Глава 3 Практика Тридцатилетней войны

Тридцатилетняя война (1618—1648) явилась серьёзным испытанием для народов всей Европы, которая надолго оставила в их памяти все её превратности и жесткости и оказала сильное влияние на последующее развитие всего континента. Начавшаяся как война религиозная против предпринятой Габсбургской монархией Контрреформации, она постепенно превратилась в войну грабительскую и завоевательную, войну бессмысленную всех против всех независимо от вероисповедания.

Разграбление Магдебурга. Худ. Э. Штайнбрюк (1866)

Швеция, вступившая в войну в 1629 году, провозгласила себя спасительницей лютеран от насильственного гнёта католической церкви и была встречена лютеранами Германии с большим энтузиазмом. П. Энглунд и другие шведские историки констатируют: усталость от постоянных походов и сражений, удалённость от родины, грабежи и мародёрство сыграли свою роль, и образцовая армия Густава Адольфа при его преемниках трансформировалась и превратилась в армию грабителей, насильников, мародёров и завоевателей.

Дисциплина упала до самого низкого уровня. К концу войны солдаты стали роптать по самым разным поводам, возникали бунты (Юберлинген, Ноймаркт, Лангенарх, Мейнау, Эгер, Швейнфурт), и генералы жестоко их подавляли. В 1633 году возник бунт, а точнее – забастовка – генералов и высших офицеров, в 1641 году взбунтовались полковники. Им тоже, как и рядовым кнехтам, задерживали жалованье. Перестал действовать принцип «война кормит себя сама», потому что Германия уже была разорена, ограблена и начисто «выедена» обеими воюющими сторонами.

Генералы отказывались выполнять приказы канцлера А. Оксеншерны и практически бездействовали, предоставляя своим солдатам питаться за счёт «контрибуций» с местного населения. Канцлер с трудом нашёл выход, вознаградив бастовавших солидными имениями. Благо, шведскому государству это ничего не стоило, потому что имения принадлежали германским княжествам. Другим источником финансирования войны стали займы – в основном у голландских банкиров.

Опустошительной войне не видно было ни конца, ни предела. Она вышла из-под контроля правителей и диктовала им свои условия. С большим трудом её участникам удалось сесть за стол переговоров и в 1648 году заключить т. н. Вестфальский мир. В результате Тридцатилетней войны Швеция выдвинулась в ряды влиятельных стран континента. С этого периода начинается отсчёт периода её т. н. великодержавия, закончившийся поражением в великой Северной войне 1700—1721 гг.

Стратегия шведской армии

Чтобы лучше себе представить условия повседневной жизни военных в XVII веке, нужно в двух словах сказать о стратегии войны, которой придерживалась тогда армия Густава II Адольфа и армии Европы в целом. Согласно П. Энглунду, по сравнению с концом XVI – началом XVII в. в. армии, принимавшие участие в Тридцатилетней войне, по своим размерам увеличились чуть ли не в 10 раз! Когда в конце XV столетия испанцы выставили 20-тысячную армию, то Европу от страха охватила дрожь. В Тридцатилетней же войне одна только Испания располагала 300-тысячной армией, а сколько же всего было солдат в армиях Франции, Голландии, Швеции, Дании, австрийских Габсбургов и немецких князей, сказать было невозможно – думается, не менее миллиона. Можно себе представить, каких расходов это потребовало от государств, и каким тяжёлым бременем они легли на население всех этих государств.

Совершенно новым делом стало снабжение, перемещение и управление большими воинскими контингентами. Теперь в сражениях с обеих сторон единовременно могло участвовать до 100000 человек. К ним следует добавить примерно такое же количество следовавших в обозе армии гражданских лиц – жён офицеров и солдат, маркитанток и маркитантов, любовниц, проституток, купцов, ездовых, конюхов, оружейников, слуг и просто прибившегося к армиям всякого нищего и деклассированного люда. И тысячи коней.

