Иллюстратор Александр Волков

© Борис Большаков, 2021

© Александр Волков, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-4498-4003-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Конечно, нет дыма без огня, но важно понимать, где автор, а где – лирический герой. Это не всегда один и тот же человек. Как говорится, «мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора». Необязательно, чтобы совпадало выражение лица с творческой эмоцией. Зачастую, наоборот – от хорошего настроения пишутся грустные стихи, от плохого – стихи полегче. Тут должен быть баланс, так как стихотворение носит (и должно носить) не только развлекательный характер, но это ещё и эмоциональная поддержка, чувственный «костыль», можно сказать. Часто в моих стихах надрыв и боль, естественно, люди всегда ассоциируют меня с лирическим героем. А потом интересуются: что со мной не так?

А со мной – всё в порядке. Да, было плохо, бывает часто, мы – поэты – вообще народ ранимый. Но «клин клином вышиб» – написал «мрачное» стихотворение – сделал выводы, порадовался, поделился – полегчало. Сам себе помог. Может, помог кому-то ещё, хочется в это верить. Может быть, сформулировал так, что кому-то стала ясна проблема.

Это психологически важно – визуализировать – рисовать, лепить, вырезать из дерева и бумаги… Вот – стихи – тоже из этой серии. Важно признавать свои страхи, свои проблемы – это первый шаг. Признал, что есть нечто – сможешь справиться, если захочешь, конечно. Но, если вот так всё отрицать – движения вверх не будет. Пнёшь «неваляшку», а она – обратно, в стойку. А булыжничком придавишь – неваляшка не встанет. Да, она никуда не денется, от неё не избавиться, но уже ТЫ контролируешь её поведение, по крайней мере, эмоциональная проблема больше не будет доставать тебя своим звенящим нутром.

Конечно, все проблемы требуют решения. Но первый шаг – понимание. А ещё – созерцание. Верно сказал мыслитель, известная фраза: «попал в яму – первое, что надо сделать – это перестать копать». Но… я снова ушёл в сторону, для меня это – нормально.

Важно уметь читать стихи, не воспринимать всё буквально. Если я говорю «я», – не значит «речь обо мне». Это нужно для того, чтобы читатель принимал героя, как себя, может быть, даже соглашался с чем-то. В этом случае – необходимо, чтобы было «я», тогда речь не о ком-то там, а именно о конкретном здесь.

Обращение «ты» – не значит, что я (автор) самонадеянно взял на себя роль учителя, указываю, что делать моему читателю. Сам ненавижу, когда меня учат жизни. «Ты» – может быть обращением ко мне самому. Но «я» и «автор» – это, повторяю, не всегда один и тот же человек, хотя – это может быть одно и то же лицо. Вот такая загагулина.

Хочется подчеркнуть, я знаю о чём говорю. Если я пишу о чём-то, значит – «я бывал там», прожил, почувствовал, понял. Эти «истории» не всегда происходят именно со мной, но я не дурак, могу воспринимать мир, общаться с людьми, видеть, слышать их – могу проживать, чувствовать, понимать. Получаю эмоцию – получается стихотворение. Мне больше всего нравится именно такая форма выражения. Стихи и песни. Другое дело, мои эмоции и мысли могут быть ограничены моим личным словарным запасом и формой самого стихотворения. Ямб, его мать – и всё тут. Форма важна.

Когда я пишу стихи, – я слышу барабаны. Ритм важен. Аритмия современных стихов меня раздражает. Как говорил мой учитель, Александр Иннокентьевич Казанцев, в одном из своих стихотворений: «выжми воду, чтоб земля была, а не грязь». Я стараюсь выжимать, от того и часто перехожу на «частушечные» ритмы, иногда получаю «обвинения» в «похожести» стихов. Но, как говорится, «афоризм – это правильно отредактированный роман», поэтому – такая форма, такая подача…

