Человек-эхо

Я – Эхо.

Странный каприз Существования.

Умный, говоря со мной, поражается моему уму.

Дурак, захлебываясь от нетерпения, перечисляет мои недостатки.

Мудрец молча улыбается, любуясь оттенками смысла.

Талант поражается моим способностям.

Бездарность скрупулёзно ищет промахи.

Но на самом деле, все они видят лишь себя, потому я – Эхо.

Во мне же нет ничего, кроме способности отразить уже существующее в человеке.

Она постоянно говорит со мной в мыслях и при любой возможности.

У неё есть слова на каждый случай, и она щедро разбрасывается ими.

Если бы она знала, что эхо отражает слова лучше всего, то не пыталась бы уйти.

Но она корит меня за то, что я не умею молчать.

Он молчит, ожидая, что я отвечу.

С удивлением обнаруживает, что и у молчания может быть эхо,

И начинает рассказывать о том, что никогда бы не сказал незнакомому человеку.

Неожиданно замолкает, не понимая, что происходит, и зачем он это делает.

Ей кажется, что она любит.

Сначала она училась говорить об этом, используя слова, а потом и не только слова.

Поняв, что умеет любить, почему-то решает, что это дает ей право на тотальное пользование тем, в кого влюблена.

Когда же отражается от меня, то отражение ей очень не нравится.

Он обнаруживает, что он умён и интересен.

Это открытие опьяняет, ведь до этого всё говорило об обратном.

Быстро приходит понимание, что умение-интересность ярче, когда рядом я.

Хорошо, что я эхо, иначе пытка уверовавшим в себя эго была бы невыносима.

Люди и не только, ещё тени и образы, диковатые явления и неопределившиеся причины.

Они отражаются от меня, как от возможности найти себя, не замечая эхо.

И что-то всегда остается мне. Жаль, что чаще бесполезнее.

Когда я отражаю Бога, то на время исчезаю, слишком много для скромного и незаметного эха.

Постепенно привыкаешь.

И уже не сердишься на людей.

Что для них эхо?

Всего лишь бесполезное явление Природы.

Странный каприз Существования.

* * *

Как много слов вокруг,

Мой Бог, – как много слов!

Готов сказать о чём угодно,

Но с тобою рядом – замолкаю.

Пьянею.

Глупости творю.

Ищу любой наивный повод.

Мой Бог, – о чём я говорю?

Люблю!

Мир создан за семь дней —

Так говорят и сказанному верят.

Но с женщиной Создатель промахнулся.

Создать – создал, но позабыл закончить!

Он до сих пор руками онемевших от любви

Пытается до совершенства довести и без того достойный образ!

Но тщетно.

О любви сказать в словах?

Как можно о любви сказать в словах?

Вот эта женщина!

Увижу и немею.

О чём угодно говорить могу,

А о Любви – не смею.

* * *

Сбрасывая на ходу.

Не оглядываясь.

Без промедления.

Сомнения не замечая.

Забыв про осторожность

И про правила.

Необходимость страховки

Оставив в прошлом.

Подставить ветру беззащитное.

Презреть возможность на другой исход

И раздирая криком тишину —

Упасть…

Не перейти пересохшую реку вброд.

Потерявши глаза – не увидеть радуг

Опережая известный фатальный итог,

Что найдёшь ты, утратив возможность падать?

* * *

И вдруг становится тихо.

Тишина имеет такое удивительно свойство – наступать внезапно.

Прекращать разом какие-то разговоры, звуки.

Но при этом ни одна тишина не бывает абсолютной.

Всегда остается что-то малошумящее, не мешающее слышать тишину.

Расслышать тишину.

Среди каких-то шорохов, скрипов, щелчков.

Услышать наконец-то тишину.

Великая тайна – ничего, кроме тишины, на самом деле нет, но обнаружить это ох как не просто.

А ещё – если смотришь на что-то очень внимательно, и это что-то красиво и приятно на взгляд.

Как может глазу быть приятно?

Не знаю как, а ведь может.

Так вот, если внимательно смотришь, и глазу приятно, то всегда слышишь тишину.

