20 апреля. Ваня, ты не поверишь!!!
Это невозможно
У меня нет памяти на даты, но этот день…
Дневник молодого человека
Ранним утром, для апреля на редкость тёплым, Ваня шёл через парк в сторону студии, где должен был проходить кастинг. Наступал второй день отбора. Вчера комиссию из режиссёра и автора идеи посетило множество симпатичных девушек, хотя сам писатель признавал среди них достойными такого почётного звания всего пятерых. Из ста семи. Сам он искал хотя бы красивую, уже не рассчитывая на Красавицу, о которой писал в своей книге. Чопарев, не скрывая своё недовольство, дал добро на повторный день, снова разместив где только можно обновлённую информацию о кастинге.
Синицы щебетали о чём-то важном, спрятавшись в кустах. Вдоль тротуара по-солдатски маршировал бирюзовый голубь, раздувая горло и разворачивая хвост возле серой голубки, словно неудачно появившийся на свет павлин. Мимо то и дело пробегала рыжая собачонка, пытаясь на лету схватить постоянно разгоняющийся мяч.
Когда Балагуров подошёл к переулку, отделявшему зелёный островок от стальных сооружений, солнце выглянуло из-за кленовых ветвей и на миг лишило Ваню возможности видеть вокруг себя. Мимо прошла девушка с распущенными чёрными волосами, слегка развевая на тёплом ветру белое платье в цветочек. Ваня не увидел её лица сквозь яркие лучи, но странная сила потянула его к ней. Он улыбнулся, посмотрел вслед скрывшейся за углом незнакомке и поскакал дальше, сопровождая природно-городскую тишину весёлым свистом.
Марафон часовых стрелок возобновлялся уже по третьему разу. Закинув ногу на ногу, Чопарев сидел рядом с камерой в просторном тёмном павильоне и прокручивал пальцем то свои густые усы, то чёрно-пепельные волосы. Чуть позади, в тени осветительных приборов и разбросанных стульев, на откинутой спинке кресла лежал Балагуров, скрестив руки и подперев ими затылок. С первого взгляда могло показаться, что он спал. Вместе с очередным резюме наш писатель только что с раздумьем отложил на стол ручку и эскизы раскадровки для окончательной версии сценария.
– Не обязательно так подробно, – буркнул Чопарев, взглянув на рисунки.
– Ничего, всё равно ещё долго сидеть. Дай хоть порисовать.
Эрик насупился. Задавание бесконечных вопросов начинало раздражать ещё неопытного режиссёра, но он продолжал. Ваня намекал другу довольной усмешкой, что идея провальная.
– Бу-бу-бу! – торжественно провозглашал он почти после каждой конкурсантки, пуская в потолок самолётик из заполненной анкеты.
Чопарев ещё раз недовольно посмотрел на друга и позвал следующих. Вошла очередная девушка. Балагуров уже по-настоящему задремал. Но звонкий, слегка приглушённый волнением голос заставил его открыть глаза. Возникшая на миг улыбка испарилась в воздухе, и следующие десять секунд Ваня не отрываясь смотрел на участницу кастинга.
– Здравствуйте, – улыбнулась она режиссёру.
– Здравствуйте, садитесь. Представьтесь, пожалуйста. Как вас зовут? – спросил на автомате Эрик, уже начиная что-то записывать в своём списке.
– Кристина. Казакова.
– Хорошо. Расскажите о себе.
– Вы читали «Последний шанс»? – неожиданно высунулся из темноты Балагуров. Режиссёр выпучил на него глаза.
– А… Да! Мне очень понравилось, – ответила Кристина, испугавшись внезапного появления нового собеседника.
– Почему?
– Вань, – перебил его режиссёр, – я, конечно, извиняюсь, но ничего, что я тут?
– Нет, всё нормально. Так вот, что вам запомнилось больше всего?
– Наверное, последняя сцена. Я даже всплакнула на ней. Да и предложение, кстати, описано очень мило, – мечтательно и смущённо улыбнулась она. – Простите, а вы?..
– Иван Балагуров. Собственной персоной, – с довольным лицом он встал и протянул ей руку.
– Ой, это вы? Вы написали эту книгу! Здравствуйте! – воскликнула девушка, почти подпрыгнув со стула.
– Приветствую, – их руки соприкоснулись первый раз. – Да… И вот теперь, как видите, мучаюсь здесь с ним, – он показал на Чопарева, который тут же скривил притворную улыбку до ушей, взглянув на коллегу. – Что ж, садитесь! Почему вы решили сниматься в фильме?
– На самом деле, я всегда хотела стать журналисткой, сейчас на предпоследнем курсе. Но актёрский тоже закончила. Во-первых, мне безумно понравилась ваша книга, – улыбнулась она писателю и продолжила после ответного благодарственного кивка, обращаясь к режиссёру, – а во-вторых, мой папа сказал, что мне уже надо находить работу после двух факультетов, хотя бы для начала. До этого я уже устраивалась на работу, но с местом не повезло. Сейчас экзамены сдам пораньше, буквально на днях, и к съёмкам уже буду свободна.
