Даже близость чёрной дыры не вызвала бы такого уж ошалелого удивления. Да, изумление оцепенелое, как гром от кристально синего небосвода. И потому пристально внимательно оглядывались теперь в этот нежданный миг, и прислушивались. Звук голоса представительницы неизвестной космической цивилизации был мелодичен, красив своей тональностью для их слуха. Но тем больше был укол злости и презрения в этих чарующих звуках. Наконец, они увидели её, которая и пребывала недалеко в стороне в злости, но и была в сиянии ох красы бесподобной, что и не заметить нельзя, будь хоть с самых окраин Вселенной. И огонь неизвестно чего блеснул в глазах космических гостей.

Но не менее, а может более, удивлён был и Стэн, стоявший рядом. Он также испытывал состояние шока. И было отчего. Она говорила незнакомые звуки, которые и понимали, именно понимали вот эти космические гости. Откуда? Из далёких ли глубин разума его как-то начинала выкарабкиваться догадка…

Но не только. В выражении гневных слов особенной остротой заблистала вот такая красота её, чарующе красивый лик её. Да, и в гневе была она прекрасна! Как же он не знал и эту сторону.

И в этом гневе вспыхнула, выразилась какая-то справедливость, известная только ей. Но как, же, долго скрывала она это?

6

Быть может, и им был присущ шок, как и подобает разуму, не лишенного какого-либо чувства. Во всяком случае, немая сцена продолжалась, ставя гостей в неловкое положение. Процессия делегатов от инопланетного корабля поспешила незамедлительно покинуть роскошный «Монблан».

Никто ничего не заметил, и потому никто ничего не предположил. И лишь Стэн в единственном числе, и больше никто. Но вовремя подошли те двое из делегации пришельцев. Он слышал это, он видел это. Волнение любимой девушки не могло не передаться ему. Но Мидори молчала, и нужно было время до познания самой истины, что укрылась в этой неожиданности. Ещё как.

А земляне ликовали. Наученные опытом далёких предков, они знали, как дорог бывает союз в любой войне. Но Стэн, видя волнение и тревожность на лице Мидори, что отразилась бледностью поверх прекрасного образа, теперь-то уж и не разделял всеобщего потока эйфории. Но почему? Быть может потому, что Мидори была на корабле этих монстров глубинного космоса. И сейчас, в этот миг, она, любимая, представала в новом свете, в совершенно ином свете. А как же…

Она, единственная из землян, взошла на контакт с внеземным, могущественным разумом. Но ведь как не прислушивались к ней раньше. И он тоже не мог принять всецело её доводы о дружбе с этим монстром. Хотя, все видели тогда, как он провожал её в открытом космосе. Но сыграло недоверие, само неприятие образа сначала на подсознательном уровне, переросшее затем и в ясном сознании, и доминировавшее…

Вот так образ дьявола! И потому вот эта вся милитаризация.

– Стэн, я на Плутоне скажу тебе всё. У нас есть время. Надеюсь, не уйдёт оно, – говорила Мидори загадочным тоном, на что Стэн и не стал возражать, преодолев таки вот это уж сильное взыгравшееся чувство любопытства, что начинало распирать и распирать.

И опять в третий раз вот эта самая опушка удивительно сказочного леса в таком комфортабельном месторасположении, как цветущий по разумению, желанию и велению человечества – Плутон. Она становилась какой-то магической, мистической. Быть может, невообразимо неизвестной стороной судьба благоволила благодаря атмосфере именно этого места для них обоих. Быть может…

Мидори говорила, поведала Стэну всё до мельчайших подробностей о том периоде жизни на корабле тех чудовищ ужаса, по разумению землян, из неведомых территорий Вселенной, о своём обещании, данном тому монстру, повстречавшемуся тогда на той экзопланете, о том, что она не скажет о знании языков. Да, именно языков владельцев разума, которые и родились и устремились на развитие, что так далеко, уж очень далеко, за целые миллиарды световых лет от Солнечной системы.

Она поведала Стэну в подробностях, в деталях разговор тех двоих. Да, она ошеломила пришельцев точно знанием их языка, что показалось им невозможным в силу такого расстояния космических масштабов. Ошеломила и уличила их лживую сущность, так и выставив их в состоянии шокирующей неожиданности. Это был величайший сюрприз! Такого ещё поискать во Вселенной! Она также добавила ко всему этому и высказывание того, третьего, подошедшего чуть позднее.

