– Брат, это я привела сюда На Шэн, – сказала она.

– Что? – воскликнул генерал. Его взгляд упал на переплетенные пальцы Бай Ин и На Шэн. На руках обеих сверкали одинаковые кольца с голубыми сапфирами в серебряной оправе. Он медленно поднял голову и внимательно посмотрел на Бай Ин. – Мы столько лет с тобой не виделись, но ты только из-за нее пришла ко мне?

– Да, – согласилась принцесса, сконфузившись. Однако тут же добавила умоляющим голосом: – Барышня На Шэн была избрана Небесами. Она уже сломала одну из печатей, и я хочу попросить тебя сопровождать ее до тех пор, пока она не доберется до следующей печати.

– Как, восточная печать на горе Мушитагэ сломана? – воскликнул Сицзин, не веря своим ушам, а затем кивнул: – Теперь ясно! Понятно, как Божественное императорское кольцо попало к ней. Правая рука Чжэнь Ланя освобождена? Что ж, поздравляю, этот парень достаточно настрадался, будучи разделенным на части.

– Власти Цанлю объявили охоту на барышню На Шэн, поэтому я молю тебя, брат: позаботься о ней, чтобы она смогла сломать четыре оставшиеся печати, – продолжала уговаривать Бай Ин, глядя прямо в глаза Сицзину. – Ты же знаешь, что мы, призраки, не можем перемещаться по Облачной пустоши днем.

– Четыре печати? – повторил Сицзин и помолчал немного, обдумывая ее слова. – Восточная печать – правая рука принца – уже возвращена в Бесцветный город. Голову Чжэнь Ланя успела перехватить ты. Теперь, выходит, осталось всего четыре печати: одна находится в усыпальнице правителей Кунсана на северной горе Цзюи, другая – на западной горе Пустоты и безмолвия, третья – на морском дне, где Зеркальное озеро сливается с морем на юге… А туловище принца зарыто под основанием Белой Пагоды Целань. Хм, найти и сломать все шесть печатей отнюдь не простая задача!

– По этой причине я и пришла за помощью к тебе, брат! – улыбнулась Бай Ин, прекрасно отдавая себе отчет в том, что дело предстоит не из легких. – Народ Кунсана потерял свою родину и возможность видеть солнечный свет, лишь ты, Сицзин, можешь свободно перемещаться по просторам Облачной пустоши.

Сицзин погрузился в молчание. Трудно было понять, какие мысли витают у него в голове. Он поднял по очереди все стоящие на столе бутылки и потряс ими. Найдя ту, в которой еще что-то плескалось, Сицзин поднес ее ко рту. Затем, посмотрев на возвышающуюся вдалеке Белую Пагоду, спросил:

– Бай Ин, ты сейчас просишь меня о помощи как духовная сестра или же приказываешь как наследная принцесса?

– Что, брат? – воскликнула изумленная Бай Ин, не ожидавшая от него такого вопроса.

– Честно говоря, когда я впервые увидел эту девочку, я сразу понял, что она как-то связана с Кунсаном. Но я все равно прогнал ее, – проговорил он, запрокидывая голову, чтобы осушить бутылку. Его взгляд стал рассеянным. – Бай Ин, признаюсь начистоту, я совсем не хочу опять ввязываться в какую-либо войну, возрождать империю или еще что-либо… После стольких лет мне уже давно все это безразлично.

Бай Ин внимательно посмотрела на стоящего перед ней мужчину с неопрятной всклокоченной бородой. Выражение ее лица стало жестким. Закусив губу, она напомнила ему:

– Брат, неужели ты забыл, что ты кунсанец? Забыл, как бился насмерть с Ледяными варварами за Лиственный город?

– Это невозможно забыть… Столько крови было пролито. Стоит мне закрыть глаза, как в голове всплывают страшные картины той битвы, – удрученно произнес Сицзин. Его лицо исказила гримаса скорби. – А сколько людей погибло в битве «Расколотое зеркало»? Кровь текла рекой, так что Зеркальное озеро стало красным… Бай Ин, ты не видела этого, поэтому ты не боишься. Хватит с меня войн! Я правда больше не хочу ввязываться ни в какую войну!