Одно только перемещение такой массы людей представляло сложную логистическую задачу. Но особенно остро стал стоять вопрос продовольствия и фуража: скученные массы войск «объедали» занятую территорию в считанные сутки, и многие полководцы стали приходить к неутешительному выводу о том, что лучше оперировать малыми контингентами. Но как быть, если сражения выигрывались в основном за счёт количества солдат, кавалерии и артиллерии? Всему этому постепенно «учила» Тридцатилетняя война.

До первой трети XVII в. в шведской армии отсутствовала централизованная система снабжения войск. В первую очередь это было вызвано тем, что бóльшая их часть состояла из иностранных наемников. За жалованье, в среднем составлявшее около 5 далеров в месяц, наёмник должен был сам приобретать оружие, снаряжение и продовольствие. Закупка продовольствия по фиксированным ценам производилась у маркитантов, которые следовали за каждым полком. Это приводило к тому, что на походе части были обременены большим количеством повозок с имуществом и продовольствием для наёмников. На пехотную роту в 200 человек приходилось от 20 до 40 повозок, а на кавалерийский эскадрон в 500 человек – не менее 100 повозок.

Солдаты, набранные непосредственно в Швеции, получали меньшее денежное содержание, чем иностранные наемники, но зато их снабжение шло за счет шведских ленов и было более-менее регулярным. Но правильного снабжения и для них не хватало, и потому широко применялись реквизиции продовольствия и фуража у местного населения.

Итак, военная стратегия зависела в первую очередь от тривиальной возможности прокормления армии. Как известно, Густав II Адольф придерживался принципа ведения военных действий на территории противника. Этому же принципу следовала противостоявшая ему армия императора Фердинанда II. Население занятой армией территории обязано было кормить её солдат («Война кормит себя сама»). Оно обкладывалось контрибуциями и всякими поборами, а также подвергалось самому беспощадному ограблению, и когда армия покидала тот или иной район, она оставляла за собой опустошённую во всех отношениях местность. Каждый поход шведской или императорской армии был сущей катастрофой для немецких княжеств и городов. Ступать на эту землю второй раз уже ни одна армия не отваживалась¹³.

В результате стратегическая цель армий состояла главным образом в том, чтобы искусными маневрами вытеснять противника на «неудобные» территории, а самому оставаться в районах, предоставлявших возможность снабжения продуктами и фуражом. Поэтому и во время Тридцатилетней войны, и в последующих войнах, которые вела шведская армия, число крупных сражений и затяжных осад крепостей было минимальным. Вытесненный на «неудобные» земли противник без всякого участия в боевых действиях нёс значительные потери от голода и инфекционных болезней.

Яркий пример: в 1638 году шведская армия под командованием Юхана Банера настолько истощила себя в боях с имперскими войсками, что была вынуждена уйти из внутренних районов Германии и отступить к померанско-мекленбургскому побережью Балтийского моря. Численно превосходившая шведов армия фельдмаршала Галласа следовала по пятам и должна была вот-вот уничтожить остатки обескровленного полуголодного шведского воинства. Вероятно, так бы оно и случилось, если бы не то самое «но» – еда!

Мекленбург и Померания были начисто опустошены за 20 лет войны и не могли прокормить даже малочисленную армию Банера. Ему удалось получить кое-какие продукты питания и прочее подкрепление морем из родной Швеции. И это стало настоящим спасением. А имперцы, стоявшие в двух шагах от окончательной победы, вдруг начали уходить на юг. Шведы стали было подозревать их в хитроумных планах, но всё оказалось просто: армия Галласа стала жестоко голодать, и чтобы минимизировать потери, фельдмаршал решил уйти в более плодородные районы Германии.

Получив подкрепление и французские деньги, Банер решил разделаться с Галласом и пустился его преследовать. Найти противника шведам особого труда не составило: весь путь отступления имперской армии был устлан трупами умерших от истощения и болезней солдат. Наконец шведы настигли своего противника, но к этому времени в армии Банера, следовавшей по уже начисто «выеденной» территории, кончился запас провианта, и у шведов начались точно такие же трудности, как у Галласа. Пришлось ни с чем возвращаться назад.