Стэн поверил безоговорочно, и потому возмущение его нарастало, как и возмущение самой Мидори. Вместе сообщили обо всём этом сначала Бёрдсли, затем Майорову и дальше. Так как в Конгрессе Звездоплавания уже давно не наблюдалось единства, то, так быстро образовавшаяся делегация от «Джомолунгмы» обратилась к Фонтэну. И при каждой такой встрече Мидори демонстрировала свои познания в языке, и не только гиамантов, но и риалан и, само собой разумеется, познания в языке этих чудовищ, антеров. С чем и вышли в Конгресс Звездоплавания на Марсе.

Марс, когда-то ставший второй обитаемой планетой Солнечной системы, встретил их своей ухоженностью этакой милой сельскохозяйственной фермы или же уютного курорта с весьма мягким климатом. Небольшие моря, озёра, соединённые не столь широкими реками, образовывали цветущие долины, живописностью не уступающие земным. Но больше всего, конечно, привлекали у туристов не они, рукотворные создания могущественной цивилизации, а исконные, естественные чудеса некогда красной планеты, хотя бы те, же, гигантские каньоны, не имеющие себе равных во всей Солнечной системе. Самый знаменитый из них – каньон в долине Маринеров. Всю длину в 3600 километров оставили именно для обзора, как и саму впечатляющую семикилометровую глубину. А вот знаменитая красноватая пыль, некогда покрывавшая всю поверхность, находилась в заповеднике, также притягивая туристов.

Мидори впервые стояла перед величественным и блистательным в сиянии серебристого цвета, зданием Конгресса Звездоплавания, напоминающего издали парящего орла. И хотя она видела всё это много раз по телевизору, в интернете, в глянцевых журналах, открытках, но ощущение от личного пребывания здесь было несоизмеримо острее. Но не само здание придавало ей такое чувство, а сам фон, придающий всему этому ощущение волшебной сказки. И было отчего. Ведь на заднем плане, уходя далеко в марсианское небо, возвышался чемпион Солнечной системы – гора Олимп. Жители Марса вполне основательно гордились этим исполином высотой в пятнадцать километров.

Зал заседаний постепенно заполнялся. Чинно, важно, не спеша, не суетясь, как точно предки в своё время, заходили, усаживались члены Конгресса. Вид у многих из них говорил о высокой значимости собственной персоны. И в начале эпохи межгалактических прыжков не так уж далеко ушли от тех же предков. Этим, кажется, вечным качеством выделялись не только прославленные в прошлом космические волки фотонных перелётов, но и те, кто делал путь на вершину данной лестницы не обязательно в звёздных экспедициях, но и в службах сопутствующих им, (вечная стезя чиновников), да и не только.

Такова уж природа человеческой души – будь подобен своему возвышению, а значит и своей значимости. Но находились и те, которые вели себя скромнее, намного скромнее. И в основном-то таковыми были вот те самые прожжённые космические волки, знающие истинную цену себе. Редкий случай, когда именно вот это заседание обещало стать прозрачным. На этом настаивала Мидори, да и делегация «Джомолунгмы» также активно поддержала её, да и сам Фонтэн был не против. Потому в представителях массовой информации не было недостатка.

Вот перед ними-то на таком уровне и должна выступить Мидори, доказать своё видение, своё мнение на вот это последнее событие исторического масштаба, что сродни великой дате.

Вступительная речь Фонтэна была короткой. Не время было расточать фанфары по какому-либо юбилейному поводу или каким-либо успехам, к которым так привыкли за последние века триумфального восшествия на вершины могущественности.

Мидори с тревогой окинула взглядом зал. Среди множества незнакомых лиц она всё же различила знакомые, дорогие, родные: Элкьяер, Янг, Бёрдсли, Майоров, Нгуги и, конечно же, Стэн. Ведь, как никак, а он тогда оказался единственным свидетелем этого необыкновенного диалога, настоящего языкового разговорного диалога представителей двух разных миров. Они одним видом своим выказывали поддержку. Они понимали. Надо было начинать.

