Глава 2

Спустя несколько месяцев жизнь в нашей школе вновь потекла своим чередом. Мы с Айени сидели за одной партой, но практически не общались друг с другом. В том тесте по биологии я действительно сделала ошибку в девятом вопросе. Единственную ошибку, из-за которой мой средний бал пришлось исправлять. Зато Айени стал звездой школы. Его сто процентов за месяц обучения и еще одна сотка за второй месяц всем казались недостижимым уровнем. На физкультуре Роуз и остальные девчонки больше не подавали на меня мяч, да и передач на меня не делали. В принципе, с тем же успехом я вообще могла с ними не играть. В столовой я ела в одиночестве, потому как даже Кейдж и Ригарды старались держаться от меня подальше, примкнув к узкому кругу хранителей нашей школы. В течение двух месяцев на меня вывернули ведро помоев в прямом смысле, заблокировали мой шкафчик, спрятали в раздевалке мои вещи, выбили у меня из рук поднос с едой, облили меня газировкой, обмазали мой стул клеем, и, конечно же, практически через день они подставляли мне подножки, из-за чего я полировала пол грудью. Альфред разрешил мне пойти учиться водить, и три раза в неделю после уроков мы с Роуз посещали эти занятия. Хорошо еще, что инструкторы по вождению у нас были разные. А еще в течение этих двух месяцев я привыкла к тому, что Альфред меня допрашивает. Он настойчиво интересовался Ригардами и, в частности, Айени. Что я о нем думаю? Какие у меня с ним отношения? Соблюдаю ли я осторожность и не прыгаю ли во второе измерение в его присутствии? Слишком много вопросов об обычном хранителе, семью которого Альфред должен был знать.

То был обычный день, похожий на другие дерьмовые дни. Я вошла в класс, бросила сумку на стол и плюхнулась на стул. Что-то хрустнуло подо мной, и я рухнула вниз, приложившись головой о стену за спиной. Естественно, все начали хохотать. А на ряду с болью в затылке присоединилась боль в пятой точке и спине.

– Кто это сделал? – завопила я и встала с пола. – Кто это сделал!!!

Гнев вот-вот должен был перелиться через край. Нельзя нарушать Устав. Эмоции должны быть подконтрольны. Контроль над всем, что я делаю, о чем думаю и что говорю. Это тоталитарный режим, и, если нарушу правила, – мне и моей семье конец. Я сжала кулаки, пытаясь совладать со своими эмоциями. Я ведь могу их всех убить. Могу покалечить. Господи, я лучше их всех! А они продолжают издеваться надо мной, как будто я сделала им что-то…

В класс вошел Айени. Он замер посреди этой мизансцены.

– Скоты, – прошептала я и отвернулась.

Взглянула на пол, где валялись обломки моего стула. Как будто там лежала я, мое тело, изломанное и покалеченное обществом, в котором я жила. Это они называли таких, как я, «выродками». Это они взращивали во мне это слово, запугивая Уставом и последствиями. Они. Но, кто я? Сломанный стул? Я жертва общества или я его палач? Пространство прорвалось само собой. Я обернулась, с ненавистью глядя на замершие фигуры одноклассников. Их Потоки светились ярким синим светом, их Истоки пылали огнем. И Айени стоял среди них. Ему не добраться до меня, не дотянуться. Ему не понять, что я могу протянуть руку и забрать его Поток. Тело в первом измерении рухнет на пол и на этом его жизнь будет кончена. Я закрыла глаза и выдохнула. Прыжок. Все смеются. Я забрала сумку со стола и пошла к двери. Обогнула Айени в проходе, кивнула миз Секси и ушла.

