего я ожидала? Каких изменений я ждала? А ждала ли? Я словно вышла из тела этой семьи и просто наблюдала за тем, что происходит. Желание развестись вновь маякнуло на горизонте. Я чувствовала себя уставшей, разбитой, как какашка, распластанная на грязном камне, вылетевшая из птичьей задницы с высоты полета. Развод и свобода – это все, что я хотела. Подняться с этого камня и начать новую жизнь. Без мужчин. Жить для себя и для ребенка, не таща за собой мужчину. Я попробовала. И не раз. Ведь отношения до брака мало чем отличались от отношений в браке. Одно и то же: я должна всем и все, а мне никто и ничего. Я всегда должна была уметь понимать, прощать, любить, зарабатывать, добиваться, держать дом в порядке, уважать, считаться, быть милой и заботливой, качественно отдаваться. И вот на пороге своего 30-летия я окончательно и бесповоротно убедилась, что нет, мужчины – это не мое. Из всего огромного, казалось бы, бесконечного списка требований, которые мужчины предъявляли мне, я ничего не умела делать, кроме понимать.

Я не умела прощать. После ссоры с мужем могла не разговаривать с ним неделями, несмотря на его попытки примириться. Я чувствовала себя обиженной и не хотела не то что разговаривать с человеком, который обидел меня, не хотела даже замечать его. Он просто исчезал для меня, хотя физически находился в метре. Нет, я не считала себя стервой из-за своего такового поведения. Больше всего в жизни я не приемлю, когда мне лгут и не исполняют обещаний. Мой муж, да и предыдущие пассии, не брезговали наврать или не сделать то, что было обещано. А я надеялась и верила, в ответ мою веру и надежду предавали, плевали мне в душу, казалось бы, близкие мне люди. К 30-ти годам я смирилась с мыслью, что обещание и правда – это такие же слова как посрать и ничто. Просто слова. Слова, которые никак не призывают к действиям. Слова, которыми меня насильно кормили, а меня тошнило. Я захлебывалась этой рвотой, ложью и пустыми обещаниями. И по началу я не могла этого простить. Не умела. Не научилась до сих пор, но научилась плевать и уходить от таких людей. Это привело к тому, что я осталась практически без друзей и знакомых. Плевать! Зато я не захлебывалась безудержной рвотой!

У меня были проблемы с пониманием. Оказывается, это очень нелегко понять другого человека, особенно если точки зрения не то что бы не совпадают, а критически разные, противоположные. Я не понимала и мое непонимание вновь приводило к ссорам. В какой-то момент я решила учиться понимать. Слышать и слушать, чтобы понимать, чтобы избегать ссор на этой почве. Я научилась понимать к 30 годам. Трудно, сложно, порой даже возмутительно, но научилась. Теперь я могу понять многое, очень многое, но все еще не могу понять ложь и пустые обещания.

Я научилась зарабатывать. Не миллионы, конечно, но себя и семью обеспечить могу, даже воплотить в реальность некоторые прихоти. Я никогда не стремилась к баснословным деньгам. Хотелось, чтобы хватало и немного оставалось. Никогда не зависела финансового от мужчин. Я не знаю, что это такое и знать не хочу. Мне с детства мама твердила, что я должна рассчитывать только на себя, я должна уметь максимально делать все сама, потому что в любой моменты человек, от которого ты зависишь, может развернуться и уйти. Что делать тогда? Я не хотела оказываться в подобной ситуации. Никто не будет тащить меня так, как я тащу сама себя. Никто не обязан это делать. Помимо мамы, в моей жизни был еще один человек, которому я благодарна за преподнесённый урок. Это был мой парень, который предложил мне денег на проезд в метро, взамен на то, что я припаду к его гениталиям. Так мерзко мне никогда не было, но я привыкла находить положительные стороны в любой куче говна. Нашла и здесь – финансовая независимость. Я хочу делать в постели те вещи, которые я хочу сама, а не те вещи, за которые мне будут платить. После того случая померкли надежды на светлое будущие в компании мужчины, померкло и отношение к сексу. Я была уверена, что мужской пол видит в женщинах шлюх. Обыкновенных шлюх, которым можно подкинуть какой-то презент, и она отсосет и оттрахает за это. Конечно, это не то амплуа, к которому я стремилась. Финансовая независимость лишит меня звания шлюхи.

Я научилась добиваться поставленных задач. Не всех, конечно. Не все мне удавалось заполучить. Что-то еще впереди, и все еще стремлюсь к этому, а что-то уже далеко позади, и никогда не будет у меня. Нет, я не сдавалась, иногда позволяла голове подключиться к своему «хочу». Я хотела стать судмедэкспертом, но не стала. Не потому, что испугалась страшно тяжелой учебы, а потому что поняла, что не готова после 4-х лет медицинского колледжа выкинуть еще 10 лет на работу и учебу с живыми, больными людьми. Я хотела играть на пианино, мечтала о музыкальной школе, но отказалась от идеи, потому что не хотела заниматься сторонними предметами, а хотела играть на пианино. Да, я не стала учиться в музыкалке, но купила пианино и все равно играю. Учусь играть. Мне плевать, что порой мне говорят, что в 30 лет не учатся игре на музыкальных инструментах. Когда появились цели в отношении семьи, сделать ремонт, например, у меня тут же появлялся якорь в виде моего мужа, который постоянно тянул вниз, что, естественно, монотонно, противно разрушающе капало по одной гнусной капле мне на нервы.

