Глава 2

1

О том, что Литтл Оушен погружается в безумие, догадаться было сложно. Особо наивные полагали, что расстройство сна – вещь временная и закончится буквально дня через два. Скептики же, наоборот, считали это место больным и проклятым и спешили покинуть его как можно скорее. И, надо быть честным, метод этот начинал работать уже на следующий день, когда больной отъезжал на достаточное расстояние от города.

Вот только людей, осмелившихся оставить родной дом, было немного. Что только не пробовали жители в борьбе за здоровый сон: пить настои трав, надираться до отключкивиски и ромом, дышать сухим опиумом, втирать его как мазь или же курить с табаком – заканчивалось все едино, они просыпались. Каждый по-своему, но спали они не больше отведенного времени. Пробуждение было разным, начиная от криков и кошмаров и заканчивая ночным блужданием и недержанием. На рассвете они старались найти новые решения, которые в итоге не давали результата.

В эту ночь уже не спало сорок три человека, включая Оливию.

2

В обычные дни Луи Жерар любил дождь и был рад прогулке под зонтом. Эти моменты он считал превосходством чистоты, потому что верил, что вода смывает не только скопившиеся грязь и пыль, но и всю ту злость, которая накапливается за день.

О переезде в Литтл Оушен он не думал, но судьба с голубыми глазами и светлыми кудрями перевернула его жизнь за один день. Теперь он готовился представить этому городу свою пекарную лавку с выпечкой по лучшим французским рецептам. Совместно с Анной – той самой, которая заставила его влюбиться в этот город – он придумал название и вывеску. Она помогла ему в свое время с поиском временной работы, где его кулинарные навыки были приняты с восторгом. Ранее Луи никогда бы не подумал, что начнет свое дело, да еще так далеко от дома. Но после встречи с Анной что-то в нем пробудилось, и он почувствовал, что со всем справится. И уж они-то будут счастливы в этом прекрасном дождливом месте.

Так оно и было до прошлой ночи, за неделю до приезда в дом доктора, когда Луи проснулся около четырех и больше не сомкнул глаз. В эту ночь все повторилось, за исключением того, что поспать ему удалось минут на пятнадцать меньше. Мнительным он себя не считал и мог бы не тревожиться, если бы не обмочился во сне. Это происшествие, которое до этого в его жизни случалось лишь в детстве, заставило взглянуть на проблему иначе. Луи благодарил бога за то, что Анна в отъезде у родителей. Рисковать своим будущим из-за этой проблемы он не мог, поэтому сейчас под проливным дождем, наверное, впервые проклиная его, он стоял перед дубовой дверью и все никак не решался постучать.

В доме пахло благовониями. Старик, удобно сидевший в кресле перед небольшой компанией, указал на дверь бледной рукой.

– Велес, поди открой дверь, у нас гость. Этому путнику хватило сил дойти сюда, но он никак не решится сделать первый шаг.

В дверь постучали несколько раз – неуверенно, с надеждой, что никого нет дома.

– Хотя нет, видимо, я в нем ошибся. Пригласи его к нам.

Удивления в его голосе не было, он звучал сдавленно и тихо.

Чудной ассистент старика, словно на разболтанных шарнирах, побежал к двери. Голова его качалась из стороны в сторону, стопы ног при каждом новом движении меняли направление, из-за чего тот постоянно запинался.

Все присутствующие в комнате, за исключением хозяина дома, проводили Велеса взглядом. Лица их были измождены, а глаза не выражали особого участия. Здесь не было разделения на семьи и касты, богатых и бедных, для них эта грань уже была стерта. Ведь все они чувствовали невидимую связь между собой. И было достаточно лишь взглянуть на нового участника собрания, и становилось понятно, что он один из них, он тоже не спит.

Луи был удивлен не столько тем, как резко открыли двери, сколько тем, кого он увидел. Перед ним стоял рано постаревший ребенок. По телосложению и одежде ему можно было дать не больше десяти, а вот лицо его было морщинисто и накидывало ему еще лет так сорок сверху.

Пройдя вместе со своим проводником по короткому коридору, освещенному лишь одной лампой, Луи попал в небольшую гостиную. В единственном кресе сидел тот, к кому стремились попасть те, у кого проблемы со сном.

