2

Зардевшись и нервно тиская в руках ручку сумки, Кристи дрожащим голосом заявила:

– Мне очень лестно, что вы оба пригласили меня этим вечером, но я не могу. У меня сегодня очень важное занятие в университете! Прошу меня извинить! – Тут голос у нее захрипел и сорвался, заставив неловко закашляться.

Не выпуская ее рук, мужчины удивленно посмотрели друг на друга. Кристи с невольной усмешкой подумала, что они никак не планировали столкнуться в борьбе за одно пастбище. Ее прекрасный незнакомец, чуть усмехнувшись, поинтересовался нарочито небрежным тоном:

– Отец, разве ты не повезешь вечером маму в ресторан? У вас же сегодня годовщина свадьбы. Уверен, она с нетерпением тебя ждет.

Мистер Гамилтон нервно дернулся и громко возмутился:

– Почему никто мне об этом не напомнил?

Иронично приподняв одну бровь, сын с едва слышимой насмешкой в голосе сказал:

– Что ж, считай, что я тебя предупредил. Поспеши, и ты все успеешь.

Филип Гамилтон недовольно поджал губы, но руку Кристи все-таки выпустил и, церемонно отвесив общий поклон, величавым шагом отправился к своей машине, в которой его дожидался личный шофер. Тот при виде шефа моментально выскочил из салона и распахнул перед ним дверцу.

Сын с прежней скучающе саркастичной физиономией наблюдал за царственными движениями папаши. У Кристи мелькнула малоприятная мысль – вот так семейка! Специфическая, одним словом. От них надо держаться как можно дальше. И от отца, и от сына – как известно, яблоко от яблони недалеко падает. Хотя она и не слышала никаких сплетен о сыне Филипа Гамилтона, это не означает, что он не такой же, как его сластолюбивый отец.

Будто услышав ее крамольные мысли, Гамилтон-младший отпустил ее руку и с улыбкой представился:

– Извините, Кристи, мы до сих пор с вами толком не познакомились. Арман Гамилтон, сын этого… – тут он немного помялся, не желая называть вещи своими именами, – этого господина. И, смею вас уверить, мы с ним совершенно разные…

Кристи стремительно покраснела, выдавая себя с головой и досадуя на саму себя. Ежели бы кто научил ее не краснеть в самые неподходящие моменты, как бы она была тому благодарна!

Моментально обо всем догадавшись, Арман протянул руку и вновь пленил ее ладонь.

– Расслабьтесь, право! Я вас не съем. Но, может быть, вы все-таки занятиям предпочтете ресторан?

Кристи отрицательно затрясла головой, не веря больше в свою способность говорить.

К ее искреннему удивлению, Гамилтон учтиво согласился:

– Хорошо, я отвезу вас в университет. Но обещайте, что после окончания занятий вы поедете со мной… Я думаю, они закончатся не позже десяти?

Кристи с облегчением согласилась, совершенно не веря, что такой великолепный мужчина станет дожидаться ее после занятий, понапрасну тратя время. Просто это способ красиво выйти из создавшегося положения, решила она.

Они подошли к мощной приземистой машине. Явно дорогой, потому что среди машин в их офисе не было ни одной подобной этой. Она взглянула на марку и чуть было не присвистнула – «порше»! Конечно, Гамилтон может себе позволить подобные изыски. Внутри салона все говорило о достатке: и белая шевровая кожа на сиденьях, и сверкающие приборы, и дорогая радиоаппаратура. В своем простеньком служебном костюме, так не соответствовавшем элегантному салону, Кристи чувствовала себя совершенно подавленной, хотя и пыталась это скрыть.

Арман подвез ее к университету, потратив на дорогу всего четверть часа, договорился, что будет ждать ее после занятий на этом же месте, и уехал, многообещающе помахав рукой на прощание.

