Для тотального обмана человечества был создан лакомый вид демократического образа жизни. Из США сделали процветающую страну, американскую мечту, что – бы показать всему миру как они будут хорошо жить, если примут демократию в качестве доминирующей идеологии. Громадные вложенные в страну деньги искусственно создали высокий уровень жизни населения, что является на протяжении множества лет важнейшей пиаркомпанией, пропагандирующей американский образ жизни и одурачивающей остальное население планеты. Почему одурачивающей? Что они плохо живут? Нет, не плохо, но Америка сейчас – вампир, существующий за счет остального мира. Простые американцы в этом не виноваты. Они честно работают на благо своей родины, воспитывают детей, и в принципе никому не делают зла. Просто после двух мировых войн, тайное правительство выбрало основной базой и плацдармом своего воплощения именно Штаты. Потому что исторически сложившаяся и ими же когда – то созданная госструктура стала вполне готова к отлитию новой всемирной формы. Мы должны это понимать. Должны видеть скрытые мотивы тех, кто дергает за ниточки. Тогда можно хоть как – то противостоять злу.

Тайра готовила сценарий новой передачи. Ее темой было «Масонство и его связь с тайным Мировым правительством». Она прекрасно понимала, что затронет один из основных нервов современного миропорядка. Понимала, что за этим последует, но отступать было некуда. Ели не рассказать об этом, то зачем вообще тогда начинать подобные дискуссии.

Для всего мира масонство преподносится как благотворительная организация богатых людей, которая поддерживает бизнес в разных странах и способствует благоприятному климату для его ведения. Однако – это только одна часть правды. Символ масонов – черно-белая шахматная клетка. Вторая сторона их деятельности носит деструктивный разрушающий характер. Для того, что – бы понять это, необходимо объяснить сам феномен масонства, и соответственно увидеть, что за ним сейчас стоит.

В ответ на диктат церкви в средние века стали появляться тайные общества, провозглашавшие благородные цели – свободу, равенство, братство. Розенкрейцеры, масоны, иллюминаты выступали за освобождение от посредничества церкви в общении с Богом, то есть за уменьшение всеобъемлющего влияния церкви и на политику, и на экономику, и на просвещение. Все эти организации в начале своего существования объединяли влиятельных людей, передовых революционных взглядов. Масоны, по сути, создали Америку, ее первую Конституцию и Декларацию прав человека. Почти все первые президенты Америки были членами многочисленных масонских организаций и обладали тайными знаниями. Однако было много различных ответвлений, лож и других подразделений. Они смешивались, развивались, рождая новые идеологии. В конце концов, с вливанием мощнейшей темной силы – появился, скорее окончательно сформировался орден, идеология которого была основана на всеобъемлющем мировом господстве и исключительности его членов. Однако эта идея тщательно скрывалась и открывалась только членам высоких степеней посвящения. Постепенно масонство стало срастаться с течениями дьяволопоклонников. Ритуалы масонов все больше и больше походили на ритуалы сатанистов. Появилось ответвление под названием «Череп и кости». Организация эта существует по сей день, и в настоящее время объединяет руководящую и влиятельную Элиту иллюминатов и масонов. Сюда входят многие известные и богатейшие политики и бизнесмены. Их верховный правитель – Великий Архитектор – в данный момент сила тьмы. А многие члены тайного общества являются избранными для проведения идей зла. Основной задачей является установление контроля над материальной стороной жизни, и создание непроходимых трудностей духовной стороне личности. Тьма и ее слуги, многие из которых являются членами тайного Мирового правительства, работают весьма эффективно, несмотря на то, что некоторые делают это не вполне осознанно.

Всемирная глобализация – является частью плана. Каждому государству отведена определенная узкоспециализированная роль в мировой экономике – так проще, да и легче контролировать. В своем отрицательном аспекте глобализация – это процесс создания на планете нового экономико – политического устройства, в основе которого лежит идея доминирования крупных интернациональных корпораций над национальными правительствами, то есть создание однотипных комфортабельных условий для надстоящих повсеместно.