Пристально глядя на бравого генерала, Бай Ин сурово спросила:

– И поэтому ты теперь только и делаешь, что пьешь?

– А что в этом плохого? – рассмеялся Сицзин, поднимая бутылку. Его взгляд был устремлен на Белую Пагоду. – Бай Ин, ты знаешь, поначалу я, совсем как ты сейчас, непрестанно думал о возрождении империи, о возмездии, однако по прошествии ста лет я все больше утверждался в мысли, что империя Цанлю окончательно укоренилась в Облачной пустоши, народ во всех областях и районах чувствует себя в безопасности…

Сицзин покачал головой и горько усмехнулся:

– В пятидесятилетнюю годовщину империи Ледяные варвары организовали торжественный праздник. В нем были задействованы все воины пехоты и Легиона завоевания неба. Они были облачены в воинские доспехи и заполонили собой все пространство вокруг. В небо поднялись ветряные соколы. Повсюду горели факелы, освещая Белую Пагоду снизу доверху. Казалось, огромный огненный дракон воспарил в небеса. Зрелище было настолько величественным, что я, хоть и понимал, что они таким образом демонстрируют мощь империи, чтобы никто не мог усомниться в их могуществе и пойти против их порядков, все же не мог удержаться от восхищения!

– Если сравнивать с загнивающей империей Кунсан, то нынешняя гораздо сильнее и могущественнее, – с жаром продолжал Сицзин, выпив еще вина. Казалось, эти слова долго крутились у него в голове, прежде чем он решился произнести их вслух. – Разве можно было предотвратить крах империи Кунсан? Да, Бай Ин, в тот год я действительно сражался за Лиственный город не на жизнь, а на смерть! Но что в итоге? Кунсан уже прогнил изнутри, у него не было шансов на спасение!

Бай Ин вспомнила, почему пал Лиственный город: сами жители открыли ворота неприятелю. У нее не нашлось слов, чтобы возразить.

– Но я никогда не испытывал сожаления, ни тогда, ни после. Как воин я был обязан стоять за свою страну до конца… – пробормотал Сицзин пьяным голосом. – Однако, несмотря на все мои усилия, империя пала, это было неизбежно. Сейчас в Облачной пустоши установился новый порядок, неужели ты хочешь заставить меня нарушить покой и устроить смуту, чтобы вновь залить кровью все вокруг?

– Что ж, по-твоему, сто тысяч кунсанцев обречены на вечный сон в полутьме? – гневно прервала его Бай Ин, напугав своим громким голосом На Шэн. Всегда спокойная и выдержанная принцесса вдруг полностью преобразилась. Ее глаза стали холодными, в голосе появились нотки агрессии.

– Генерал Сицзин! В твоих словах есть зерно истины, но ты не имеешь права огульно осуждать народ! Ты кто? Летописец? Сторонний наблюдатель? Это они могут вести такие речи, но не ты! Ты – кунсанец! Один из нас!

Принцесса вдруг выхватила из рук Сицзина бутылку с вином и вышвырнула ее в окно.

– Советую тебе хоть разок опустить свою высоко поднятую голову и пойти послушать, как призраки Бесцветного города кричат по ночам, мечтая увидеть солнечный свет! Это твои братья и сестры, твои земляки! Сто тысяч человек… Столько лет прошло! Разве ты никогда не слышал этих криков?

От резкого движения остатки вина выплеснулись прямо на генерала. Он ошеломленно смотрел на Бай Ин, словно видя ее впервые.

– Почему ты так пренебрегаешь жизнями своих соотечественников, считая себя вправе решать, кто должен жить, а кто умереть? Ты забыл, кто ты и откуда? – с холодной усмешкой продолжала спрашивать Бай Ин, глядя Сицзину в глаза. – Даже если бы ты был посторонним, ты не можешь отрицать, что кунсанцы имеют право на жизнь! Все эти годы мы с Чжэнь Ланем боремся за восстановление этого права!

– Бай Ин… – пробормотал Сицзин, не зная, что сказать в ответ.

Как она изменилась! Как непохожа на ту послушную благородную девушку с белым, точно из фарфора, лицом. Теперь она нападает на него, используя резкие слова и демонстративно поглаживая свой меч, рассуждает о судьбе народа и его правах. Сицзин молчал.

