Глава 4
Оплетать ароматной сетью

Ошо, когда ты говоришь о музыке и танце, это затрагивает что-то глубоко внутри меня, и все мое существо, как губка, впитывает каждое твое слово и жест. Когда ты говорил об осознанности и тотальном погружении в музыку, внезапно я поняла, какой удивительный подарок ты мне сделал, позволив танцевать вокруг тебя, – ничего не было сказано, но должна была прийти осознанность, и она пришла естественно, вместе с полным растворением в танце. Меня переполняют благоговение и благодарность, когда я наблюдаю, как ты направляешь нас так точно и так заботливо, как создаешь ситуации, благодаря которым, приложив совсем немного усилий, мы можем приобрести так много.

Я безмерно благодарна, что имею возможность находиться здесь, с тобой.

Гаян, самое важное в духовном наставничестве то, что оно не должно быть явным. Ведомый не должен чувствовать, что его ведут. Любое явное наставничество приводит к своего рода рабству; ведомый становится зависимым от наставника.

Но направлять неявно очень трудно. Это своего рода убеждение, когда ведомый совсем не чувствует, что ему указывают сделать то, сделать это. Ему подаются знаки с такой сердечностью, что он хочет двигаться туда прямо сейчас. Он осознает, что каждый его шаг направляли – бережно направляли, – только тогда, когда достигает цели.

Теперь нет ни проблем, ни страха. Тот, кто достиг, не может стать зависимым, он может только чувствовать благодарность. Отклик будет тотально противоположным.

Если вы явно направляете человека, он будет сопротивляться, потому что вы пытаетесь лепить его личность, вы отбираете его свободу, заставляя двигаться в указанном направлении.

Во-первых, он никогда не достигнет, потому что за этим противодействием, за этим сопротивлением в глубине скрываются гнев и ярость. Он это делает – становится зависимым, допускает определенное духовное рабство – против своего желания.

И это породит неприятие внутри него. Оно не соединит его с мастером; оно возведет стену между ними. Достижение цели в этом случае практически невозможно.

Это замкнутый круг: когда вы делаете все, что вам говорят, внешне вы покорны, готовы служить мастеру – внешне благодарны, но внутри вы сопротивляетесь, упираетесь, злитесь. А сделав все, что говорил мастер, и не достигнув… в этот момент такие люди превращаются во врагов. Вместо того чтобы наполнять их благодарностью, весь процесс способствовал только все большему и большему накоплению злобы.

Но вести человека, когда он абсолютно не осознает, что он ведомый… это как если бы вы уловили в саду аромат и направились в поисках его источника. Вы не будете сопротивляться, упираться, противостоять аромату – хотя он направляет вас. По сути, распространять аромат не что иное, как раскидывать сеть, в которую попадутся восприимчивые и будут все больше и больше приближаться.

И только после того как они достигнут, они обнаружат, что их направляли, что их оберегали, о них заботились – и ни одного слова не было произнесено делать что-либо или не делать. Их свобода не была затронута никоим образом. Они не превратились в рабов.

Я испытывал это на своем опыте: это большая редкость – найти мастера, который направлял бы вас таким образом, потому что каждый такой шаг дается трудно, тяжело. И мастеру нужно быть очень бдительным, очень осторожным, чтобы ученик ни в коем случае не почувствовал себя ниже него. Он должен брать его за руку таким образом, как если бы ученик сам взял его руку в свою. Это настоящее искусство. Он вовлекает, он не навязывает.

Именно поэтому среди мастеров большая редкость найти мастера, который был бы безупречным проводником. В этом отличие безупречного проводника: он не может позволить, чтобы вы осознавали, что вас направляют. Вы приходите к осознанию этого только в самом конце путешествия – и внезапно поднимается огромная благодарность, благодарность за все те трудные окольные пути, которыми пришлось идти мастеру, чтобы никак не задеть вас, не сделать зависимым. Наоборот, наделяя вас все большей и большей свободой, он действовал как друг.

