– Нет, насколько мне известно, они жили где-то в Бретани и приехали в Новый Орлеан незадолго до 1850 года. – Бриджит сама написала в ее блокноте девичью фамилию матери – де Маржерак. Насколько она знала, в это время Луизиана, проданная Наполеоном американцам за пятнадцать миллионов долларов, уже входила в состав США. – Меня интересует, что было раньше, – добавила она и улыбнулась сотруднице, на груди которой висел бейджик с именем и фамилией. Девушку звали Маргарет Смит, но она представилась Бриджит как Мег.

– Постараюсь вам помочь, – сказала Мег, дружелюбно улыбнувшись в ответ. – Подождите, пожалуйста, несколько минут. – С этими словами она показала Бриджит на небольшой диванчик у стены. На столе рядом стоял проектор для чтения микрофильмов, с помощью которого можно было просматривать пленки с отснятыми добровольцами документами: свидетельствами о рождении и смерти, метриками и страницами церковно-приходских книг.

Мег вернулась минут через двадцать. С собой она принесла катушку с микропленкой, и они с Бриджит подсели к проектору. Включив аппарат, Мег зарядила пленку, и две женщины начали вместе просматривать найденные документы. Прошло еще минут десять, прежде чем Бриджит заметила знакомую фамилию. Она попросила остановить просмотр и впилась глазами в документы. Это оказалось именно то, что нужно: сведения о рождении в 1819 году Луизы де Маржерак. Следом за ней – с интервалом всего в несколько лет – появились на свет ее братья Филипп, Эдмон и Тристан. Последним, в 1825 году, родился Кристиан де Маржерак, который, впрочем, прожил на свете всего несколько месяцев. Судя по сопроводительному тексту, документы были найдены и скопированы именно в Бретани, так что никаких сомнений у Бриджит не оставалось, а главное – это была ниточка, потянув за которую можно было выяснить судьбу предыдущего поколения де Маржераков. Потребовалось, однако, почти сорок минут, прежде чем Мег отыскала на пленке записи о рождении Жана, Габриэля и Поля, которые появились на свет между 1737 и 1745 годом, то есть незадолго до начала Французской революции.

И снова Бриджит попросила остановить просмотр и переписала в тетрадку их полные имена, даты рождений и смертей. Потом они с Мег вернулись к началу пленки и там, среди прочих документов, обнаружили не замеченные ими ранее свидетельства о смерти в 1860-х Луизы и Эдмона де Маржераков. Но сколько они ни искали, им так и не удалось выяснить, в каком году скончались Филипп и Тристан. В конце концов Мег предположила, что оба брата, вероятно, умерли где-то вдали от родных мест, и Бриджит кивнула. От матери она знала, что это были те самые де Маржераки, которые прибыли в Новый Свет незадолго до 1850 года. Тем не менее она снова все подробно записала, хотя и собиралась заказать в архиве копии найденных документов.

И снова они с Мег отправились в далекое прошлое и там обнаружили записи о крещении Тристана и Жана – как догадалась Бриджит, эти имена будут еще не раз повторяться в последующей истории рода. Жан родился в 1760 году, Тристан – на десять лет раньше. О смерти первого из братьев никаких сведений, по-видимому, не сохранилось, а вот старший, маркиз де Маржерак, скончался в 1817-м, вскоре после отречения Наполеона. Его супруга умерла несколько месяцев спустя, но о ее рождении в бретанских архивах никаких данных не было, и Бриджит предположила, что она, видимо, была родом из какой-то другой французской провинции. Уточнив дату ее смерти, Бриджит стала переписывать данные в свой блокнот и вдруг замерла. Ее поразило имя маркизы. Оно показалось ей необычным, если не сказать – странным.

– Что это за имя? – спросила она хранительницу. – Разве оно французское?

– Не думаю. – Мег улыбнулась. Она работала в архиве недавно, но успела помочь многим людям, приезжавшим в Солт-Лейк-Сити в поисках родственников. И в истории почти каждой семьи непременно оказывалась какая-то тайна, загадка.

Бриджит между тем пристально всматривалась в снимок документа, старательно заполненного рукой церковного писаря или дьячка: маркизу де Маржерак, умершую в 1817 году, звали Вачиви.

– Мне кажется, – сказала Мег, – такое имя мне уже встречалось. Я почти уверена, что это американское, точнее – индейское имя. Если хотите, я могу провести поиск, но по-моему, это имя индианки из племени сиу.

