В пятницу на «Особенности магии различных рас» действительно пришел настоящий дракон. При взгляде на него даже не возникал вопрос, к какому роду он принадлежит. Огненный. Волосы напоминали пламя костра, в глазах вспыхивал и гас огонь. А говорил он таким завораживающим голосом и так интересно, что… что я влюбилась бы, наверное, если бы не была уже влюблена. Драконы в совершенстве владели магией, но только той стихии, к которой принадлежали, ну и ментальной, конечно. Драконы видели через всякие мороки, искажения, иллюзии и корректоры внешности. А еще они видели внутреннюю суть как вещей, так и живых существ. Потрясающая способность! Мне бы она тоже не помешала. Тогда я увидела бы истинный облик пришедшего к нам дракона. Почему-то казалось, что он должен быть зеленым, с золотым отливом. Но зеленый огненный дракон – ерунда, конечно. В конце занятий он предложил задавать вопросы. Ну и, естественно:

– Скажите, вы ведь видите через корректоры внешности? Можете описать инориту Уэрси?

– Цвет волос и глаз совпадает с тем, что вы видите. В остальном леди взяла от своих родителей самые лучшие черты, можете мне поверить. Больше ничего не добавлю, так как догадываюсь, почему девушка хочет скрыть внешность.

Все взгляды с хищным интересом устремились на меня, меня же слова дракона привели в полное недоумение. Получается, что он знает моих родителей, если с такой уверенностью говорил про внешность. Но откуда? И этот странный намек в конце. «Догадывается он! – подумала я. – Мне бы самой догадаться, почему я хожу в таком виде». На дальнейшие просьбы конкретизировать описание дракон ответил отказом. И я даже не знала, радоваться этому или огорчаться, так как мне тоже было интересно. Все-таки дожить до восемнадцати лет и ни разу себя не видеть – это извращение какое-то. Может, подойти после лекции, поинтересоваться, что такого он углядел?

– А видеть внутреннюю сущность могут только драконы?

– Почему же? Даже в вашей группе есть человек, способный на это. Слабо, конечно, но тем не менее. Инорита Уэрси, не скажете, какого цвета моя драконья ипостась?

Так как незадолго до этого я как раз над этим размышляла, выпалила ответ не задумываясь:

– Зеленый с золотом?

– Огненный дракон? Зеленый? – раздались смешки.

– А инорита совершенно права. Я единственный среди моих огненных собратьев зеленого цвета, и надо отметить, что до меня зеленых огненных драконов история не знала.

– То есть инорита Уэрси – уникум?

– Нет, способности у нее в этой области есть, но слабые. Встречаются намного сильнее, обычно на курсе человека два-три с такими данными, а вот в вашем наборе – только она одна.

– Скажите, – мечтательно поинтересовалась принцесса, – а вы можете рассказать нам что-то, что сейчас видите только вы, используя видение внутренней сущности? То, о чем другие даже не подозревают? Какую-нибудь тайну?

– Если вы так хотите, – улыбнулся он. – Вот вам секрет: сейчас на территории академии есть три носителя королевской крови.

– И кто третий?

– Ну вы же хотели тайн, вот и догадывайтесь сами. А мне, пожалуй, пора.

Дракон ушел, а в аудитории началось бурное обсуждение. Почему-то всем было крайне важно найти этого третьего. Но в восемнадцать лет пытаться вспомнить королевские интрижки практически такой же давности бесполезно. Поэтому стали искать черты правящего монарха у окружающих, находились они, что закономерно, только у их высочеств. Как вдруг леди Рион осенило:

– Уэрси носит искажающий внешность талисман, дракон назвал ее леди, что подразумевает высокое положение, и сказал, что знает причины, по которой она скрывает лицо. И она видит внутреннюю сущность.

Взгляды скрестились на мне, что оказалось крайне неуютно.

– Леди, вас никто не покусал? В наше захолустье правящая династия уже лет двести не заезжала, – попыталась откреститься я от чести быть родственницей близнецов.

– У короля Генриха не мог родиться ребенок с таким низким уровнем магии, – неожиданно вмешался граф Полт, на которого я посмотрела с глубокой благодарностью, ибо быть королевским бастардом не хотела. – К тому же я знаю точно, кто этот загадочный третий носитель королевской крови.

– И? – Напряжение достигло своего пика и буквально зазвенело в воздухе.

– Дракон ведь сказал: на территории академии, а не в нашей аудитории. – Лорд Полт усмехнулся и кивнул на окно.

