Курень, зимовник, паланка
Семьей и домом запорожца был его курень. Когда он поступал в Сичь, ему показывали место в курене длиною в три аршина (2м 10см) и шириною в два аршина (1м 40см) и говорили: "Вот тебе домовина (т.е. гроб), а когда помрешь зробим ще короче".
Курень сичевой обычно 30 м в длину и 4 м в ширину. Строился из рубленого дерева с 4 окнами и 1 дверью. Внутри – лишь одна перегородка, отделявшая жилое помещение от сеней. Печка ("груба") топилась из сеней, а тепло отдавала в комнату. От порога до покута, ( "красного" угла, где висели иконы) стоял большой, наподобие монастырского стол -"сырно".Вокруг сырна ставились узкие скамьи.
Вдоль стен настилался, стоявший на столбах, помост. Он служил казакам постелью. Спали всегда на жестком, кладя под затылок валик из войлока. Из украшений, кроме развешанного по стенам оружия и прикрепленного к потолку паникадила, в курене – ничего. В курене свободно могли разместиться до 60 человек.
Но куренем именовалось не только помещение, а еще и объединение казаков. Число куреней в Сечи всегда было постоянным и равнялось 38. Вероятно, это число родов или племен у каких-то предков запорожцев, составлявших древний военный союз. Названия их происходили от имен атаманов-основателей или городов, откуда вышли первые казаки того или другого куреня. Например, Уманский, Батуринский, Полтавский, Переяславский курени названы, тогда как Незамайковский, Ивановский, Рашковский и многие другие своими названиями обязаны легендарным атаманам прошлого.
В курене казак, как бы, рождался для новой героической жизни, крестился огнем и кровью и умирал, как православный подвижник и мученик. Тут открыто на виду у всех проходила вся его жизнь, полная тревоги, опасности, разгула и веселья. Запорожец, как и монах, не имел собственности; он пользовался тем, что имел весь курень: войсковая земля, лавки, шинки, земли, рыбные ловли, табуны лошадей и отары овец. Куренной атаман считался отцом этой семьи и главным распорядителем, но не владельцем ее имущества. Если казак никогда не избирался куренным атаманом, он не мог подняться по старшинской иерархической «лествице» выше, ни в кошевые, ни на какую другую войсковую должность. И наоборот: бывшие куренные атаманы, по увольнении со своей должности, оставались в силе, сохраняя почет до смерти под именем «стариков», их голос часто бывал решающим на сходках.
Впрочем, когда говорилось: «казак Незамайковского куреня», совсем не обязательно, чтобы им был непременно сичевик (запорожец войскового товаритства), проживающий в Незамайковском курене. Казаком названного куреня мог быть и житель зимовника или одной из паланок, приписанных к незамайковцам. Кроме Сечи, где обитала «гвардия» казачества, казаки проживали еще в паланках и зимовниках, занимаясь там хозяйством. Пахотной и покосной земли имелось в изобилии, хозяйство велось на широкую ногу. Скажем, казачьи табуны в среднем состояли из 5-6 сотен коней и таких табунов у запорожцев было немало.
Хозяева зимовников получали из коша особые билеты, по ним они и пользовались землей в награду за долгую и верную службу. Население зимовника достигало иногда 30-40 казаков. По обычаю зимовники укреплялись наподобие небольших крепостей. Посередине стояло 3-4 хаты, амбар, погреб, конюшни, клуня, а кругом "шанцы," или редуты с глубокими рвами и высокими валами. Из зимовников впоследствии часто вырастали города. Запорожец Ус имел зимовник там, где сейчас стоит г. Александрия, казак Петрик считается основателем Петриковки. Название «зимовники» калька слова «вежи» – это половецкие склады сена и скотных дворов, конюшен и кошар, где зимой содержался скот и зимовали половецкие роды.Кроме зимовчан в Запорожье жили еще и посполитые люди, т.е. поселяне, сбежавшие от панского ига, ведущие хозяйство на запорожских землях и за это платившие войску небольшую дань крупой и салом. Посполитые люди жили семьями, хуторами или даже целыми большими селениями. Кстати сказать, нынешний Днепропетровск во времена запорожцев прозывался селом Половицею, Никополь – Никитиным перевозом, а Новомосковск – Самарчиком. Кроме посполитых, принадлежавших всему войску, зависимым населением были холопы – собственные крепостные казаков, их личная собственность.
