Первая империя

Когда французский табак потёк из ноздрей Бонапарта

был он всего-то ефрейторским табачишкой

но вместе с тем и навозом

что вылез из чанов с дерьмом

за собой на полу оставив

жалкое Да здравствует император смердящее на всю округу

Папа Римский блаженно облизывал губы

Неспроста его звали Пием-Хапуем VII

Смерть матушки Коньяк

В том возрасте когда все дети валялись в песке

точно филе в панировке

к центру земли копая дорогу

матушка Коньяк с тяжёлой молочной грудью

доставшейся ей в наследство от матери

собирала обломки булавок чтобы отлить из них пушки

Но пушку её мечты однажды расплавил

и позже продал врагам

папаша Коньяк

В память об этом событии открыли Самаритэн

И по утрам отправляясь туда

матушка Коньяк соскребала навоз с мостовой

для одуванчиков мужниных

Сдохла матушка Коньяк увы и ах

вместе с Францией сдохла старуха

И из брюха как пажить зелёного

выбегают многодетные семьи

что за каждого нового отпрыска

по совку для угля получали

Нет больше матушки Коньяк

нет и детей идущих после восемнадцати таких же

по праздникам на Рождество и Пасху

мочиться в семейный котёл

Сдохла матушка Коньяк сдохла

Станем же в круг и все вместе спляшем

На её могиле дерьмом украшенной.

Пакт четырёх

Четыре паршивца плясали вокруг бифштекса

Они плясали и с них на землю сыпались вши

Я француз молвит первый

я резвый и ловкий как фараон что колотит трудягу

у меня голубая кровь вперемешку с белой горячкой а всё из-за красного носа

Я англичанин молвит второй

и с тех пор как фунт пошатнулся у меня оплывают ноги точно покрывшийся плесенью сыр

