– Что читаешь, Фрол Кузьмич? – Волшебник уселся напротив Петрова и превратился в сплошное внимание. Если вам когда-нибудь случится беседовать со сплошным вниманием, вы поймете состояние Петрова. Он не мог не ответить.
– Можно подумать, что волшебник не может узнать об этом не спрашивая – попытался съязвить Петров.
– Конечно может, но если вопрос задается словами, то значит, что и ответ ожидается словами – Волшебник не сводил с Петрова взгляда. Так смотрят на потенциальную жертву коты или влюбленные.
– Зачем слова, если и без слов все понятно? – не унимался Петров.
– Слова изначально были созданы не для того, чтобы с их помощью делиться информацией. Передача информации словами – это случайный побочный эффект, неожиданно ставший популярным – Волшебник еще поддал внимания и Петров понял, что если он сейчас же не ответит, то просто лопнет.
– Я читаю о человеке, который обрел счастье и мудрость
– Еще одна бесполезная книга – улыбнулся Волшебник, но внимание не убавил.
– Очень даже полезная – обиделся Петров
– Хорошо написана? Сюжет увлекательный – не унимался Волшебник – Чем она так хороша?
– Написана не очень хорошо, да и сюжет слабоват, но зато вдохновляет.
– Вдохновляет? Фрол Кузьмич, тебе нужно вдохновения для того, чтобы обрести счастье и мудрость? Вроде бы это базовые потребности любого нормального человека. Как еда, сон и продолжение рода.
– Значит я ненормальный – психанул Петров – Меня вдохновляет!
– Конечно ты ненормальный, иначе бы не общался запросто с волшебниками, драконами, сказочными принцессами и другими чудесами. Но зачем тебе пример другого человека, который уже давно не с живыми? Ты ведь даже поговорить с ним не можешь. Он жил когда-то, наверное был счастлив и мудр. Чем тебе это поможет стать счастливым и мудрым?
– Как это чем? – У Петрова было много слов, чтобы возразить Волшебнику. Слишком много, настолько много, что он буквально онемел. Было очевидно, что Волшебник неправ. Было чем возразить, но сказать при этом нечего. Слова переполнили Петрова и лишили дара речи.
– Отравился словами? – Дракон был похож на заботливую придурковатую бабушку. Он обошел Петрова, зачем-то обнюхал и прошептал на ухо – Дыши глубже. Вдоооох. Выдох. Дыши, а иначе тебя разорвет.
Петров дышал. С каждым выдохом он расслаблялся, успокаивался и неожиданно уснул. Может и к лучшему. Он не видел как Волшебник с увлечением читал книгу про мудреца, что обрел счастье.
Дракон укрыл Петрова пледом, и замер у окна.
– Жаль, Фрол Кузьмич, что не умеешь ты слышать слова. Тогда бы ты узнал, как много сказал своими короткими ответами. Хотя это и к лучшему. Вон как умаялся. Спи.
Пять ворон сидело ровным полукругом. Другая балансировала на тоненькой веточке напротив. Пробегающая мимо собака хотела что-то тявкнуть по этому поводу, но тут же получила по лбу увесистым комком снега. Закашлялась и убежала от греха подальше. Вороны молчали и кого-то поджидали. И дождались…
Петров широко шагал по едва заметной тропинке. Радовался морозному утру, себе и Миру вокруг. Это была та независимая радость, что накатывает внезапно и мгновенно окрыляет. Снег аппетитно хрустел под ногами, мороз пощипывал за ушищекинос и Жизнь была прекрасна. Инсталляцию из шести ворон Петров приметил издали. Сначала думал, что показалось, но чем ближе подходил, тем больше удивлялся.
Вороны подпустили Петрова поближе. Церемонно отвесили коллективный поклон на его приветствие. А потом одинокая ворона каркнула, что было сил, прямо в сидевших напротив птиц. Те, недолго думая, гаркнули в ответ. Эффект был невероятный. Петров на мгновение оглох и потерял способность видеть, с его головы слетела шапка, а из ботинок исчезли шнурки. Тут же поднялся ветер, раздался хохот, постепенно перешедший в хихиканье. И всё стихло.