– Проходи и занимай любое удобное место. Каждый здесь понимает тебя, и ты понимаешь их.

Голос для Луи был холоден и звучал со всех сторон. Он оглядел компанию, с которой ему предстояло разделить эту ночь, и обратил внимание, что некоторым не хватало сил сидеть, они лежали, похожие на тряпичных кукол.

– Как только ты устроишься, мы начнем. Будь молчалив и сдержан.

Старик сложил перед собой руки.

– Прошу вас, пока наш брат ищет свое место, закройте глаза.

«Когда ты не спишь уже несколько дней, даже деревянный пол кажется тебе удобным» – с такими мыслями Луи расположился у стены так, чтобы видеть всю комнату и быть ближе к выходу. Все-таки этих людей он видел впервые, а несколько бессонных ночей сказались легкой паранойей.

Старик продолжал сидеть, не меняя позы и не отводя взгляд.

– Братья мои, вы здесь по одной причине – тьма отвергает вас, не дарит вам спокойных снов, не дает вам отдохнуть от событий… эмоций… света… Ведь сон – это не полет и не вознесение, сон – это погружение, тихое и плавное.

В комнате умерли все звуки, каждый внимал словам и боялся потревожить магию момента. Сделав небольшую паузу, говорящий продолжил:

– Вам кажется, что жизнь рождается только благодаря свету, но это не так. Когда закрываете глаза, вы попадаете во тьму, прародительницу всего. Именно она когда-то создала яркую вспышку, зародившую жизнь. Мы приходим в этот мир из царства тьмы, и когда наступает наш срок, возвращаемся туда же. Сейчас я помогу вам, только откройте мне свое сознание.

На словах об эмоциях и луче света в сознании Луи появилась Анна. Она смотрела на него и улыбалась. Приятно знать, что есть человек, который тобой дорожит, и приятно дорожить им в ответ. Внутри Луи вновь возник вечный спор эмоций и сознания, спор, который он никак не мог решить. Порыв души молил покинуть это место, подсказывая, что как только он уберется подальше отсюда и поближе к Анне, все вновь будет прекрасно. Однако логически он понимал, что их лавка будет разорена. Ведь как только люди начали оставлять дома, в городе прошел слух о банде, промышляющей грабежом.

– Вдыхайте воздух носом и выдыхайте ртом.

В этот момент Велес зажег несколько свечей, и по комнате расплылся запах сандала.

Находясь в своих мыслях, Луи все же улавливал процесс и принимал в нем активное участие. Все-таки, рационально оценивая ситуацию, он пришел к выводу, что покидать город пока не стоит. Но завтра он обязательно напишет Анне, чтобы она задержалась у родителей еще на некоторое время, пока ситуация не изменится в лучшую сторону.

– Братья, теперь я вас попрошу повторять за мной и на каждом выдохе произносить слово «Таут» так же протяжно, как это буду делать я.

Что бы оно ни значило, это слово привело комнату и воздух в ней в состояние легкой вибрации. Луи заметил, что новеньких, помимо него, здесь нет, и для всех это уже привычное дело.

– «Таууууууут», – хоровой звук постепенно нарастал, раскрывая возможности диафрагмы.

Луи заметил, что с каждым новым повтором протяженность гласных возрастает, а голова начинает кружиться. Погружаясь в сон, он четко понимал план дальнейших действий: написать Анне, избавиться от ночных проблем, закончить ремонт и вновь быть вместе с ней. Оглядываясь сонными глазами, он заметил, что все уже спят или вот-вот уснут. Единственный, кто бодрствует – это старик, собравший всех под своей крышей, дарующий немного сна. Даже его помощник, словно пес, скрутился калачиком и посапывал неподалеку под вибрирующий голос своего хозяина.

Наблюдая за ним, Луи даже не заметил, как образ его избранницы растаял, а он сам, как и все, погрузился в сон. Дыхание стало глубже, медленнее, тело расслабилось, голова повернулась на бок. Луи спал крепко, однако глаза его были открыты.

3

За неделю с момента первого появления Луи в доме Старика посетителей стало больше. Настолько, что однажды ему просто не хватило лежачего места для участия в медитации. К его сожалению, пришлось сидеть, отчего жутко затекли ноги.