Молвит третий Я итальянец

Папа Римский по счастью сойдёт за лапшу

пока макароны используют вместо стволов пулемёта

Я немец молвит последний

Фашист откликнулось эхо в толчке

И под каждым из этих господ

потекла тонкой струйкой моча

рисуя немцу карту без червивых коридоров

а итальянцу горизонты жирных фасций

французу левый берег Рейна

и англичанину потоки фунтов в Миссисипи

Ядрёна мать вскричал француз кусая итальянца за нос

а немец в ухо англичанину тем временем плевал

и не осталось вскоре ничего лишь кучка генералов

да нимб из мух

вокруг всех четырёх знамён

торчавших из задов

Закон Поль-Бонкура

Скорее дохлые псы бегите тешить войска

а вы пауки ползите травить врагов

В сегодняшней сводке от обезьян-паралитиков сообщается что

двадцать вторая дивизия клоповой армии

вражескую линию прорвала без единого выстрела

На следующей войне

на вахте в траншеях будут стоять монашки чтобы подбодрить сверхсрочников

и чтоб им метлой продырявили все просвиры

Младенцы с соской во рту

будут пи́сать горящим бензином на лагерь врага

А если герой трёх месяцев от роду всхлипнет в пелёнках

ему сразу отрубят руки

и клеймо Почётного легиона поставят на попу

Все будут воевать

мужчины женщины младенцы старики собаки кошки свиньи

вши майские жуки уклейки куропатки помидоры пришибленные крысы

все

И эскадроны диких лошадей

одним прыжком прогонят пушки неприятеля

И кое-где на стражу линии огня заступят скунсы

их запах разнесёт попутный ветер

он обездвижит целые полки

сильнее чем пердёж епископа

Тогда те кто топчет сенаторов как собачьи какашки

посмотрят друг другу в глаза

и расхохочутся словно горы

заставят святош прикончить последних генералов их же крестами

и с размаха знамёнами

перебьют всех святош как аминь

Общество наций

Тогда все сортиры шагавшие в такт

повстречались в Женеве

Самый старый и грязный громко сказал

я Франция

а другой с заляпанной калом крышей

я Германия

Третий в просвирах прожёванных Папами Римскими

вопил прижимая горелку Ауэра ко рту

Италия это же я

Английский сортир был забит обрывками библий

из прочих в испанском всплывали ошмётки сигар

греческий приволокли на карачках менялы

другие усыпаны были бифштексами с кровью

И вот все в Женеве на берегу унитазного озера

Там генералы без устали вёдрами черпали жижу

такую же липкую как и их всенародная слава

вливая её в сортиры собственных стран

и каждый сортир кричал

Меня всё же не прорвало

Понижение франка

Бедный маленький франк что стряслось с твоими костями

Во что превратил ты их если не в poker dice

которые эти слова на бумагу бросают

Некогда точно пузатый священник служил ты молебны в дверях борделей

раздавая просвиры тщедушным шлюхам

в чьих глазах отражалось твоё двойное обличье

Некогда толстые щёки твои

оскорбляли плюгавых козлов

разносивших повсюду христианскую галльскую вонь

и шагавших вслед за тобою как сумрак за солнцем

Солнцем не солнцем фонариком

ведь если ты что освещал то лишь перекрытые улицы

где вместо булыжников на мостовых осколки бутылок

Но сегодня ты червь разрубленный сотней лопат

и тщетно пытаешься скрыться от хищных рыб

ты был бы не прочь иезуитским вновь стать генералом

но окочурились все иезуиты как крысы

из животов их сочатся дряхлые франки

и их евхаристическая гниль переполняет чаши

когда последние из тех кто уцелел взывают к богу

моля его чтобы просвира стала франком

Увы господь потёртый жалкий франк

покоится в дерьме своих же собственных жрецов

Здесь упокоился наш франк бессахарная свёкла

Стабилизация франка

Скотина прядёт ушами

едва зазвучит «Марсельеза»