И в паузах слышишь, когда говорит кто-то любимый для тебя.

И слышишь между шагами, особенно если ждешь обладателя этих шагов.

Сколько, оказывается, поводов услышать тишину?

Много!

Если ты готов к этому.

Тишина – это язык, на котором с человеком говорит Создатель.

* * *

В этой музыке тишина слышалась особенно отчётливо.

Тишина звучала в плаче аккордеона и раскатах барабанов,

Тишина вторила шёпоту флейты и бормотанию гитары.

Тишина парила над нежным стоном скрипки.

Казалось, что если остановить музыку,

То тишина и без музыки будет звучать не менее музыкально.

Но нет, стоило звукам затихнуть, как исчезла и та особенная тишина.

Тишина, что особенно отчётливо слышится, пока играет эта музыка.

Музыка, сочинённая для тишины с оркестром.

Эту музыку слышат влюблённые, когда страстно шепчут что-то друг другу.

Эта музыка знакома ребёнку, смыкающему веки под колыбельную мамы.

И только взрослые и серьёзные дяди и тети…

Не будем об этом!

Ведь стоит прочесть эти строки вслух, не вслушиваясь,

Как можно будет расслышать чуть-чуть той самой тишины для музыки —

Тишины для музыки без оркестра.

* * *

Однажды и слова устают.

Это только кажется, что словам всё равно, как и по какому случаю их произносят, записывают, читают.

Слова всё чувствуют и до поры терпят.

А потом они покидают человека.

«Нет слов», – говорит человек, или – «Мне не хватает слов».

На смену словам приходят эмоции – чистые, сильные, ничем уже не сдерживаемые.

С эмоциями приходят действия – часто дикие и безумные.

Нет слов.

Не о чем говорить, а вернее – нечем говорить.

Потом человек опомнится – если, конечно, раньше не свернёт себе голову.

Задумается.

Будет сидеть, неподвижно уставившись в одну точку.

Закурит или бросит курить – это у кого как.

Тогда-то и начнут понемногу возвращаться слова.

Скупые поначалу, неясные.

И человек через какое-то время заговорит,

Возможно, что даже сможет договориться.

И даже – и такое случается – будет беречь слова.

Но потом увлечётся.

Станет разбрасываться словами.

Нещадно использовать слова по делу, а чаще – без дела.

Пока однажды слова не устанут.

И снова по уже проторенной губительной дорожке.

Можно призвать, мол, берегите слова, их терпение небезгранично.

Но такие призывы ещё никого не останавливали.

* * *

Увлечение забыванием
Украшение невниманием
Устрашение остыванием
Покаяние созерцанием.
Остановка перед падением
Обстановка всегдавезением
Облицовка гранитным гением
Пробуксовка в несовпадении.
Как итог – подражанье, тление
Как исход – онеметь от пения
Как уход – кувырок в забвениe
Чтобы снова начать движение.

Шагая с дождём

Когда приходит дождь.

Ты слышишь его приближение постепенно.

Капли – как шаги. У дождя много ног?

А может, он так быстро шагает, что успевает сделать новый шаг, едва закончив предыдущий?

И вот дождь здесь. Его шаги звучат повсюду. Совсем рядом и в отдалении.

Но никогда в центре. В центре дождя не идёт дождь.

Подобно дождю, человек приходит к самому себе.

Он совсем рядом. На расстоянии протянутой руки.

Именно с такого расстояния человек воспринимает Мир и самого себя.

Человек смотрится в зеркало. И воспринимает отражение как реальность.

Реальность отделена от человека, как и тело, как разум, как и всё остальное.

Отражение всегда отделено от того, что оно отражает.

Но куда девается отражение, когда нет зеркала?

Однажды человек обнаруживает себя в центре самого себя.

Там где нет отражений, нет тени.

И оказывается, что между Миром и человеком нет отделённости.

Реальности нет, как и нет нереальности.

Всё есть Ты, и ты – часть Всего.

Идёт дождь.

Капли – как шаги.

Но идущий дождь не делает много шагов.