Я пишу одно стихотворение – одно – можно сказать – стихотворение Жизни. Все стихи и песни – главы, они поясняют и дополняют друг друга, оттого и похожи. Я двигаюсь в нескольких выбранных мною направлениях. Есть циклы, по всем законам – завязка, основная часть, кульминация… Циклы – связаны между собой некой общей вполне уловимой нитью. Но появляются стихи не по порядку, поэтому, получается такая неразбериха. Зима летом, подснежники в январе…

В любом случае, я уже давно перерос то самое «пишу для себя», к этому прибавилось – для всех. Поэтому – я требователен к себе, к поэтическому слову, к форме, мне не наплевать на своего читателя. В современном одинаковом многообразии «лирики» я хочу говорить своим голосом.

Да, в современном мире – каждый день война, боль и призывы о помощи. А я тут со своими стихами… Но даже в самые страшные времена – звучали песни и читались стихи. Итак, в ваших руках – книга «Сердце трубадура», всё – внутри.

Спасибо вам, добрые люди.

 
               Искренне ваш Борис Большаков,
               член Союза писателей России,
               один из поэтов.
 

Сердце трубадура

 
Лёгкая раскраска —
небо трубадура,
у войны и мира —
хрупкие цвета́.
 
 
Весело и вязко,
жалобно и хмуро,
холодно и сыро —
вата и плита…
 
 
Учащён и ре́док
пульс-аппликату́ра…
Лысины и чёлки,
серость и талант…
 
 
Бьётся – так и эдак —
сердце трубадура:
це́пкие осколки,
огненный таран.
 
 
Тыльная сторонка
и – передова́я —
за любовь и ласку,
веру и края…
 
 
Правильно и звонко
рельсами трамвая —
прямиком – в раскраску:
– Здравствуй, это – я.
 
 
                                         6—7.03.20
 

Х. Б.

 
Смотрю и вижу – осень – лепота́,
и – только небо, листья и маслята —
в моих больших ребяческих глазах…
 
 
Ползёт из всех щелей политота —
по осени считаются цыплята,
и – колоси́тся тень на образа́х.
 
 
Озёрная душистая вода —
тарелка супа – пятна жёлто-а́лы,
и – жёлуди – со шляпами – и – без…
 
 
Сплетаются растяжки-провода,
мешаются жанристы и вандалы,
и – ангел вдруг представился – как бес.
 
 
Смотрю, смотрю́ – не в сто́роны, а – в цель,
игриво обозначенную сердцем,
и – хочется не видеть боль и грязь…
 
 
Сливается – безрадостный кисель,
и – зеркало – с моим единове́рцем —
красуется, шуткуя и смеясь.
 
 
Глухой забор – на помощь – «от» и «для»…
Зелёный коридор – до точки – схро́на —
по буро-пегой влажной полосе…
 
 
Ещё одна сезонная петля —
не до́хнет – от ланцета и патрона,
и – мир – откры́лся – в пятом колесе.
 
 
В развалинах – привиделись призы —
трофеи – кубки, грамоты, медали…
Свидетели хронической борьбы.
 
 
В сиянии – улыбчивой слезы́ —
мои недостающие детали —
цилиндры, пирамиды и кубы́…
 
 
Живые треугольники, круги́ —
проекции мечтаний и реалий —
особо интересны под коньяк…
 
 
Привязанность – втирается в долги́,
крепки́ узлы́ – во множестве спиралей,
и – голову ломает отходня́к.
 
 
Но – в землю упирается телец —
копытами, нахраписто и спьяну,
рогами – в знак хронической борьбы.
 
 
Смотрю и вижу – серость и багрец,
но – смена настроения – по плану…
Пропали – небо, листья и грибы.
 
 
Ноябрь. Питер. Ло́мка. Водка. Сельдь.
Весь мир – подвал, случайный и роди́мый:
не каждому – стоять на высоте…
 
 
На ме́рных ча́шах —
снова – жизнь и смерть,
закрытый сейф и – путь исповеди́мый,
и – танцы – в сковородке – на плите.
 
