…Пожалуй, лучше вернуться в настоящее. А в нем – вот что. Позвонил бывший муж и нежно предложил отныне делить расходы на сына пополам. До этого он благородно оплачивал все, что требовалось сыну, чтобы учиться в городе Лондоне. А сейчас у него затруднения. Ну-у-у… не то чтобы очень серьезные…
– Я, понимаешь, женюсь, – собрался с духом отец моего сокровища.
– Поздравляю собрамшись… Только как мне платить? Я с работы ушла. У меня обстоятельства.
– Майка, и у меня обстоятельства, понимаешь? У других людей тоже бывают обстоятельства…
Это он намекнул на мой эгоизм. Он не раз мне заявлял, что расстались мы из-за моего детского слепого эгоизма.
– Ладно. Валяй. Женись. Совет да любовь. Я как раз квартиру сдаю. На эти деньги жить собиралась. Но буду отсылать. Я ж не зверь какой. Понимаю. Семья – святое.
– А сама где жить будешь?
– Разбираюсь с этим вопросом. Ладно. Чего уж… Спасибо…
– Работать вообще не хочешь?
– У меня проблемы. Я должна отойти, Макс. Не волнуйся, Егорка будет получать ровно столько, сколько получал.
Злиться на Макса я не имела никакого права. Парню нашему исполнилось восемнадцать. По закону – никто ему ничего не должен. К тому же Макс все эти годы давал мне на сына больше, чем я могла от него ожидать.
– У моего сына будет все, – так он объяснял.
И не женился за эти восемнадцать лет ни разу.
Я так привыкла, что Макс не женат, что в любой момент подскочит, когда требуется побыть с Егоркой…
Нельзя быть эгоисткой…
Значит, так. Если я большую часть от арендных денег буду отсылать сыну, мне останется на комнату в коммуналке – в лучшем случае. Ни еда, ни бензин не предусмотрены при таком раскладе.
Вот я и позвонила Юльке. Мы когда-то вместе поступали в мед. Вместе и поступили. Я так и закончила лечебный факультет, а Юлька перевелась на фармацевтический. У нее жених к тому времени образовался надежный. Владелец сети аптек. Она решила, что пригодится ему именно со своими лекарственными знаниями.
Я надеялась, что у Юльки с мужем может оказаться какая-то подработка для меня. Очень небольшая. Только на скромное питание и чуть-чуть бензина для моей малышки.
Юлька сначала очень сухим и чужим голосом сказала, что перезвонит, потом позвонила с незнакомого номера и назначила мне встречу в скверике у Первой градской. Странное место для встречи.
– Ничего, разберемся, – загадочно произнесла подруга, прощаясь. – Там лавочек много, погода хорошая…
Встретились на лавочке. Юлька, как обычно строго-элегантная, к тому же в шелковом платочке и темных очках, как для езды в машине с открытым верхом, выглядела как героиня шпионского фильма.
Она громко и театрально произнесла:
– Ой! Я, кажется, забыла закрыть машину. Пойдемте посмотрим.
Я даже оглянулась, чтобы посмотреть, к кому еще, кроме меня, она обращается. Никого вокруг не оказалось. И тогда я смекнула, что Юлька играет в какую-то игру, затеянную не для меня. Но я должна подыграть.
– Пойдемте, – ответила я ей ровно, будто чужой.
Юлька засеменила на высоченных шпильках к машине. Я поплелась за ней. У машины мы остановились. Юлька открыла дверь и воскликнула:
– Ах, какая же я растяпа! Опять забыла запереть!
Потом каким-то резким, но незаметным движением она выхватила из моих рук сумку и сунула ее под сиденье, показав мне глазами: «Молчи!»
Захлопнула дверь, нажала на брелок, фары мигнули: «Все в порядке, шеф».
– Пойдемте посмотрим нашего больного, – проговорила Юлька церемонно и громко, словно я страдала глухотой.
– Пойдемте, – покорилась я.
Мы прошли несколько корпусов. Юлька глазами показала мне: «Следующий наш». И мы, влившись в группу студентов, оказались в больничном здании.
Тут мы когда-то бывали. Еще на первом курсе. Заходили навещать Сашку Леснина. И он повел нас курить через другой выход. К тому самому выходу сейчас направлялась Юлька. Шагала она хоть и семеня, но уверенно, как у себя дома, никто и не спросил, к кому мы и куда. Сразу видно было: человек проходит как хозяин.
В итоге мы оказались у небольшой калитки в заборе, которая оказалась не запертой. Вот только миновав эту калитку, Юлька заговорила нормальным человеческим голосом.
– Уф, порядок! Береженого и бог бережет!
– Что происходит, Юль?
– Сейчас все расскажу. Давай отойдем подальше. Ты не пугайся. Это я на всякий случай.
– А сумку мою зачем отняла? У меня там ключи от машины, паспорт…
– Ничего с твоим паспортом не будет. Это я чтоб телефон твой за нами не таскался.
