Глава 3

Наин припарковала велосипед и подобрала с тротуара помятую листовку с фотографией пропавшего старшеклассника. Листовка была приклеена скотчем к чему-то и, судя по немногочисленным следам от подошв на ней, упала недавно. Наин осмотрелась, чтобы понять, откуда она отклеилась, и быстро осознала, что со стойки для велосипедов. Между двумя объявлениями, прикрепленными друг над другом, было пустое место. Размером ровно в одну листовку. Наин уже и не помнила, как давно ее там разместили. Хотелось бы думать, что вчера вечером или сегодня утром, но следы влаги после дождя на листе бумаги в ее руках были видны отчетливо. Листовка уже давно висела здесь, но Наин только сейчас заметила ее, хотя неоднократно проходила мимо, просто не обращала внимания. Даже несмотря на то, что та была прямо перед глазами. Наин медленно перевела взгляд на листовку. Внизу был указан телефон для связи. Свидетелям предлагалось вознаграждение за информацию. Наин приклеила листовку обратно, тщательно прижимая ее к стойке, чтобы скотч снова не отошел. Она просмотрела фотографию Пак Вону, дату его исчезновения, приметы и последнее место, где его видели. Пак Вону не вернулся домой после того, как его в последний раз заметили 9 июля 2020 года в 22:07 на перекрестке Сонён под путепроводом Инчхонской скоростной автомагистрали направляющимся в сторону горы Сонёнсан.

Мирэ постучала по столу Наин в обеденное время, привлекая внимание подруги. До этого Наин полдня то смотрела в пустоту, то лежала, уткнувшись лицом в стол. Поняв, что Наин много о чем думает, Мирэ не беспокоила ее, лишь просто погладила по спине во время перерыва после второго урока. Это было кстати. Если бы Мирэ проявила любопытство, Наин пришлось бы как-то объяснять свою задумчивость, и она могла бы почувствовать раздражение и вспылить. Сейчас Наин подняла голову и увидела подругу, присевшую рядом на колени.

– Ты заболела? – спросила Мирэ, складывая руки на ее парту.

Наин покачала головой.

– Ты знаешь, что весь день лежишь, уткнувшись в стол?

Наин кивнула.

– Но говоришь, что не больна?

Наин снова кивнула.

Мирэ смотрела на нее недоверчиво. Когда Наин, вспоминая вчерашние события, крепко прикусила губу, Мирэ схватила ее за нижнюю губу и потянула на себя. Наин неразборчиво пробормотала: «Мирэ-э-э-э!» Подруга отпустила ее, и тогда Наин спросила:

– Что, если бы я была не человеком, а растением? Ну, то есть человеком, но растением.

Конечно, она не ожидала, что ей поверят. Ей хотелось увидеть реакцию со стороны, чтобы убедиться, насколько все это абсурдно. Мирэ всегда смотрела на мир сухо. Она верила, что эмоции ничего не могут изменить, и если и чувствовала грусть по какому-то поводу, то считала необходимым анализировать причины и решать проблему, чтобы больше не чувствовать эту грусть. Например, когда Хёнчжэ плакал, Мирэ всегда искала причину его слез и устраняла ее. Если кто-то его дразнил, она находила этого человека и наказывала или просила помощи у взрослых. Когда он проваливал экзамен, она говорила, что плач ничего не изменит и лучше потратить это время на заучивание английских слов или решение задач по математике. Некоторые одноклассники не любили Мирэ за такой неприятный подход к жизни, но Наин и Хёнчжэ ценили ее за это.

Наин надеялась, что Мирэ рассмеется или подшутит над ней.

– Деревом? Цветком? Кактусом? – Иногда Мирэ была странно доброй.

– Нет, забудь о том, что я только что сказала.

Наин почувствовала, как лицо запылало от смущения, и Мирэ сделала вид, что не заметила, как покраснели ее уши.

У стойки для велосипедов у школьных ворот Наин снова увидела одного из трех старшеклассников, которых допрашивали по делу Пак Вону. Не осознавая этого, она замедлилась. Старшеклассник рассматривал объявление о пропавшем пареньке, приклеенное к стойке.

– Квон Тохён, что ты делаешь? Иди быстрее, придурок! – издалека звали его другие ученики. Старшеклассник поспешно ушел.

Значит, его звали Квон Тохён.