На улице лил дождь. Я выбрала долгий путь домой. Пересекая квартал за кварталом, я хотела одного: вымокнуть до нитки, подхватить воспаление легких и умереть. Визг тормозов где-то в стороне отвлек меня от мрачных мыслей. Глухой удар заставил остановиться. Кто-то закричал. Женщина голосила на всю улицу. На перекрестке стояла машина. Вроде бы целая, если бы не вмятина на бампере. А по дороге катился детский мяч. Откуда ни возьмись, взялись люди. Они оттаскивали женщину от машины и кричали друг другу, что нужно вызвать скорую. Кто-то пытался залезть под машину, кто-то кричал, чтобы ничего не делали. Водитель вышел, и народ расступился. Мужчина завалился на капот, и кто-то из толпы набросился на него. Он был пьян. Он был чертовски пьян. Мяч подкатился к моим ногам, будто послание с просьбой о помощи. Я закрыла глаза и совершила прыжок. Во втором измерении нет материальных объектов из первого, только Потоки и Истоки живых существ. Я подошла к замершим людям и заглянула одному из них через плечо. Ребенок лежал, изогнувшись в неестественной позе. Да, в первом измерении он находился под машиной. Его Поток покрывался черными пятнами и постепенно рассеивался в пространстве. Ребенок умирал. Почему ребенок должен погибнуть, а пьяный водитель остаться в живых? Чей это план? Бога? Но я не видела Бога, я и есть Бог для всех них. Я протянула ладонь к водителю и поманила пальцами его Поток. И тонкая струйка потянулась ко мне. Ребенок должен жить. Синее свечение коснулось пальцев. Мне не нужен его Исток. Только энергия Потока. Я окунула ладонь в это синее свечение и вобрала его Поток в себя. Затем направила указательный палец на ребенка и отдала все ему. Источник водителя стал мерцать и меркнуть. Вот и все. Все.

Я открыла глаза. Не сразу услышала вой сирен. Они заглушали плач ребенка. Его достали из-под машины. Посыпались слова благодарности Богу за чудесное спасение. Я записала их на свой счет. Воодушевленный народ не сразу заметил, что водитель машины лежит на дороге в стороне и не двигается. К нему подбежал кто-то, стал трясти за плечо.

– Джером! Вставай, пьяный ублюдок!

Я отвернулась и пошла дальше. Джером. Мою первую жертву звали Джером.

***

Вечером не было вопросов о том, где я шаталась целый день и почему шмыгаю носом. На следующий день я слегла с температурой. Через неделю меня госпитализировали с двусторонней пневмонией в больницу Т. Еще день спустя я оказалась в реанимации. Я знала, что сама выбрала эту дорогу. Я ждала, когда, наконец, мне позволят пройти ее до конца. Я не знаю, кто отдал за меня жизнь. Кого дядя Альфред выбрал в жертвы Жатвы, чтобы спасти меня. Но второе имя точно можно было записать в список моих жертв.

***

В больнице, где меня держали, визитеры ко мне заявлялись редко. Альфред постоянно передавал мне приветы от моей родни. Матери с отцом накладно было ездить за триста километров меня навещать, а пользоваться социальными сетями мне до сих пор запрещалось. Потому все общение сводилось к передаче приветов и пожеланиям скорейшего выздоровления. В один из дней Альфред пришел ко мне не один.

– Мэйю, познакомься, это Дерек!

Дерек, которому было явно за двадцать, улыбнулся и остановился у моей койки. Зачем Альфред привел с собой хранителя, я не знала и знать, в общем-то, не хотела.

– Вы пообщайтесь немного, – Альфред подмигнул мне, – а я пойду нам кофе принесу.

Оставшись наедине с хранителем, годков на шесть-восемь меня старше, я надвинула одеяло на плечи и прищурилась.

– Это мне стоит тебя бояться, а не наоборот, – он поставил стул у моей кровати и присел на него.

– Кто ты такой?

– С этого момента – твой лучший друг, – он произнес это обреченно, как будто выбора ему не дали.

– И кто решил, что ты мой лучший друг?

– Не я, – он сложил руки на груди.

– Стоит пневмонию подцепить – а они уже трясутся от страха и приставляют ко мне охранника, – я откинула одеяло и присела в кровати.

– Палачи редко болеют, – заметил он.

– Редко, но метко, – вздохнула я. – Значит, ты будешь за мной следить?

– Ты задаешь неудобные вопросы.

Я внимательно всмотрелась в черты его лица и поняла, что этот Дерек кого-то мне напоминает.

– Ты с моим младшим братом в одной классе учишься, – улыбнулся Дерек. – Моя фамилия Ригард.

Я поджала губы и понимающе кивнула.