Представьте, что некий волшебник одним резким движением выворачивает вас наизнанку, потом таким же движением возвращает все как было. Так чувствует себя покрывало, которое два человека стряхивают, взявшись с четырех концов. Петров не мог понят открыты у него глаза или закрыты. Неудобное ощущение, когда не знаешь, что следует сделать – открыть глаза или закрыть. Петров чихнул и очнулся.
Ворон не было. Остальные части Мира вроде бы были на своих местах. Чего не скажешь о Петрове. Он с одной стороны был Петровым, а со всех других сторон ничего не понимал. Словно сразу несколько воспоминаний решили забыться, но при этом оставить то самое чувство, когда вот-вот и вспомнишь. Ум был кристально чист. Словно никогда ни одной мысли в нем отродясь не бывало.
– Интересно, я ходить умею? – прошептал сам себе Петров и уверено шагнул – Уже лучше. Ходить и шептать я умею – произнес Петров громче – Руки на месте, ноги на месте, голова вроде бы тоже. Вижу и слышу. Живой! – Петров облегченно рассмеялся. Смех получился легким и искренним. Было важно и приятно открывать, что ты есть и чуять какой ты есть, и удивляться беспричинности своего существования.
Что это было? Чего такого затеяли эти странные вороны? Хотя нет. Вороны были самые обычные, но вот то что они сотворили было странным? Как теперь Петрову с этим Жить? Хорошие вопросы. Но бессмысленные. С Петровым случилось вот такое происшествие. И это все, что можно сказать по этому поводу.
Это заботливая сказка. Она присела неподалеку. Разложила какие-то диковинные карты и играет сама с собой, иногда поглядывая на сказочника.
Существуют тысячи и еще один способ заботиться о другом человеке. Тысячи способов разнообразно рассказывают о том, как тяжело и трудно тому, кто заботится. И только один и единственный способ посвящен тому, о ком заботятся. Как всегда. Настоящее просто и банально. Наносное и придуманное вычурно, ярко и неоднозначно.
В тысячах способов заботы явно или скрытно звучит один и тот же мотив. Его легко узнать по ключевым фразам: «Ты не ценишь моей заботы. Я отдал (а) лучшие годы своей жизни. Я места себе не нахожу. Я сил не жалею, чтобы тебе было лучше». Этих фраз гораздо больше, так ведь и способов немало. Заботливая мать обрывает телефон, заботливая жена пилит любимого мужа, заботливый отец обеспечивает материальное и прочее благосостояние своего чада. Всё нормально. Это Жизнь. Со своими ролями, которые обычно вполне устраивают обе стороны. Правда вот большая часть разводов, разрывов, испорченных отношений происходит именно из-за тысяч забот.
Сама страшная фраза для заботящегося тысячами способами звучит просто: «Мне нужно побыть одному» или «Я сам приму решение». Это взрыв мозга! Как? Как посмел тот, ради кого потрачено столько всего – «побыть один». Почему не рассказал о своих проблемах? И понеслась….
Единственный способ заботы практически незаметен. Что-то сделанное вовремя, подставленное плечо и ни слова о том, как трудно заботиться. Тебя выслушают, с тобой помолчат и не будут навязывать свою помощь. Такую заботу можно заметить у людей, что прожили долго вместе. С возрастом бывает сложно сдерживать эмоции. И в момент, когда ты готов вспылить, тебя осторожно трогают за руку. Тайным кодом заботы. И ты останавливаешься. Вовремя.
Позволить другому Жить. В этом и состоит единственный способ заботы.
Если вы озабочены духовным поиском. Практикуете техники медитаций и воздержания. Тратите кучу времени и средств на тренинги и литературу. Добавьте в свой арсенал один способ заботы о другом человеке. В котором не будет того, кто заботится, а будет лишь тот, о ком заботятся. Это трудный путь. Будут срывы и бессонные ночи. И никто не подскажет, а как же правильно. Но на этом пути вы познаете гораздо больше, чем за тысячи часов духовных практик. Потому что тут всё по-настоящему. Не спрятаться, не сбежать, не отговориться.