Только один шаг отражается в зеркале реальности.

Один человек понял это и больше никогда не промокал под дождём.

А мне бы завтра не забыть зонтик.

Хотя… утро вечера мудренее…

* * *

Я вспоминаю о журавле, которого мы встретили в дороге.

Он летел, похожий на распятье, на фоне безмятежного неба.

Позднее мы его встретили на лугу. Он что-то искал там – один, но не одинокий.

Человек много времени проводит среди людей.

Ему не скрыться от себе подобных.

Это становится привычкой, или даже потребностью.

Надо, не надо, но ты среди них, а они – среди тебя.

Какая-то суета, обязанность что-то подтверждать,

Необходимость в чём-то убеждаться,

Нет другого времени, как нет времени вне этого времени.

Даже во сне, даже в исповедальном, ты не можешь остановиться.

А в это же время в диком и пустом лесу прикорнул журавль – один, но не одинокий.

Разница не сразу уловима, пока не встретишь его на фоне безмятежного неба

Или на лугу…

* * *

Пуговку на душе расстегнув,

Чтобы посвободнее было,

Не нараспашку конечно,

А так – обозначив чуть-чуть.

Ждёшь: как оно там – мило?

Заметил ли кто, как ты открыт?

Если в ответ – никаких реакций,

Сердиться или жаловаться принимаешься,

А потом наглухо застёгиваешь

Душевные одежды свои.

Чтоб неповадно было.

Забыв уточнить, кому.

Душу распахивают не для позы.

И не для того, чтобы мудрость явить

Или глупостью похвалиться.

Душе свежий воздух Жизни нужен,

Чтобы душа Живой оставалась.

Распахнодушие не для пользы —

Оно для Жизни.

Если же душа задохнет – скукожится,

То не умрёшь, конечно,

Как-то будешь жить.

И рвать рукой что-то невидимое у ворота

Не в силах понять, боясь объяснить

Пуговку на душе расстегни – и забудь.

Пусть душа сама разбёрется.

* * *

Живительное время.

Его совсем немного – на пару глотков.

Когда уже проснулся, но ещё под властью сна.

Нега,

Томления немота,

Расплывчатость порога.

Прежде чем открыть глаза,

Прежде чем окунуться в резкие формы привычного мира.

Отведай.

Сделай себе подарок,

А уж потом ныряй.

Персональный космос

Куда я постоянно запускаю космические корабли.

Где парят в пустоте мои орбитальные станции.

Самое доступное и самое малоисследованное пространство —

Мой собственный космос.

Я бы рад не покорять его.

Рад бы пастись на освоенных и безопасных равнинах.

Но меня никто не спрашивает.

Никому не интересна степень моей подготовки и уровень моих знаний.

Приходится учиться по ходу полёта, уточняя и совершенствуясь.

О достижениях по освоению моего собственного космоса не напишут в газетах.

Диктор срывающимся от волнения голосом не сообщит об успешной стыковке.

Когда же я сам попытаюсь рассказать миру о своих успехах, то почему-то расскажу не о том.

Что за беда такая – хочешь сказать одно, а говоришь другое.

Таков он, мой собственный космос.

Однажды я выйду в открытое пространство для очередного эксперимента по программе полёта (знать бы ещё, что это за программа такая) и не вернусь на космодром.

Мне предстоит выйти за пределы и достигнуть окраин моей Вселенной.

А когда я вернусь обратно, то забуду обо всём, что было здесь прежде, и начну всё заново.

Так это будет или иначе, я не знаю.

Пока же я смотрю на небо, сквозь облака и стратосферу, и слышу иногда обратный отсчёт.

Девять-восемь-семь….

Ещё ни разу мне не удалось дослушать его до конца.

Мой собственный космос всегда со мной и всегда недоступен.

Такая вот космическая гадость.

В музыке я часто слышу что-то такое, от чего замирает моё сердце.

Это – эхо от моего собственного космоса.

В словах, особенно если их произносит любимый мной человек, мне чудится приглашение.

Куда? Зачем? Но я не в силах от него отказаться.