Это действительно похоже на кровь, размышляла Наин, лежа в углу додзё и рассматривая пятно на потолке. Оно осталось после того, как Хёчжон и Сокгу расплескали колу во время драки. «Жаль, что я тогда опоздала», – думала Наин. В тот день она проспала и пропустила жестокую схватку между ними, из-за которой у Хёчжон остался синяк под глазом, а у Сокгу – на ребрах. Прошло уже полгода, но они так и не рассказали, из-за чего подрались. Вдруг в поле зрения Наин появилась Хёчжон.

– Если ты бездельничаешь, может, пойдешь со мной за перекусом для ребят?

Они вышли на улицу. Хёчжон была серебряным призером чемпионата Азии по тхэквондо среди юниоров. Наин узнала об этом, подслушав разговор тренера с родителями Хёчжон. До этого Наин не знала, что Хёчжон участвовала в таких крупных соревнованиях, потому что та никогда об этом не упоминала. Она также узнала от Сокгу, что Хёчжон не пойдет в университет, хотя и прошла по баллам на спортивный факультет в университет К. Но Сокгу не сказал больше ничего, так что это было все, что знала Наин.

Они поставили корзину, полную закусок и мороженого, на кассу. Когда Хёчжон доставала карту, которую дал ей тренер, она вдруг решительно обратилась к Наин:

– Принеси мне банку пива.

Хёчжон тайком положила пиво среди закусок и, вручая карту кассиру, одним взглядом попросила Наин сохранить это в секрете. Когда на улице Хёчжон открыла банку, несколько прохожих неодобрительно обернулись на звук и недовольно покосились, но она не обратила на них внимания и продолжила пить, шагая по улице.

– Так что случилось? – спросила Наин.

– Ничего.

– Ничего? – переспросила Наин.

– А у тебя что? – поинтересовалась Хёчжон.

– Тоже ничего, – ответила она.

– Да ну? – с недоверием произнесла Хёчжон.

Они обе замолчали. Если бы можно было кому-то рассказать все как есть, подумала Наин, то как бы она выразила это словами? Она теребила ручку пакета, пытаясь подобрать нужные слова, но ничего подходящего на ум не приходило. И можно ли вообще было назвать это проблемой? Любая проблема подразумевает решение, а в ситуации, которая тревожила Наин, не было и намека на решение.

Хёчжон, которая молча шла вперед, наконец выкинула пустую банку из-под пива в мусорный бак и спросила:

– Для кого-то, кто собирается бросить тхэквондо, ты слишком часто приходишь в додзё, не находишь?

Чтобы объяснить, почему она продолжает заниматься тхэквондо, несмотря на намерение бросить, Наин пришлось бы вспомнить причину, по которой она решила прекратить тренировки. А чтобы вспомнить причину, нужно было вернуться к тому, почему она начала заниматься тхэквондо. С этим было легко. Кимоно выглядело круто. Однажды, гуляя по улице, Наин увидела двух спортсменов в кимоно для тхэквондо. Они выглядели потрясающе. Носить кимоно, повязывать пояс и заниматься боевыми искусствами – как это могло не быть крутым? С тех пор она решила, что однажды обязательно научится тхэквондо.

Когда Наин пришла в додзё, оказалось, что боевое искусство было даже интереснее, чем она ожидала. Она думала, что бросит, если станет скучно, но так и не бросала, потому что не скучала. Продолжая тренироваться, она постепенно улучшала навыки и даже стала участвовать в соревнованиях. Иногда ей везло, и она побеждала, а иногда нет. Втягиваясь все сильнее и сильнее, она постепенно перешла от восприятия тхэквондо как веселой забавы с ударами ногами к тому, что встала перед серьезным выбором будущей карьеры и профессии, что оказалось для нее очень трудным.

Тетя Чжимо полностью поддерживала Наин в любых вопросах. Она не принуждала ее продолжать, но и не отговаривала. Наин долго размышляла, лежа в постели, может ли она действительно продолжать заниматься. Несколько дней спустя она сказала тренеру, что не хочет связывать жизнь с тхэквондо. Тренер с грустью спросил почему. Наин спокойно ответила: «Потому что я больше не плачу, когда проигрываю».

– Почему важно плакать, когда проигрываешь? – спросила Хёчжон.

Наин немного подумала и пожала плечами.

– Просто кажется, что где-то в мире для меня есть что-то другое. Что-то, от чего слезы текут. Что-то, что, если не получается, вызывает злость, обиду, ненависть к себе. Но в итоге ты все равно продолжаешь этим заниматься.