По плану Мирового правительства или «Комитета 300», так его еще называют, население планеты должно сократиться до 1 золотого миллиарда. Туда войдет Элита и «обслуживающий персонал». Все остальные подлежат уничтожению. Существуют годовые планы по снижению количества «бесполезной массы». Здесь уже годиться все: войны, эпидемии, наркотики, алкоголь. Выжившие в результате естественного отбора будут «чипизированны». Строжайший надзор во всех сферах жизни станет постоянным. Он будет не только нанотехнологический (постоянная слежка и ведение файлов досье для госорганов), но и биохимический (создание системы мер, управляющих сознанием и поведением). В настоящее время для достижения данной цели первые шаги уже сделаны.

Так кто они – НАДСТОЯЩИЕ? Задумайтесь над этим. Задумайтесь над тем, как мы живем. Кто живет лучше и кто хуже? Сколько тех, кто живет лучше и тех, кто живет хуже? Почему и для чего это происходит? Задумайтесь сейчас, потом может быть поздно! Может быть потом за нас будет думать машина, генерирующая однотипные мысли и действия!

Концовка была готова. Тайра отложила в сторону листок и ручку. Она по старинке писала от руки, не очень доверяя современным технологиям. Часы показывали без четверти три. Осталось время для кофе и поездки за город. Сегодня ей предстояла довольно важная встреча, но об этом позднее.

2178 год Иоланда

Иоланда сидела у открытого окна и задумчиво смотрела на мерцающие звезды.

– Как в детстве, наша азбука Морзе, только из света – думала она. Вот бы разгадать этот мигающий язык. В один момент раскроются все тайны…, или их станет еще больше. Мысли, словно река, плавно потекли в другую сторону, туда, против течения, в такую же лунную ночь много лет назад.

Две девочки, взявшись за руки, сидели на каменном выступе возле старинного дворца культуры. Ласковый ветер играл их волосами. Взрывной, южный, шальной он нежно целовал своими порывами. Это было начало дружбы, и то ли от этого ветра, то ли от того что они нашли друг друга, то ли от детства, когда безотчетно чувствуешь бесконечное будущее, а скорее от всего этого в целом – счастье танцевало внутри маленьких сердец свой восхитительный танец. И Ланка, и Каролина, давно забыли о чем они говорили тогда, но это бесконечное счастье, эта звездная ночь и теплый ветер остались с ними навсегда.

Иоланда, очнувшись от воспоминаний, протянула руку к видеофону и набрала код Каролины. Через пару секунд Лунной сонаты, прямо перед ее взором возник полупрозрачный экран с изображением подруги.

– Привет, моя хорошая, ты как – начала Иоланда.

– Привет, Ланчик, все хорошо, а почему голос грустный, что – то случилось? – переспросила Кэр.

– Да…, много всего накопилось, хочу встретиться, так соскучилась, сейчас бы обнять тебя.

– Опять Назир?

– Все вместе, близится 25 годовщина нашей первой свадьбы, а у него, кажется, появилась новая возлюбленная -

– Ты уверенна?

– Нет, не уверенна, но на душе как – то отвратительно противно, сама не знаю, хочу ли я вечного брака.

– Ланочка, успокойся, что такое один день против 25 лет совместной жизни!

– Да, ты права, практически ничего. Хватит обо мне, ты про себя расскажи, выглядишь прекрасно, глаза светятся, что – то произошло?

– Да ничего не произошло, и ничего ни светится.

– Говори, врать ведь никогда не умела!

– Да нечего говорить. Познакомилась сегодня с одним человеком. Понимаешь, у меня такого еще никогда не было. Полное ощущение, что я его давно знаю…

– Симпатичный?

– Обычный, ты знаешь, я красавцев не люблю.

– Я рада за тебя, неужели после стольких лет одиночества, тебе кто – то понравился?

– Не знаю Лан, как в юности, ничего не понимаю.

– Понравился, понравился, я понимаю. Знаешь, мне сейчас вспомнилось детство. Помнишь, мы половину ночи просидели у руин старого дворца?

– Помню, нас еще воспитатели тогда наказали. Целую неделю без прогулок за школой!

– Кэр, почему тогда так было хорошо?

– Потому что тогда все могло быть так или иначе, а сейчас только так как есть…

– Ты девчонок давно видела, как они?

