Читать книгу «Давший клятву. Том 1» онлайн полностью📖 — Брендона Сандерсон — MyBook.
image

6. Четыре жизни

Смерть была близка. Более прозорливые сочли, что мне нет спасения.

Из «Давшего клятву», предисловие


Каладин вошел в усадьбу Рошона, и апокалиптические видения смерти и потери рассеялись, когда он начал узнавать людей. В коридоре он миновал Торави, одного из фермеров. Каладин запомнил его как человека огромного, с мясистыми плечами. В действительности тот был ниже Каладина на пол-ладони и куда более хилым, чем его друзья-мостовики.

Торави, похоже, не узнал Каладина. Фермер вошел в боковую комнату, которая была заполнена темноглазыми, сидящими на полу.

Солдат вел Каладина по коридору, озаренному свечами. Они прошли через кухню, и Каладин заметил десятки других знакомых лиц. Горожане заполнили усадьбу, набившись в каждую комнату. Большинство сидели на полу семьями и, хотя они выглядели уставшими и растрепанными, все-таки были живы. Выходит, они дали отпор Приносящим пустоту?

«Мои родители», – подумал Каладин, проталкиваясь через небольшую группу горожан и ускоряя шаг. Где же его родители?

– Эй, стой! – окликнул солдат, схватив Каладина за плечо. Он ткнул булавой в поясницу Каладина. – Не вынуждай меня сбивать тебя с ног.

Каладин повернулся к охраннику, чисто выбритому парню с коричневыми глазами, которые казались слишком близко посаженными. Этот его ржавый шлем – просто какой-то позор.

– Сейчас, – сказал солдат, – мы просто пойдем и отыщем светлорда Рошона, и ты объяснишь, почему шнырял вокруг этого места. Веди себя очень прилично, и, может быть, он тебя не повесит. Понял?

Горожане на кухне наконец-то заметили Каладина и отпрянули. Многие зашептались друг с другом, от страха широко распахнув глаза. Он услышал слова «дезертир», «рабские клейма», «опасный».

Никто не произнес его имя.

– Они тебя не узнают? – спросила Сил, идущая по столешнице.

А как они могли узнать того человека, которым он стал? Каладин увидел свое отражение в сковороде, висящей рядом с печью, сложенной из кирпичей. Длинные, чуть вьющиеся волосы до плеч. Грубая униформа, которая была ему чуть мала, на лице неопрятная борода после нескольких недель без бритья. Промокший и измученный, он был похож на бродягу.

Не такое возвращение Каладин представлял себе на протяжении первых месяцев войны. Славное воссоединение, когда он вернулся бы героем, с сержантскими узлами, и брата доставил бы семье в целости и сохранности. В фантазиях люди хвалили Каладина, хлопали его по спине и принимали как своего.

Идиотизм. Эти люди никогда не относились к нему или его семье с добротой.

– Идем. – Солдат толкнул его, держа за плечо.

Каладин не двинулся с места. Когда мужчина толкнул сильней, Каладин повернулся всем телом в направлении толчка, и смещение веса заставило охранника, спотыкаясь, пролететь мимо. Он повернулся, разозленный. Каладин встретился с ним взглядом. Поколебавшись, охранник сделал шаг назад и крепче схватился за булаву.

– Ух ты! – воскликнула Сил, подлетая к плечу Каладина. – У тебя сейчас такой сердитый взгляд.

– Старый сержантский трюк, – прошептал Каладин, поворачиваясь и выходя из кухни. Охранник последовал за ним и рявкнул какой-то приказ, но Каладин его проигнорировал.

Каждый шаг по усадьбе походил на прогулку среди воспоминаний. Вот кухонный уголок, где случилась стычка с Риллиром и Лараль той ночью, когда он узнал, что его отец – вор. В этом коридоре, ведущем из кухни, увешанном портретами неизвестных ему людей, Каладин играл в детстве. Рошон не поменял портреты.

