Часть вторая
«Нормальные герои всегда идут в обход…»

^[1]

I

Роман подошёл к краю утёса. У подножия почти отвесной скалы гудел прибой; шум волн долетал сюда, наверх, приглушённым, то нарастающим, то сходящим на нет – океан, словно титаническое живое существо, ворочался с боку на бок, не находя покоя в вечной своей бессоннице.

Площадка Маяка была вырублена в скале гигантской ступенькой. Решётчатая башня высилась посредине, и её верхушка сияла многочисленными зеркальными гранями, а над ней, в угольно-чёрном небе сияли три луны давшие название этому миру – пепельно-серая, зеленоватая и кирпично-красная.

– Странно всё же, что вы решили обойтись без источника света. – сказал он. – Я не говорю про электрический фонарь, хотя и могли бы поставить на скале, повыше, ветряк – но почему нет масляного, или керосинового?

Ветряки Роман видел внизу, в посёлке – целая их роща высилась за поселением, старательно перемалывая воздух двухметровыми лопастями. Ещё два хранились в разобранном виде под навесом – на упаковочной плёнке Роман прочитал название фирмы-производителя из китайского Даляня. Кроме ветряков, имелись и солнечные панели – они зеркально блестели на крышах чуть ли не каждого дома, а значит, в электроэнергии поселенцы недостатка не испытывали. Любопытно только, где они берут на всё это деньги – игрушки-то недешёвые, да и обслуживание вылетает в копеечку, только дилетанты полагают «зелёную» энергию бесплатной. Хотя – тут и бензиновые генераторы есть, проходя через селение, он заметил несколько под навесами возле домов.

Надо признать, переселенцы неплохо устроились на острове – как бишь его, остров Валуэр? Климат райский, коралловый песок, прозрачная лагуна, буйная растительность, никаких кровососов, летающих или ползающих, сбегающие с гор ручьи дают вдоволь чистейшей пресной воды, куда там «Святому источнику» или «Шишкину Лесу»… Полным-полно самых разных фруктов; кокосовые орехи, съедобные растения, плодородная почва – палку воткни, и та расцветёт, – богатейшая рыбалка, не менее обширная охота… И это не экзотический курорт, не приключенческое шоу с выживанием на необитаемом острове – вокруг раскинулся нетронутый мир, самый настоящий, ждущий своих первооткрывателей и первопроходцев, мир, который ещё только ещё предстоит освоить, сделать пригодным для людей… Неудивительно, что поток переселенцев, что с Земли, что из Зурбагана, не иссякает – Сергей, помнится, говорил, что ежемесячно на остров прибывает не меньше тридцати новичков, не успевают строить для них жильё.

– Была охота… – ворчливо отозвался Казаков. – Тащить наверх канистры с горючим, заливать в бак, горелку прочищать от копоти – это ж сколько возни! А светило, как видите, и без электричества вполне справляется!

Действительно, полуденные солнечные лучи (или, как называют звезду, дающую этому миру свет и тепло?) отражались от многочисленных зеркальных поверхностей колючими, режущими глаз отсветами, хорошо заметными – Роман имел возможность в этом убедиться – с десятка миль. Именно на таком расстоянии «Квадрант» вынырнул с Фарватера, шевельнул огромными крыльями парусов и взял курс к острову. Случилось это утром; на берегу лагуны среди толпы переселенцев гостей встречал нынешний его собеседник, которого Сергей представил как Петра Петровича Казакова, Маячного Мастера – именно так, с заглавной буквы следовало произносить оба слова, составляющие его должность. Сейчас Казаков был занят тем, что показывал гостю своё хозяйство. Не сказать, чтобы очень уж беспокойное, всех забот – протирать время от времени от птичьего помёта зеркала, да проверять кронштейны, которыми те крепятся к ферменной конструкции башни. Кстати, земная, заводская работа – это Роман определил сразу – доставлена сюда в разобранном виде и намертво вбетонирована в гранит площадки. И ведь не поленились выдолбить целый котлован – метров пять в поперечнике, не меньше! – хотя свободно могли обойтись тремя скважинами, по одной для каждой из опор…

– А в непогоду? спросил он. – Или в туман, когда солнца не видно?

