Отзывы на книги автора «Борис Носик»

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

У автора в руках оказалось много стишков-речевок -частушек советского разлива и он слепил их в повесть, скрепив пошленьким текстом о бездельнике лет 45, который устроился в пионерский лагерь на лето "педагогом -воспитателем". Тоскин отлынивает от работы и пускает слюни от вида девочки-подростка.
Неприятное чтиво. Здесь ничего нет от набоковской Лолиты, так как у автора нет и сотой доли набоковского стиля, такта, меры и аристократизма.

К концу повести оказывается, что Таня-Лолита и ее подружка занимаются сексом с другими вожатыми, а педагог Тоскин просто помечтал-помечтал, потом оскорбился, потом пришел к выводу (вслед за Достоевским), что "не надо бояться греха людей и любите всякую вещь..." В повести есть забавный персонаж - сторож, который сыплет остроумными поговорками очень к месту и ёмко.

Также в книге есть несколько рассказов, они в принципе, вполне читабельны, просто я не любитель мелкой литературной формы.

Самое главное: автор пишет с огромным уважением ко всем "бывшим живым, явившимся на свидание с будущими покойниками." И эта прогулка также оказалась очень интересной, познавательной и увлекательной.
Не могу я без ворчания, есть некоторые ошибки: Шереметьев, Алексей Гучков, лейтенант Гусарского полка.

Цель вроде бы благородная – рассказать широкой публике о женщинах серебряного века. Но получилось – для очень широкой публики. Которая предпочитает ток-шоу и вряд ли будет читать эту книгу.
Вот зачем эти лежащие в одной кровати Иванов, Адамович и Одоевцева, якобы живописанные последней. Прочитала я только что Одоевцеву и помню – все трое мирно сидят на диване. То есть, они могли на самом деле лежать как угодно в каком угодно порядке, но автор приписывает эти слова Одоевцевой, и дальше уже веры ему нет. Зачем мне знать, что по мнению автора Нина Берберова «лесбианка» (так!) Некоторые подробности явно желтогазетного характера подаются как «были и такие мнения, и вот такие» «некоторые полагают, что». Я не я, так люди говорят. Без ссылок, без цитат. Очень много мнения автора, личного отношения. Но это его стиль. Наверное, поклонникам понравилось, по мне так лучше трижды дамскороманная Одоевцева – в её сочинениях-мемуарах есть скука, но нет бульварщины. Лучше уж писать о воображаемой шикарной жизни, чем чернить умерших.