Итак, насущные задачи кормления армии и лошадей толкали на постоянное маневрирование, потому что долго оставаться на одном месте было нельзя – продуктово-фуражная база выедалась подчистую. Но походы и переходы, постоянное маневрирование изнуряли и людей, и животных, и армия несла ощутимые потери. Получался заколдованный круг, участников войны вполне можно было сравнить с белкой в колесе.

Централизованная система снабжения шведской армии впервые была создана при Густаве II Адольфе. Для обеспечения регулярности снабжения войск создавались склады фуража и продовольствия, а также обеспечивалась своевременная доставка провианта в воинские части. Так появились базы и коммуникации. Норма выдачи довольствия в сутки на одного человека состояла из 800 г хлеба и 400 г мяса. Суточная дача на лошадь составляла 2,5 кг овса или 1,6 кг ячменя, 4 кг сена и соломы.

В конце Тридцатилетней войны, когда материальные и людские ресурсы у шведов истощились, возникла другая проблема стратегического характера – т.н. оккупационный или объёмный парадокс. Дело в том, что громкие военные победы на полях сражений в реальности не приносили ни политических, ни дипломатических дивидендов. Мало было победить противника в бою – надо было закрепиться на завоёванной территории. Для этого нужно было оставлять гарнизоны в городах и крепостях, а это сильно ослабляло и без того обескровленную армию. В результате война теряла всякий смысл – если, конечно, не принимать во внимание грабительские цели и мотивы личной наживы генералов и офицеров.

Что представляла собой шведская армия на марше, мы уже знаем: примерно половину людей её змеевидной колонны представляли некомбатанты. Так что необходимо было прокармливать людей вдвое больше, чем номинальное количество солдат. Генералы жаловались на то, что трудно было достать вино, в то время как солдаты были вынуждены буквально переходить на подножный корм, питаться лесными ягодами и яблоками, а если и их не было, прибегали к грабежам и насилию.

Вот в таких буднях проходила Тридцатилетняя война, начисто опустошившая Германию. Пьеса Б. Брехта «Мамаша Кураж» даёт об этой войне самое наглядное представление.

Как управлялась военная машина Швеции?

До восшествия на престол Густава II Адольфа в 1611 году во главе вооруженных сил всегда стоял король, которому подчинялся военный совет из наиболее видных военачальников и государственных деятелей, а уже военному совету подчинялись командиры полков и др. подразделений. Государственный совет, военная коллегия и риксдаг являлись совещательными органами при короле и отвечали за набор рекрутов и сбор средств на содержание и комплектование армии. Их влияние на принципы формирования и управления армией было значительным.

Высшей командной должностью в армии был генерал-фельд-полковник, за ним шёл фельдхерр (буквально «полководец»), потом генерал-фельдхерр и фельдмаршал. Густав II Адольф не баловал своих генералов должностями, и большинство перечисленных выше должностей только значились в списке. Так в 1623 году только Я. Делагарди занимал должность фельдхерра, а Херман Врангель – пост фельдмаршала, в то время как другие высшие посты были вакантны. В 1626 году во всей шведской армии насчитывалось 15 полковников и 19 подполковников. С вступлением в войну на германской территории король Густав увеличил количество высших офицеров, организовал генштаб и поставил во главе его генерал-майора, а потом – генерал-адъютанта. Первым начштаба был Додо фон Книпхаузен, а после него – Бодуссэн (Бодис), оба немцы, что было неизбежной данью для привлечения в армию лютеранских немцев. Начальником артиллерии стал 27-летний Турстенссон, будущий талантливый полководец конца Тридцатилетней войны.

Проблема пороха, военного специального снаряжения и амуниции также стояла всегда остро. Об этих расходах свидетельствует следующий пример, который приводит П. Энглунд: в течение полутора месяцев 15-тысячная армия Л. Турстенссона в 1645 году истратила 17 тонн пороха. Кроме вооружения и амуниции, в армии XVII века играли большую роль такие вещи, как пилы, топоры, косы, лопаты, подковы, штурмовые лестницы, мешки, ремни, сбруя, циркули, гвозди и т. д. Всё это нужно было запасти, заложить в т.н. магазины (военные склады) и доставить в нужное место в нужное время. Этим занималась интендантская служба, которая привлекала себе в помощники местное и шведское купечество.