Ринувшиеся туда студенты и студентки увидели кронпринца, неторопливо шедшего от ворот. Кто-то не сдержал своего разочарования – еще бы, такая интрига рассыпалась, бастард не найден. Ну и шутки у драконов, дурацкие, право слово. Хотелось бы надеяться, что у оборотней, один из которых должен прийти сюда в следующем семестре, такие развлечения не приветствуются.

И тут я вспомнила, что, когда дракон уходил, в академии кронпринца не было. В самом деле, не стоял же он все время нашего обсуждения у ворот? Но я промолчала, а то ведь опять зачислят в королевские бастарды. И без того слова дракона о моей внешности породили новую волну интереса, а я еще со старой никак не справлюсь.

* * *

– Кажется, – прошептала Дарма Рион Гемме Дорен, – Полт в меня влюблен.

– С чего ты взяла? – удивилась обычно невозмутимая Гемма.

– Обратила внимание, он оспаривает все, что бы я ни сказала? Вот сегодня, к примеру, не успела я предположить, что Уэрси – дочь короля Генриха, как он тут же заметил за окном Его Высочество Гердера.

– Думаешь, если бы ты не сказала про Уэрси, кронпринц бы не пришел? Тебе не кажется, это несколько натянуто, нет?

– Разве что совсем немного, – не сдавалась Дарма, мечтательно улыбаясь. – Как думаешь, какого цвета свадебное платье заказывать?

Гемма удивилась. Это каким же самомнением нужно обладать с подобной внешностью, чтобы делать выводы о любви из фразы, которая даже не относится к тебе?

* * *

Граф Эдин в расстроенных чувствах перебирал лежащие на столе документы. Очередное письмо из Гарма от Краута с напоминанием. Просьба принца, конечно, неофициальная, но не выполнить ее нельзя. Но время шло, а дипломату так и не удавалось получить никаких достоверных сведений о принцессе. Академия, на которую было столько надежд, оказалась еще более закрытым местом, чем дворец. Но тянуть с ответом больше нельзя, так что Эдин начал старательно выводить ровные строчки, время от времени поднимая глаза к потолку в поисках вдохновения.

«Ваше Высочество, на основании собранных мною сведений сообщаю. Принцесса Олирия хороша собой. Глаза голубые. Волосы белокурые, с золотистым отливом». Это не потребовало особенных усилий: уж пару раз дипломат объект во дворце видел. А вот дальше… «Прислуга отзывается о ней как о доброй и благочестивой девушке, которая все свободное время проводит, читая книги или беседуя с подругами». Эдин вспомнил, во сколько ему обошлись эти дифирамбы, и недовольно поморщился. Камеристка принцессы взяла деньги без зазрения совести, а потом полчаса разливалась соловьем о том, какая у нее замечательная хозяйка, так что у дипломата возникло обоснованное предположение, что инструктировал этот источник информации лично Гердер. Но Его Величество Лауф ясно дал понять, что брак неминуем, так что подобные выводы Эдин оставил при себе и попытался показать принцу будущую супругу с наиболее выгодной стороны. А вот что касается успехов в учебе, то все, что писал сейчас дипломат, было исключительно плодом его воображения. «Прилежна» – книги читает, по словам камеристки. «Показывает значительные успехи в учебе» – с такой матерью и старшим братом ничего другого и быть не может, королева Инесса наверняка взяла учебу младших детей под контроль…

Граф Эдин писал отчет принцу с таким уверенным видом, что никто не заподозрил бы: на душе у него неспокойно.

* * *

Дракона расспросить не удалось. Когда закончились занятия, в академии его уже не было. Разочарованная, я пошла с Алмой в столовую, где тоже не порадовали: суп оказался невыносимо кислым, а котлеты – подгоревшими. Понятно, почему близнецы здесь не едят. Хотя им наверняка дали бы что-нибудь съедобное: кому нужно обвинение в покушении на королевскую семью? Это только таких, как я, можно безнаказанно травить.

– Ничего, – жизнерадостно улыбнулась Алма, которой хватило ложки супа, чтобы понять, что она не голодна. – Все равно я собиралась худеть. А тут такой повод.

– Если собираешься худеть, – мрачно заметила я, тоже отодвигая суп, – то отказываться надо не от супа, а от принцессиных конфет. А то вечером опять сладкого наедимся.