– Думаю нормально, Лизу вызывала вчера, она не ответила, наверное на работе. С Мерлин разговаривала на той неделе. Огромная нагрузка, и в клинике, и в институте. Читала ее последние научные статьи, знаешь, по-моему, это настоящий прорыв. Я уже не знаю, кто она больше врач или маг – границы практически не осталось. Давай и вправду встретимся, я выберусь, ты надеюсь тоже, девчонок позовем, два – три часа и мы вместе?

– Хорошо, послезавтра, в 19.00. Как всегда у Леонардо. Ты договаривайся с Лиз, а я с Мерлин, хорошо

– Хорошо. До завтра, доброй тебе ночи и не переживай, никуда твой Назир не денется!

Экран растворился, но Керол продолжала мечтательно смотреть в висящую пустоту. Мысли, словно стая мошек кружились в голове: девочки, школа, ресторан Леонардо, выступление Георга на съезде, хитрая улыбка мистера Ли. Тут – же вспомнилось , как она впервые выступала в школе, призывая изменить правила совместных посещений, как изумленно смотрела директриса Сара Дидье и аплодировали ребята

– Школа, Боже мой, школа, я совсем забыла! Мире через четыре дня уезжать, каникулы заканчиваются, а я еще столько обещанного не выполнила. Мысли Керол будто ожили веселым детским шумом.

– Мама, мамочка, она меня щекотает – заливаясь, отбивался Адам.

– А он меня бьет палкой – запыхавшись ответила Мира.

– Я плизлачный лыцарь, мой светомеч не плиносит боли длузьям!

– Да, тогда я королева фей! – отберу твой меч и выброшу в окошко.

– Мам…, она мой меч отбилает! – еще громче завопил Адам

– Тихо, тихо мои котята, бегом ко мне, я вас обниму – Кэрол расставила руки для объятий, но, не выдержав бурного напора, они втроем рухнули на подушки.

– Мамочка, мамочка, я тебя так люблю! Сильно, сильно люблю! – приговаривал сынок. Миранда же, просто беззвучно целовала свою мамочку – щеки, плечи, руки, волосы.

– Простите, что прерываю вашу семейную идиллию – голос, возникший из пустоты, заставил всех поднять головы.

– Время уже совсем не детское. Я обязана вернуть детей в кровати – из той же пустоты появилась фигура электронной няни.

– Ничего страшного Софи, ничего страшного. Пусть они сегодня побудут со мной. Я сама им почитаю и сама уложу. Спасибо за помощь Софи – Кэр проводила взглядом исчезающую фигуру биоробота.

– Спокойной ночи, мадам. Спокойной ночи дети – и прежде чем окончательно раствориться, Софи успела произнести последнюю фразу:

– Завтра разбужу в девять!

Наигравшись вдоволь с детьми, Каролина еще долго смотрела на любимые спящие лица, прежде чем заснуть самой. Сон пришел не сразу, она проваливалась в него медленно, долго ворочаясь с бока на бок. Это был обычный сон, не ночное путешествие, осознанное или желанное. Нет, обычный сон.

Кэрол стояла в горах, огромных, серо – коричневых. Они окружали ее со всех сторон, как будто она находилась в кратере могучего, давно потухшего вулкана. Пейзаж был бесконечно величественен и грустен, и только сосны – редкие, живые, пушистые, как чудо, росли прямо на камнях. Дышалось легко, спокойно. Облака рваным туманом стелились под ногами. Облака ползли по камням, срываясь летели вниз, цепляясь за зеленые шапки сосен. Очень красивая, какая – то нереально впечатляющая картина.

И тут Каролина внезапно поняла, что она умерла. Что это вроде – бы она, но уже не она, а сущность ее, душа, стоит здесь, под самым небом. Не было ни страха, ни жалости. Какое – то обреченное спокойствие заполнило все вокруг, пока не пришла мысль о детях.