Юльку я знала очень хорошо. Более рационального человека я на своем пути не встречала. Что с ней такое происходит? Впрочем, на свой вопрос я тут же сама себе и ответила. С Юлькой происходит то же, что со всеми нами. Выживает. Приперло – вот и крутится. А что еще можно подумать? У людей бизнес. Деньги водятся. Стало быть, кому-то наверняка захотелось, чтоб ребята поделились нажитым. А значит, накрылась моя работа. Юлька б наверняка помогла. Без выкрутасов.
– Ты не думай, я в своем уме. И все вроде пока почти спокойно. Но – пока. Я на всякий случай. Чтоб тебя не подводить и поболтать обо всем. Давно хотела тебе позвонить, кстати.
Мы сидели в маленькой уютной кафешке, до которой минут пятнадцать шли молча и целеустремленно.
– В общем, ты, наверное, уже догадалась: нас прижимают. То есть тучи пока только сгущаются. Мы все просчитали и поняли: пора удочки сматывать. Все. Поиграли мышки в бизнес, теперь кошки на их место намылились. Всех денег не заработаешь. И, судя по опыту окружающих, главное – вовремя соскочить. Кое-что имеем. Завтра владельцами наших предприятий станут другие люди. Завтра завершается сделка. И потом, через неделю, я улетаю. Далеко и надолго. Тьфу-тьфу-тьфу. Ты молодец, что сына вытащила. А я все на что-то надеялась… В общем, ясно, да?
– Ясно, Юль, – тяжело вздохнула я. – Может, помощь какая нужна?
– Да вроде справляемся. Мы на опережение решили сработать. Давно огляделись и поняли: как только первые звоночки прозвенят, сворачиваемся. Жаль, конечно, сил много положили на все, но… В общем, работы у нас никакой нет для тебя, Майка, но помощь могу предложить. Хочешь в моем загородном доме жить?
В Юлькином загородном доме! Нет, она так и не поняла, в какой финансовой пропасти я нахожусь. Иначе б разве предложила такое? Трехэтажный огромный домина с участком в гектар… Эх, когда-то мы такой компанией к ним набивались! И Егорка мой… Как все ломается, меняется у нас быстро… Не за что душой зацепиться…
– Так хочешь или не хочешь?
– Юль, тут не вопрос желания. Возможности нет у меня. Я ж объяснила: с работы ушла. Двушку свою сдаю. Егорке должна половину содержания переводить. Макс женится.
– А ты что? Думаешь, я тебе сдавать дом собралась? Ну ты даешь! Я тебе предлагаю: живи в нашем доме. Тебе хорошо – платить ни за что не надо. Только за электричество, телефон и Интернет. Дров во флигеле лет на пять запасли. В подвале еще уйма сухих поленьев – это для зимы, чтоб из дома не выходить. Ну – это детали. Я тебе все расскажу. Ключи отдам. Напишу доверенность на проживание в доме, чтоб без вопросов, если что. И дому хорошо, не так грустно. Чего ему одному стоять, бедному. Как тебе вариант? Подойдет? Поможет?
– Юлька!
Я таращилась на подругу, молитвенно сложив руки на груди. Разве я могла мечтать о чуде? А оно произошло! И так просто. «Дам ключи и живи»! Кто-то посмеет сказать, что это не чудо?
– Давай слушай сюда. Все детали обговорим, чтоб потом не возвращаться. Ты помнишь, как проехать и все такое?
– Ну Юлька! Ну – сколько раз я у тебя была! О чем ты говоришь?
– КПП наш липовый помнишь, стало быть. Я там предупрежу. Ты поедешь, первый раз, другой покажешь мою бумагу, если спросят, но они будут знать, в принципе. Номера букашки своей скажи мне, я им оставлю.
– Спасибо тебе, Юль!
– Подожди «спасибо». Ты приедешь, дом не узнаешь.
Тут Юлька тяжело вздохнула.
– Там ничего больше нет. Вообще. Мы все-все увезли. И картины, и ковры, и мебель… Мебель старинная… Что оставлять в пустом доме? Все в Москве. Там хоть зимой топят. Но в спальне у тебя будет кровать. Белье в гардеробной – увидишь, полотенца… Да, кухня еще. На кухне все осталось. И плита, и камин, и стол, и стулья, и лежанки.
– Так мне больше ничего и не надо.
– Дом добрый. Он тебе будет рад. Нигде мне так спокойно не спалось, как в моем любимом домике… Но – ничего не поделаешь…
– А может, зря вы все затеяли? Ложная тревога, а? Бывает…
– А если к нам нагрянут и обнаружат у нас огромную партию фальсификата вместо жизненно важных лекарств? Знаешь, на сколько тогда я со своим домиком разлучусь? И куда отправлюсь? И какая вернусь?
– А вы что? Вы – фальсификатом… – зашептала я в ужасе.