Пойдёмте дети сортира

Пуанкаре набьём в ухо соплей

Макароны свисая с его бороды

напрасно роптали

Это я новый франк

Долой старика что бросил меня в кипяток

Как коробка с базара

глаз моргает в ночном горшке

Знай талдычит себе Пуанкаре

Сортир заслужил я по праву

Ура союзу ослов

Ура народному свинству

Сдохший Бриан

Вот эта скверно сваренная сперма вырвалась с разгона из материнского притона

с оливковой ветвью из зада торчащей

Горшок смердящих отходов

был надет на кочан социалистов трущихся попой

о флаг французский

и громко пердящих

Франция – царь зверей

страна презервативов

Да здравствует Франция

и собаки с орденами отлитыми

из крови 1 500 000 погибших

что красуются на вздутых животах

Таков господин Бриан

Хор дерьмовых голубей мира

Наконец-то он умер лизнув дерьмо в котором сидим мы по горло

О чудо-дерьмо будь ты немного грязнее и гуще

тогда бы ужасный Бриан задохнулся быстрее

Голуби для дураков

мы же сущие ястребы

ножами с кропилами мочимся мы

Пушки Бриана пробили наш бедненький зад

Хор растлённых ангелов

Не простим его никогда за то что он там их оставил

чтобы Францию разоружить

Хор святош

Он сдох и теперь мы можем признаться

мы были с ним братьями словно свинья и чумная крыса

Как и мы он валялся в грязи и в дерьме

но он сдох и теперь мы

благословив воздаём ему эту грязь

Господь освяти нас щёткой для чистки уборных

как мы в свой черёд освятили его тухлой рыбой

Бриан

Бесспорно такое почтение я заслужил

Пуанкаре

А я и подавно

ведь если твои покойники тебя заставляют дрожать

то мои веселятся

Да здравствуют большие кладбища и деревянные кресты

да здравствует грядущая война

со вспоротыми брюхами растерзанными трупами

Бриан

Такое почтение я заслужил

и зловонная признательная родина

пусть теперь гордится моей падалью

у которой руки кровью не испачканы

Хор обманутых рабочих

Как жаль он слишком рано умер

Так гладко гильотина б не сработала

По счастью есть у нас ещё банкиры генералы епископы и депутаты

Тигровая шкура

Увы но тигр нужника

не более чем коврик на полу

Давайте ж заблуждаться братья

достоин коврик тех отхожих мест где он был командиром

но большего чем он достойны наши испражнения

Он умер

сало высохшее под огнями

победной эпидемии испанки

Он старый зверь закрытый в кладовой

всё было у него

включая смрадный дух кропила

и завсегдатаев казарм

Три цвета развевались на носу

на перетяжке из колючей проволоки

он утверждал что поднимает боевой дух войск

Он издох

И пускай без остатка

Черви сожрут эту падаль

а кости станут свистком революции

Героическая смерть лейтенанта Кондамина де ля Тура

У Кондамина де ля Тура семь веков подряд

расставлены были руки как стрелки часов

на четверть десятого

пока он верхом на трёхцветном козле

приказывал четырнадцати ракам

А в продырявленных мозгах пел ветерок

Слезай же наконец продажная свинья

Но в небе чёрном словно лица его предков

ни одного лангуста в помощь ракам

Лишь временные отблески когтей

ему шептали что снаряды изменили пол

и что пучок салата оказавшись без ушей

бежал к нему чтоб разузнать секрет волос

Внезапно в бородатый воздух

со свистом сумерек забили

гвоздь гвоздь иссиня-зелёный точно утро по весне

2437 клопов полезли у него из носа

4628 фонариков забились в уши

Он воскликнул

Я Кондамин де ля Тур я требую избить

детей в ботиночках из облаков

И неизвестного солдата я ищу в шкафу

Но неизвестного солдата бросил в мусорку Иисус

и там его сожрали свиньи

свиней затем сожрали эльзасцы

Так ты и рос Кондамин де ля Тур

так ты и вырос в свинью

теперь пуп неизвестного солдата стал твоим

Но в брюхо тебе Иисус втиснул грязные ноги

как будто в башмак

сразу обе ноги в один и тот же башмак

Как раз потому его и назначили богом

и потому у священников обувь

точь-в-точь как их лица

Чтоб ты сгнил Кондамин де ля Тур

Папа Римский из глаз твоих слепит просвиры

твоему марокканцу-сержанту

а твой член станет маршальским жезлом его

Чтоб ты сгнил Кондамин де ля Тур

Чтоб ты сгнил бесхребетная сволочь

Жизнь Фоша-убийцы

Однажды в навозной лужице вздулся пузырь

и лопнул

По запаху понял отец

То будет великий убийца

Чумазый сопляк-мокрица подрос

и задумал Возмездие

Над кем Над родным навозом

иль над коровой что этот навоз дала

В шесть лет он пердел в трубу

В восемь лет две какашки как галуны украшали его рукава

Однажды в навозной лужице вздулся пузырь

В десять лет он командовал полчищем блох на своей голове

поскольку он сильно чесался родители тотчас смекнули

что у мальчонки талант

В пятнадцать его отымел козёл

вместе они чудесно смотрелись

В этом союзе на свет появились два сапога

он утонул в них словно несвежий носок

Не беда произнёс отец

вытащив маршальский жезл из унитаза

Что поделать такая работа

А работа была хороша и работник достойный

Он шёл и блевотные гейзеры били ключом на пути

обливая его нечистотами

На поприще сём ему доставалось всё самое лучшее

и желчная рвота военной медали

и мерзкая каша почётного ордена

которая день ото дня разбухает

Это желе из телячьего лёгкого так разнесло

что во время войны прохожие ахали

Ай да храбрец на открытой груди носит лёгкие

И всё б хорошо да только жена принесла кошку консьержки домой

И как ни крутись

кошка кидалась на это телячье желе

едва лишь завидев его

Однажды бросок оказался смертельным его проглотили

А Фош без телячьего лёгкого больше не Фош

как мясник он загнулся от трупных ранений