Но не всех учеников возможно направлять таким образом. Меня спрашивали много раз, почему женщин так привлекают моя философия, мой образ жизни. Я давал некоторые ответы, но истинный ответ в том, что женщина – более способный ученик, чем мужчина, она осознает всю тонкость наставничества без прямых указаний. Она действует не через ум, которому нужно прямое, четкое руководство.

«Просто дай мне десять заповедей» – это язык мужчин. Но есть мужчины, имеющие такое же чувствующее сердце, как и женщины. Они могут стать прекрасными учениками, но все равно их процент будет меньше, чем среди женщин.

Но и среди тех мужчин, у которых нет сердца, которые живут, руководствуясь только умом, многие могут приблизиться к мастеру – заинтересованные интеллектуально, опирающиеся на свой рассудок, – и может оказаться, что они хорошо его поняли, лучше, чем кто-либо еще… Их умственное понимание будет более точным.

Царство сердца – это не царство расчета или логики; это поэзия, это музыка. Ты можешь ими наслаждаться, но не можешь понять их.

Мне вспомнился один великий английский поэт – Кольридж. Хотя он и закончил не более семи стихотворений за всю свою жизнь, он тем не менее считается одним из величайших англоязычных поэтов, потому что имеет значение не количество, а качество. Когда он умер, он оставил почти сорок тысяч неоконченных стихотворений.

Всю его жизнь его друзья постоянно докучали ему: «Ты, кажется, ненормальный! У тебя есть такое богатство! Всего несколько стихотворений сделали тебя великим поэтом; если бы ты смог создать сорок тысяч стихов такого качества, наверное, во всем мире не было бы равных тебе – во всей истории человечества, прошлой, настоящей и будущей. Почему ты откладываешь неоконченные стихи?»

Он ответил: «Вы не понимаете; я не могу этого сделать. Пока существование не поведет меня так обходительно, чтобы я не ощущал себя ведомым, чтобы не чувствовал давление и нажим, я не собираюсь это делать. Эти стихи – стихи моей свободы. С моей помощью само существование становится свободным. Этим стихам придется подождать».

Иногда в стихотворении недоставало лишь одной строчки, и его друзья-поэты говорили: «Ты можешь сам сочинить эту строчку».

Он отвечал: «Так не выходит. Я пробовал, но качество настолько разнится, как небо и земля. Я могу обмануть других, но я не могу обмануть себя. Я подожду; когда придет существование – не принуждая меня, потому что я не могу это делать по принуждению – и склонит меня, вдохновит меня, и только потом я осознаю, что был направлен, только тогда я закончу стихотворение».

Это случилось однажды в Лондонском университете… Профессор, который преподавал литературу, наткнулся в стихотворении Кольриджа на строчку, смысла которой никак не мог уловить. Он был искренним человеком; он сказал своим студентам: «Я не могу найти ей никакого разумного объяснения. И я не хочу обманывать вас. Кольридж живет со мной по соседству; он стар, но, так как я его сосед, мне позволено навещать его. Я пойду к нему сам и расспрошу о смысле этой строчки».

На следующий день он направился к Кольриджу и спросил его. Кольридж просмотрел все стихотворение и сказал: «В ней есть смысл. Когда я написал ее, смысл знали два человека. Теперь знает только один».

Услышав о том, что только два человека понимают смысл, профессор испугался: где же ему искать этих двоих людей? А когда Кольридж сказал: «Теперь знает только один», профессор испугался еще больше. Оставалась только одна надежда, и он спросил: «Но этим одним должен быть ты?»

Кольридж ответил: «Нет. Когда я писал ее, я знал, и Бог знал. Теперь знает только Бог; я не знаю. Это прекрасная строка; но, увы, я не могу вспомнить. В сущности, не я писал ее».

Он назвал существование Богом, вот и все – никакой разницы. Он говорит: «Не я писал ее. Написано мной, но необъятная, значительная энергия склоняла меня, вдохновляла меня на ее написание. Меня использовали как инструмент, как проводника».

Это слово «проводник» напоминает мне то, о чем говорит Гаян, что когда она танцевала и пела вокруг меня, то полностью растворилась в танце, в пении и даже не предполагала, что ее направляют. Я ни разу не обмолвился о наставничестве; я оставил это для нее. Она может танцевать так, как ей нравится. Но я рядом.