– Туман здесь редкость. – ответил Казаков. – Всё сдувает ветром с океана. А в непогоду незачем соваться на Фарватер, стало быть, и Маяк не нужен.

Они обращались друг к другу на «вы» – Роман никак не мог заставить себя тыкать человеку, вдвое его старше, и Маячный Мастер отвечал ему тем же. А вот Сергей обращался к нему на «ты», как к ровеснику – да они и есть ровесники, если считать по записям в паспортах. Оба родились в Москве, в середине шестидесятых, а что один прожил всё это время, год за годом, а другой перескочил разом через три десятилетия – так кого в этом винить, кроме законов Мироздания?

– Вы, Пётр Петрович, тут начальство, вам виднее. – ответил он. – И что же, часто здесь появляются гости из Зурбагана?

– По-разному. Иногда через день, иногда неделями ни одного судна. Поселение небольшое, грузооборот скромный, обходимся…

– Где вы там? – Сергей стоял на крылечке одноэтажного щитового домика, возвышающегося шагах в двадцати от башни. – Сколько можно ждать? Давайте за стол, пока всё не остыло!

Послышался шорох, негромкое повизгивание, и из-под крыльца выбралась на площадку собака – некрупная, серо белая, с хвостом колечком, как у сибирской лайки. Роман её узнал – Кора, это она вслед за Сергеем перепрыгнула на шхуну с подошедшего «Штральзунда». Собака отряхнулась всем телом, шумно втянула носом воздух. Подошла к краю обрыва и гавкнула раза три – не на кого-то конкретно, чайку там, или шмыгнувшую в камнях ящерицу – а просто так, на окружающий мир. От полноты собачьих чувств. Сергей поморщился.

– Уймись, Кора, и без тебя башка раскалывается…

Вид его, как отметил, Роман, был далёким от здорового – тёмные круги под глазами, бледность и прочие следы вчерашнего застолья и утреннего похмелья.

– Пить надо меньше. – наставительно сказал Казаков. Какой пример молодым подаёшь, вот ему, скажем?

И указал подбородком на Романа.

– Очень ему нужны мои примеры! – огрызнулся Сергей. – И вообще, кто бы говорил… забыл, как сам бухал?

Роман усмехнулся. Он провёл в обществе двух старых друзей всего-то часа два, и всё это время они непрерывно пикировались – беззлобно, порой весьма остроумно.

– Так, то когда было! – принялся оправдываться Маячный Мастер. – И к тому же – не здесь, не на острове, и не в Зурбагане даже, а дома, в Москве! Там, если не бухать, то свободно с катушек можно съехать.

– Можно подумать, сейчас завязал!

– Да, завязал! – Казаков выдвинул вперёд нижнюю челюсть, отчего физиономия его приняла каменно-непреклонный вид. – А если и употребляю, то исключительно здоровья для… ну, или по подходящему поводу.

Сергей ехидно сощурился.

– Так сегодня у тебя проблемы со здоровьем? Или повод имеется? Покетский-то, как я погляжу, заранее выставил. Это ром такой, чёрный, лучший в Зурбагане сорт, его из сахарного тростника гонят. – добавил он, обращаясь к Роману, будто тот попросил объяснений.

Казаков задумчиво потёр подбородок.

– Ну… будем считать, что и то и другое. И вообще, что за гнилое морализаторство? Не нами сказано: спиртное в малых дозах полезно в любых количествах!

– Да ты, брат, философ! – насмешливо отозвался Сергей. Это слово, «философ», он произнёс с ударением на второе «О», что придало ему глумливый оттенок.

– А ты что, не знал?

