Глава 3

– Перед тем как джентльмены покинут столовую, чтобы выпить бренди у камина, я хочу произнести тост, – произнес граф Адера.

Все стихло. За длинным столом сидели пятьдесят приглашенных и вся семья де Уоррен, за исключением Клиффа, который опаздывал. Стол, покрытый белой льняной скатертью, был парадно сервирован – лучшим фарфором и хрусталем. Центр стола флорист, проявив незаурядный талант, украсил цветами из садов имения. Граф сидел во главе стола, на другом конце, напротив, – графиня. Элеонора видела, что отец улыбается.

Граф, седовласый красивый человек, лет сорока с небольшим, с величественными манерами хозяина графства и главы семьи. Голубые глаза графа приветливо оглядели гостей и остановились на дочери.

Она отвела взгляд. Он был так доволен ее решением выйти за Питера, она не имела права показывать ему, что волнение и нервозность не покидают ее, и напрасно она убеждала себя, что это свойственно всем невестам. Ее разговор с братом лишь временно успокоил бурю в ее душе. Питер сидел рядом. Он был внимателен, ухаживал за ней весь вечер и был очень красив в вечернем костюме. Вначале она с трудом могла улыбаться и делать вид, что все в порядке. Элеонора раньше не придавала значения вкусу вина и его действию, но сегодня вдруг выпила целых два бокала, и удивительно, но они принесли долгожданное умиротворение.

Теперь она с удовольствием смеялась шуткам Питера, раньше и не представляя, какой он забавный. И кажется, только сейчас увидела, как он красив.

Помешанные на женихах, дебютантки в Лондоне с ума бы сошли от счастья, будь они на ее месте. И почему она не пригласила их на свадьбу, чтобы посмотреть, как они позеленеют от зависти. Обе вышли замуж, и она слышала, что у них толстые мужья.

Если бы это не привлекло общего внимания, она потребовала бы еще один бокал вина, хотя ужин был уже закончен.

Питер наклонился над ее ухом:

– Что с тобой?

Она ему улыбнулась:

– Вечер просто изумительный.

Он удивленно приподнял брови:

– Каждый вечер хорош, когда я с тобой.

Она почувствовала, что тает. Неужели она сомневалась на его счет?

– Ты романтичен, Питер.

– Я всегда становлюсь романтиком рядом с тобой.

Она кокетливо посмотрела на него из-под ресниц.

И почему она так расстраивалась? Все так чудесно.

Справа от нее сидел лорд Гендредон, отец Питера.

Графиня напомнила графу:

– Дорогой, мы ждем.

Граф откашлялся и перевел взгляд с лица дочери на гостей.

– Не могу выразить, как я счастлив, что моя красавица дочь наконец решила сделать выбор. И особенно счастлив, что ее избранник – Питер Синклер. Она ждала достойного мужчину, прежде чем изменить жизнь. За жениха и невесту! Пусть их жизнь будет счастливой, пусть в ней будут мир, радость и веселье! – И он высоко поднял бокал.

Она смотрела на отца улыбаясь, не пытаясь слушать, о чем он говорит. И на Питера, взирающего на нее, как на богиню, спустившуюся с Олимпа. Кажется, ее подводит зрение, лица немного расплываются. Может быть, Тирелл прав и она полюбит Питера, а может быть, уже любит. Разве она не согласилась выйти за него?

Папа сказал что-то о перемене в жизни. Она нахмурилась. Как может сердце измениться? Она нашла своего мужчину, хотя у него и не серые глаза.

Она смутилась. У Питера глаза голубые. Ей надо еще выпить. Если она пока не влюблена окончательно, еще один бокал вина сделает свое дело.

– Я хочу поблагодарить леди и лорда Гендредон за помощь в организации столь грандиозного свадебного мероприятия. И всех гостей, которые прибыли на торжество. Особо мистера и миссис Макбейн, лорда и леди Бартон… и, наконец, молодого Синклера. Питер, благодарю, что сделал мою дочь счастливой. – И граф сел, улыбаясь и с гордостью глядя на дочь.

