Моему отцу,

память о котором навечно со мной

Мы не можем изменить то, откуда мы пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше.

Шарль де Голль

Следуй своей дорогой, и пусть другие люди говорят что угодно.

Данте Алигьери.

Путь в тысячу ли начинается с первого шага.

Лао-Цзы

Каждое событие в настоящем рождается из прошлого и является отцом будущего.

Вольтер

Для счастья нужен еще и случай.

Аристотель

© Даниил Гуревич, 2025

© ООО «Издательство К. Тублина», 2025

© А. Веселов, обложка, 2025

Предисловие

Считается, что автобиографии пишут либо известные люди, либо люди, просто оставившие после себя хоть какой-то след. Я не принадлежу ни к тем, ни к другим. Уйдя в мир иной, я оставлю после себя свою жену (надеюсь, она переживет меня), свою дочь, своих внучек и четыре изданные книги. Одна из которых – «Премьера» – самая первая и моя самая любимая. Тема «Премьеры» была мне хорошо знакома. Можно даже сказать, что в ней много личного. Но лишь на четверть. Сейчас же я хочу написать автобиографию полностью. И делаю я это не для потомков и не из тщеславия. Отнюдь. Просто мне уже под восемьдесят, и я прожил насыщенную и интересную жизнь. За эти долгие годы мне повезло повстречаться и даже породниться со многими, если не со знаменитыми, то с довольно известными и очень интересными людьми.

Без какого-либо отношения к сказанному выше я недавно сел писать новый роман. И чувствуя, что у меня ничего, кроме пошлости, не получается, я переслал первую сотню страниц моим родственникам, живущим в Питере. Люди они с яркой и совсем нелегкой судьбой – вот кому следует писать автобиографии! Анатолий Бергер, великолепнейший поэт и необыкновенный человек, еще совсем молодым за свои стихи был осужден, отсидел четыре года в лагере, а затем был направлен на два года в сибирскую ссылку. В ссылку за ним последовала его жена, с которой они поженились буквально перед самым его арестом. Лена окончила факультет журналистики Львовского государственного университета и театроведческий факультет Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии. Печаталась в театральных журналах. Но когда его сослали, не задумываясь все бросила и поехала вслед за мужем в Сибирь. Только не надо сравнивать ее поступок с женами декабристов. В советское время все было намного сложнее и суровее. В наше время и Толя, и Лена много печатаются и довольно известны не только в писательской среде, но и среди петербургской интеллигенции. Мне же они с самого начала редактировали все мои книги, которые без их редакции выглядели бы довольно убогими. Все мною написанное перед тем, как отправить в редакцию, я посылал им. Вот и сейчас, прочитав мои посланные сто страниц, они сказали, что у них огромное количество претензий, и они пришлют мне свои правки. По тону их письма я понял, что написанное мною и гроша ломаного не стоит, и решил на этом поставить точку. А скорее всего, поставить точку на своем сочинительстве.

Обдумывая это решение, я вспомнил, как много лет назад, написав свою первую и единственную пьесу, я показал ее главному редактору театрального журнала «Балтийские сезоны» Елене Алексеевой. То, что свое творчество я решил начать с пьесы было естественно и легко объяснимо. Еще с детства я проводил много времени в театре, которым руководил мой отец. Я сидел на репетициях, ездил с труппой по области на гастроли, даже помогал осветителю в его будке. Я знаю, мой папа в душе лелеял надежду, что я пойду по его стопам. Каково же было его разочарование и огорчение, когда он дома задал мне, тогда еще подростку, простейший этюд, который я с треском провалил. Кто мне посоветовал обратиться к Алексеевой, я уже не помню, да это и неважно. Я тогда уже давно с семьей жил в Америке, и после того, как рухнул железный занавес, мы с женой каждые несколько лет старались приезжать в Питер, где у нее оставалась вся семья: мать, сестра и брат. Самым близким для меня человеком, по-прежнему жившим в Питере, был Илюша Штемлер, уже тогда довольно известный писатель и муж моей сестры. Первой после меня в эмиграцию отправилась их дочка Ириша. За ней сразу потянулась моя сестра Ленуся. Илюша эмигрировать категорически отказался. Ему, популярному советскому писателю, в Америке делать было абсолютно нечего. Штемлер был хорошим, даже талантливым писателем, пишущим на советские темы. Он имел своего обширного советского читателя. По его книгам ставились фильмы; папа по его первому роману «Гроссмейстерский балл», напечатанному в журнале «Юность», написал инсценировку, которая шла во многих театрах СССР. Так, для того, чтобы эмигрировать вслед за дочкой, Ленусе пришлось с ним развестись. Эмиграция тех лет была сложным переплетением множества судеб, которые или следовали друг за другом, или расставались. Причем в те времена семидесятых и восьмидесятых эти расставания были навечно.

Алексеева, узнав, что я сын главного режиссера Ленинградского драматического театра Григория Израилевича Гуревича, спросила, не хочу ли я написать воспоминания о нем. Ведь он был таким незаурядным и талантливым человеком. Сейчас я уже не помню, почему тогда не ухватился за эту идею. Скорее всего, почувствовал, что у меня не хватит для этого мастерства. Не знаю, обладаю ли я сейчас достаточными способностями, но с тех пор у меня издано уже четыре книги, а та пьеса была все-таки поставлена. Вот тут-то и пришла идея об автобиографии. То есть о попытке вернуться в прожитый мною путь, который я начал, много лет назад. Проследить его с раннего детства, которое я, кстати, не очень хорошо помню, и до сегодняшней старости, которая у меня вся в голове, слава Б-у, не затронутой Альцгеймером. А так как мой отец занимал в моей жизни очень важное место, описать и его жизнь как можно полнее и ярче. Я прекрасно понимаю, что задача эта совсем непростая, но попробовать я обязан. Хотя бы для себя самого. И в память о нем.

* * *

И еще я считаю себя обязанным внести некоторое разъяснение. Как я уже писал выше, моя первая книга «Премьера» была в какой-то степени автобиографична. Поэтому в этой книге вы, при условии, что читали первую, иногда будете сталкиваться с событиями и описаниями, встречавшимися вам в «Премьере». Но главное, я хочу заверить читателя, что, в отличие от «Премьеры», все описанное в этой книге в действительности происходило в жизни ее героев. Если же я в чем-то сомневался, то я сразу на это и указывал.