– Разозлитесь на меня! – сказал Балагуров, не заметив, как режиссёр и хозяин этого кастинга, едва успев открыть рот для следующего вопроса, в отчаянии опустил голову на стол.
– Простите?
– Разозлитесь.
Кристина немного подумала и вдруг неожиданно закричала во всё горло, заставив Чопарева почти упасть со стула:
– Да что вы себе позволяете?! Перестаньте мне указывать!
Балагуров чуть дрогнул.
– Превосходно… – проговорил Иван будто про себя. – А теперь… попробуйте заплакать.
Девушка пришла в себя и смущённо улыбнулась. Затем она задумалась, опустила голову, поправила густые чёрные волосы, посмотрела в сторону, тяжело задышала и резко повернула огненно-зелёные глаза на Балагурова. Он не отрывал от неё взгляда и почти не моргал. Он чувствовал мурашки. Она начала говорить:
– Как долго это может продолжаться? Как?.. Я прихожу домой – тебя нет, просыпаюсь ночью – тебя нет… Ты не любишь меня… – яркие зрачки начинали расплываться из-за кристально-чистых слезинок. Казалось, они готовы были вот-вот потонуть сами в себе.
– Что ты хочешь этим сказать? – подхватил писатель дрожащим голосом, после чего режиссёр ещё шире выпучил глаза на друга, но потом, так же заворожённый, продолжил смотреть на кандидатку. У Кристины начинали дрожать губы, невинный румянец распустился на щеках.
– Я ухожу от тебя. Всё. Хватит. Когда ты поймёшь, почему я ушла… Хотя нет. Ты не поймёшь. А если и поймёшь, то даже тогда не приходи! – закончила она, повысив голос, после чего демонстративно встала, отвернулась и всхлипнула от наступивших слёз.
Балагуров покрылся мурашками, слушая этот монолог, который он сам уже миллион раз слышал. Он его и придумал: это был отрывок из его книги. Предпоследняя сцена. Он вышел из-за стола, аккуратно похлопал ладонью по плечу Кристины и дал ей платок. Засмеявшись, она вытерла слёзы. Писатель медленно зааплодировал, и режиссёр, выражая согласие, поддержал его.
– Прекрасно! – оценил Балагуров.
– Правда? – засмеялась Кристина с белоснежной улыбкой, отходя от слёз и спрашивая взглядом, можно ли ей сесть.
– Спасибо, мы вам позвоним, – прервал это безобразие Чопарев, останавливая пригласительный жест Балагурова вместе с записью на камере.
– Мы позвоним! – многозначно улыбаясь и наклоняя голову, подтвердил Балагуров.
Девушка поблагодарила жюри и вышла за дверь. Белое платье в цветочек исчезло в дверном проёме.
– Всё! – выдохнул Ваня, поспешно дорисовывая что-то к раскадровке.
– Что всё? Там ещё куча людей. Подождите там, не заходите пока!
– Не-е-ет. Это она! – будто после тяжёлого физического труда вздохнул автор книги «Последний шанс».
– И, чтобы это понять, нужно было задавать двадцать лишних вопросов?
– Нужны были всего десять секунд…
– Знаешь, кто она? Её отец – друг моего папы. Он хочет её по блату пропихнуть.
– А не всё ли равно? Она подходит! Это Настя!
– Может, ты и прав…
– Эрик! – вырвалось из груди Балагурова после того, как он дочитал резюме Кристины.
– Что случилось?! – всполошился режиссёр.
– Ты не поверишь!
– Да что с тобой, дурак ты эдакий?!
– Только выслушай!
– Да говори уже!
– Возьми меня на эту роль!
Режиссёр посмотрел в сторону двери, за которой начинался недовольный гул. Он повернулся обратно к Ване с миной недоумевающего раздумья. Вскоре он стал похожим на человека, заблудившегося в собственном доме.
– Роль Кости! – объяснил Балагуров.
– А… Чего? Ну здрасьте! Ты что, актёр?
– Нет, но я же Костя!
– Не понял.
– Что тут непонятного? Я писал о себе.
– Серьёзно? Ты читал одну книгу?.. Как же она называется… Ах да: «Последний шанс», – усмехнулся Чопарев.
– Хватит шутить. Я серьёзно.
– Тогда, пока есть время, записывайся на кастинг!
– Какой кастинг? Я пришлю тебе видео со мной, если хочешь. Не зря же на журфаке учился. Почти актёрский. Доказать редактору свою правоту – считай это высшим актёрским искусством!
– Да уж, хороши компаньоны: юморист и дурак! – пробурчал Эрик. – Ладно, извини. Присылай. Но оценивать буду, как и других. И ты в том кресле за камерой сидеть больше не будешь.