– Я хочу добавить, – встал Тирелл. – Обращаюсь к мужчине, который осмелился взять в жены мою сестру. Сделай ее счастливой, иначе придется иметь дело со всеми пятью братьями.

Питер галантно ответил:

– Я обещаю, что Элеонора будет счастлива, я все для этого сделаю. Но прошу прощения, у Элеоноры четыре брата, разве не так?

Элеонора перестала улыбаться. У нее три брата родных и два сводных. Все это знали. Разве Питер не знал? Но Шон пропал. Это у него были серые глаза.

– Я что-то не так сказал? – удивился Питер. – Правда, Клифф еще не прибыл, но с ним будет четверо.

Она опустила глаза вниз на скатерть. Вино вдруг перестало действовать. Где теперь Шон? Почему его нет с ними? Он не хочет возвращаться?

Вино проделало с ней злую шутку. Раз нет Шона, почему она выходит замуж? Она вновь почувствовала панику.

– Прости, Элеонора, – пробормотал Тирелл.

Она смотрела на брата совершенно протрезвев, как будто ее только что окунули в ледяную воду. Она выходит за Питера, а не за Шона. Она уже полюбила Питера, почти полюбила, и ей необходимо срочно выпить бокал вина, пока вечер окончательно не испорчен.

Встал Девлин О’Нил, бывший прославленный капитан морского флота, с навсегда выгоревшими на солнце прядями волос.

– Я уверен, ты слышал сплетни, Питер. Мой младший брат исчез четыре года назад. И с тех пор о нем никто ничего не знает.

Синклер был еще больше удивлен:

– Но я ничего не слышал. Простите меня, сэр капитан.

Элеонора печально смотрела на пустой бокал. Лучше бы она никогда не знала Шона, который теперь испортил самый счастливый день в ее жизни. Она ведь была счастливой только что. И ей нравилось, как смотрит на нее Питер, как он ей улыбается. Всего лишь несколько минут назад она была весела и всем довольна. Неужели она всегда будет скучать и грустить о нем, даже если выходит за такого замечательного, необыкновенного человека, хотя он и англичанин.

Нет, скучаю по Шону, и у него серые глаза, но какое отношение это имеет к моему браку?

– Питер, – улыбнулась она жениху, – мне необходим еще бокал вина. Очень, – добавила она, чтобы он не успел возразить.

– За Синклера, – предложил тост Рекс де Уоррен. В войне Рекс потерял правую ногу и теперь вынужден был передвигаться, опираясь на костыль. – За идеального мужа для моей сестры. Элеонора, ты самая счастливая невеста на свете.

Она посмотрела, не шутит ли он. Он так переменился после того, как вернулся с войны, и теперь она иногда не понимала, когда он шутит, а когда говорит серьезно.

– Я – самая счастливая женщина во всей Ирландии. – Она как будто всех пыталась в этом убедить.

Гости с любопытством на нее посмотрели.

О, какой стыд! Неужели у нее заплетается язык и она шепелявит?

Темные брови Рекса поднялись скептически.

– Правда?

Она встретила его пронзительный взгляд, и ей показалось, что он читает ее мысли. Ах, если бы ей принесли еще бокал вина, и тогда ей удалось бы обмануть присутствующих, чтобы они не заметили ее смятения.

Леди не обманывают, Эль.

Она подскочила и обернулась. Ей показалось, что за спиной стоит Шон. Никого.

– Элеонора? Что случилось? – участливо спросил Питер.

– Он здесь? – прошептала она, вцепившись в спинку стула пальцами так, что они побелели, и продолжая сидеть боком к столу.

Граф решительно поднялся с места:

– Думаю, пора отправляться к нашему бренди, джентльмены. Элеонора?

Она опомнилась и поняла, что сидит почти спиной, и даже не заметила, что все мужчины встали и в ее сторону обращены удивленные взгляды.