– По возвращении домой я подверглась тщательной проверке, ибо мне не доверяли. Потому что, эта хрупкая девушка провела длительное время на корабле страшных дьяволов космоса. Хотя, я пыталась как-то доказать что-то обратное, но всегда наталкивалась на стену непонимания. Полагаю, что недоверие это идёт генетически от предков. От того у меня, сразу же по возвращении, изъяли во время карантина, как бы для полного изучения личное оружие великого полководца антеров. Конечно, анализ был проведён по всем канонам современной науки. По его аналогии созданы тысячи экземпляров этого оружия, и будут созданы миллионы, миллиарды и более. Ну что ж, если так, то так. Я не возражаю. Но почему, же, не вернули мне его подарок. (Возможно, в этот момент и представился удобный случай высказать свои претензии, обиды, но не это, не это, важно сейчас совсем другое.) Он сказал тогда: «Мидори, я дарю тебе своё личное оружие. И это означает, что мои корабли никогда не повернут оружие против твоего мира». И когда я принимала этот подарок, то говорила ему, что этот миг для меня, как минуты высшей радости и счастья. Я на слово поверила ему, в его истинный порыв души без всяких на то документальных подтверждений, которые всё ещё развиты в нашем обществе. Это был дар в знак доброй дружбы. Но, к сожалению, его подарок в моей родной Солнечной системе постигла другая участь. Он хранится у вас здесь, в тайниках Конгресса Звездоплавания, время от времени выставляясь среди прочих, как драгоценный экспонат из глубин космоса, на который так и заглядываются некоторые толстосумы из олигархов, вот такие любители разных раритетов с сокровенной надеждой выкупить для частной коллекции. Я обратилась только однажды с просьбой вернуть подарок, на что получила ответ: «Это – достояние всей цивилизации. Эгоизму здесь не может быть места». Выходит так, что личное оружие великого воина может принадлежать в качестве подарка ли, трофея ли, хотя какой уж тут трофей, даже тем, кто в те дни так трусливо тряслись перед одним только видом его, и возненавидели его там, в неведомой галактике бездны дальнего космоса. Да и здесь тоже, под прикрытием мощного военного флота, продолжают бояться и ненавидеть его. Ну, да ладно. Не буду отвлекаться на проявление низости души земного происхождения у некоторых. Не для этого я здесь перед вами. Я получила в подарок от великого воина не только его личное оружие, но даже то, перед чем померкнут горы золота, бриллиантов, драгоценных камней и всего, всего прочего, вознесшихся на вершину материального благополучия…

И тут-то Мидори сделал паузу. Намеренно ли? Возможно. Пусть на миг посетят мысли, идущие в душу, в сердце, в совесть. Делегация «Джомолунгмы» знала про факт изъятия этого подарка. Карантин! Ему подвергались все корабли. Тогда Мидори безоговорочно предоставила лучевое оружие из неизвестного материала. И это было известно Элкьяеру и Янгу. Но вот то, что отказались отдать обратно…

На основе этого оружия были созданы тысячи и тысячи единиц. Что стоит распознать неизвестный секрет современными средствами технологии, когда он готовенький лежит перед тобой. И не надо конструкторских, исследовательских изысканий. И потому становились жёсткими, суровыми лица присутствующих здесь Нгуги, Майорова, Стэна. Уж кто-то, а они-то воины! Потому что из космической разведки. И на все сто процентов вероятное творилось со всеми космическими разведчиками всех кораблей, в прямом эфире онлайн взиравших на это любопытное заседание из Марса, из зала заседаний Конгресса Звездоплавания. Мол, как же собираетесь противостоять этому чудовищу, поистине великому воину, и всем его воинам?! Где же воинственный дух предков?! И где благородство??

Раритет. Оригинал. И пусть теперь такого оружия громадное число. Раритет! Оригинал! И этим всё сказано. Неслыханную цену будет иметь вещь, изготовленная где-то в непознанных глубинах Вселенной неизвестным технологическим способом. А что же до этих алчных толстосумов, различного рода коллекционеров, то нюхала ли пороху вот эта порода от высокотехнологичной цивилизации? Дрожащие от страха перед одним только видом этого монстра. Узнал бы он, тот самый дьявол – воин, полководец антеров, про всё это, что подумал бы? Неужели так низко пали? Неужели всё вот так продаётся и покупается? И вслед за космическими разведчиками становились жёсткими лица Фонтэна, Элкьяера, Янга, Бёрдсли, да и всех прожженных первопроходцев дальнего космоса. И не только.

Но негодование уступило место всесильному любопытству. Про какой такой ещё подарок говорит она? Но не торопили Мидори, выждавшую паузу.