Чопарев вышел за дверь и пробыл там минуты две, объявляя девушкам, что им пора разойтись и что, если у них будет желание, они смогут прийти на кастинг эпизодических ролей. Когда он вернулся, Ваня мечтательно смотрел на дверь. Новоиспечённый режиссёр, покачавшись из стороны в сторону, убедился, что Балагуров смотрит не на него, и прошёл к столу собирать бумаги.
– Слушай, а давай добавим в этот фильм песни, – продолжая смотреть в сторону двери и самозабвенно улыбаться, предложил Ваня.
– Типа, как в советских фильмах? – режиссёр лишь на секунду поднял глаза на зазнавшегося новичка.
– Ну почти, – тихо ответил автор книги «Последний шанс».
– Музыка будет точно, насчёт песен не знаю. Это странно.
– А жаль.
– Посмотрим.
Константин Петров заказал себе сэндвич с чашечкой кофе и проводил взглядом официантку. Он отдыхал после бурной ночи. Мужчина провёл её в компании важных политиков из разных стран. Прямые эфиры на федеральных каналах утомительны, поэтому ваш покорный слуга и по совместительству автор этой безделушки решил не брать на себя ответственности, завоёвывая столь серьёзную карьеру. Но сейчас не об этом.
Пребывание в кафешке, в которой завтракал герой телевизионных камер, заменяло сеанс медитации. Стены красовались в виде объёмных лесных пейзажей, а в дупле декоративного дуба среди радужных кораллов плавали красноморские рыбки. Тихая музыка – сегодня это были звуки саксофона и фортепьяно – исцеляла от негативных мыслей и настраивала на спокойный вкусный завтрак без приправ из межнациональных розней, монтажа и повторяющихся дублей.
Кофе приземлился на столик у окна, наполнив приятным ароматом взгляд, которым Петров снова проводил улыбнувшуюся ему официантку. Константин уже третий раз посещал это кафе, и, хоть он был не против релаксационной музыки и бодрящей чашки кофе с утра, он преследовал здесь другие цели. Официантка, только что обслужившая гостя столичной кафешки, была главным объектом его внимания.
Личная жизнь корреспондента Петрова красовалась в его душе музейным экспонатом в виде замёрзшей птицы любви. Юность прошла в полётах мечты, но он давно уже смирился с недосягаемостью облаков. Он не отказывался от любви, однако не мог воспользоваться столь дорогим даром судьбы. Но однажды настал день, образовавший трещину на льду, которая готовилась вот-вот вызвать окончательное разрушение прозрачной стены.
Молнию, ставшую причиной возникновения брака на ледяной птице, звали Настей. В день первого посещения этой милой забегаловки удар в сердце вызвал исчезновение мыслей в голове Петрова: он не мог ответить на элементарные вопросы о заказе, потому что просто-напросто их не расслышал. Во второй раз Костю обслуживал какой-то парень, как назло, слишком учтивый, чтобы под предлогом жалобы гость смог потребовать замену. Но журналисту открывался потрясающий вид на дверь, ведущую на кухню. Молодой человек со сладким ожиданием смотрел туда и блаженно улыбался, как только оттуда выходила Настя.
Сегодня он не ошибся столиком.
– Пожалуйста! Ваш заказ. Принести счёт? – произнесла официантка в клетчатой рубашке с короткими рукавами и в фартуке; с улыбающимися карими глазами и тёмно-коричневыми, почти чёрными волосами, убранными в хвостик. Она поставила чашку с блюдцами на стол, поправляя пучок волос, заслонивший щёчку и край улыбки.
– Да… пожалуй. Настя, подождите! Что вы делаете завтра вечером?
– Я принесу вам счёт, – ответила Настя с интонацией, выражавшей удивление, насмешку, вежливость и, как ни печально, отказ.
– Завтра вечером?
– Нет, через пять минут, – отшутилась она и исчезла.
– Хорошо. Да чтоб тебя! – брякнул после её ухода Петров, обращаясь, разумеется, к себе.
Пока он смеялся над собственной выходкой, почёсывая затылок, допивая и доедая свой заказ, Настя вернулась со счётом.
– Послушайте, можете мне помочь? – спросил он собравшуюся отойти официантку.
– Да, пожалуйста! Ещё что-то хотите заказать?
– Нет, дело не в этом. Знаете, что? – сделав паузу и постаравшись воплотить в жизнь неудавшийся жест, продолжил он воодушевлённым тоном. – Подскажите, что мне делать?
– Простите? – засмеялась Настя.
– Видите ли, я не знаю, как выбраться из этой ситуации. Что обычно делают, чтобы пригласить девушку на свидание?
– Спрашивают, согласна ли она пойти на свидание.
– И что же сделать, чтобы она согласилась?
– Ну, это я вам не скажу, – отрезала девушка, покачав головой с серьёзно-шутливым взглядом.
– Это не честно. Я по таким правилам не играю. Вот вам моя визитка, и, если у вас найдётся свободная минутка, я примчусь куда угодно хоть на ковре-самолёте.
– Я подумаю, – улыбнулась она, плохо скрывая румянец на слегка загоревших щеках.
– Ну вот и отлично!
О проекте
О подписке