– Да всё я знал, просто отвык. Ладно… – он отступил от двери и сделал приглашающий жест правой рукой (левая была занята большой, не меньше полутора литров, пузатой бутылкой. За матовым стеклом едва различимо плескалась тёмная жидкость – надо полагать, обещанный покетский ром. – Пойдёмте за стол. Разговор предстоит долгий, а беседовать на пустой желудок, тем более, насухую – это вы как-нибудь без меня…

Кора залаяла снова – на этот раз громко, заливисто, настойчиво. Роман обернулся и увидел милях в трёх от утёса судно, идущее к острову. Парусов на двух его мачтах не было; из чёрной, с поперечной жёлтой полосой, трубы над волнами стлался чёрный угольный дым. Угля кочегары не жалели – даже с такого расстояния ясно различался высокий белопенный бурун у острого форштевня.

– Это «Латр»! – уверенно определил Казаков. – Серёга, слышишь, Дзирта пришла! Давайте-ка по-быстрому перекусим, и вниз, к лагуне, встречать! А бутылку припрячь, теперь нам точно будет не до выпивки!

– Это ещё почему? – Сергей возмутился. – Кто только что говорил – спиртное в малых дозах полезно в любых количествах? А за Дзирту не беспокойся – пока в лагуну войдёт, пока на якоря встанет, пока съедет на берег, часа полтора пройдёт, не меньше. Свободно успеем и выпить, и закусить, а её, если что, Бонифатьич встретит. Пошли уже, хватит болтать – а то, и правда, дождёшься, остынет!

* * *

Вдалеке одиноко хлопнула пушка. Звук получился несерьёзный, как от откупоренной бутылки с шампанским. Ему ответил сдвоенный выстрел, гулкий, солидный – словно какой-то великан два раза подряд хлопнул в ладоши. Грохот залпа докатился до маячной площадки, произведя переполох среди гнездящихся в трещинах и выемках скалы крачек. Птицы взмыли над утёсом пернатым, бестолково гомонящим облаком, и долго не могли успокоиться, оглашая окрестности своими пронзительными криками.

– Первый – салют с «Латра». – уверенно определил Сергей.

– Точно, её баковая мелкашка. – согласился Пётр. – А второй – это «Квадрант», Бонифатьич развлекается…

– Он, больше некому. Дзирта-то понятно, ей морской устав предписывает производить салютацию при входе в иностранный порт – а старику-то что неймётся? Седьмой десяток разменял, а всё никак не наиграется в войнушку…

Пётр при этих словах помрачнел, насупился и единым бухом отправил в рот полстакана рома. «Ну да, конечно, – вспомнил Роман, – ведь и Маячному Мастеру пошёл седьмой десяток, и отнюдь не только по документам. И тоже, судя по всему, не наигрался… А вот Сергей – Мастер Серж, как его именуют коллеги по Лоцманской Гильдии, – кривит душой. Он и сам в восторге от всех этих военно-морских церемоний с пушками и салютами – невооружённым взглядом видно, сколько не прячься под маской иронического цинизма…

Врунгель на самом деле оживился, когда с берега доставили пушки с поворотными тумбами. Два морских орудия – четыре дюйма, ствол длиной в двадцать шесть калибров, нарезное, заряжаемое с казны, с поршневым затвором, способное забросить чугунные, начинённые пироксилином бомбы на дистанцию в три с четвертью мили – были заказаны на фабрике в городе Гель-Гью, переправлены в Зурбаган, а уже оттуда, в трюме «Клевера» попали на остров. Здесь их вместе со боезапасом (по двести унитаров в длинных, из жёлтой латуни, гильзах, на ствол) сдали на берег, на хранение в специально для этой цели сооружённом сарае. И когда «Квадрант-2» бросил в лагуне якорь, Сергей перво-наперво распорядился извлечь пушки из «арсенала» и ставить на палубу, где ещё при постройке были предусмотрены для них особые подкрепления в виде дополнительных бимсов, усиленных стальными уголками. Работы по вооружению шхуны возглавил Врунгель – распоряжался, давал указания, выбирал тали, крутил рукоятку лебёдки, пока его едва не едва не придавило многопудовой станиной, под которую старик полез, чтобы проверить, точно ли входят в отверстия болты креплений. И сам дёрнул запальный шнур, приветствуя входящий в лагуну таможенный крейсер так, как это предписывают строгие правила военно-морского этикета – залпом из всех орудий главного калибра.