Ему придется поговорить с родителями о Тьене. Именно поэтому он не пытался связаться с ними после освобождения из рабства. Сможет ли встретиться с ними лицом к лицу? Во имя бурь, только бы они оказались живы. Но… как же он с ними встретится?

Каладин услышал стон. Тихий, едва различимый среди разговоров, но он все же его расслышал.

– У вас есть раненые? – спросил Каладин, поворачиваясь к охраннику.

– Да, но…

Каладин проигнорировал его и двинулся вперед по коридору, а Сил летела возле его головы. Каладин протиснулся сквозь людскую массу, следуя на стоны и гомон, и в конце концов ввалился в дверной проем гостиной. Ее переделали в помещение, где лекарь занимался ранеными и они ждали своей очереди на ковриках, разложенных на полу.

Человек, стоящий на коленях возле одной из подстилок, аккуратно накладывал шину на сломанную руку. С того момента, как Каладин услышал болезненные стоны, он знал, где разыщет своего отца.

Лирин посмотрел на него. Вот же буря… Отец Каладина выглядел измученным, под его темно-карими глазами были мешки. Волосы куда более седые, чем помнил Каладин, а лицо – более худое. Но он был таким же, как прежде. Лысеющим, низкорослым, худощавым, в очках… и удивительным.

– Что такое? – спросил Лирин, возвращаясь к работе. – Дом великого князя уже послал солдат? Это вышло быстрее, чем ожидалось. Сколько людей прибыло с тобой? Нам, конечно, пригодится… – Лирин запнулся, опять посмотрел на Каладина.

И тут его глаза широко распахнулись.

– Здравствуй, отец, – проговорил Каладин.

Охранник наконец-то его догнал, протолкавшись через зевак, и замахнулся булавой. Каладин рассеянно шагнул в сторону, а потом толкнул солдата, так что тот, спотыкаясь, полетел дальше по коридору.

– Это действительно ты, – обронил Лирин, потом ринулся к сыну и заключил его в объятия. – О, Кэл. Мой мальчик. Мой малыш. Хесина! Хесина!!!

Миг спустя в дверях появилась мать Каладина, неся поднос с только что прокипяченными бинтами. Она решила, что Лирину нужна помощь с пациентом. Хесина была выше мужа на несколько пальцев, волосы под косынкой собраны в хвост – все в точности как помнил Каладин.

Она прижала защищенную руку в перчатке к губам, которые приоткрылись от неожиданности, и поднос выпал из другой руки, бинты посыпались на пол. Позади нее возникли спрены потрясения – бледно-желтые треугольники, которые ломались и восстанавливались. Хесина потянулась к лицу Каладина. Сил металась вокруг в виде ленты из света и смеялась.

Каладин не мог смеяться. Нужные слова еще не прозвучали. Он перевел дух; в первый раз ему не хватило воздуха, и со второй попытки он выдавил.

– Простите меня, папа, мама, – прошептал он. – Я пошел в армию, чтобы его защищать, но с трудом смог защитить самого себя. – Каладин понял, что дрожит, и позволил себе опереться о стену, а потом сползал по ней, пока не сел. – Я позволил Тьену умереть. Простите меня. Это моя вина…

– Ох, Каладин! – Хесина опустилась на колени рядом с ним и сжала его в объятиях. – Мы получили твое письмо, но больше года назад нам сообщили, что и ты умер.

– Я должен был его спасти, – прошептал Каладин.

– Ты прежде всего не должен был уходить, но что уж теперь… Всемогущий, ты вернулся. – Лирин встал, по его щекам текли слезы. – Мой сын! Мой сын жив!


Вскоре Каладин сидел среди раненых, держа в руках чашку теплого супа. Он не ел горячую пищу с той поры, как… с какой поры?

– Лирин, это явно клеймо раба, – сказал солдат, разговаривавший с отцом Каладина возле входа в комнату. – Глиф «сас» означает: все случилось в этом княжестве. Наверное, тебе сказали, что он умер, желая уберечь от позорной правды. И клеймо «шаш» – его не получают за простое неповиновение.