Пройдя в аудиторию, Кристи устроилась у окна и приготовилась внимательно слушать преподавателя. Но то и дело ловила себя на совершенно посторонних мыслях. Ее голова была занята одним обескураживающим вопросом – куда же они с Арманом поедут, если он и в самом деле за ней приедет? Конечно, после десяти ночная жизнь Нью-Йорка только-только начинается, но ведь ей завтра на работу. Она не знала, работает ли Гамилтон, в их фирме он точно не значился, уж об этом-то она бы слышала. Сын босса, к тому же холостой, – о нем бы столько ходило сплетен…

После занятий ей пришлось немного задержаться, чтобы договориться с преподавателем о сдаче зачета. Обговорив место и время, она поспешила к выходу, нервно взглядывая на часы. Если Арман приехал, то наверняка уже сердится.

При выходе из здания ей вдруг ужасно захотелось удрать. Но она превозмогла недостойный порыв и неторопливо пошла туда, где они договорились встретиться. На условленном месте машины Гамилтона не оказалось. Кристи ощутила такие несовместимые чувства, что даже рассердилась на саму себя. Здесь было и облегчение – не надо будет, зажавшись, сидеть за столом на виду у всех и краснеть, вспоминая, каким прибором что едят. Но было и разочарование, которое все больше и больше захватывало все ее существо. Значит, он передумал. Или вовсе не приехал, или, не дождавшись ее в оговоренное время, решил, что она изменила своему обещанию и ушла раньше. Ну что ж, значит не судьба…

Решительно перекинув ремешок сумочки через плечо, она быстро направилась к метро, но не прошла и двух сотен метров, как была остановлена сильной рукой.

– Куда ты, Кристи? – Арман был здорово недоволен. – Я торчу здесь уже целый час, а ты умудряешься подойти вовсе не к тому ряду, где мы договорились встретиться, да и еще и уходишь. Хорошо, что я тебя заметил. Я тебя звал, ты что, не слышала?

Погруженная в собственные мысли Кристи действительно не обращала внимания на окружающий шум, поэтому снова неловко зарумянилась.

Цепко держа ее за локоть и увлекая к машине, Гамилтон недовольно приговаривал:

– Ну и рассеянная же ты…

Усевшись в уже знакомое ей роскошное авто, Кристи почувствовала себя почти счастливой. Это ее и удивило, и насторожило. Разве можно в ее достаточно зрелом возрасте питать пустые надежды? Глядя в недовольное лицо спутника, она виновато извинилась:

– Прости, я и не заметила, что брожу не по той линии. Если честно, я очень устала, а завтра на работу. Может быть, перенесем нашу встречу?

Он свирепо ответил:

– Ну уж нет. Мне тоже с утра на работу, но я же не хнычу. Сколько тебе лет, что ты чувствуешь себя жалкой развалиной?

– Двадцать два.

– Я тебя старше на десять лет, но ведь не говорю, что разваливаюсь от пары бессонных ночей…

Поняв, что взывать к его сочувствию бесполезно, Кристи попыталась прибегнуть к другому аргументу.

– Но я не могу прийти в ресторан в форменной одежде. Меня все за официантку будут принимать, и то в лучшем случае. Да и чувствовать я себя буду преотвратно.

Арман оценивающе посмотрел на нее. Ее слова и в самом деле походили на правду. Столь будничный наряд совершенно не подходил для посещения приличного ресторана. Кристи улыбнулась ему такой нежной и открытой улыбкой, что он невольно улыбнулся в ответ, забыв свое недовольство.

На душе у него непривычно потеплело, и он еще раз бросил на Кристи изучающий взгляд. Арман еще ни разу не встречал такую непосредственную, открытую и обаятельную девушку. Кажется, раньше о таких говорили «очаровательная». Он и не знал, что на свете еще существуют такие. Ему очень не хотелось выпускать ее из своих рук. Даже ее способность заливаться румянцем из-за каждого пустяка казалась ему восхитительной. К тому же из-за своей наивности она не будет сомневаться в его словах и никогда не заподозрит во лжи…

Что-то прикинув, Арман согласился:

– Хорошо, ты права. – От этих слов Кристи воспрянула было духом, но напрасно, потому что он тут же предложил: – Давай заедем к тебе, и я подожду, пока ты переоденешься.

