Цитаты из книги «Чёрный город»

зя же отказываться от поставленной цели из-за одной лишь опасности? Этак, пожалуй, и жить не стоит.

Затянутая особенным образом полоса ткани правильно стимулировал тандэн – точку силы, расположенную на один сяку ниже пупа.

От китайцев, непревзойденных мастеров по части истязаний, известно: если хочешь, чтобы человек посильнее мучился, не причиняй ему страданий раньше времени».

Человек никогда не должен говорить о себе: «Я – дерьмо». Если ты оказался никчемен или совершил что-то гадкое, говори: «Я в дерьме». Потому что, если ты угодил в дерьмо даже по собственной вине, еще можно выкарабкаться и отчиститься. Но если ты признал себя дерьмом, ты соглашаешься на вечное существование в выгребной яме».

позе «Убитый самурай на поле Сэкигахара»

«Салам-алейкум, мохтэрэм джанаб» – вежливое приветствие. «Аллах рузиви версин!» — тоже что-то благожелательное. «Аллах сиздэн разы олсун» – что-то вроде «премного благодарен» или «храни вас Боже». «Сикдир» – судя по интонации, «я с вами не согласен» или «спасибо, не стоит»…

сердце и тем более не вторгайся в чужое. Тогда, если ты погибнешь, никто не будет сражен или даже просто ранен горем. Ты уйдешь легко и беспечально, как уходит за горизонт облако

ловек, путь которого полон опасностей, должен жить без любви. И дело здесь не в том, чтобы оберегать свою душу от лишних ран, – вовсе нет. Тот, кто не решается любить из трусости или самолюбия, достоин презрения. Дело в ином: нельзя допускать, чтобы тебя полюбил кто-то другой. Потому что человек, чья карма окутана грозовыми тучами, вряд ли доживет до мирной кончины. Он погибнет, и та, кто отдала ему свою душу, останется на свете одна. Какой бы героической ни была твоя смерть, ты все равно окажешься предателем, причем предашь самое дорогое существо на свете. Вывод очевиден: никого не пускай в свое

источка пытается вывести на рисовой бумаге иероглиф «одиночество». Это упражнение для концентрации. Идеально написанный иероглиф, значение которого безупречно соответствует моменту, выводит сознание на уровень совершенства, и тогда мысль обретает остроту меча – задача, казавшаяся неразрешимой, раскрывается сама собой.

откуда звонил посредник. Третье… – Э, э, э! – густым басом взревел Гасым