– Никогда, – вздохнула Юлька. – Уж это можешь мне поверить. Мне таких денег не надо. Никогда! Потому-то и испугались. Стали в последнее время кое-что странное предлагать поставщики. Лекарства известных фирм за две трети прежней цены. А так не бывает. Ну, мы и отказались. Учуяли, чем дело пахнет. А на нас обиделись! Понимаешь, что это значит? Это значит, что в любой момент нам поставят такие препараты, за которые можно загреметь далеко и надолго. И тогда… Вот только тогда… Решили – все. Сейчас продадим. Уедем. Гора с плеч… Потом, может, лет через пять, когда все обиды на нас пройдут, вернемся… Родные места посмотреть. Поняла?
– Ясно, Юль. А если они туда нагрянут? В дом ваш?
– Понимаешь, я потому все и вывезла подчистую, что, если вдруг что – там сразу станет видно: нигде ничего. Сама увидишь. Пустота. Но нагрянуть не должны. Потому что смысла в этом никакого. Мы ж больше не владельцы. Дела на нас никакого не завели. Мы превентивно, так сказать… А если вдруг с вопросами какими и приедут, то так и скажи: попросили пожить, чтоб дом не пустовал. Но – не думаю, чтоб до этого дошло.
– Не думаешь, а как шифровалась только что!
– А зачем просто так подставляться? Сейчас техника знаешь какая?
– Какая, Юль, техника?
Юлька во время этого нашего разговора иногда смахивала на героиню шпионского фильма, никак я не могла отделаться от веселящего ощущения, что передо мной разыгрывают какое-то самодеятельное представление.
– Техника какая? Для наблюдения и прослушивания, – словно прочитав мои мысли, ответила подруга. – Кто его знает…
Да, кто его знает… Кто его знал… Не могла я себе в самом страшнейшем сне представить, что Юлька с мужем сбегут из страны. Не преступники, надежные трудяги. А сбегают. И правильно. Не сидеть же…
– Юль… А можно… Можно я собаку заведу?
Я давно мечтала о собаке, но в моей двушке – какая собака? А тут мы бы вдвоем зажили за милую душу… Вот бы счастье!
Но полнейшего счастья не бывает.
– Нет, – отказала Юлька. – Ни в коем случае. Я не успела договорить. Ни собаки, ни гостей… Никого. Это ты мне должна обещать. Я твоему слову поверю. Сама знаешь почему. Я не хочу к дому привлекать внимание. Никакого. А собака будет лаять… А гости – ты же не всегда знаешь, с кем имеешь дело. Даже если думаешь, что знаешь… Чужие люди могут озлобить дом. Он изменит свой дух. Понимаешь? А я надеюсь вернуться. Поэтому – только ты.
– Обещаю, – сказала я тогда.
Я поняла ее. У дома тоже есть душа. Это точно. Я и сама думала, что после чужих в моей квартирке стены могут расхотеть мне помогать… Все правильно, что уж говорить. Юлька меня спасала сейчас. И конечно, я принимала все ее условия с благодарностью.
– А с соседями – общайся. Ну мало ли чего. Только знай…
Тут-то Юлька и рассказала про тех, кто живет справа, если стоять лицом к дому, и про тех, кто слева.
– Левые года два назад, а то и меньше, дом купили. Там до них семья жила, уехали, продали все, прямо как мы сейчас. А заселились муж с женой, жизнелюбы. Праздник у них за праздником. Каждый день музыка, шашлыки, гости. Нас звали все время. Я один раз только была. Вадик заглядывал иной раз, говорил, хорошие люди. Но мне не до того все это время было, сама понимаешь. Короче, не удивляйся, если что. Хотя там все мирно проходит. И до тебя не очень будет доноситься. Дымком только от шашлыков пахнет…
Правые – это как раз обитатели одноэтажной виллы, построенной мужем так, чтобы жена не разбилась, выпрыгивая в окно от крысы.
Я тогда думала, что интересная компания у меня подобралась. Не заскучаю.
– Да, чуть не забыла, – оживилась Юлька. – Там, в подвале, спустишься – и дверь направо. Свет у двери включается. Там – запасы. Ешь все что захочешь. Чем больше, тем лучше. Варенья-соленья. Я все запасала каждое лето – ну, для гостей, ты ж помнишь, как мы там гуляли. Все боялась, что вы у меня оголодаете. Так что тебе одной на несколько лет хватит.
Юлька даже не понимала, как меня выручает.
– Ты там смотри не заскучай. Что делать-то будешь? Там зимой безвылазно сидеть – с ума сойдешь.
– Ничего. Мне полезно. Отойду. Планы на жизнь пересмотрю. Соберусь с духом.
– Не знаю. Я одна не люблю. Как-то сразу ничего делать не хочется… Ладно, теперь детей возьмусь рожать. Тоже веселье.
– Это тебе давно пора, Юль. Не знаю, чего ты тянула…
– Всем пора, если так посмотреть, – вздохнула Юлька многозначительно. – А у нас были реальные причины не спешить. Ты всего не знаешь. Ну что? По коням?
…По дороге к «коням» мы молчали, соблюдая конспирацию. Грустно мне было, хотя полагалось радоваться.
Через день я уже стала полноправной обитательницей Юлькиного родового гнезда.
О проекте
О подписке