– Кстати, тебя неделю назад перевели в другой класс. По правилам, ты не должна общаться с моими родственниками.

– Да я и так с ними не общалась, – вздохнула и поправила кислородные канюли на носу.

– Зато твоя сестрица везде свой нос сует! – засмеялся Дерек и искоса взглянул на меня. – Дерьмово выглядишь, Мэйю.

– У меня пневмония, – напомнила я. – Так в чем смысл твоего визита?

– Познакомиться пришел. В следующий раз мы с тобой встретимся в тренировочном зале в воскресной школе. Я буду тебя тренировать.

– Меня? Чему ты можешь меня научить?

– Я буду тренировать твое материальное тело в этом измерении и метафизическое во втором. За два года ты должна освоить азы самообороны и ведения боя в первых двух измерениях.

– Что-то я не припомню, чтобы Альфред рассказывал мне о таких тренировках.

– О них узнают тогда, когда становятся к ним готовы. Месяц назад ты созрела. Сила твоего Истока значительно возросла. Значит, с тобой можно начинать работать.

– И ты занимаешься тем, что тренируешь таких, как я?

– Меня научили тренировать таких, как ты, – кивнул он.

– И сколько учеников у тебя было?

Он снова обреченно на меня посмотрел.

– Ты мой первый и последний ученик, Мэйю. Другого таким, как я, не дано.

Я отвернулась, чтобы не смотреть на него. Было ли мне его жаль? Нет. Я злилась на Альфреда и его руководство за то, что они приставили ко мне этого хранителя, не дав ни мне, ни ему возможности выбрать, чего мы сами хотим.

– Тебя выпишут в понедельник. Начиная с воскресенья следующей недели мы с тобой будем тренироваться ежедневно по вечерам. Место встречи определять буду я. Если не явишься хоть раз без уважительной причины, я сообщу Альфреду, и последствия ты знаешь.

– Уважительных причин для неявки не существует, – буркнула я и снова легла.

– Одна есть точно.

Я внимательно на него посмотрела.

– Смерть, – вежливо напомнил он.

***

В понедельник меня выписали из больницы, а во вторник я уже оказалась в школе. Я как всегда подошла к своему шкафчику, открыла его и начала молча перебирать книги. Роуз остановилась рядом со мной, активно высматривая кого-то в коридоре.

– У тебя расписание изменилось. Ты помнишь?

– У тебя тоже, – я складывала книги в рюкзак.

– Не я придумала эту рокировку, – она обняла меня за плечи и склонилась к уху. – Подружись с Уорреном Райтом. Он хранитель. Его брат Билли в одном классе к Одьеном и Кейдж учится. Если сможешь подмазаться к Уоррену, остальные тебя перестанут трогать.

– Они его бояться?

– Он хранитель. Конечно, они его бояться. Тем более, что папаша Райтов потомственный архиерей. От Мэрил Бижуа держись подальше. Она долбанутая. Мои подруги тебя не тронут, но и ты на рожон не лезь.

– Я вообще никого не трогаю.

– Мэйю, – сестра отстранилась и сжала мои плечи. – Будь осторожна.

У меня от удивления дар речи пропал. И почему об этих нюансах сестра не сообщила мне дома вчера? К чему тараторить все это на ухо в коридоре школы перед звонком?

– О! Айни, Одьен, Кейдж! – Роуз активно помахала рукой и заулыбалась.

– Привет! – услышала я голос Кейдж.

Все трое остановились за моей спиной. Я закрыла шкафчик и обернулась.

– Твою мать… – в ужасе прошептала Кейдж.

Месяц назад я была полнее на пятнадцать килограммов. Месяц назад мои щеки были пухлыми, а не впалыми, а глаза не обрамляли огромные синяки.

Айени внимательно смотрел на меня. И от этого взгляда пробила дрожь.

– Привет, – кивнула я всем.

– Ты себя нормально чувствуешь? – спросила Кейдж, наклоняясь ко мне.

– Чувствую себя так же, как и выгляжу, – я закинула рюкзак на плечо и пошла от них прочь.

– Мэйю! – кричала мне вслед сестра. – Встретимся за обедом! Я займу тебе место!