Каладин потягивал свой суп. Мать присела рядом с ним, одну руку положив ему на плечо, защищая. Суп на вкус был как дома. Овощной бульон с распаренным лависом, крепко приправленный, по материнскому обыкновению.

За полчаса, миновавшие после прибытия, он мало говорил. Сейчас ему просто хотелось быть здесь, с ними.

Его воспоминания странным образом сделались приятными. Он увидел, как Тьен смеется, озаряя даже самые унылые дни. Вспомнил, как часами изучал медицину с отцом или помогал матери с уборкой.

Сил зависла перед матерью Каладина, все еще одетая в маленькую хаву, невидимая для всех, кроме Каладина. Лицо у спрена было озадаченное.

– Великая буря, пришедшая не с той стороны, разломала много городских зданий, – негромко рассказывала ему Хесина. – Но наш дом все еще стоит. Нам пришлось переделать твой уголок под кое-что, но мы разыщем для тебя место.

Каладин посмотрел на солдата. Капитан охраны Рошона; Кэл подумал, что помнит этого человека. Он казался слишком милым, чтобы быть солдатом, но ведь был светлоглазым.

– Об этом не переживай, – пробормотала Хесина. – Мы разберемся, какие бы ни случились… неприятности. Со всеми этими ранеными, которые стекаются из деревень вокруг, Рошон нуждается в умениях твоего отца. Он не станет устраивать бурю, рискуя вызвать недовольство Лирина, – и тебя у нас не отнимут опять.

Она говорила с ним, как будто с ребенком.

Какое нереальное ощущение – вернуться сюда и почувствовать, что с ним обращаются как с мальчиком, который ушел на войну пять лет назад. За это время успели умереть трое мужчин, носивших имя их сына. Солдат, которого выковали в армии Амарама. Раб, исполненный горечи и злобы. Его родители никогда не встречались с капитаном Каладином, телохранителем самого могущественного из людей Рошара.

И вот теперь… был тот, в которого он превращался. Человек, который владел небесами и произносил древние клятвы. Прошло пять лет. И четыре жизни.

– Он беглый раб, – шипел капитан охраны. – Мы не можем просто взять и закрыть на это глаза, лекарь. Он, видимо, украл униформу. И даже если по какой-то причине ему разрешили взять копье, невзирая на клейма, твой сын дезертир. Только глянь в эти затравленные глаза и скажи мне, что ты не видишь человека, который делал ужасные вещи.

– Он мой сын, – сказал Лирин. – Я выкуплю его документ о рабстве. Вы его не заберете! Скажите Рошону: либо он посмотрит на это сквозь пальцы, либо ему придется обходиться без лекаря. Если только он не считает, что Мара готов занять мое место после всего лишь пары лет обучения.

Неужели они думали, что говорят достаточно тихо, чтобы он не услышал?

«Посмотри на раненых в этой комнате, Каладин. Ты кое-что упускаешь».

Раненые… они были с переломами. Сотрясениями. Очень мало порезов. Это не результат сражения, но стихийного бедствия. Так что же случилось с Приносящими пустоту? Кто отбил их атаку?

– С тех пор как ты ушел, все стало лучше, – заверила Хесина Каладина, сжимая его плечо. – Рошон не так плох, как когда-то. Думаю, он чувствует себя виноватым. Мы можем все восстановить, снова стать семьей. И есть еще кое-что, о чем ты должен узнать. Мы…

– Хесина! – перебил Лирин, всплеснув руками.

– Да?

– Напиши письмо управляющим великого князя, – сказал Лирин. – Объясни положение – посмотрим, может быть, нам удастся получить отсрочку или хотя бы объяснение. – Он взглянул на солдата. – Это удовлетворит твоего хозяина? Подождем решения вышестоящей инстанции, а пока что я забираю своего сына.