– Я получила в подарок то, перед чем действительно меркнут для меня горы золота, бриллиантов и прочих драгоценных камней и всего остального. Вот этим-то подарком, этим бесценным даром я и готова в данное время поделиться со всем человечеством. Великий воин сказал мне тогда: «Ты несёшь в себе новые знания. Во время сна мы имплантировали, вложили знания языка антеров, риалан и гиамантов. Всё может быть, когда могущественные цивилизации пронизывают Вселенную на могучих кораблях. Всё может быть, и тогда быть может, и пригодятся твоему миру вот эти знания, мой подарок тебе. А так, пусть эти знания о нашем языке останутся твоей тайной». И тогда я спросила его: «Ты хочешь сказать, что возможна встреча и с ними». Не задумываясь, он ответил мне: «Так же, как и мы встретились». И подобные встречи оказались возможными в эпоху гиперпространственных варп-двигателей. И вот такая встреча произошла, случилась у ворот нашего дома.

Мидори прервала речь на вторую паузу. В зале тишина. У аудитории телевизионных каналов, интернета Солнечной системы, когда идёт эта трансляция в прямом эфире на все планеты, их спутники, космические комплексы космических городов та же тишина и затаённое дыхание наступает в зависимости от скорости электромагнитной волны, пронизывающей пространство, примерно, в 300000 километров в секунду от источника, находящегося на планете Марс. В том, что у этих каналов в данное время преобладающая аудитория, сомнений не было. Ни одно направление развлекательного характера не могло конкурировать в данный миг с этим. Сопутствующая реклама была сделана, но и без того внимание землян достигло высоко высочайшей концентрации. Ещё со времени встречи с Бёрдсли Мидори и Стэн настаивали на прозрачности, доступности информации. Да и, действительно, о какой тайне может идти речь в эпоху единства Солнечной системы. И потому сейчас и ждали все на всех планетах, их спутниках, космических комплексах космических городов, и, конечно, в этом зале Конгресса Звездоплавания именно фактического доказательства.

Далеко-далеко, за далью, за вечной далью, от дымчатого горизонта, укрывшее нереальное от реального, рождалось, показалось, приближалось. В чём было проявление его, жаждущего, будоражащего, всевластного, таинственного? Оно приближалось, обволакивая, окутывая, захватывая. Быть может, вялое или же бойкое течение времени входило в черту торжественного момента, предваряя высокую вершину созерцания феерического, психического явления. Разум, воображение сводились к одному объекту. А он стоял во весь громадный рост. Бледно-синее лицо, ястребиный нос, взгляд от глаз глубинно широких, устремлённый от бездонного колодца, наполненного неведомым интеллектом, смешанным сразу и пылающим огнём, и леденящим холодом, торжественно зелёным отсветом исчадия. Ужас и страсть дикого неуемного зла, источающего яд, и повергающего всё на пути. Упругие волны страшной таинственности в немыслимом сочетании господствовали в пространстве. Пронизывающий ад! Необыкновенный тембр, необыкновенная окраска, сотканные грубостью и гипнотической магией, являющую суть неведомой, но страшной души. Нет. При всём, при этом присутствовала красивая мелодия голоса Мидори. Но, как, же, зазвучит это всё от самих истинных носителей языка чудовищ?!

– Я говорила на языке антеров, на языке моего друга.

Холодный пот прошиб аудиторию. Звук лечит, звук оглушает, звук убивает. Бывали случаи, когда древние кельты особенным криком своим повергали войско противника вспять. На Земле старинные мастера восточных единоборств учились издавать звук, исходящий из глубины живота, способный убить мелких животных и парализовать человека. Крик «лечащий», крик «умертвляющий».

Эффект действия упругих волн, звуковых волн зависел не только от высоты тона, но и от мысли, от концентрации её, выбрасывающей ментальную энергию на ум перципиента, в данном случае на слушателя. Но Мидори не кричала, она говорила, и притом красивый тембр голоса её физически не менялся. Случилось всё так, что особый метод интроскопии вызвало массовое звуковидение, притом одной направленности, и без всяких на то звуковизоров. Инопланетная артикуляция возымела действие, создавая энергетику мистики. Как эзотерическая мантра! Как трансформация необыкновенности! Как волшебство магии!

Как жалки те, как ничтожны те, забравшие, якобы для всеобщей пользы, всеобщего обозрения оружие великого воина, как подарок, дар от души дьявола ли бездны Вселенной.

Но вот что богатство, что положение в обществе, что власть, приходящая и уходящая, по сравнению с тем, чем владеет она. И этот смысл также доходил до всех. Но как сильна она в данный миг истины!