Сказка собирает свои карты. Сладко потягивается. Осторожно подходит к спящему сказочнику и накрывает его пледом. Чешет за ухом кота и шепчет ему что-то смешное, оба тихонько хихикают. А потом исчезает. С кухни слышно, как течет вода и тихонько стучат тарелки.
Берегите других от своей заботы.
– Не важно, веришь ли ты в волшебство – Волшебник подвесил в воздухе драматическую паузу. Красиво получилось. Пауза кокетливо вертелась, делала «страшные» глаза и при этом внимательно наблюдала за тем, хороша ли она. Волшебник ободряюще подмигнул паузе и продолжил загадочным, сказочным голосом – Глаааааавное, чтобы волшебство в тебя поверило! – и замолчал.
– И? И что мне с этим делать? – Петров честно подождал. Уже и пауза неторопливо растаяла, и снег за окном несколько раз принимался, но потом передумал. Петров честно верил в то, что ожидание поможет ему понять смысл сказанного волшебником.
– Что хочешь, то и делай – проворчал Дракон – Ты мозги включи и соверши мыслительное усилие или мозги выключи и не мешай пониманию.
– Не помогло – заныл Петров – Я ведь не просто так ждал, я же честно пытался
– Кому нужна твоя честность, если она тебе самому не помогает – отрезал Дракон
– И чего вы препираетесь? – проворковал Волшебник. Он, по обыкновению, занимался странным. Смотрел куда-то вверх, в очевидную пустоту. Левой рукой показывал пустоте поднятый вверх большой палец (жест, означающий «ВО!»), а правой посыпал на этот палец, что-то невидимое. Словно бы приманивал какую-то птицу: «Цыпа-цыпа-цыпа» – Я дал прямое указание к действию. Прямее уже некуда. Если его выпрямить еще сильнее, то оно уже искривится.
– Указание? К действию? – Петров развел руки в стороны – Какому действию?
– Очевидно же, что к волшебному – вспылил Дракон. В воздухе даже возникло небольшое облачко веселого огня. Волшебник покачал головой и погасил облако. Кивком головы погасил.
– Вот в кого или во что верят люди? – Волшебник не ждал ответа и продолжил – Например, в Бога. В конкретного или в абстрактного. А верит ли этот Бог в тех, кто в него верит? Люди ведь не просто так верят. Они придумывают свод правил и указаний. Пытаются им следовать. Не красть, не убивать, не унывать. Соблюдают посты, прославляют Бога и творят Ему молитвы. Зачем они все это делают?
– Зачем? – повторил вопрос Петров – Неужели затем, чтобы Бог в них поверил?
– Я откуда знаю – выдохнул Волшебник – Ты у тех, кто верит, спроси.
– А для кого тогда ты этот пример привел? – удивление Петрова почти достигло предела.
– Для тебя, Петров. Вдруг он тебе поможет. Вера – дорога в обе стороны. С одной стороны важно самому искренне верить, с другой стороны немаловажно, чтобы и в тебя поверили. Неплохо делать что-то для поддержания своей веры (на Бога надейся, а ишака привязывай), но при этом и оставлять поле действий для объекта веры, чтобы Он мог бы как-то тебе поспособствовать. Не все самому тащить, а доверять свою Жизнь тому в кого веришь.
– И что это дает? – не унимался Петров. Он уже догадывался, к чему клонит Волшебник и даже перестал сердиться на Дракона, но удержаться от вопросов не мог.
– Возможность дает – вздохнул Волшебник – Если Волшебство в тебя поверит, и ты позволишь Ему вести тебя, то это изменит и тебя и твою Жизнь.
– Я стану волшебником? – не поверил Петров
– Необязательно. Волшебниками не становятся, волшебниками случаются. Но волшебное может стать частью твоей Жизни. Что об этом зря говорить. Когда это случится, сам все увидишь и поймешь.