Питер остался сидеть рядом. Рекс, постукивая костылем, направился к ним. Огромный, черноволосый, очень крепкий физически, он был копией Тирелла, только глаза у него были темные, а у брата – голубые.

– Прости меня, Элеонора, я не хотел портить тебе настроение в такой день.

Она перестала его понимать, с тех пор как он вернулся с войны, раздавленный своим увечьем. Вот и сейчас не знала, что он имел в виду.

– О, Рекс, – она ласково заулыбалась, – ты ведь мой любимый брат и просто не можешь поступить неправильно. Ты ведь знаешь это?

Он взглянул на Питера:

– Извини нас, – взял ее за руку и отвел в сторону. – Да ты напилась! – тихо сказал он.

– И правда, – она лучезарно улыбалась, – теперь я начинаю понимать, почему тебе нравится пить. Принеси мне тихонько вина, красного, пожалуйста.

– Не принесу. – Он был и в ужасе, и в восхищении. Трудно было удержаться от смеха, глядя на нее. – Ты что, намерена устроить саботаж, отменив свое венчание?

Элеонора задумалась над словом саботаж.

– Хм-м-м. Саботаж – это в политике. Он здесь ни при чем.

– Иди к себе в комнату, – посоветовал он, но не мог сдержать улыбки.

– Нет. Пока меня не поцелуют, и как следует! – Она оставила его и направилась к своему жениху.

Леди уже собрались в соседнем салоне. Питер одиноко стоял у опустевшего стола.

– Все в порядке? – спросил он.

Она удивилась:

– Конечно, – и взяла его под руку. – И я снова с тобой.

Он покраснел.

– Элеонора, ты никогда не пила. Я приглашу одну из твоих сестер, чтобы тебя проводили в твою комнату.

– Это на редкость плохая идея! – Она прижалась к нему. – Мы за весь день не были ни одной минуты наедине, – произнесла она тихо, – не хочешь вместе со мной взглянуть на звезды? – Интересно, отважится ли она попросить поцеловать ее.

Он снова покраснел.

– Я и сам собирался предложить. Ты меня опередила.

– О, это я умею. Я быстро бегаю, езжу верхом и стреляю лучше, чем многие мужчины.

Он широко раскрыл глаза от изумления.

– Ууупс… – Кажется, она проговорилась.

Леди не скачут на лошади по-мужски и не стреляют. Они не ругаются и не лгут.

– Леди не лгут, – добавила она.

– Что, прости?

Разговаривать дальше было опасно, и она потащила его к открытым дверям террасы. Питер покорился.

Шон осторожно поднялся вверх по ступеням террасы. Там было темно и пусто. Он мог видеть уже с лестницы, что в доме полно гостей, и, осторожно подобравшись к огромному окну, заглянул в столовую.

Во главе стола стоял мужчина, человек, который взял его в семью после гибели отца, воспитал, кормил, одевал, учил и любил его, как своего родного сына. У Шона ослабли колени, и ему пришлось опереться на стену руками. И вдруг увидел брата. Девлин сидел рядом с женой. Для Девлина он отстроил заново Аскитон и, не задумываясь, сделал бы это снова, как и отдал бы жизнь за своего старшего брата.

Он проглотил комок в горле. Прекрасная Вирджиния, жена Девлина, выглядела счастливой, и он был рад за них. Она спасла его брата когда-то, и он был вечно ей благодарен за это.

Его сводные братья тоже встали, он видел, что атмосфера царит веселая и непринужденная.

Невозможно было не вспомнить, как он провел здесь столько лет со всеми своими родными. Воспоминания накатывали, как волны Ирландского моря: о рождественском утре, о темных зимних вечерах перед камином, приятели отца за бренди. Он с трудом отключил мозг от воспоминаний.

Зачем это? Все равно ему предстоит покинуть страну, чтобы избежать преследования. Через несколько минут он уведет из стойла свежего коня и вернется в Корк. Он должен быть там до рассвета и успеть на корабль.

Он должен так поступить и не мог сдвинуться с места.

Он пришел потому, что Эль выходит замуж.