Ална промолчала. Похоже, что такой отказ для нее был высшей степенью жертвенности, а если еще не есть и пирожные, то чаепитие у Олирии превращалось в сущую пытку. После обеда я немного поколебалась, не пойти ли с подругой в читальный зал, но все же решила сначала хотя бы чаю выпить, а то привкус горелой котлеты так и стоял во рту.

Подходя к комнате, я уже привычно ее просканировала и с негодованием обнаружила там совершенно постороннюю личность. На этот раз это был не Олин, хотя что-то общее просматривалось. Не общежитие, а какой-то проходной двор! А говорят, что комендантша внимательно следит, чтобы лица противоположного пола не посещали женское крыло! Беззастенчиво врут! Пожалуй, нужно подучить какое-нибудь запирающее заклинание, ценного у меня, конечно, ничего нет, но и того, что есть, лишиться не хотелось бы. Открыв дверь, я громко сказала:

– Будьте любезны покинуть мою комнату. Что вы вообще тут делаете?

И с ужасом обнаружила кронпринца, который стоял у стола и лениво перебирал учебники. Он поднял голову и внимательно меня осмотрел. Похоже, что увиденное понравилось, так как он сделал попытку вежливо улыбнуться, что его не особенно украсило, так как был Гердер, как бы это сказать помягче, отнюдь не эталоном красоты. Тускловатые волосы, блеклые, как будто выцветшие, глаза, слишком вытянутая физиономия. Кронпринц был высок, но в плечах уступал даже младшему брату, не говоря уж о Биране. Говорили, что кронпринц внешне очень похож на мать, и если разговоры соответствуют истине, то туранский монарх достоин жалости. Хотя, может, у нее характер хороший?

– И что я, по-вашему, здесь делаю? – спокойно спросил он.

– Судя по всему, заполняете пробелы в образовании за первый курс. Правда, я не понимаю, почему это нельзя делать в библиотеке.

– Дорогая, хамить наследному принцу очень вредно для здоровья. – жестко сказал Гердер. – Иногда не только хамящего, но и всей его семьи. Это, если вы не поняли, я восполняю пробелы в вашем образовании. Или изучение этикета теперь не является обязательным?

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – опомнилась я. – Но я настолько не ожидала вас здесь увидеть…

Дверь вдруг, резко дернувшись, забросила меня в комнату. Скрежет задвижки испугал до безумия.

– Стало интересно посмотреть на особу, которая вызвала такой ажиотаж в академии, – лениво протянул кронпринц, подходя ближе. – Это, конечно, можно делать и в библиотеке, – издевательски ухмыльнулся он. – Но ваша комната привлекает меня значительно больше. Снимите артефакт, я хочу видеть, с кем разговариваю. Что вы скрываете, инорита?

Он протянул руку к медальону, я резко повернулась к двери и попыталась открыть, но задвижка даже не шелохнулась. Рука Гердера прошлась по моей шее на границе с цепочкой, и я вдруг испытала настолько сильное отвращение, что невольно вскрикнула:

– Не трогайте меня! Что вам нужно?

– Снимите медальон. Ну же.

– Нет, это моя единственная защита.

– Вы думаете, что она меня остановит? – Оон подцепил цепочку кинжалом. – Это лунный металл, он режет все, даже чары. Вам не жаль цепочки? У нее такое тонкое плетение.

– Не жаль, – ответила я и зажмурилась. Кронпринц потянул цепочку на себя, медальон мягко прикоснулся к моему горлу. И все…

– Горелый орк! – возмутился он. – Лунный металл не берет! Кто делал артефакт?

– Моя мать, Ваше Высочество.

– Вы серьезно полагаете, дорогая, что мы не проверяем всех, кто поступает в столичную академию? Тем более что сейчас здесь учатся члены королевской семьи. Я читал досье – ваша мать была настолько слабо одарена, что ее родители даже не посчитали нужным отправлять ее на обучение, а здесь видна рука серьезного мастера. Итак, будем врать дальше?

– Но я говорю правду, Ваше Высочество! Его создала моя мать и закляла своей смертью. Поэтому он и получился такой сильный. Я сама не могу его снять, – испугалась я. – Отец неоднократно обращался к различным магам, никто не помог. Сказали, только сама сниму, если Дар разовьется и знания будут.

– Ну-ка. – Гердер небрежно развернул меня за плечи лицом к себе, потянул за медальон и начал водить над ним руками, что-то шепча при этом. Медальон засветился, загудел, из него вылетела маленькая молния и ужалила кронпринца в руку. – Похоже на предупреждение. При более сильном воздействии ответ сильнее, так?

