Надежды маленький оркестрик

Эта женщина такая: ничего не говорит, очень трудно привыкает, очень долго не горит.     Постепенно, постепенно поднимается, кружа по ступеням, по ступеням до чужого этажа.     До далекого, чужого, до заоблачных высот… и, прищурясь, смотрят жены, как любить она идет,     как идет она – не шутит, хоть моли, хоть не моли… И уходят в норы судьи коммунальные мои.

Мой мальчик, нанося обиды, о чем заботятся враги? Чтоб ты не выполз недобитый, на их нарвавшись кулаки.     Мой мальчик, но – верны и строги — о чем заботятся друзья? Чтоб не нашел ты к ним дороги, свои тревоги пронося.     И все-таки, людьми ученый, еще задолго до седин, рванешь рубаху обреченно, едва останешься один.     И вот тогда-то, одинокий, как в зоне вечной мерзлоты, поймешь, что все, как ты, двуноги, и все изранены, как ты.

Настоящих людей так немного!..»   Настоящих людей так немного! Всё вы врете, что век их настал. Посчитайте и честно, и строго, сколько будет на каждый квартал.     Настоящих людей очень мало: на планету – совсем ерунда, на Россию – одна моя мама, только что ж она может одна?