Цитаты из книги «Эдвард Мунк. Биография художника»

Эдвард Мунк умер спустя месяц и одиннадцать дней после своего восьмидесятилетия. Похороны стали днем национальной скорби в Норвегии. Естественно, что в них приняли участие и власти. Два самых больших венка прислали Квислинг и Тербофен. Оба отправили на похороны своих представителей. Несмотря на полотна, украсившие университетский зал, и крепких рабочих, убирающих снег, несмотря на предсказания, что большие форматы – будущее искусства, и туманные разговоры двух поколений (включая поколение самого Мунка) об «истинно германском» в искусстве, Мунк весьма неудобен в качестве национального или идеологического символа. Слишком многое в магии его искусства проистекает из способности извлекать из окружающей действительности конкретные, эмоционально заряженные детали. Эти детали выражали чувства, мысли и настроения, с которыми жил художник. Зритель может по своему выбору отринуть их как субъективные, частные и негодные для большинства, – но зачастую этого не происходит.

Ибсена на создание этой пьесы – безжалостной истории о художнике, которому приходится платить непомерно высокую цену за то, что он ставит искусство выше жизни.

Одно из ее писем свидетельствует, что они говорили об Ибсене и художник заставил ее прочитать «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Мунк утверждал, что его творчество вдохновило

Пожелание Луизы Шифлер исполнилось: 1942 и 1943 годы действительно были счастливыми для Мунка как художника. Случилось это не в последнюю очередь благодаря его «последней модели» – студентке, которая впоследствии попросила не упоминать ее имени. Она изучала юриспруденцию, и ей нужны были деньги. Весной 1942 года она постучалась в дверь Мунка и предложила свои услуги в качестве натурщицы. Мунк согласился и написал ряд картин, по большей части эскизов, с этой юной особы, а также несколько изящных стремительно набросанных акварельных ню. Закончил он только одну картину – «Флирт в парке».

истории искусства Мунк считается мастером жанра автопортрета. Он написал более шестидесяти «классических» автопортретов маслом – не менее одного в год на протяжении всей своей творческой жизни. А если принимать в расчет эскизы, графические работы и бесконечное множество картин, в которых присутствует похожий на Мунка персонаж, то и того больше.

Главным пунктом завещания было то, что картины наследовала коммуна Осло; тем самым вся ответственность за «Музей Мунка», о котором уже несколько лет писала пресса, ложилась на нее. Аксель Румдал, тесно общавшийся с Мунком в эти годы, не сомневался в причинах принятия Мунком такого решения: «Мунк завещал свои произведения коммуне Осло, определенно для того, чтобы у города была возможность представить «Фриз жизни» как огромный завершенный цикл, соответствовавший по значению колодцу [115] Вигеланна. В этом его стремлении не было ненависти, скорее мальчишеское желание подчеркнуть свое первенство и добиться должного почтения к своему искусству».

Это завещание существенно ущемляло в наследственных правах и Ингер, и, в особенности, Андреа – ведь в ходе раздела имущества после смерти Мунка его художественное наследие было оценено ни много ни мало в 5,5 миллиона крон. Поскольку у Мунка не было прямых наследников, Ингер и Андреа делили между собой поровну все остальное не указанное в завещании имущество (Андреа в качестве наследницы своего отца); коль скоро Ингер было уже за 70, через несколько лет Андреа предстояло наследовать все состояние Мунка. Надо сказать, что завещание обеспечивало Ингер достаток в последние годы жизни – 100 000 крон вполне приличная сумма. Она, видимо, ясно дала понять Андреа, что на половину имущества Мунка та может не рассчитывать.

Мунк решил составить завещание. Оно было довольно кратким, всего одна машинописная страница. Сестре Ингер завещались 100 000 крон и право выбрать на свой вкус 100 графических работ. Кроме того, Мунк оставлял ей всю свою переписку. Андреа получала 40 000 крон, а 30 000 должны были отойти Фонду наследников малоимущих художников. Остальное – «картины, рисунки, ксилографии, литографии, офорты, а также литографические камни, деревянные и медные формы» – передавалось коммуне Осло, которой отошло также все литературное наследие Мунка; решение же о его публикации оставлялось «на усмотрение экспертов».

Уже 1 мая «Дагбладет» поместила под броским заголовком статью о наследии Вигеланна и Мунка. В отношении Вигеланна газета успокаивала читателей: скульптуры из Фрогнер-парка укрыты так хорошо, как это только возможно. А вот Мунк отказался обсуждать судьбу картин, хранящихся в Экелю, – «он всегда так немногословен, когда речь заходит о его картинах».

Гитлер захватил Чехословакию и присоединил Австрию к Германии без единого выстрела. Но когда 1 сентября 1939 года он напал на Польшу, двумя днями позже Великобритания и Франция объявили ему войну. Дальше – больше. 17 сентября в Польшу вступили советские войска, а 30 сентября Советский Союз начал войну с Финляндией. Нападение на соседнюю страну произвело на норвежцев особое впечатление. И Мунк не был исключением. Когда в феврале его попросили оказать финансовую помощь Финляндии, он, несмотря на известное отношение к просьбам такого рода, сразу же согласился. В полученном им благодарственном письме говорится: «Своим поступком вы подали прекрасный пример другим». В марте 1940 года СССР и Финляндия подписали мирный договор, но уже 9 апреля жителей Осло и Акера разбудил шум двигателей немецких самолетов в небе. Немецкая оккупация имела прямые и неожиданные последствия для Мунка: она в буквальном смысле слова привела к его воссоединению с сестрой Ингер.