Ровно недели хватило Луи для того, чтобы он почувствовал себя лучше и решил, что болезнь отступила. Возможно, сказалось воспаленное сознание. А быть может, – проблема с отсутствием места, которая раздражала его больше всего. Неизвестно, что в итоге заставило его отказаться от сеанса. Теперь, когда он почувствовал себя лучше и остался на ночь в своей комнате, у него наконец появилась возможность написать Анне письмо и утром срочным заказом отправить его.

В тот момент, когда Луи занял место за письменным столом в своей комнате, Август прикладывал немалые усилия для того, чтобы Оливию одолел крепкий сон.

Норман Брукс втайне от всех в своем кабинете сидел перед портретом пропавшей супруги, допивая виски и постоянно повторяя: «Прости». Пока его состояние не вызывало никаких опасений, разве что глаза были слишком воспалены, но, скорее, от слез и кулака, которым Норман их вытирал.

Чуть ниже по бульвару в сторону пирса в небольшом доме Старик легко погружал в гипнотический транс уже более тридцати человек. С каждым разом времени на это уходило меньше, а медитация проходила дольше.

Ближе к побережью очередная семья покинула свой дом в надежде решить проблемы со сном. И подверглась нападению Теней Севера – банды, которая не хотела терять такой шанс.

Все эти события постепенно смешались и переплелись, как нити в прочном канате. Все больше людей страдало бессонницей, все больше домов пустело, все больше ночных звуков умолкало. Именно в такой момент, за десять минут до трех, Август, сам того не понимая, спит. Оливия, вонзив ногти под глаза, истошно кричит ему в лицо. А Луи с петлей на шее делает последний шаг от своей мечты.

4

От неожиданности Август с силой откинулся назад. Стул не выдержал и опрокинулся вместе с ним. Спустя мгновение он увидел, как девочку пытается успокоить мисс Уолш, стараясь убрать ее руки от глаз. Сгруппировавшись после падения, в один прыжок Август оказался рядом с Оливией и врезал ей пощечину. Возможно, будь ситуация иная, более спокойная, он рассчитал бы силу удара, чтобы не разбить губу. Хотя, ударь он слабее, возможно, прием бы не сработал.

Эта пощечина вернула девочку в реальность, ее глаза вновь обрели карий цвет. Ее тело ослабло. Трясущиеся мышцы не удержали ее на худых ногах. Хорошо, что мисс Уолш вовремя подхватила Оливию за плечи и довела до кровати.

Август, не шевелясь, стоял с занесенной после удара рукой, лихорадочно прокручивая произошедшее у себя в голове. Дыхание его походило на дыхание марафонца, только что завершившего гонку. Его сознание старалось найти решение ситуации.

Когда девочка была в кровати, мисс Уолш наконец начала понимать, что произошло что-то плохое.

– Что это было, мистер Морган? Вы видели, что она с собой сделала?

Под глазами Оливии остались маленькие ранки от острых ноготков, которые в этой ситуации беспокоили меньше всего. Пока Август думал над ответом, она аккуратно промывала раны девочки, периодически доставая из них маленькие обломки ногтей.

– Я надеялся, что до этого не дойдет.

Август медленно посмотрел на часы – сон Оливии продлился чуть больше двух часов. Он поднял свой кейс и достал из него флакон.

– Переходим к запасному плану…

Волнение Мисс Уолш нарастало.

– Это что?

– Оливия в очень плохом состоянии, если она не поспит эту ночь, возможно, я ей больше помочь не смогу… Никто не сможет.

Не назвав лекарство, он открыл флакон и вылил половину содержимого в стакан.

– Обычно я прописываю меньшую дозу, однако сейчас рисковать не могу. Напоите ее.

Он протянул стакан и небольшую воронку, которая выручает в те моменты, когда пациент отказывается пить. Мисс Уолш покорно выполнила поручение Августа, хотя и тревожилась по поводу лекарства. Сперва Оливия отказывалась глотать, просто безвольно смотрела на свою сиделку, а ее рот медленно наполнялся снотворным. Уже казалось, что придется искать другой способ напоить ее, когда Август подошел и нажал куда-то под челюсть. Это непроизвольно заставило Оливию сглотнуть.

– Сейчас на часах почти три, я думаю, теперь она проспит до девяти.