Какая у меня заботливая сестра… От показухи тошнило. Если бы я сдохла, вся моя семья вздохнула бы с облегчением. И Роуз тоже. Но я выжила, а Роуз оказалась в одном классе с Айени, заняв там мое место. Теперь она строит ему глазки и изображает лучшую на свете сестру. Где же ты была месяц назад? Год назад? Где ты была все эти годы, пока я училась ненавидеть тебя и всех остальных членов моей большой и дружной семьи?

Со звонком я вошла в новый класс и окинула взглядом свободные места за столами. Одно в последнем ряду рядом с Уорреном Райтом, которого все в школе знали и побаивались, было свободным. Я направилась к нему и, не спрашивая разрешения, бросила на стол сумку.

– Занято, – не поворачивая головы, ответил Уоррен.

– А мне плевать, – я плюхнулась на стул и вытянула ноги.

Перекошенное лицо Уоррена медленно повернулось ко мне.

– Мэйю, ты после болезни остатки мозгов растеряла?

Я так же повернулась к нему своим истощенным лицом и устало произнесла.

– Я перестала бояться. Таких, как ты, – добавила я. – Таких, как я. Как моя сестра. Мне наплевать, понимаешь?

Он внимательно на меня смотрел, а потом просто кивнул и отвернулся.

– Ты точно конченая, – Мэрил Бижуа, что сидела в другом ряду по правую руку от меня, засмеялась.

– До тебя мне еще далеко, – ответила я.

– Че сказала? – Мэрил встала из-за стола.

– Что слышала!

– Совсем охренела?! – Мэрил бросилась ко мне.

Уоррен только вытянул руку, изображая останавливающий жест. И Мэрил замерла прямо рядом со мной.

– На место сядь и заткнись! – рявкнул он, и она молча вернулась на свое место.

В класс вошла миз Секси.

– Доброе утро! Я несколько задержалась, но это не помешает нам сегодня все успеть!

– Рано или поздно допрыгаешься, Мэйю, – едва слышно обронил Уоррен.

– Спасибо, – ответила я и начала слушать миз Секси.

На обеде Уоррен занял очередь рядом со мной. Довольно быстро к нам присоединился его младший брат. Роуз и мой бывший класс задерживались. Я набрала еды и медленно продвигалась к кассе. Уоррен первым заговорил со мной на людях.

– И ты все это съешь? – он с удивлением рассматривал тарелки на моем подносе.

– Легко! – улыбнулась я.

– Суп, мясо, три салата и кофе, – перечислил он.

– Заметь, здесь нет десерта!

Уоррен засмеялся.

– А ты прикольная! – произнес он, глядя на меня с высоты своего метр девяносто.

– Странно, что пятнадцать килограммов назад ты этого не заметил, – отшутилась я.

– Роуз сказала, что ты чуть не умерла.

– Она преувеличила, – я оказалась возле кассы и приготовила брелок для оплаты.

– Пойдем за наш столик, – предложил Уоррен. – Там к тебе и близко никто не подойдет.

Столик хранителей в самом центре столовой все обходили стороной. А те, кто туда совались, быстро проваливали.

– Боишься, что, если на меня ведро помоев вывернут, тебе придется дышать этим амбрэ еще на трех уроках? – я не смогла сдержаться и рассмеялась.

– Нет, такого трэша я не выдержу!

Я рассчиталась и подождала Уоррена и его брата. Месяц назад я бы с Уорреном в столовой даже не заговорила. И не потому, что его боялась. Я боялась Альфреда и райотов, которым он подчинялся. Но теперь… Отказываться от столь лестного предложения спокойно поесть в кругу элиты нашей школы под охраной самого Уоррена Райта я не собиралась.

Когда Роуз в сопровождении Айени, Одьена и Кейдж вошла в столовую, я заливалась смехом, сидя напротив Уоррена. Как оказалось, он довольно веселый и общительный, а не такой уж звездный и недосягаемый, каким мне представлялся ранее.

Роуз и Ригарды подошли к столику хранителей спустя десять минут, когда на моем подносе остался один, последний салат.

– Ну, давай, Мэйю! Я в тебя верю! – подбадривал Уоррен.