 
Я не хочу – оправдывать шаги́,
и – наготу цензурить – за барьером,
жуя перчатку, брошенную – в глаз.
 
 
В моих веса́х – намеренья – благи,
но мой поход – одобрен Люцефером:
он мне – знаком,
и – каждому из вас.
 
 
Смотрю и вижу – осень, как магнит,
и – думать ни о чём другом – не стану.
Ушёл в себя – на не́сколько минут.
 
 
Я – в золоте – богат и знаменит,
и – мокрая листва – скрывает рану,
и – мысли – вслух – не кли́нят, не кляну́т…
 
 
Да, тяжело – прощать и возвращать:
работает – в три смены – душева́рка,
и – демоны – верёвочки плетут.
 
 
Прости, я – жив. Не надо обещать.
Не вышел на ходу́, не брызнул – ярко.
Остался – как дурак – ни там, ни тут…
 
 
О, мой каприз – люби́ть сейча́с и зде́сь,
и – выражать себя винтажным сло́гом,
не унижаясь чувственным собой…
 
 
До боли – человеческая смесь,
приправленная дьяволом и Богом,
бурли́т – во мне – хронической борьбой.
 
 
Звенит в ушах – скупая тишина,
и – стали мы друг другу палачами,
и – разделились вдруг на «я» – и – «ты».
 
 
Умение – геройская цена —
ложиться спать – не с первыми лучами —
солёный вкус несбыточной мечты.
 
 
Возможно, завтра – всё сотрётся в пыль,
всё – да́вящее, ре́жущее, ко́лю-
щее, болезнь отступит – без крюков…
 
 
Ох, обострён – осенний водевиль!
Кружась – от рецидива – к алкоголю,
          я – вышел из себя,
          и – был тако́в.
 
 
                                         6.11.19
 

Эффект Б.

 
Об твердолобость разбит косяк,
в прыжке – от гения – к идиоту…
Я – тот, который «и так, и сяк»,
я – средний сын – по делам и счёту.
 
 
Осточертело – нелепо тлеть,
и быть остывшим – тоска вулкана,
и сложно – плюнуть и растереть,
не опускаясь на дно стакана.
 
 
Но из капкана – в собор тайги —
на запись к Высшему Эскулапу —
моё несчастное «Я», беги,
и – не скули, отгрызая лапу.
 
 
О как чудесно – владеть собой
и улыбаться в зеркальной глади…
Но я – и праведник, и – Хеллбой —
на этом уличном маскараде…
 
 
А кто я – дома – не знаю сам,
и так, и сяк – чёрный, белый, пёстрый,
и жизнь бросается к полюсам,
и там становится злой и чёрствой.
 
 
Всему живому нужна вода —
слону, улитке и маргаритке…
Я – заливаюсь, да вот беда —
не так полезны мои напитки.
 
 
Я – не последний среди страшил,
среди красивых – не лох, не Бог, но
я – в детстве – бабочку засушил…
Возможно, я потому и сохну.
 
 
                                         07—08.08.18
 

Бедный Борик

 
Ушли в кадриль тревога и тоска,
взъерошились круги на водоёме…
Большие счастья щёки и бока
застряли на пути в дверном проёме.
 
 
С размерами дверей – не угадать:
у счастья нет разумного предела…
Но глупо и смешно – сидеть и ждать,
и – требовать, чтоб счастье похудело.
 
 
Круши, ломай – не жалко косяков!
Бог в помощь! Да в руках – лихой топорик…
Не тот момент – бояться сквозняков
и – скалиться на мир, как бедный Йорик.
 
 
Выстреливая молнии острот
в свой адрес – драматично и задорно,
пока ещё способен тонкий рот
горланить и смеяться не притворно.
 
 
Как глупо и смешно – сидеть и ждать…
Как трудно и чудно – ломать преграды
и – принимать как дар и благодать
извечные вселенские шарады…
 
 
Как сложно и хитро – оставить дом
и стены не долбить для важной встречи…
Нам всем держать ответ перед Судом —