Села и зимовники, в свою очередь, входили в состав паланок ("паланка" в переводе с турецкого, буквально, означает «крепость»), или запорожские уезды. Во главе паланки, обычно, ставился полковник и под его началом находились семейные казаки. Всех паланок в Запорожье было восемь. Это Бугогардовская (район Одессы), Перевязская или Ингльская (район Херсона), Самарская (современный Новомосковский район), с ними соседствовали Кодаковская, Орельская и Протовчанская паланки, Кальмиусская паланка располагалась в районе нынешнего Мариуполя, Прогнойская (от слова "прогнои" – соленые озера, где запорожцы добывали соль) на Кинбурнской косе и имела особое стратегическое значение, служила казакам ключом к "синю морю".
В Сечи можно встретить всякие народности и выходцев из разных сословий: украинцев, русских, поляков, литовцев, болгар, молдаван, татар, турок, евреев, немцев, французов, итальянцев, испанцев, англичан. Вот несколько характерных биографий, какие приводит в своей "Истории Новой Сечи" Скальковский: «Родился я в Литве, в воеводстве Новгородском, от дому шляхетского. Когда же, будучи уже взрослым парнем по Киеву шатался, подловили меня казаки сичевые, с которыми, севши в дуб, поехал до Сечи. Приехавши, пристал в курень Каневский, где и назвали меня Иваном Ляхом».
«Родился он, казак Василий Перехрист, от еврейка Айзика в местечке Чигрине. Оттоль с Чигрина, с добровольного его желания в Сичь запорожскую привезен, где в Сечи, будучи в то время начальником Киево-Межигорского монастыря, в церкви сичевой окрещен и к присяге на верность в той церкви приведен».
Но все эти, хотя и очень яркие, все же только эпизоды в этнической картине Сичи, потому они и упомянуты письменно, что это исключение, а не правило. Примерно так же учитывались проходившие через пограничные пункты «ухожаи» на Дон, что сильно искажает подлинную этническую картину. Основную массу в Сичи составляли «природные козаки», из «старых козацких родов», с детства воспитанные в казачьих традициях и «приохоченные к воинскому ремеслу».
Приходили в Запорожье, разумеется, и люди с темным прошлым – разные убийцы, преступники, проходимцы. Но на характер «товариства» они никакого влияния оказать не могли. Не прошедшие казачью воинскую науку они либо вскоре погибали в бесконечных боях, либо им приходилось в корне меняться, либо принимать лютую казнь от запорожцев. Всему ж миру было известно, что законы в Запорожье чрезвычайно строги и расправа быстра.
Обычное право у запорожцев
Войско запорожцев управлялось "по своему умоположению" и "собственными порядками". В основе власти на Запорожье лежала «громада», «мир», «товариство усих козакив». Когда требовалось решать какие-то важные вопросы, литавры созывали казаков на Сичевую площадь, где и происходила Рада (от слова "радиться" – т.е. совещаться, по-русски «рядиться» – спорить) или войсковой совет.
На Раде каждый казак, вне зависимости от звания и состояния, мог открыто высказать свое мнение, свои особые соображения и имел, независимо от иерархического или имущественного состояния, только один голос. После того, как решение большинством голосов принято, каждый запорожец и все войско в целом, обязаны были ему беспрекословно следовать и в точности исполнять.
Атаман в Сичи – первое лицо среди равных, не мог ничего важного решать без товарищества и Рады, а на Дону, Тереке и Яике без Круга. Не следует думать, что в Запорожье царила безбрежная вольница, близкая к анархии. Наоборот, у казаков, всегда существовала четкая иерархическая лестница, на вершину которой мог взойти каждый, кого громада признавала достойным. Ни знатность рода, ни сословное происхождение, ни старшинство лет не имели в Сичи никакого значения. Одни личные достоинства, т.е. храбрость, опыт, ум, находчивость брались в расчет.
На первой ступени ее стояли Молодики, проходившие казацкую выучку (каждый опытный казак имел при себе по 2-3 таких Молодика), затем шла сичевая масса – Сиромашня, выше которой стояли Старшины – заслуженные воины, прославившие себя подвигами. На вершине казацкой пирамиды стоял кошевой атаман и его окружение. Вся эта, почти невидимая в мирное время иерархия, в случае войны становилась жесткой структурой. Глава – кошевой атаман. Ему во время боевых действий обязаны подчиняться все вместе и каждый в отдельности, имел безграничные полномочия и волен был распоряжаться жизнью любого самого заслуженного казака.
