Цитаты из книг автора «Борис Носик»

Портреты ее, созданные лучшими русскими художниками и поэтами, передавали не только неотразимое воздействие ее необычности и красоты, но и безошибочное ощущение таланта. Как Черный ангел на снегу,Ты показалась мне сегодня,И утаить я не могу,Есть на тебе печать Господня. Это снова Мандельштам.

Вполоборота, о печаль, Ложноклассическая шаль…

Так писал ее друг и, конечно, поклонник Осип Мандельштам. Анна становится символом и мифом петербургской богемы, как Модильяни – мифом и символом богемы монпарнасской, равно как и олицетворением самой Поэзии

Образ поэта становился идеалом для портретиста. Портреты Ахматовой пишут Сорин, Альтман, Судейкин, Анненков, Бруни, Делла-Вос-Кардовская, Тырса… Поэты нередко создают ее стихотворные портреты, похожие на скульптурные. Вполоборота, о печаль,На равнодушных поглядела,Спадая с плеч, окаменелаЛожноклассическая шаль…

Нет, она еще не ушла, но она была чаще всего не с ним, и ему доводилось отвозить ее на извозчике на какое-нибудь очередное свидание. Они еще вместе появлялись, впрочем, на заседаниях литературных групп, где он верховодил, или в богемном кафе «Бродячая собака». Здесь ее видели многие тогдашние художники и поэты, и, пораженные необычностью ее красоты, они писали ее портреты или стихи о ней. Первые могли бы заполнить особую ахматовскую галерею, а вторые – заполнить толстенную антологию стихов «об Ахматовой»

Что до Гумилева, ставшего к тому времени славным мэтром поэзии и вечно окруженного влюбленными в него поклонницами его таланта, то он с горечью сознавал, что потерял Анну окончательно – «проиграл» ее. В новом своем африканском путешествии, из которого он, как и раньше, посылал жене влюбленные письма, он написал такие строки:

Она подарила ему черное кольцо в залог любви, но, увы, Анреп уехал в Англию, откуда так и не вернулся, чтоб забрать Анну. Она не раз называла его за это в стихах «отступником», променявшим и ее любовь, и родину на зеленый остров… Борису Анрепу, этой любви и его предательству она посвятила добрых три десятка стихотворений.

Гораздо больше, однако, затронула Ахматову встреча с другом Недоброво, художником Бори

Встреча их была «незначительной», но Анна знает, что ее образ «горько волнует» покой поэта, и она предчувствует их неизбежную вторую встречу. Серьезным и долгим был роман Анны с молодым и красивым литератором, прозаиком и критиком, Николаем Недоброво. Впрочем, по-настоящему влюблен был только Недоброво, оставивший ради нее жену. В стихах, посвященных Недоброво, Ахматова писала о заветной черте близости, переступить через которую она не может в общении с ним: «не бьется сердце под твоей рукою». Собственно, нелюбимый (или не до конца любимый) Недоброво занял место Гумилева, и даже эпитетом, которым Анна раньше награждала мужа, он завладел – «тихий»: «Тихий, тихий, и ласки не просит, / Только долго глядит на меня…». По ее свидетельству, долгое общение с Недоброво много дало ей как поэту. Недоброво написал и одну из лучших рецензий на ее стихи, где говорилось о жесткости ее лирической героини. В 1916-м году Анна и Недоброво прощались в Крыму, где оба лечили туберкулез. Недоброво и умер там в 1919-м

Осенью того же 1912-го года Анна родила сына, которого назвали Львом. Рождение сына мало что изменило в жизни супругов и их взаимоотношениях. Ребенок жил у бабушки, которая его и воспитала. Иногда и Анна жила в Слепневе. Она много писала там – стихи, потом поэмы. Незаметно, чтобы и в стихах ее ребенок занимал какое-нибудь место. Есть, впрочем, строка в стихотворении о Бежецке, что в пятнадцати верстах от Слепнева: «Там милого сына цветут васильковые очи…». Вот и все, пожалуй. Анна сама говорила, что была плохой матерью, и спорить тут, как делают иные из биографов, пожалуй, не с чем. Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,Я дурная мать.