– Господи, помоги! Я не могу их бросить! Господи помоги! Они совсем маленькие, я нужна им! Дай мне шанс, Господи! Верни меня, верни, пожалуйста, верни! – слова панически, мелким бисером летели в окружающую красоту. Кэрол подняла глаза к небу и увидела, как в бледно – голубой вышине открылась овальная, сверкающая, наполненная каким – то неземным светом полусфера. От нее повеяло нескончаемой любовью и истиной благодатью, и женщина совершенно лишилась притяжения. Ее магнитом потянуло вверх, будто в душе проснулось счастье, и это счастье было частичкой той благодати, раскрывшейся вверху. Так хотелось быстрее туда, к сверкающему источнику.

– Дети, нет, нет… – словно крик, опять ниоткуда возникшая мысль, прервала ее полет.

Кэрол открыла глаза, и медленно приходя в себя, подняла голову. Она лежала на своей кровати, на своей подушке, в своей комнате. Рядом мирно посапывали во сне Мира и Адам. Их теплое дыхание мягким уютом наполняло комнату, но сердце молодой женщины, словно прилив в океане, наполнила тревога.

За окном серый туман едва приоткрыл завесу тьмы. Кэр осторожно поднялась, одела любимую тунику и отправилась варить кофе. Вкусный, согревающий напиток, понемногу возвращал ее к жизни. Тревога не ушла, она свернулась в маленький комочек и забилась в самый уголок сердца. Пройдя к рабочему столу, Каролина долго еще не могла работать, и просто наблюдала в окно, как не спеша просыпается утро.

2178 год Мерлин

Океан, могучий, красивый, иссине – синий дышал сегодня полной грудью. Грохочущие волны с шумом накатывали на темные камни. Воздушная, шипящая пена, да феерверки солнечных брызг – вот что оставалось от прибегающих громадин. – Да совсем как в жизни: пришла волна, ушла волна, пришла душа, ушла душа… – глядя на живой океан, думала очаровательная темноволосая женщина, которую звали Мерлин. Около часа назад, она закончила последнюю, очень тяжелую операцию. Что бы заполнить опустошение, перед возвращением домой, она всегда приходила сюда, к океану. Мерлин работала детским доктором. Не просто врачем, а ведущим специалистом – хирургом, научным руководителем и всеобщей любимицей одной из ведущих мировых детских клиник. Медицина в это время поднялась на очень высокий уровень, 85 процентов болезней, которыми когда – то болело человечество, были попросту устранены. Но осталось еще 15. Половину от этого числа составляли новые, мало изученные заболевания. Они накатывали словно волны, с определенной цикличностью и приносили много забот и испытаний детям, родителям и конечно врачам, боровшимся за их жизни.

Черные волосы Мер наполнились влажным воздухом, ветер ласкал и гладил их, завивая в колечки, обнимал соленой изморосью, заставляя ежиться. Солнце спокойно садилось за едва виднеющийся вдали остров, и бриллиантовая дорожка, ведущая к нему, становилась ярче и ярче. Остальная же гладь неба и воды постепенно окрашивалась изумительными, бывающими лишь на закате дня цветами: серебристо – серо – голубыми, изумрудно – бежево – зелеными, перламутрово – розово – пурпурными.

Вечное чудо восхода и заката питает нас, как кормила в детстве грудью мать. Дает новые силы дышать, верить, любить, творить и просто жить. Так и Мерлин вдыхала эту благодать, подставив лицо гроздьям соленых брызг. Постепенно уходил вдаль тяжелый день. Девочка с огромными карими глазами, которую едва удалось спасти. Руки родителей, в бесконечной благодарности, сжимающие до боли ее пальцы. Фантомозапись скучающей дочки:

– Мам, ну когда скоро, когда? Все превращалось в белую воздушную пену и растворялось в новой волне. Мерлин вспомнила, как она впервые едет с родителями по подводному скоростному туннелю. Огромные серые громадины китов проплывают совсем рядом. Стаи серебристых рыб длинными извилистыми поясками мелькают то близко, то далеко. Вспомнила чудесные ворота первой школы, которые могли бесшумно раскрываться, подчиняясь силе мысли. Мамины глаза – полные любви, папины – полные слез, свой первый день, прожитый в стенах любимой школы.