– Значит, если я буду изо всех сил верить в волшебное, но при этом не мешать ему верить в меня… – размечтался Петров.
– Это ничего не значит, чудак – Дракон сладко потянулся – Никто никому ничего не обещает. Что-то случится. Но что именно и будет ли это волшебным, никто не знает. Что не является поводом считать иначе. Пошли лучше поиграем в снежные обещания!
И они пошли и славно поиграли. Вы не знаете, что это за игра? Тогда мне сложно будет объяснить правила. Можете свои придумать, если так хочется. Эта сказка уже закончилась.
Человек пробуждается, как только начинает обращать внимание на мелочи. А потом придает им значение. И это меняет всё или почти всё, что по сути одно и тоже.
На автобусной остановке скамейка. На скамейке сидят мужчина и женщина. Женщина неподвижна, смотрит в пустоту перед собой. У мужчины на лице блуждает странная улыбка. В его глазах танцует безумие. Петров проходит мимо этой странной пары, и встречается глазами с улыбающимся сумасшедшим. Мужчина тычет пальцем в Петрова, мычит что-то бессвязное и бьет свою спутницу локтем по лицу. Женщина не обращает внимание на удар, но замечает Петрова и начинает истерично визжать. Вокруг никого.
У Петрова не было способов специально встретиться с Волшебником и Драконом. Чаще всего они его находили. Иногда помогала ворона. Пару раз с Петровым приключалось что-то настолько странное, что он непонятным для себя образом оказывался рядом с волшебным дуэтом. Сегодня помогла ворона. Петров заметил, что ворона завязла в глубоком сугробе. Птица кричала, била крыльями по осыпающемуся снегу, и еще сильнее проваливалась. Петров шагнул с тропинки, сразу провалился почти по грудь. Передвигаться по такому глубокому снегу было очень сложно. Он уже почти дотянулся до вороны рукой, как та неожиданно легко взлетела и. Петрова накрыло снегом. Когда снежная пыль рассеялась, Петров обнаружил себя сидящим в удобном кресле у камина. Неподалеку на полу сидел Дракон и играл с черным шаром.
Выглядело это так. Шар висел в воздухе перед Драконом и медленно вращался. Дракон делал замысловатые пассы руками и мурлыкал какую-то варварскую мелодию. Шар успешно уворачивался. А потом внутри шара появился глаз. А внутри этого глаза еще один глаз и еще один. Глаза возникали и возникали. Смотреть на это было невозможно. Оторваться от такого зрелища было выше сил.
– Рад тебя видеть, Фрол Кузьмич – пророкотал Дракон и ловким движением поймал шар. А потом шар исчез, словно его и не было – Выглядишь расстроенным, если не сказать больше
– Ворона устроила опять представление, я на него купился. Еще странных людей встретил на остановке. Но это не важно. Я вдруг понял, что не знаю цену своей Жизни.
– А зачем знать цену Жизни? И в чем ты собираешься ее оценивать?
– Не в этом дело. Просто оглянулся вокруг и понял, что часто уделяю много внимания тому, чему не стоило уделять внимание вовсе. Трачу свою Жизнь на всякую ерунду. Причем понимаю, что это ерунда. И продолжаю этим заниматься. И это бы ничего, но у меня нет того важного, на что стоило тратить Жизнь. Я не знаю, запутался. И чем больше думаю об этом, тем еще сильнее вязну. Как в том сугробе, куда меня заманила ворона.
– Хорошие мысли! – Дракон улегся на живот, и внимательно слушал Петрова, подперев голову руками – Смысла в них почти нет, но тут не смысл важен, а процесс – Цена Жизни? Вот ведь какая странная штука. Ты наверняка замечал, что часто то, что вчера казалось пустяком, сегодня оказывается чрезвычайно важным и наоборот.
– Конечно. А еще замечал, что нет тут никаких правил и никакой внятной закономерности. Получается, что невозможно наверняка знать важность происходящего с тобой. И тогда все мои переживания о ценности Жизни бесполезны?
О проекте
О подписке