Цитаты из книги «Брак и мораль»

Нынешние феминистки уже не столь озабочены «пороками» мужчин, как феминистки тридцатилетней давности; они требуют теперь, чтобы дозволенное мужчинам было позволено и женщинам. Их предшественницы стремились к равенству в моральном рабстве, а новые феминистки ищут равенства в моральной свободе.

Отмечалось, что, когда священнослужители обзаводились женами, осознание незаконности подобных отношений роковым образом сказывалось на мужской верности, так что двоеженство и чрезвычайная ветреность

Должно быть очевидно, что не только страхование жизни, но и большинство форм частного сбережения почти наверняка исчезнет бесследно, если отнимать детей у родителей и воспитывать их за государственный счет, как в платоновской республике [1]

Впрочем, есть и другие слова, употребляемые теми сладострастными сочинителями, которые желают ослабить наши моральные устои: такие писатели рассуждают о «галантности» и «любви, свободной от холодных уз закона». Оба набора слов предназначены провоцировать предрассудки; если мы хотим мыслить беспристрастно, следует избегать того и другого набора. К сожалению, это неизбежно должно сказаться в худшую сторону на литературной стилистике. Слова похвалы и обвинения чрезвычайно наглядны, красочны и любопытны. Читатель может увлечься инвективой или панегириком, и с незначительными усилиями автор способен направить его эмоции в любом желаемом направлении. Однако мы хотим обратиться к разуму и потому должны использовать скучные нейтральные фразы, такие как «внебрачные сексуальные отношения».

Всем, кто хочет четко осознавать этические проблемы, рекомендую приучить себя к мысли, что почти всякое слово обвинения имеет синоним с выражением похвалы, и приобрести привычку употреблять слова, которые лишены характера прославления или осуждения. Слова «прелюбодеяние» и «блуд» настолько сильно заряжены моральным осуждением, что при их употреблении крайне затруднительно мыслить ясно.

Католическая доктрина здесь демонстрирует двойное основание: с одной стороны, она опирается на аскетизм, который мы обнаружили в словах апостола Павла; с другой стороны, она утверждает, что люди должны привести в этот мир как можно больше душ, ибо всякая душа заслуживает спасения

Сравним Соломона Песни Песней с Соломоном книги Экклезиаста: первый воплощает Древний мир в его расцвете, второй – в упадке. В чем тут кроется различие, я не могу определить вследствие недостатка знаний. Возможно, объяснение очень простое и чисто физиологическое – скажем, малоактивный образ жизни в городе вместо активной жизнедеятельности на свежем воздухе; или у стоиков шалила печень; или же автор книги Экклезиаста думал, что все вокруг суета сует, поскольку делал мало физических упражнений. Как бы то ни было, подобное мировосприятие, без сомнения, могло привести и привело к осуждению секса. Вероятно, причины, которые мы обозначили, наряду с другими внесли свой вклад в общую усталость, свойственную поздней античности, и этот аскетизм усталости стал одной из особенностей последней. К сожалению, христианская этика формировалась именно в этот декадентский и унылый период. Жизнелюбивые мужчины и женщины поздней античности были вынуждены как-то приноравливаться к правилам жизни болезненных, утомленных и разочарованных особ, которые напрочь утратили всякое представление о биологических ценностях и о непрерывности человеческой жизни. Но подробнее об этом мы поговорим в следующей главе.

Ныне мужчины стремятся к величию через достижение государственного поста, а не через обладание многочисленным потомством, и как следствие – традиционная мораль и богословие сегодня менее влиятельны, чем прежде. Впрочем, нельзя не признать, что сама эта перемена была частью христианской теологии. Чтобы понять, как все произошло, следует рассмотреть, каким образом религия повлияла на отношение общества к браку и семье.

Власть, которую отец приобретал в первую очередь благодаря своей превосходящей силе, подкреплялась религией, каковую в большинстве ее форм можно определить как веру в то, что боги – заодно с правительством. Поклонение предкам, или нечто аналогичное, было распространено очень широко. Религиозные идеи христианства, как мы уже видели, возвеличивают институт отцовства. Монархическая и аристократическая организация обществ и системы наследования повсюду формировались именно на основании осознания отцовства. Но на заре развития эта схема обуславливалась экономическими мотивами. Из книги Бытия очевидно, что мужчины жаждали многочисленного потомства, которое сулило несомненную выгоду. Преумножение сыновей было столь же выгодным, как преумножение стад и поголовий .

Любовь как отношения между мужчинами и женщинами была разрушена желанием удостовериться в законности происхождения детей. Причем пострадала не только любовь: жертвой этого желания стал вклад женщин в цивилизацию как таковой.