– Как странно, что французскую девочку назвали индейским именем! – удивленно пробормотала Бриджит.

Мег оторвалась от проектора, и пока Бриджит перепроверяла свои записи, куда-то вышла. Вернувшись, она с довольным видом кивнула.

– Я не ошиблась, – сказала она. – «Вачиви» на языке сиу значит «танцовщица» или «танцующая». Красивое имя…

– Но откуда у французской аристократки индейское имя? – снова спросила Бриджит, продолжая недоумевать. Где могла слышать это имя мать девочки и почему ей пришла в голову фантазия назвать дочь именно так? Подобный поступок казался Бриджит как минимум эксцентричным, хотя с другой стороны, кто знает, какие обычаи и какая мода бытовали во Франции в далеком XVIII веке.

– На самом деле это вовсе не так странно, как может показаться на первый взгляд, – заметила Мег. – Где-то я читала, что французский король Людовик XVI очень интересовался жизнью американских индейских племен. Незадолго до революции он даже пригласил ко двору нескольких вождей. Возможно, некоторые из них так и остались во Франции. Кстати, в те времена основные океанские порты, связывавшие Старый и Новый Свет, находились именно в Бретани. Наверное, один из вождей остался во Франции, а его дочь вышла замуж за маркиза, вашего родственника. Одна она пересечь океан все равно не могла, так что скорее всего именно так и было. Революция произошла в 1789-м, а Людовик пригласил вождей в 1780-х. Если дочери одного из них было лет пятнадцать-двадцать, следовательно, когда она умерла в 1817-м, ей было чуть за пятьдесят – весьма солидный возраст по тем временам. Трое мальчиков, родившихся в промежутке между восемьдесят шестым и восемьдесят девятым годом, почти наверняка были ее сыновьями. В общем, поздравляю вас… – Мег снова улыбнулась. – Среди ваших предков была индианка, которая приехала в Бретань из Америки и покорила сердце маркиза. Я, во всяком случае, никогда не слышала о француженках по имени Вачиви, а вот у сиу это имя было довольно популярным. – Она кивнула. – Можете не сомневаться, мисс Николсон, несколько вождей сиу действительно побывали во Франции в конце XVIII века, и кое-кто из них там и остался. Это абсолютно достоверный исторический факт, хотя он мало кому известен. Лично я всегда восхищалась этими индейцами, которые отправились за океан не как рабы, слуги или пленники, а добровольно. Французский король считал их своими почетными гостями и даже представил ко двору.

Бриджит машинально кивнула. Она была совершенно очарована тем, что только что услышала. В истории ее собственной семьи, которую она всегда считала ничем не примечательной, отыскалось нечто, что задело ее за живое и пробудило в ней жадный интерес. Как, при каких обстоятельствах маркиз де Маржерак, приходившийся прапрадедом ее матери, встретил юную индейскую скво и женился на ней, сделав французской аристократкой? Сам этот факт, как казалось Бриджит, никаких доказательств не требовал – как и то, что одного из сыновей маркиза назвали в честь его младшего брата, умершего неизвестно когда, неизвестно где.

История между тем становилась все запутаннее. Очередной поиск по старым документам принес Бриджит новое открытие: оказывается, у старого маркиза было еще двое детей, по имени Агата и Матье, родившихся раньше его детей от Вачиви. Их мать звали иначе, и скончалась она в 1778 году – вскоре после рождения Агаты, следовательно, это Вачиви была второй женой маркиза. Одно это было достаточно примечательным: насколько было известно Бриджит, в те времена повторные браки были редкостью, поэтому она сразу предположила, что союз этот был заключен, скорее всего, при каких-то особых обстоятельствах.

Иными словами, ее семейная история буквально на глазах превращалась в какой-то исторический триллер. Бриджит, впрочем, не имела ничего против – тайны прошлого захватили ее, и ей не терпелось продолжить увлекательный поиск.

– А как мне найти дополнительные сведения о Вачиви? – спросила Бриджит у хранительницы архива. Она была в восторге – всего за час с небольшим ей удалось продвинуться на добрую сотню лет дальше в прошлое, чем ее матери, и к тому же раскопать самую настоящую тайну. Теперь у них обеих было над чем поломать голову.