Люди называли это недостатком страсти. Некоторые соперники Наин, проигрывая ей, плакали так сильно, словно она украла у них медаль. Они проливали слезы, не менее крупные, чем капли пота, выступавшие у них на лбах под шлемами. А Наин почему-то не плакала. И в какой-то момент она поняла, что однажды проиграет тому, кто будет лить такие горькие слезы.

Хёчжон не сказала ни «не сдавайся», ни «молодец, что решила прекратить». Продолжила молча идти рядом и только у здания додзё заговорила:

– Я тоже ухожу в следующем месяце. Уже все обсудила с тренером. Решила сказать заранее, чтобы ты не посчитала это предательством.

– Почему ты уходишь?

Хотя Наин слышала, что Хёчжон отказалась от поступления в университет и не стала участвовать в отборе в национальную сборную, она все равно считала, что Хёчжон будет заниматься тхэквондо всегда.

Так странно устроено сердце. Утром все было в порядке, но, когда Наин узнала, что со следующего месяца Хёчжон больше не будет приходить, додзё показалось ей чужим. Хотя она посещала занятия и до появления Хёчжон и знала, что однажды всем им придется уйти, все равно это казалось странным.

Сердце действительно непостижимо. До того как она узнала о растениях, прибывших с другой планеты, все казалось таким естественным. Но после, когда она услышала эту историю, Земля внезапно показалась ей чужой. Обычные вещи, такие как разговоры, дыхание и еда, начали казаться непривычными и странными. Точь-в-точь как с додзё.

В ту ночь, когда Наин закопала мертвые ростки в саду, Чжимо тоже не могла заснуть и пришла к ней в комнату. Они лежали на кровати рядом, и тетя рассказывала, что кто-то рождается из земли, кто-то из яйца, кто-то живет мальком в воде, прежде чем выйти на сушу, а кто-то вылепливает свое тело, словно сосуд из глины. Наин подумала, что девять месяцев, которые требуется вынашивать ребенка, это очень долго. Она спросила Чжимо, живут ли на Земле другие инопланетяне. Та ответила, что нет. Раса Нууб была единственной, кто полностью переселился на Землю из-за исчезновения своей родной планеты, а другие лишь меняют планеты, как люди меняют дома или путешествуют.

– А люди знают об этом?

– Наверное, нет, не знают.

– Почему?

– Все хотят скрыть свою истинную сущность, чтобы не выдать себя.

– А как же тогда ты узнала о существовании инопланетян?

– Просто увидела и подумала: «Ага, ясно, вот этот человек – пришелец». Есть люди, которые не переходят дорогу, когда мигает сигнал, или отдают свое место старикам или детям в автобусе, или не садятся в метро, пока все не выйдут. Они, казалось бы, так спокойно соблюдают порядок. И вот эти люди – пришельцы.

– Почему?

– Они следуют установленным правилам, но остаются чужаками.

Слушая слова Чжимо в ту ночь, Наин решила: в мире много пришельцев. Так что не стоит слишком серьезно воспринимать свой секрет.

Наин затормозила велосипед в паре шагов от автобусной остановки на окраине дороги. Никто не садился и не выходил здесь, поэтому автобус часто просто проезжал мимо. Сейчас тут был только ящик с песком, чтобы посыпать дорогу при сильном снегопаде, и одинокий мужчина, расклеивающий листовки. Это оказался тот самый мужчина, который несколько дней назад приходил к воротам школы. Наин задумалась. Может, просто пройти мимо? Все равно они не были знакомы и она узнала о пропавшем старшекласснике совсем недавно.

Наин поставила ногу на педаль, но тут же нахмурилась, опустила ногу и повела велосипед пешком. Ее охватило беспокойство. Лучше бы она вообще не узнавала об этом происшествии.

– Извините.

– …

– Извините, пожалуйста!

Мужчина, клеивший объявления на синий скотч, обернулся. Увидев Наин, он в спешке поднял листовки, упавшие на землю. Их было довольно много. Он неловко улыбнулся и пустился в путаные объяснения, переживая, что Наин велит ему убрать листовки:

– Эм-м, не переживайте, завтра или послезавтра их тут уже не будет. В полицейском участке сказали, что листовки могут провисеть здесь несколько дней.

– Дело не в этом. Просто здесь все равно никто не садится и не выходит. Даже если приклеите их, никто не увидит.

Мужчина наконец огляделся вокруг и заметил, что поблизости нет ни одного магазина и почти нет прохожих.