Все было необычным, чудным и сказочным. Все было белым – все, все вокруг. Белые каменные стены, белый каменный пол, причем везде, и на улице, и в помещении, с той лишь разницей, что внутри он был теплым, как животик котенка. А на улице обычный – горячий днем и прохладный ночью. Белые летящие шторы в залах занятий и жилых комнатах, белые одежды учителей и воспитателей, и наконец, их собственные белые костюмы и платья. Обилие одного цвета только поначалу вызывало удивление. Глаза очень быстро привыкали и уже через неделю различали десятки различных оттенков. Матовые и блестящие, прозрачные и взрывающиеся множеством сияющих брызг. Тяжелые, глубокие, как масляная краска, и нежные воздушные, похожие на лепесток розы. А если говорить об отделках, то тут совсем закружится голова от их неброского обилия. Каким чудом казалась маленькой смуглой девочке безграничная красота этой белой сказки. Потом пришло понимание, что вездесущая белизна олицетворяла чистоту и незапятнанность детской души. Только из белой можно сделать любую краску, какую захочешь – все в твоих руках.

Для Мерлин белый цвет так и остался любимым. Даже дело всей ее жизни – медицина, было связано именно с ним. Собственная белая униформа успокаивала и придавала невероятную уверенность.

Вспомнила Мерлин и момент выбора вожатых. Так назывались старшие воспитанники, которых младшие выбирали для совместного проживания. Она подошла к озорной, игривой девчонке с пшеничными волосами, которая, несмотря на замечания воспитателя, продолжала тихо толкаться с рядом стоящим мальчиком. Девочка улыбнулась ей в ответ тепло – тепло, и подала руку. Но тут к ним подошло еще одно маленькое чудо – зеленоглазая малышка с выгоревшими на солнце волосами, свернувшимися в длинные серо золотые локоны. Она так же вопросительно посмотрела на старшую. Кэрол ни секунду не думая, с силой оттолкнула неугомонного мальчишку и обняла обеих девочек сразу, крепко прижав к себе. Ланку же выбрал один мальчик с постоянно улыбающимся лицом и темной медью веснушек. До окончания учебы старших девочек, они все жили в одной комнате. Вместе просыпались и засыпали, собирались на занятия и отдыхали. Такой порядок существовал во многих школах. Дети, довольно редко видели родителей, в основном при посещении и на каникулах, но чувство теплого семейного общения не покидало их, потому что в этой огромной школьной семье были свои родные, выбранные тобою люди.

Прохладная волна достала – таки ног Мер, намочила ее платье и заставила вернуться из воспоминаний в реальность.

– Все, домой, домой, доченька ждет. Маленькая скучает, а мама тут закатом любуется. Надо же, намокла совсем – легкие мысли, словно на крыльях понесли Мерлин в направлении дома. Босые ноги быстро бежали по песку, а свежий морской запах догонял и путался в волосах.

Мерлин была третьей из наших главных героинь. О них мы уже немножко узнали. Так что более подробное описание начнем с четвертой – Элизабет.

Лиза

Зимнее морозное утро улыбнулось яркой солнечной улыбкой. Наконец – то после двух месяцев унылой пасмурной тоски, выпал первый снег. Не такой пушистый и хрустящий, как уже глубокой зимой, а искрящийся и невесомый, словно полупрозрачная бриллиантовая накидка. Она накрыла собой все вокруг, несказанно преобразив мир. Тонкие веточки деревьев, серая пыль дорог, замерзшие травинки – все нарядилось белоснежным сияющим кружевом и празднично улыбалось долгожданному солнцу. В это счастливое утро на свет появилась Лиз.

Родители ее жили в огромной стране, где лето было жарким и урожайным, зима морозной и снежной, где золотая осень утопала в грибных дождях, а весна наступала цветущей лавиной. Проходя обучение, Лиза успела объездить весь мир, но такой разнообразной, завораживающей красоты так и не повстречала, поэтому с легким сердцем после получения диплома вернулась в родные края.

Элизабет работала в следственно – судебной системе наставником осужденных. Одну из самых благородных и тяжелых профессий выбрала она давно – на последней ступени школьного обучения. Дело в том, что один из ее кузенов совершил преступление и около трех лет отбывал наказание. Но вернулся домой он действительно другим человеком: открытым, веселым и жизнерадостным. От скрытности не осталось и следа, ушли настороженность и страх, причем вместе со многими зависимостями.