Она танцевала вокруг меня, поэтому она не могла обойтись без моего присутствия. А мое присутствие склоняло ее идти все дальше и дальше, все глубже и глубже. Невысказанное, неслышное… но наставничество было. Теперь она вспоминает, оглядываясь назад, то удивительное переживание, через которое она прошла, которое изменило ее навсегда. Она не может отступить; она может идти вперед, но не назад.

Сначала она, должно быть, думала, что это просто красиво: «В даршане танец должен быть просто украшением». Но мало-помалу она вовлеклась в него. Если бы я сказал, что есть правила, которым нужно следовать, она бы не смогла быть в нем тотально; эти правила стали бы помехой.

Мужчина вы или женщина, путь истины – это путь сердца. А пути сердца нельзя научить, можно лишь вдохновлять, будоражить, побуждать к новым изысканиям… привлекать, но не повелевать.

Она задала прекрасный вопрос, который поможет многим. Слова «приказ», «руководство», «заповеди» – это все слова ума. У сердца нет подобных слов; оно знает только вдохновение, воспламенение неведомо отчего… но оно настолько заманчиво, настолько прекрасно, что сердце следует за ним.

Но многие религии разрушили путь сердца, потому что было недостаточно мастеров, умеющих обращаться с ним. Это тонкое умение, тончайшее. Легко обращаться с учителями, учениями, наставлениями, обучением ума, но ум не имеет ничего общего с религией.

Однажды я возвращался с реки и увидел мальчика, который производил впечатление дурака; он пытался тащить корову домой. Корова, должно быть, пошла к реке и не хотела возвращаться домой, а она была гораздо сильнее мальчика. Он старался изо всех сил.

Я стоял там и наблюдал. Не мальчик тянул корову, корова тянула мальчика. А он кричал на нее и просил людей о помощи: «Эта корова, похоже, сошла с ума!»

Я сказал: «Никто с ума не сошел; просто ты не знаешь, как загнать корову домой».

Он спросил: «А как ты загоняешь корову домой?»

Я сказал: «Брось веревку и вместо нее возьми немного зеленой травы, иди впереди – и корова пойдет за тобой. Это воздействие; ты не принуждаешь. Корова свободна; она может идти к реке или куда она еще захочет… но от этой зеленой травы она никуда не сможет уйти».

Наставничество – это абсолютно то же самое. Ты должен вдохновлять, а не провоцировать. Ты должен быть очень учтивым и смиренным, не подавая и намека, что другому предписано что-либо делать. Ты должен быть манящим, предлагающим, позволяющим человеку попасть в энергетическое поле, где все начинает свершаться само собой.

У мужчин проблема в том, что многим недоступен язык сердца. Рано или поздно они выпадают из системы. И когда они выпадают, начинаются недоразумения. Люди спрашивают их: «Почему ты ушел?» А ум не хочет отвечать: «Я не знаю». Уму приходится выкручиваться, чтобы оправдать себя: «Я вынужден был уйти, потому что это неподходящее место».

В действительности, это вы были в неподходящем состоянии. Вы пытались выполнить работу, которая может быть сделана только сердцем, другим способом – умом. Вам не удалось. Сначала все будет получаться, но скоро наступит момент, когда вам придется обратиться к сердцу, потому что ум может продолжать ходить вокруг да около, но никогда не достичь центра.

И те, кто слишком глубоко укоренен в интеллекте, не могут оставить его; это их облачение, их пожизненное облачение. И поэтому вместо того, чтобы идти к росту, к благодарности, они уходят пустые, раздраженные, неблагодарные и говорят вещи, которые, подумав как следует, никогда бы не сказали. И все, что они говорят, оборачивается против них, потому как что же вы делали десять лет с этим человеком? Вам понадобилось целых десять лет, чтобы понять, что это неподходящее место? Тогда даже через десять жизней вы не найдете подходящего места. Вы просто умственно отсталый.

Отзывчивое сердце, у мужчины ли, у женщины, имеет неизмеримое значение для роста, для эволюции самосознания.