– За этими сведениями вам придется обратиться к сиу – в Архив истории племен коренных американцев, – объяснила Мег. – Они тоже собирают и хранят различные документы, но индейская библиотека по понятным причинам не такая полная, как наша, к тому же их материалы ограничены главным образом американским континентом. Впрочем, в последнее время индейский архив активно собирает и записывает устные предания и другие сведения этнографического характера. Возможно, отыскать там сведения о Вачиви будет непросто, но вы все же попытайте счастья.

– И с чего надо начать? – осведомилась Бриджит. – С Бюро по делам индейцев?

– Нет, – Мег рассмеялась, – я бы посоветовала обратиться непосредственно в Исторический центр сиу в Южной Дакоте. Бо́льшая часть документов хранится именно там. Если Вачиви была дочерью знаменитого вождя или сама совершила что-то необычное, как Сакагавея… Впрочем, экспедиция Льюиса и Кларка состоялась лет через двадцать после того, как наша Вачиви попала во Францию, – добавила она задумчиво. Сейчас обе женщины чувствовали себя так, словно только что обрели близкую подругу, а Бриджит к тому же испытывала прилив теплых чувств к индейской родственнице, вышедшей замуж за француза-маркиза.

– Вы, кстати, тоже похожи на индианку, – осторожно заметила Мег, быстро взглянув на Бриджит. Она не знала, как та отреагирует на такие слова, но Бриджит только глубоко задумалась.

– Я всегда считала, что черные волосы у меня от отца, – сказала она после небольшой паузы. – Он был ирландцем, и… Но, быть может, это вовсе не так. Если во мне есть гены Вачиви, то… – Мысль о том, что среди ее предков есть не только французские аристократы, но и коренные американцы, неожиданно доставила ей удовольствие, и Бриджит захотелось узнать о Вачиви больше. По ее просьбе они с Мег еще целый час просматривали материалы архива, но никаких других сведений о де Маржераках у мормонов не отыскалось. Впрочем, и то, что она уже нашла, было немало. Бриджит сумела собрать сведения о трех поколениях предков, а кроме того, раскопала самую настоящую фамильную тайну, которую она воспринимала теперь как настоящий подарок судьбы.

Поблагодарив Мег, Бриджит вернулась в отель и сразу же позвонила матери. Маргерит ответила на втором звонке, и голос у нее был довольный: она и ее партнерша выиграли турнир по бриджу и уже начали готовиться к следующему.

– А у меня есть для тебя потрясающие новости, – сообщила Бриджит с энтузиазмом, который обрадовал ее мать даже больше, чем победа в карточной игре. – И они касаются нашей семейной истории!

– Ты что-то нашла? – спросила Маргерит, заражаясь ее волнением.

– Нашла, и много! Я заказала копии документов по трем поколениям наших предков в Бретани, и у двоих из них – у Тристана и Филиппа – неизвестны даты смерти. Филипп был старшим из братьев, поэтому, вероятно, именно он носил титул маркиза, но это еще нужно уточнить.

– Именно Тристан и Филипп де Маржераки приехали в Новый Орлеан незадолго до тысяча восемьсот пятидесятого года! – воскликнула Маргерит. – Господи, Бриджит, неужели ты их нашла?! Об этих двоих я знаю многое, почти все. Филипп был моим прадедом по отцовской линии. После Гражданской войны его брат Тристан перебрался в Нью-Йорк, а Филипп так и умер в Новом Орлеане. Как я рада, что ты узнала даты их рождения. Мормоны просто молодцы. А кто еще там был? Из наших родственников я имею в виду?

– Еще я нашла их сестру или кузину Луизу и брата Эдмона, которые умерли во Франции. Был еще один брат – Кристиан, но он умер в младенчестве. Из более старшего поколения я разыскала Жана, Габриэля и Поля – сыновей Тристана де Маржерака, у которого было еще двое детей от первой жены. Первая маркиза де Маржерак умерла довольно рано, а вот вторая скончалась почти одновременно со своим супругом. В общем, нам, кажется, придется поехать во Францию, чтобы точно выяснить, кто был на ком женат, иначе просто невозможно определить, кто родные братья, а кто – двоюродные. Но самое удивительное касается второй жены маркиза, которая жила во времена Людовика XVI. Это что-то невероятное!

– Всего один день работы – и такие результаты! – воскликнула Маргерит, которая и в самом деле была поражена. История семьи, которую она так долго изучала, собирая материалы буквально по крупицам, вдруг стала длиннее на добрую сотню лет, пополнившись новыми удивительными деталями и подробностями. И все это благодаря Бриджит, потому что в местной мормонской библиотеке нужных документов просто не было, а самой лететь в Солт-Лейк-Сити Маргерит было тяжеловато.