– Поглядим, – сказал солдат, скрестив руки. – Не очень-то мне нравится, что кто-то с клеймом «шаш» будет разгуливать по моему городу.

Хесина поднялась, чтобы присоединиться к мужу. Они обменялись тихими фразами, пока охранник, прислонившись к дверному косяку, демонстративно следил за Каладином. Знал ли он, как мало похож на солдата? Двигался совсем не так, как человек, знакомый с битвой. Ступает уж очень тяжело, да и колени слишком прямые. На его кирасе не было вмятин, а ножны меча задевали вещи, когда он поворачивался.

Каладин потягивал свой суп. Стоит ли удивляться, что родители все еще думали о нем как о ребенке? Он явился сюда оборванным и брошенным, потом начал рыдать о смерти Тьена. Похоже, дом пробудил в нем ребенка.

Возможно, пришло время перестать позволять дождю диктовать настроение. Он не мог изгнать семя тьмы из себя, но, Буреотец свидетель, ему не нужно позволять этому семени править собой.

Сил подошла к нему по воздуху:

– Они такие, какими я их помню.

– Помнишь их? – прошептал Каладин. – Сил, ты не знала меня, когда я жил здесь.

– Это правда, – согласилась она.

– Тогда как же ты можешь их помнить? – Каладин нахмурился.

– Потому что помню, – ответила Сил, порхая вокруг него. – Все связаны, Каладин. Всё друг с другом связано. Тогда я не знала тебя, но ветра знали, а я из племени ветров.

– Ты спрен чести.

– Ветра принадлежат Чести. – Она рассмеялась, как будто в сказанном было что-то смешное. – Мы кровные родственники.

– У тебя нет крови.

– А у тебя, похоже, нет воображения. – Она приземлилась на воздух перед ним и превратилась в девушку. – Кроме того, был еще… один голос. Чистый, мелодичный, словно резной кристалл, далекий, но требовательный… – Сил улыбнулась и шмыгнула прочь.

Возможно, мир перевернулся, но Сил оставалась, как всегда, непостижима. Каладин отложил миску с супом и поднялся. Потянулся в одну сторону, потом в другую, с удовлетворением чувствуя, как щелкают суставы. Он пришел к родителям пешком. Буря свидетельница, все в этом городе оказались меньше, чем Кэл помнил. Он не был настолько ниже ростом, когда покинул Под, не так ли?

Кто-то стоял у самого входа в комнату, разговаривая с охранником в ржавом шлеме. На Рошоне был китель светлоглазого, который вышел из моды несколько сезонов назад, – Адолин бы покачал головой, завидев такое. Правая ступня у градоначальника была деревянная, и он сильно похудел с той поры, как Каладин видел его в последний раз. Кожа на его теле обвисала, словно потеки воска, и собиралась складками у шеи.

Тем не менее вид у Рошона был по-прежнему властный, а лицо – такое же разгневанное, и его светло-желтые глаза как будто обвиняли всех и вся в этом городишке в том, что он оказался в изгнании. Когда-то Рошон жил в Холинаре, но оказался вовлечен в смерть кое-кого из граждан – бабушки и дедушки Моаша, – за что его и выслали сюда в качестве наказания.

Он повернулся к Каладину, озаренный светом свечей на стенах:

– Значит, ты жив. Вижу, в армии тебя не научили держать себя в руках. Дай-ка взглянуть на эти твои клейма. – Он протянул руку и отвел волосы со лба Каладина. – Клянусь бурей, мальчик. Что ты натворил? Ударил светлоглазого?

– Да, – ответил Каладин.

И врезал ему.

Он ударил Рошона прямо по физиономии. Удар был что надо, в точности как учил Хэв. Держа большой палец снаружи, Каладин двумя первыми костяшками саданул светлорду по скуле, а затем довершил начатое, проведя кулаком через лицо. Ему редко случалось бить так безупречно. Рука даже почти не заболела.

Рошон упал, как подрубленное дерево.

– Это за моего друга Моаша.

1
...
...
21