– Перестаньте спорить! – вдруг раздался в тишине тонкий голосок На Шэн. Воспользовавшись моментом, она подошла к принцессе и попыталась взять ее за руку. – Принцесса, не надо ругаться с этим пьяным дяденькой. Я сама справлюсь! Я пойду на гору Цзюи и сломаю для вас следующую печать! Не надо его уговаривать, пойдемте отсюда!

Взгляд Бай Ин потеплел. Она опустила руку, сжимавшую сияющий меч, вздохнула и повернулась к девушке.

– Ты права! Хватит его упрашивать, – сказала принцесса и вышла из комнаты, уводя за собой На Шэн. Во дворе послышалось фырканье крылатого коня. – Уходим отсюда.

– Ой, дождь пошел! – воскликнула На Шэн, чувствуя, как капли падают ей на лицо. Она подняла голову и посмотрела на ночное небо. – Мы промокнем!

– Дождь? Теперь понятно, почему так темно. Хотя уже должен наступить рассвет, – тихо произнесла Бай Ин, тоже поднимая лицо к темному небу. Капли дождя пронзали ее тело насквозь и падали на землю.

Принцесса взяла коня за поводья и обернулась к На Шэн:

– Скорее садись! Я должна найти безопасное место для тебя. С рассветом я должна буду вернуться в Бесцветный город. Мы увидимся только вечером.

– Что? Вы живете в Бесцветном городе? – удивилась На Шэн. Она радостно захлопала в ладоши. – Почему бы вам не взять меня с собой?

Бай Ин горько усмехнулась:

– Это призрачный подводный город… Ты же не рыба и не дух, как ты войдешь туда?

– Призрачный подводный город? – изумленно повторила На Шэн. Мысли закрутились у нее в голове. – Тогда, может, вы одолжите мне небесного скакуна, чтобы я смогла долететь до горы Цзюи?

– Не получится! Я бесплотный призрак, поэтому небесный скакун способен облететь за ночь всю Облачную пустошь, неся меня на спине. Но ты человек из плоти и крови, с таким всадником скорость небесного скакуна такая же, как у обычного коня, – покачала головой Бай Ин. – К тому же в воздухе ты можешь наткнуться на Небесный легион империи Цанлю, это очень опасно!

– Что ж, придется мне идти туда пешком, – обреченно сказала девушка, запрыгивая на коня. Дождь усиливался, ее волосы намокли. От холода она невольно вжала голову в плечи.

Бай Ин натянула поводья и приготовилась вскочить на коня, как вдруг окно за ее спиной распахнулось.

– Бай Ин, – крикнул Сицзин в спину женщине в белом. – Еще раз повторяю свой вопрос: ты просишь меня о помощи как духовная сестра или же приказываешь как наследная принцесса?

– А что? – спокойно произнесла Бай Ин, не поворачивая головы. – Разве есть какая-то разница?

– Я готов выполнить любую просьбу моей сестры, потому что многим ей обязан, но наследная принцесса Кунсана больше не имеет права приказывать генералу Сицзину! – с улыбкой пояснил генерал, ставя бутылку на подоконник.

– Брат! – воскликнула Бай Ин, оборачиваясь. Ее длинные волосы развевались на ветру.

– Ох, ну надо же, сколько мороки, а вопрос-то, оказывается, и яйца выеденного не стоит, – проворчала На Шэн, возвращаясь в комнату и беря со стола кусок рисовой лепешки, чтобы хоть немного успокоить голодный желудок. – Зачем было столько препираться?

– Благодарю тебя, брат! – сказала Бай Ин, упав на колени и кланяясь Сицзину.

Сицзин покачал головой с улыбкой:

– Не благодари! Скоро рассвет, тебе пора возвращаться!

– Хорошо, я приду сюда вечером, чтобы подробно все обсудить, – кивнула Бай Ин и встала. Однако Сицзин, как будто что-то вспомнив, замотал головой. Его глаза заблестели.

– Нет, нет, не приходи сюда. Скоро должна вернуться Тин. С рассветом мы тронемся в путь.