– Да…

– В алхимии есть очень интересные рецепты, пробовали?

– Единственный результат – испорченная одежда, Ваше Высочество.

– За что родительница вас так возненавидела?

– У нее был слабый Дар Прорицания, и она знала, что умрет. Я думаю, она хотела меня защитить, но из-за слабых знаний что-то пошло наперекосяк, и получилось то, что получилось.

– Забавно. – Он оценивающе посмотрел на меня. – Пожалуй, в одном вопросе я могу вам помочь, инорита, – в увеличении магического потенциала. Вы же знаете, что при вступлении в любовную связь с сильным магом у более слабого Дар начинает быстро расти. А я очень сильный маг, дорогая…

Он властно привлек меня к себе, и тут впервые за всю сознательную жизнь я поняла, что счастлива, что на моей шее висит это замечательное украшение.

– Я вам так признательна, Ваше Высочество, за желание помочь, – сказала я, упираясь со всей силой обеими руками ему в грудь. – Так признательна. Только, к моему глубочайшему сожалению, воспользоваться вашим предложением я смогу, только сняв артефакт. Года через четыре.

А за четыре года, я уверена, интерес к моей скромной персоне наверняка утихнет, да и желающих усилиться магически наверняка хватает – во дворце-то, поди, очередь стоит. А там, в трудах по увеличению магической мощи королевства, и забудется бедная провинциальная дворяночка.

– Не нравлюсь, значит, – криво усмехнулся дароусилитель, даже не делая попытки меня отпустить.

– Что вы, Ваше Высочество, я в восторге от вашего предложения. Просто мой артефакт работает еще и как пояс верности и, боюсь, не сделает исключения даже для вашей венценосной особы.

– Вот как? – Он наконец отпустил меня, и я с облегчением выдохнула. Оставался еще один щекотливый момент…

– Ваше Высочество, – я просительно приложила руки к груди, – могу я попросить оставить наш разговор в тайне?

– Почему?

– Видите ли, Ваше Высочество, в академии вовсю заключают пари на то, кто первый снимет медальон, а я через друга поставила против всех. Если студенты узнают, что спасовали даже вы, то ставить на это больше никто не будет…

– И велики ли ставки? – Он насмешливо поднял бровь.

– На оплату второго семестра уже хватает.

– Забавно, – сказал он, подвинул меня в сторону и вышел не попрощавшись.

Я с огорчением подумала, что так и не поняла, расскажет ли он своим родственникам о неудаче или нет. Но было похоже, что мой мелкий приработок все же накрылся.

* * *

– И чего они все вьются вокруг этой Уэрси, – мрачно бурчала леди Рион. – Словно других девушек, кроме нее, в нашей группе нет. Да что там в группе, в академии.

– Ой, да не бери в голову, Дарма, – махнула рукой принцесса, которая как раз в это время решала, какие сережки надеть, поочередно прикладывая их к ушам. – Олин рассказал, что поспорили, кто первый снимет ее артефакт. Пока это никому не удалось, вот и стараются. Если бы на тебя спорили, все внимание было бы твое. Тебе это надо?

– Нет, – честно ответила леди Рион, с ужасом представив последствия.

– Вот и я о чем, – удовлетворенно сказала Олирия. – Больше меня занимает, что в ней жених нашел. Он ведь на нее не спорил. Уэрси такая заурядная провинциальная дворяночка. А Граудер, он такой, такой… – И она мечтательно закатила глазки.

Леди Рион и леди Дорен удивленно переглянулись. Они замечали интерес их покровительницы к жениху Лиары, но не думали, что она будет так явно его выказывать. Королевское воспитание предполагало, что некоторые мысли и чувства следует держать при себе.

– Как он там ей писал? «Ты звезда моего сердца. Без тебя все дни пусты и холодны». Вот бы мне кто такое написал, – продолжала говорить принцесса с мечтательным выражением на лице.

– Ваше Высочество, уверена, что ваш жених, который скоро приедет, увидев вас, воспылает такой страстью, что его письма будут несравненно лучше писем этого Граудера, – дипломатично заметила Гемма.

При упоминании о собственном женихе глазки принцессы потухли, и она раздраженно дернула плечиком.

– Я не хочу лучше. Я хочу те, но мне, – заявила Олирия. – В конце концов, я же принцесса, в меня все обязаны влюбляться! Так во всех рыцарских романах пишут!