Обширную пищу для подобных сопоставлений и классификаций представлял, конечно же, Словарь всех языков, изданный незадолго до этого учеными екатерининской императорской академии наук, который являлся уникальным проектом Екатерины, не знавшим аналогов в мире.⁶⁶ В этом словаре, вышедшем под редакцией П. С. Палласа, были представлены более 200 языков и наречий народов Азии и Европы. Предполагалось, что данное исследование могло бы «привести к решению о существовании одного первобытного языка», помочь проследить этапы становления отдельных языков народов мира и пролить свет на происхождение человечества. Словарь среди прочего содержал и 270 осетинских слов, записанных в Осетии во время экспедиции Гильденштедта, и эти материалы, как следует из текста «Древнейшей истории», явились серьезным подспорьем для Потоцкого при работе над теорией происхождения осетин.

В первой же главе своего трактата, говоря об общей классификации, Потоцкий делит народы, населяющие Российскую империю, на семитские, европейские, армянские, иберийские, кавказские, чудские или финские, самоедские, тюркские, монгольские, маньчжурские, корякские, камчадальские и другие. В качестве критерия деления ученый использует простой счет от 1 до 10 на одном или двух языках соответствующей группы. Для большинства родственных по языку народов такой счет звучит практически одинаково. К европейским народам или иафетическим (потомкам Иафета – сына Ноя) Потоцкий относит тех, чей счет от 1 до 10 звучит примерно так же, как он звучит на кельтском и санскрите.

«Все народы Европы, – пишет Потоцкий, – относятся к этому классу, за исключением турков, басков и венгров. В Азии эта же группа включает в себя народы севера Индии, персов, бухарцев, курдов, осетин и талышей. Последние являются прямыми потомками горцев мидийцев, и мы видим, что классификация по языку в случае с потомками Мадая и других иафетических народов соответствует их происхождению».⁶⁷

Опираясь на приведенный критерий, осетин, как мы видим, ученный относит не в азиатскую, а в европейскую группу, несмотря на то, что считает Азию местом их актуального пребывания. По данному отрывку заметно, насколько глубоко ученый погружен в древние хроники. Границу между Европой и Азией со времен Геродота принято было проводить по Танаису (Дону). Но во времена Потоцкого стала доминировать концепция Страленберга-Татищева, согласно которой данная граница проходила по Кавказскому хребту. Мы видим, что для Потоцкого в его описании существует только античная концепция, и Осетия в этой концепции как территория, находящаяся за Доном, является частью Азии.

Но на этом интерес Потоцкого к осетинам не заканчивается – вопросу происхождения осетин ученый в своей книге посвящает отдельную главу. «На сегодняшний день, – пишет автор, – осетины нация многочисленная и наиболее примечательная на всем Кавказе. Между тем название этого народа ни разу не упоминается в истории Восточной империи, из чего мы можем заключить, что в те времена они скорее всего были известны под другим именем. Осетины говорят на языке, который напоминает диалект верхней Мидии и в то же время напоминает совершенно другой язык, который, по моему мнению, как я поясню далее, является сармато-языгским, о чем мы уже говорили выше. Согласно местной легенде, осетины не всегда жили на Кавказе, а пришли однажды в эти места с берегов Дона – таковы нынешние представления. А теперь перенесемся на другую сторону горной гряды. Диодор Сицилийский говорит нам, что скифы основали сарматскую колонию, переселившись из Мидии. Плиний размещает этих мидийских сарматов на берегах Дона. Птолемей помещает туда людей, называемых осилии. Наши осетины, как мы видим, говорят на мидийском диалекте и, как мы помним, являются переселенцами с Дона. Сами себя они называют ир или ирон, а свою страну Иронистан. Но ирон – это в точности и самоназвание мидийцев, а Иран – название самой Мидии. (…) Таким образом, мы находим упомянутый древними народ в нашей современности и нам остается только поискать его в средневековых источниках».

Далее Потоцкий анализирует целый пласт свидетельств, которые по каким-то причинам полностью выпали из поля зрения его предшественника Якоба Рейнеггса. «Осетины, – пишет Потоцкий, – никогда не упоминались под этим именем во времена Византии. Следовательно, нам надо искать упоминание об этом народе под каким-то другим именем, так как мы знаем, что он существовал и до и после средневековья. Мы видим, что то место, где сегодня располагается Осетия, в десятом веке было Аланским княжеством и Аланской метрополией. Из всех отрывков, засвидетельствовавших это местоположение, наиболее убедительно звучит характеристика Константина Багрянородного, который пишет, что Алания находится рядом со Сванетией. Конечно же, это сегодняшняя Осетия. В начале одиннадцатого века Мстислав, сын Владимира передал полуостров Тамань принцу, имя которого Нестор не указывает, но который был независим ни от ясов, ни от касогов, таким образом, не принадлежал ни Алании, ни Казахии в терминах Константина Багрянородного. Один из монахов в XIII в. называет их ассами, и говорит, что ассы – это то же самое, что аланы и то же самое, что валланы⁶⁸ – как их называют германцы».⁶⁹ Таким образом, Потоцкий, анализируя средневековые источники, констатирует наличие алан и Алании на месте современной ему Осетии с X – XIV в. и заключает, что осетины – это и есть те самые средневековые аланы.