– Зачем такая спешка? – с недоумением спросила Бай Ин.

– Конечно, надо уходить! Пусть даже пьяный дяденька разрешил мне остаться, но здесь всеми командует Сумо! Это он распорядился выставить меня за дверь, – согласилась с Сицзином На Шэн. Она сидела в углу и неторопливо жевала лепешку. – Русалки называют его своим молодым господином. Даже хозяйка игорного дома слушается его…

Вдруг она ощутила на себе взгляд Сицзина, пронзивший ее, словно острый нож. Кусок лепешки выпал у нее из руки. Она не могла понять, что сказала не так. Сицзин потянулся к ней, чтобы заткнуть ей рот, но было поздно: уже направившаяся было к двери принцесса резко остановилась.

Она услышала то, что не должна была слышать.

– Сумо? Ты сказала: «Сумо»? – воскликнула Бай Ин и, обернувшись, изумленно уставилась на девушку. Ее и так белоснежное лицо стало еще бледнее. – Неужели… неужели он тоже в игорном доме?

– Э-э-э… – замялась На Шэн, понимая, что сболтнула лишнего, и поежилась под суровым взглядом Сицзина. – Да.

– Как он мог оказаться здесь в то же самое время? Не иначе, это судьба! – пробормотала принцесса. – Где он?

На Шэн хотела указать, в какой стороне располагается комната Сумо, но Сицзин вдруг замахал рукой и строго посмотрел на Бай Ин:

– Сестра, нет нужды видеться с ним! Отныне его судьба никак не связана с нами. Скорее уходи, вам не надо снова встречаться

– Брат… – не удержалась от смеха Бай Ин, глядя на серьезное лицо Сицзина. – Почему ты вдруг так испугался? Мне уже не восемнадцать, я не дам себя в обиду! Мы с Чжэнь Ланем знали, что он собирается вернуться. А раз он так кстати оказался здесь, почему бы мне не повидать его?

– Что? Вы с Чжэнь Ланем говорили о Сумо? – с недоумением спросил Сицзин, ошибочно полагая, что чувства и эмоции принца и Бай Ин остались такими же, как и сто лет назад. Бедный генерал обхватил руками голову и сконфуженно пробормотал:

– Ох уж этот Чжэнь Лань… Он действительно очень странный… Как можно без повода говорить о Сумо?

– Он во внутренних покоях? Я зайду, – заявила Бай Ин, кинув взгляд на небо. – Поприветствую его и отправлюсь домой.

Сицзин поднялся со словами:

– Тогда я пойду с тобой.

Бай Ин покачала головой:

– Зачем? Брат, не надо так переживать! Неужели ты хочешь просто постоять за углом?

– Э-э-э… Тогда… – замялся Сицзин и помахал бутылкой. – Тогда иди, но если он будет невежлив с тобой, крикни мне! Я отсюда услышу тебя.

На Шэн как раз дожевала лепешку и довольно облизала пальцы. Она искоса посмотрела на генерала и с осуждением произнесла:

– Дяденька, что вы беспокоитесь? Принцесса очень могущественная, куда этому Сумо до нее?

– Да что ты понимаешь, девчонка? – рявкнул на нее Сицзин, с тревогой глядя вслед уходящей Бай Ин. – Сто лет назад Бай Ин уже пострадала из-за него. Я боюсь, что она опять окажется во власти его чар! Этот парень – настоящий демон! Если она опять будет одержима им, то ей конец! И даже если она вновь прыгнет с Белой Пагоды, это ей больше не поможет!

– Что?! – Рот На Шэн округлился от удивления. – Что, что вы такое говорите? У принцессы… у принцессы и Сумо были романтические отношения? Как… как такое возможно? Они же такие разные!

Сицзин бросил на нее суровый взгляд и сел на тахту.

– Вот именно, разные! И незачем им встречаться! Почему ты не можешь держать язык за зубами?

– Откуда мне знать, что у них была связь! – обиженно проворчала На Шэн.

Однако любопытство взяло верх. Она дернула Сицзина за руку и взмолилась:

– Дяденька, расскажите мне, что у них была за история? Если я буду знать все подробности, то в следующий раз не проболтаюсь! Расскажите, а?