Я поняла, что третий салат в меня точно не войдет, а два предыдущих уже просятся наружу.

– Что-то мне… – я отодвинула поднос и взглянула на остывший кофе.

– Эй! Что с тобой? – брат Уоррена схватил меня за плечо.

– Только не здесь… – обреченно произнесла Роуз.

Я медленно набрала в грудь воздух, медленно подняла руку и показала сестре третий палец. Потом встала, забрала свой рюкзак и ушла.

До туалета я дотерпела. А после накатившего освобождения, просто отправилась домой.

На следующий день я заявилась в школу как ни в чем не бывало. Сестра демонстративно прошла мимо меня в коридоре и не поздоровалась. Ригарды, к которым я относила и Кейдж, сдержанно кивнули. Я отклеилась от шкафчика и побрела к своему классу. Навстречу мне шла моя давняя «подруга» Бони. Она перла как танк, и я поняла, что сейчас она намеренно заденет меня плечом. Раньше я бы сгорбилась и попыталась раствориться в пространстве, рассчитывая, что удар будет несильным и учебники с тетрадями, которые я несу в руках, не повалятся на пол. Это было раньше. Теперь я шла навстречу ей с той же уверенностью, и даже в предвкушении последующего удара. Мы с Бони практически поравнялись, когда она отклонилась в сторону и попыталась задеть меня плечом. Я не прилагала особых усилий. Лишь слегла наклонилась в ответ. Наши плечи встретились на долю секунды, после чего последовал мой удар. Бони развернуло на месте. Ее тетради посыпались на пол, а сама она, потеряв равновесие, ударилась спиной о шкафчики.

– Поделом! – я, не сбавляя шаг, обернулась к ней, и подмигнула.

Остальные в коридоре замерли. Они смотрели на меня. На мою надменную ухмылку. На испуганную Бони, собиравшую тетради по полу. Это была моя маленькая победа. Одна из побед в битве за себя и свое достоинство.

– Ты что творишь? – громко шикнула сестра, когда я поравнялась с ней и Ригардами.

– Выживаю, – ответила я и пошла дальше.

Уоррен, казалось, был рад видеть меня снова. Он улыбнулся, когда я села рядом с ним, и спросил:

– Ты как?

– Нормально, – ответила я и улыбнулась ему в ответ.

***

В воскресенье я встретилась в Дереком. Он сидел в спортивном костюме за столом в одной из подвальных келий и работал на голоблоке.

– Что это? – спросила я, глядя на изображение схемы какого-то дома на мониторе.

– Мой проект.

– Ты архитектор?

– Да.

– Круто! – я присела на край стола.

Дерек быстро свернул программу и выключил голоблок.

– Что ж, начнем, – он встал. – Прыгай во второе измерение.

Я насупилась.

– Прыгай!

И я прыгнула.

– Каждый хранитель владеет большинством видов материального оружия, и всеми видами метафизического арсенала. Но у каждого из хранителей есть излюбленное оружие, то, которому он отдает предпочтение в бою, – в руках Дерека появились свернутые энергетические плети, светящиеся голубым. – Защищайся! – веретена плетей устремились ко мне.

Я выставила руки и оградила себя прозрачной стеной. Закругленные концы плетей, покрытые шипами, застряли в ней. Дерек рванул их на себя, и мой щит рассыпался.

– О, черт! – успела воскликнуть я и хотела прыгнуть в третье измерение, но не успела.

Одна из плетей обвила мои ноги, и я рухнула на ровную поверхность, не в силах сделать прыжок.

– Знаешь, почему хранители способны убить даже палача? – спросил Дерек, присаживаясь на корточки рядом со мной.

Я ответить не могла, ибо кроме потери контроля над собственным телом, ответа как такового я не знала.

– Потому что вы такие же уязвимые, как и все остальные, Мэйю. Сила Истока – это еще не все. Важно, насколько ты умеешь защищать этот Исток от таких, как я. Я быстрее тебя. В этом мое преимущество. А лучшая защита, Мэйю, это нападение. Как ты можешь освободить ноги от моей плети?

«Никак», – хотела ответить я.

– Материализуй оружие! Не пытайся удрать. Борись!