Возвращаясь к идее сармато-языгского языка осетин, Потоцкий, в подтверждение своей теории обращается к южнорусским гидронимам. «Из двухсот семидесяти осетинских слов в сравнительном словаре Палласа, – пишет Потоцкий, – безусловно, есть такие, которые являются мидийскими и йафетическими. Остальные принадлежат к языку фактически исчезнувшему и, возможно, что это язык сарматов, поскольку осетины это древние осилии или сармато-мидийцы. Вот еще одна этимология, которая призвана это подтвердить. Вода и река на осетинском языке звучит как дон. Это, во-первых, доказывает, что они когда-то жили на Дону или по-другому Танаисе, о чем свидетельствует и сохранившееся предание. Далее мы увидим, что до прихода сарматов и языгов в Европу названия рек звучали совсем по-другому. Но после их прихода Истр начинает называться Дуанем, Тирас – Днестром, Борисфен – Днепром. Дунай (Danube) по-осетински – это берег реки.⁷⁰ И это название у него было лишь там, где он протекал через земли сарматов-языгов – выше по течению он сохранил название Истр. Днепр и Днестр у Константина Багрянородного называются Данапр и Данастр. Это осетинские названия – они начинаются с дан или осетинского дон – река».⁷¹ Стоит добавить, что Потоцкий, в отличие от древних авторов, знал реку Дон не понаслышке – он лично побывал в низовьях древнего Танаиса во время своего путешествия.

Регулярно делясь своими взглядами с коллегой по академии Ю. Клапротом, Потоцкий предоставил своему подопечному обширную пищу для размышлений – диалог двух ученных позволил им со временем разгадать непростой кавказский ребус. В заметке «Об идентичности осетин и алан» Клапрот, имевший возможность подробно познакомиться с осетинами, их языком и обычаями, развивает тезис Потоцкого. «…к северу от Эльбруса, – пишет Клапрот, – течет река Кубань, где и находилось государство аланов. Сейчас этот народ населяет земли нынешней Осетии, территория которой и поныне начинается в нескольких лье восточнее от подножья Эльбруса».

Помимо ссылок на источники Потоцкого, Клапрот приводит новые свидетельства средневековых авторов, сообщающих об аланах и подтверждающих верность выводов своего предшественника. «Иосафат Барбаро, – отмечает Клапрот, – побывавший в этом регионе в 1436 г., пишет в своем «Путешествии в Тану»: «Алания происходит от народа аланов, называющихся на своем языке «ас». Жан де Плано Карпини, который в 1246 году был послан папой Иннокентием IV к великому хану монголов, называет алан или асов среди подданных этого монарха». «Согласно русским летописям, – продолжает ученый, – Святослав захватил в 966 году Беловежье, укрепленный город, располагавшийся на Дону и принадлежавший хазарам, потом он воевал с ясами и кассогами, т. е. с асами или аланами и черкесами, которых еще и сегодня соседи называют казахами. Но эти асы, или аланы, жили в краю современных осетин, которых и теперь грузины, тюрки, татары и другие кавказские народы называют «осей», а русские и в речи, и на письме называют «осетинцы»». «Все вышесказанное, – резюмирует Клапрот, свидетельствует о том, что осетины, которые себя называют «ирон», являются мидийцами, называвшими себя «ирон» и которых Геродот знал под именем «ариои». Они также мидийцы-сарматы античности и обитатели мидийской колонии, основанной на Кавказе скифами. Они являются асами, или аланами, средних веков и, наконец, ясами русских летописей, в которых часть Кавказа называется Язскими горами».