От неожиданности Кристи, как обычно, растерялась и не смогла связно выразить ему свое несогласие. Арман все понял, но сделал вид, что принял ее неразборчивое бормотание за благодарность, и, узнав адрес, погнал машину в нужную сторону.

К счастью, Двенадцатая авеню, где жила Кристи, находилась совсем недалеко от Колумбийского университета, и вскоре, благополучно минуя пробки, он уже парковал машину возле ее стандартной высотки.

Кристи надеялась, что Арман останется ждать ее в машине, но он вышел и вместе с ней поднялся на ее двадцать пятый этаж. Войдя в свою чистую и уютную квартирку, Кристи постаралась посмотреть на нее глазами очень богатого человека и снова покраснела. На сей раз от досады. Какой же убогой, наверное, кажется ее милое жилище этому снобу, если даже ее неизбалованная мать называла квартирку бедноватой!

Но Арман не выказал ни грана неприязни. Наоборот, усмехнувшись одной стороной рта, признал:

– Здесь уютно. В детстве я, как все малыши, любил прятаться под столами, стульями, создавая маленькое безопасное пространство. Но тут и создавать ничего не нужно. Все и без того словно игрушечное.

Не зная, комплимент ли это или наоборот, Кристи сурово сказала:

– Мне нужно принять душ и переодеться. А комната у меня только одна. Поэтому тебе придется сидеть в ней безвылазно. Я буду переодеваться в спальне.

Пожав плечами, он покорно прошел в комнату.

Крикнув ему:

– Можешь налить себе что-нибудь из бара! – Кристи кинулась в спальню, вытащила вечернее платье строгого классического покроя, сшитое еще на школьный выпускной вечер, но до сих пор не вышедшее из моды.

Порадовавшись, что оно из мягкой немнущейся ткани и гладить его не надо, Кристи быстро нырнула под прохладный душ, принесший ей истинное облегчение. Выйдя, она с вожделением посмотрела на такую мягкую, такую уютную, такую манящую постель и со вздохом разочарования отвернулась. На сей момент это удовольствие ей недоступно…

И вдруг какой-то чертик внутри ее коварно продолжил эту мысль: если, конечно, не пригласить в нее Армана… Вряд ли он откажется… Испуганно оглянувшись, будто сидевший в соседней комнате гость мог слышать ее крамольные мысли, Кристи принялась натягивать на себя платье и тонкие чулки. Немного поколебавшись, запасную пару чулок с собой все же брать не стала. Конечно, у нее крайне сложные отношения с подобными предметами одежды, но все-таки платье длинное и, ежели что, никто очередной дыры и не заметит. Больше она не собирается менять чулки невесть где. Хватит с нее утреннего приключения.

Вымытые волосы, подсушив феном, Кристи оставила распущенными – некогда заниматься прическами, сойдет и так. Они пушистым рыжеватым облаком окутали ее плечи. Небольшое декольте она прикрыла подаренной ей на двадцатилетие бабушкой и дедушкой ниткой жемчуга и, чуть подкрасившись, решила, что вполне готова. Подхватив мягкий, в тон платью клатч, прошла в соседнюю комнату.

Арман стоял у окна, пристально глядя в темное стекло. Кристи удивилась – что он там видит? На улице совершенно темно, а в комнате горит свет. Обернувшись, он обвел ее фигуру чисто мужским взглядом, от которого у нее начало пощипывать кожу по всему телу и напряглись соски, и вынес одобрительный вердикт:

– Что ж, очень хорошо. – Спохватившись, что его голос звучит, может быть, немного надменно, обаятельно улыбнулся и сказал каким-то особенным, низким ласкающим голосом: – Вы очень хороши, Кристи!

Как ни странно, но именно этот соблазняющий тембр и привел ее в чувство. Именно таким урчашим голосом их рыжий кот Брамс выпрашивал себе рыбку на обед. Она почуяла не то чтобы фальшь, а какой-то неприятный подтекст, отчего ей представилось большое серебряное блюдо с десертом, которым служила она сама.

Встряхнувшись, Кристи посмотрела на Армана построжевшими глазами и направилась к двери, заставив его, удивленного этим превращением, двинуться за ней.