– Мне очень помогла консультант архива, – сказала Бриджит. – Она нашла нужные материалы буквально за несколько минут. Ты была права, мама, все документы действительно находятся там, и я… Я была просто счастлива, когда увидела на микропленке фамилию де Маржерак. И знаешь, мне даже кажется, что найти их мне было суждено, понимаешь?

Она и в самом деле так думала. В ее удаче определенно было что-то мистическое, предопределенное. Еще никогда за десять лет занятий антропологией Бриджит не совершала столь захватывающего открытия.

– Ты не поверишь, мама, но вторую жену маркиза звали Вачиви, – сказала Бриджит таким тоном, словно вручала матери драгоценный подарок.

– Вачиви?.. – Голос Маргерит прозвучал озадаченно – она решила, что ослышалась. – Разве это французское имя? Я что-то не…

– Она была индианка из племени сиу, представляешь?! Мне сказали, что король Людовик XVI пригласил нескольких вождей сиу в Париж в качестве гостей, и кто-то, вероятно, остался там навсегда. Вачиви могла быть дочерью одного из них, поскольку в те времена индейская женщина вряд ли могла добраться до Франции самостоятельно. На языке сиу это имя значит «танцовщица» или «танцующая» – так мне сказала консультант архива. В общем, мама, когда-то очень давно в нашей семье была индианка, которая вышла замуж за маркиза и родила ему трех сыновей. Один из них впоследствии стал отцом Филиппа и Тристана, которые приехали в Новый Орлеан в тысяча восемьсот пятидесятом или несколько раньше. Старый Тристан де Маржерак и Вачиви были их дедом и бабкой. – Бриджит немного помолчала. – Знаешь, мама, мне хочется узнать о Вачиви как можно больше, но для этого мне придется обратиться в индейский архив в Южной Дакоте. Пожалуй, я полечу туда прямо из Солт-Лейк-Сити, чтобы не тратить зря время. Посмотрим, что мне удастся выяснить.

Бриджит по-настоящему загорелась новой идеей. Такого воодушевления она не испытывала, пожалуй, с тех самых пор, когда училась в колледже, – именно возможность совершать подобные неожиданные открытия и привлекала ее в занятиях антропологией. Кроме того, ей наконец-то удалось отыскать родственницу, которая была во всех отношениях удивительным человеком, и Бриджит спешила узнать о ней все. Даже имя – Танцующая – казалось ей необычайно романтичным, пробуждая в Бриджит какие-то необыкновенные фантазии и мечты. Вачиви! Какой она была? Как складывалась ее судьба?

– Даже не верится, – заметила Маргерит, – что юная индейская девушка смогла добраться до Франции и выйти замуж за маркиза. В те времена это было очень далекое и трудное путешествие. Чтобы пересечь океан, нужно было плыть несколько месяцев на утлом парусном суденышке. Должно быть, она была очень храброй и мужественной.

– А представь, каково ей было оказаться в Европе?! Она ведь, наверное, в жизни не видела ничего, кроме лесов и прерий, – добавила Бриджит. – Надеюсь, мне удастся напасть на ее след в преданиях, которые сиу тоже записывают и систематизируют. Эта милая девушка-консультант из Мормонского архива сказала, что у меня есть шанс. Правда, найти упоминания о Вачиви я смогу только в случае, если она была дочерью вождя, но попытаться все равно сто́ит. Обычную индейскую девушку вряд ли повезли бы к королевскому двору, а я уверена, что она встретила маркиза именно там.

– Боюсь, что подробностей мы уже никогда не узнаем, – заметила Маргерит, но Бриджит проигнорировала ее слова. Она уже увлеклась своим открытием и хотела выяснить все, что было возможно, о своей прапрапрабабке. Бриджит ощущала себя прямой наследницей маркизы Вачиви де Маржерак, супруги французского аристократа и, возможно, дочери одного из индейских вождей. При мысли о том, что среди ее предков была такая незаурядная женщина, она испытала прилив уверенности и в своих собственных силах. Бриджит будто слышала голос Вачиви, которая окликала ее сквозь века, манила своей неразгаданной тайной и одновременно делилась своими силой и мужеством.

И на этот зов Бриджит была готова откликнуться.