Сичь оставалась открытой в полном смысле этого слова. Насильно здесь никто никого не держал. За всяким добровольно вступившим в ее ряды железный занавес не закрывался и каждый казак мог по своему желанию оставить "свою мати" и на время или даже навсегда. Перед выходом он получал на руки аттестат за свою службу, где подробно перечислялись его деловые и воинские качества. Исключение составляло военное время, когда ввиду "немаловажных заграничных обстоятельств" выезд казакам из Сичи без специального письменного разрешения войсковой канцелярии строго-настрого воспрещался.
Обычно уходили казаки из Сичи, когда задумывали жениться и обзаводиться собственным хозяйством. Были и такие, кому надоедала запорожская вольница. Про них товарищи обычно говорили "зажирив от казацького хлиба".Узнав на стороне «яка в хамов життя, почем ковш лиха и хватив шилом патоки», как правило, возвращались через некоторое время обратно и войсковые товарищи, над ними посмеявшись, вновь принимали в курень.
Общевойсковые рады происходили всегда в строго определенные дни, а именно:1 января (по старому стилю, т.е. через 7 дней после Рождества Христова); 1 октября (по старому стилю, т.е. в день Покрова Богородицы, который являлся основным храмовым праздником Сичи и казаков всех войск) и на третий день после Великодня, т.е. после Пасхи; но, Рады могли собираться во всякий день по требованию товарищества.На январской раде обычно решались наиважнейшие для казаков вопросы – о разделе земель и угодий, и о выборе войсковой старшины.На Радах решали быть ли миру или «розмиру» с тем или иным государством и надо ли собираться в поход.
За несколько дней до Рады все казаки, где бы они не находились, спешили собраться в – Сичь. В самый день Рады запорожцы вставали чуть свет, наряжались в свои лучшие платья и направлялись в сичевую церковь, где торжественно служили утреню и затем сразу обедню. Вернувшись из храма в курень, они молились на иконы, поздравляли друг друга с праздником, снимали с себя дорогие платья и садились за стол обедать. Отобедав, они благодарили Бога, затем атамана, куренного кухаря, кланялись друг другу и, снова облачившись в праздничные одежды, готовились к выходу на площадь, которая специально по этому случаю усыпалась песком.
После пушечного выстрела, довбуш выносил из церкви литавры и ударял в них один раз, извещая о начале Рады, затем поочередно появлялись: войсковой есаул с большим войсковым знаменем в руках, простые казаки, вслед за ними на площадь выступала старшина – кошевой атаман с булавой в руках, войсковой судья с большой серебряной печатью, войсковой писарь с серебряной чернильницей, каламарью и гусиным пером за ухом и 38 куренных атаманов с тростями (насеками) в руках. Вся старшина без шапок (с открытыми головами), ибо она шла на площадь, как на судное место, выходила на средину огромного казацкого круга (коло) и кланялась на все четыре стороны славному сичевому товариществу. Казаки снимали шапки и на поклоны старшины отвечали поклоном. После чего, как бы открывая Раду, настоятель Сичевой церкви служил молебен. По окончании молебна кошевой атаман обращался к собравшимся: ''Паны-молодцы, теперь у нас Новый год и надлежит по древнему нашему обычаю произвести раздел между товарищами всех рек, озер, урочищ, звериных доходов и рыбных ловель."
– "Да, следует, следует," – кричали в ответ казаки и начиналась жеребьевка. Войсковой писарь выносил шапку, в которой лежали ярлыки с расписанными на них угодьями. После того, как ярлык был вынут, писарь зачитывал вслух, что и кому досталось. Сперва к шапке подходили представители сичевиков – куренные атаманы, затем войсковая старшина, потом духовенство и только после них женатое население запорожских волостей. Товаритство в Сичи и в бою, и при дележе, пользовалось преимущественным правом быть первым. После того, как угодья были разделены, начинались выборы кошевого атамана и всего войскового управления. "Паны-молодцы, – обращался к казакам атаман, – не желаете ли по старинному обычаю переменить свою старшину и вместо нее выбрать новую?
Если товариство было довольно своею старшиною, то казаки обычно отвечали: "Вы – добрые паны, пануйте ще над нами!" В этом случае атаман, судья, писарь и есаул кланялись казакам, благодарили за честь, им оказанную, и все расходились по куреням.
Но так было далеко не всегда, нередко недовольные своим атаманом казаки кричали: "Покинь, скурвый сыну, свое кошевье, бо ты вже казацького хлиба наився!" "Иди себе прочь, негодный сыну, ты для нас не способен! Положи свою булаву, положи!"
О проекте
О подписке