– Куда же эта Тин запропастилась? Должна была уже вернуться с вином, – вдруг заволновался Сицзин, подумав, что и сам слишком много болтает. Не желая вспоминать события столетней давности, он подошел к окну и посмотрел на темное предрассветное небо, затянутое тучами.

– Ну расскажите мне, расскажите, расскажите, – не отставала от него На Шэн, взбудораженная пикантными деталями. – Ну пожалуйста!

В комнате стояла полная темнота. Воздух был спертым, ни малейшего дуновения ветерка. От тлеющих в печи благовоний исходил приторно-сладкий удушливый аромат. На кровати лежала обнаженная женщина. Ее тело еще слегка подергивалось, но она уже не могла говорить.

Тело было теплым и мягким, из него сочилась горячая кровь. Он зарылся лицом в эту теплую плоть, чтобы хоть немного согреть свое вечно мерзнущее тело. Но холод, который на протяжении многих лет исходил из его сердца, казалось, навсегда заморозил кровь, бегущую по его жилам.

Русалки… Русалки должны жить в воде! Иначе их кровь застынет от холода, который они испытывают, находясь на суше. Но кто заставил их покинуть родную стихию, чтобы превратить в скот, готовящийся на убой?

В безветренные ночи страшные желания, порождаемые его сердцем, достигнув апогея, отступают, оставляя после себя усталость и опустошение.

Кровь, залившая кровать, постепенно остывала. Тело молодой женщины уже не было таким мягким и теплым, как прежде. Выдохнув, он с омерзением оттолкнул его от себя, закрыл глаза и стал погружаться в сон. Но в тот же миг перед глазами опять появилась привычная фигура в белом, падающая вниз. И чем больше она отдалялась от него, тем ближе и отчетливее он видел ее лицо. Оно было обращено вверх, глаза пристально смотрели на него. Пальцы рук тянулись вперед и, казалось, вот-вот коснутся его щеки…

– Сумо! – губы падающего человека, похожие на засохшие лепестки цветка, слегка приоткрылись, зовя его.

Вдруг он проснулся. Плотные портьеры на окнах не пропускали воздух с улицы. Удушливый аромат благовоний смешался с резким запахом крови. Опять этот сон? Сумо медленно закрыл глаза, заставляя себя снова заснуть.

– Сумо! – опять раздался тот же самый голос, он звучал совсем близко.

Кто-то осторожно постучал в дверь. В предрассветной тишине послышался голос, прозвучавший подобно раскату грома:

– Это я!

Сумо одним движением поднялся и сел на кровати. Сидевшая в изголовье кукла со звонким щелчком подпрыгнула, словно вторя его движениям. Головы марионетки и ее хозяина одновременно повернулись в сторону двери. В пустых глазах кукловода замелькали яркие огоньки. Он не произнес ни звука.

– Это Бай Ин, – вновь зазвучал спокойный и ровный голос за дверью, тот самый голос из его сна. – Ты там?

Уголки губ маленького человечка поднялись в злобной ухмылке, но не успел он открыть рот, как хозяин протянул руку и с силой прижал ее к лицу куклы, словно не давая ей возможности сказать что-либо.

Однако человечек вдруг взмахнул руками и, прежде чем хозяин смог остановить его, дернул за нити, привязанные к его запястьям. В тот же миг кольца, привязанные к нитям, соскользнули с пальцев кукловода и метнулись к двери. Дверь со скрипом отворилась.

В комнату проник серовато-зеленый свет, исходящий от предрассветного неба. Влажный от дождя ветер заколыхал плотные портьеры, висевшие в несколько рядов.

Когда дверь распахнулась, женщина в белом, уже направлявшаяся обратно, остановилась и повернула голову. Длинные белые волосы, обволакивавшие ее фигуру, развевались на ветру.

Невидящие глаза Сумо обжег внезапно ворвавшийся бледный свет. Кукловод, сидевший на кровати в чем мать родила, невольно заслонил лицо руками. От резкого движения окровавленное тело молодой женщины, лежащее на краю кровати, с шумом сползло на пол.

Повисла оглушительная тишина. Ни Бай Ин, ни Сумо больше не проронили ни звука.