К сожалению, может к счастью, не могу судить, я так и не научилась содержать дом в порядке. Пока мы проживали с мужем, быт был скорее на нем, чем на мне. Я правда пыталась, но у меня немного другие приоритеты. На меня могло напасть вдохновение, и я садилась писать музыку. Неделю. Две. Месяц. Сколько угодно, пока я была под вдохновением. Никто и ничто не мог заставить меня положить инструмент, закрыть программу на компе и пойти убираться. Не могла остановиться. Я писала, сочиняла и знала, что, если сейчас встану и возьмусь за веник, мое вдохновение исчезнет, ни оставив даже тусклого намека на свое былое присутствие и когда оно вернется – неизвестно. Грязь в доме никуда не денется. Она может веками лежать и ждать, когда ее уберут. Вдохновение не может. Оно тебя имеет, не ты его. В пустые дни, когда музы были не со мной, я бралась за веник, пылесос, что-то мыла, что-то терла, пыталась воссоздать уют. И что я потом видела? Как на свежевымытый пол падают капли разбрызганного кетчупа? Как сыплются со стола крошки, а затем как они противно хрустят под тапками мужа? Как раковина заваливается грязными тарелками с кучей объедков? Я не хотела этого видеть. Не хотела смотреть, как мои труды, едва успевшие остыть, рушатся, изничтожаются и летят в помойку. Я разговаривала с мужем, просила убирать, как только что-то упало или пачкалось. Естественно, я встретила непонимание с его стороны и обвинение меня в свинстве. Но я ведь не спорила! Всего лишь просила поддержки в попытке сохранить порядок.

Спустя энное количество лет я плюнула на уют. Пусть будет то, что будет, я больше никак к этому не отношусь.

Уважать. Одно из самых тяжелых требований со стороны мужчины. Ни одного из своих мужчин я не уважала. Не понимала, за что мне надо их уважать. За ложь и пустые обещания? За неспособность помочь мне? За нежелание быть одним целым союзом, и за желание свалить все на меня? Просто за то, что он добрый человек? Может быть да, в нашей время добрый человек – это редкость, исчезающий вид, но, к сожалению, мне этого недостаточно. Я просто знала, что мой муж добрый и все. Я никогда не хотела советоваться с ним, все решения принимала самостоятельно, даже не всегда ставя его перед фактом. Не считала, что это моя вина. Я жила с тем, как он сам поставил. Все те разы, когда приходила с какой-то просьбой к мужу, я слышала лишь один ответ: «ты что, сама не можешь решить?»

К 30-ти годам я поняла, что да, могу. Приходить к нему со своими проблемами или даже общими проблемами я перестала довольно быстро. Мне достаточно пару раз услышать отказ, чтобы больше не обращаться. Если у меня и были когда-то зачатки уважения к мужу, о которых я ничего не знала, то они скоропостижно канули в Лета. Я не уважала его и никогда не скрывала это от него, пытаясь сотворить абсурдную ложь.

Из вышесказанного вытекает мое нежелание считаться с его мнением. Зачем? Зачем считаться с мнением людей, которые ничего не хотят решать, ни в чем не хотят принимать участие, но спешат поделиться своим ценным мнением? А порой даже навязывают его: твое решение – говно, сам я делать ничего не буду, но ты делай так, как я говорю. Отказ. С моей стороны всегда будет отказ и речь здесь не только о семье, а в принципе об отношениях между людьми. Я приходила за помощью, мне отказывали, все. Дальше не нуждаюсь в чужом мнении. Я сама.

Я никогда не была милой и заботливой. Снова пыталась, но все было зарублено на корню. Милой я не могла быть ввиду своего мальчишеского характера. Наверное, оно и неудивительно. Когда мои ровесницы проводили время в парикмахерских, подбирая новый цвет волос, красили с подружками ногти и выщипывали брови, кривляясь перед зеркалами, подбирая соблазнительные позы, я, вместе с ребятами, сидела под капотами стареньких запорожцев и ВАЗов, смотрела как разбирают Урал и Иж, пробовала водку, пиво и сигареты, училась играть на гитаре и материлась как сапожник. Милой меня никто не воспринимал даже, когда я пыталась таковой быть. Ведь иногда мне тоже хотелось быть девочкой, но никто не давал мне такой возможности. Да и позаботиться я ни о ком не могла, кроме себя. Все мои попытки быть заботливой казались мне смешными. Я так не хотела выглядеть смешно и нелепо в чьих-либо глазах. Отношение людей ко мне, отношение моего мужа ко мне научилине быть заботливой, а дать возможность людям позаботиться о себе самим. Еще меня пугал немаловажный факт, что любая забота воспринимается человеком как нечто должное. Ты хочешь порадовать человека, а он потом требует снова и снова, невзирая уже на твои желания.