Мы видим, что направление предполагаемого движения предков осетин и у Потоцкого, и у Клапрота – это направление с юга на север т.е. «из Азии в Европу через Кавказ» – только в этом случае работают все ссылки и комментарии Потоцкого. Пройдет немало лет, прежде чем ученым впервые придется усомниться в справедливости подобного маршрута. Картина происхождения осетин, нарисованная Потоцким, была все же впоследствии сильно откорректирована. Установив связь осетин с аланами и назвав в качестве их возможных предков сарматов, Потоцкий не увидел возможной связи этого народа с древними скифами. Здесь, вероятно, злую шутку с ученым сыграли как раз таки византийские авторы, фактически называвшие всех восточных варваров скифами. Потоцкий не считал скифов ираноязычным народом, а отождествлял их скорее с племенами финской расы, подобно племени чуди. Уже Клапрот, будучи специалистом-востоковедом и хорошо зная китайские хроники, в своих комментариях начнет опровергать тезисы старшего коллеги о скифах. На ираноязычность скифской топонимики и ономастики, а, соответственно, и на наличие связи с осетинским языком и этносом ученые впервые обратят внимание лишь много лет спустя, и Ян Потоцкий в этом смысле, сделал принципиально иные выводы.

Ученый не стал основательно погружаться и в вопрос вероисповедания алан. Эти сведения были почерпнуты уже Клапротом и представлены в его развернутом докладе.» (…) Мы видим из рассказов историков Византии, – пишет Клапрот, – что аланы Кавказа были обращены в христианство и имели своего отдельного епископа. Массуди подтверждает этот рассказ, говоря: «Цари алан приняли христианскую религию после появления ислама, при халифате Абассидов. До этого времени они были язычниками. Но к 320 году (932 г. н. э.) они отреклись от христианства и изгнали своих епископов и священников, которых им прислали из Греции».⁷²

Книга Потоцкого, как сообщает нам Клапрот, получила большую порцию критики, но не в части теории идентичности осетин и алан. Опыт и знания Яна Потоцкого, находящегося еще долгое время на русской службе, в дальнейшем, как об этом свидетельствуют многие источники, будут крайне востребованы. Нет ничего удивительного в том, что человек, объездивший весь мир, смог выгодно предложить свои услуги и сделал карьеру на дипломатическом поприще. Во время великого посольства в Китай, направленного Александром I, Ян Потоцкий будет назначен главой сопроводительной делегации ученых. Однако миссия посольства не увенчалась успехом – российский посланник отказался кланяться чиновнику китайского императора. Ученый же после долгого путешествия к списку «покоренных» им скифских территорий мог добавить еще и Сибирь. По окончании путешествия в 1806 г. Потоцкий избран почетным членом Императорской Академии наук, получает чин тайного советника империи.

Творческое наследие Потоцкого включает в себя более двух десятков больших научных работ по истории и этнографии. Влияние идей Потоцкого, его классификации племен и народов России отчасти угадывается в проектах национального устройства России декабристами. Говорить о серьезном влиянии книги Потоцкого в России до публикации материалов его путешествия Клапротом проблематично. Сюжет же переселения сарматов на Дон, заимствованный Потоцким у Диодора Сицилийского, получил некое распространение в научных трудах его времени. Так, вслед за Потоцким, историю перемещения сарматов из Мидии повторяет Станислав Богуш-Сестренцевич в своем «Историческом исследовании происхождения сарматов, склавонов и славян». Опираясь на те же античные свидетельства, автор, в отличие от Потоцкого, напротив, рассматривает сарматов как непосредственных предков славян и в завершение делает об этом соответствующий вывод. На основе лексического и топонимического сопоставления ученый считает, что сарматы, произошедшие от мидийцев, ушедшие в Европу, стали называться венеды, от которых впоследствии и произошли славяне. При этом венеды, если следовать версии ученого, – не этноним, а характеристика сарматов – пришлые (venit – от глагола vĕnio лат. приходить). Ни ссылок на Потоцкого, который еще до своего приезда на Кавказ отвергал теорию сарматского происхождения славян,⁷³ ни упоминания в этой связи осетин труд Богуш-Сестренцевича не содержит.

В целом, в исторической перспективе открытия, сделанные Потоцким на Кавказе, его теория идентичности осетин и алан в корне изменят устоявшиеся представления об истории горских народов, вновь возбудят живой интерес к горному краю и будут еще долго притягивать в регион ученых и путешественников. Только человек с невероятной эрудицией, одинаково хорошо чувствующий историю и современность, мог заметить в маленьком народе осколок древнейшего индоевропейского племени, привести неопровержимые доводы в пользу своей теории и вопреки сложившимся доктринам, смело представить этот вывод научному сообществу. Именно на выводы Потоцкого и Клапрота о происхождении осетин будут впредь опираться чиновники, переписывая и классифицируя народы Кавказа. Так, в четырехтомном «Обозрении российских владений за Кавказом», выпущенном впоследствии по инициативе министра финансов графа Канкрина, будет указано, что осетины «суть аланы и азы, средних времен, ясы – летописцев русских».⁷⁴ Эти сведения чиновники могли почерпнуть только из книг Потоцкого и Клапрота – публикации двух названых авторов являлись на тот момент единственными источниками, где можно было увидеть данную версию.