Выходя следом за хозяйкой из дома, он озадаченно хмурил брови. Почему-то именно этот тон, от которого млели все его предыдущие пассии, вызвал у этой скромницы явно негативную реакцию. Поняв, что она гораздо тоньше чувствует нюансы его настроения, чем все его прежние подруги, он решил быть поосторожнее.

Уже сидя в машине, направлявшейся в сторону Бронкса, Кристи несмело поинтересовалась:

– А почему ударение в твоем имени не на первый слог?

– Потому что я наполовину француз. А во французском языке практически у всех имен и фамилий ударения на последний слог. Моя мама из Франции, из предместья Авиньона. У ее родителей там была небольшая ферма. Они с отцом познакомились в Ницце, куда оба приехали на кинофестиваль. С тех пор они вместе.

Кристи невольно пожалела миссис Гамилтон. С мужем той явно не повезло. Хотя, если она уже столько лет терпит его столь непристойное поведение, то ее что-то держит? Возможно, большие деньги, а возможно, то, что она француженка и, следовательно, католичка? Насколько Кристи знала, в католической церкви развод до сих пор считался явлением постыдным, а разведенная женщина – ущербной. Хотя, возможно, в самой Франции все давно изменилось…

Отвлекая ее от предположений, Арман затормозил подле сиявшего яркими огнями ресторана. Кристи не сразу смогла разобрать огромные светящиеся буквы над входом – «А La Paris». Чуть склонившись к ней и протянув руку, Арман сам расстегнул на ней ремень безопасности, чуть коснувшись при этом ее бёдра.

Стараясь справиться с дрожью, вызванной этим явно не случайным прикосновением, Кристи выбралась из машины, посмотрела на мощенный гладким сверкающим камнем пол и неуверенно покачалась на высоких каблуках.

И зачем только она их надела? Будет теперь спотыкаться, как корова на скользком льду. Хотя к этому платью полагалась именно эта пара обуви, другой у нее нет.

Будто поняв ее проблемы, Арман предложил ей свою руку, и она панически уцепилась за его локоть, боясь запнуться. Но, к ее удивлению, камень, казавшийся ей поначалу таким гладким, таким скользким, вовсе не скользил, и она несколько расслабилась, ступая по нему уже гораздо увереннее.

У входа в зал их встречал важный метрдотель в расшитом серебром темно-синем костюме. Кристи знала, что в подобных местах обслуга носит ливреи, но и не подозревала, что они могут быть такими шикарными. Что-то негромко спросив у встречавшего, Арман согласно кивнул и повел ее в относительно небольшой банкетный зал, расположенный в самой глубине ресторана. Зайдя в него, Кристи не сразу поняла, что там происходит, но, поняв, решила по возможности тихо испустить дух.

Во главе длинного, поставленного буквой «П» стола сидел мистер Гамилтон-старший с очень красивой черноволосой женщиной – по всей видимости, женой. Вокруг – их друзья и родственники, многих из которых Кристи знала по телевизионным передачам и публикациям в прессе.

Все взгляды обратились к опоздавшим, и Арман, по-хозяйски обняв Кристи за плечи, гордо провозгласил:

– Как я и обещал, представляю вам милую моему сердцу Кристину Адамс. Надеюсь, в скором времени мы соберемся этим же составом, чтобы отпраздновать нашу помолвку.

Сначала Кристи не поверила своим ушам, но воцарившееся вокруг пораженное молчание сказало ей, что она не ослышалась. Кровь сначала рванула к сердцу, заставив ее стремительно побледнеть, но через мгновение так же быстро устремилась к щекам, придав им цвет разгорающейся зари. В ее голове стучал единственный вопрос – какая помолвка?! О чем идет речь? Но даже возразить или сердито взглянуть на виновника переполоха Кристи не удалось – гости, придя в себя, громко зашумели. Оглушительно звучали возгласы «наконец-то» и «невеста», от которых ей хотелось зажмуриться и нырнуть под ближайший стол.

Их усадили во главе стола рядом с четой Гамилтон, и недовольный глава семейства был вынужден провозгласить тост:

– За будущих жениха и невесту!