Единственная

Обожаю твой стан и улыбку твою,
Умиляюсь, когда ты сердитая,
Но сильнее всего твою душу люблю,
Для меня она настежь открытая.
Мне приятны волненья твои за меня,
Когда недугом тело тревожится,
Очарован тобой, без ума от тебя,
И с годами любовь моя множится.
Смех встречает меня у открытых дверей,
Ручки деток моих ко мне тянутся.
Разве я не счастливее всех из людей?
Разве я не в раю, как мне кажется?
Я считаю, что Бог мне тебя подарил,
Единственная, долгожданная.
Извини, что опять я тебя закружил,
Ненасытен тобою, желанная!

Мы сбежали из сна

Я не знал тебя, никогда не видел.
Но в мечтах своих образ твой предвидел.
Осень листопадом над тобой кружила.
Я прикован взглядом, а ты уходила.
Пусть такси несётся, светофор – зелёнка.
Бег быстрей вопроса. Ты моя девчонка.
Пятый поворот, удержу дыхание.
У твоих ворот я догнал свидание.
Припев:
Знаю, ты ждала, встретила – узнала.
Не пугай себя образом астрала.
Мы теперь – одно, мы не половинки.
И чисты с тобой, как твои слезинки.

Я перед тобой. Мы смешали взгляды.
Улыбнись, постой, разве мы не рады?
Я смутил тебя, но и сам смутился.
И боюсь сказать, что в тебя влюбился.
Ты не снишься мне? Не уйдёшь в разлуку?
Или мы во сне? Тронь меня за руку.
Я не отпущу, украду из нави.
Почему грущу, если мы не в яви?
Припев:
Знаю, ты ждала, встретила – узнала.
Не пугай себя образом астрала.
Мы теперь – одно, мы не половинки.
И чисты с тобой, как твои слезинки.

Долго так не снится, значит, мы в реале.
Сердцу легче биться – мы из сна сбежали.
Столик у окна. Кофе остывает.
Тема не нужна, пусть без нас скучает.
Что-то говорим, нам легко смеяться.
Допоздна сидим, но пора расстаться.
Телефон к плечу, но часы скупые.
Я в душе кричу: «Мы теперь родные!»

Признание в любви

В мире грёз тебя целую и любовь твою ворую
Во снах.
А проснувшись, я тоскую и мечту свою рисую
В стихах.
Неприступность расколдую и любовью очарую
Своей.
О красавица из рая, улыбнись мне, неземная,
Скорей.
Если в сердце стало тесно, если быть неинтересно
С другой,
Если пища стала пресной и не пахнет день чудесный
Весной,
Значит, нет назад дороги, перед дверью, от любимой
Души.
Без друг друга половинки не живут, а существуют
В глуши.
Нерушимою стеною от беды тебя укрою
Любой.
Без тебя я задыхаюсь, лишь одною наслаждаюсь —
Тобой.
Опьянён, когда ты рядом, но смеёшься моим взглядам,
И пусть.
Я в улыбке неумело прячу дрожь своего тела
И грусть.
Молодость не бесконечна, время этому, конечно,
Виной.
Но всегда ты будешь милой, и счастливой, и любимой
Со мной.
Пригуби же мою радость, от меня испробуй сладость
Страстей.
Разреши, наполнив чашу, приглашать на свадьбу нашу
Гостей.

Дитя

Блаженный взгляд, сознанье пусто новорождённого дитя.
Но вот ему уже и вкусно, и голосом зовёт тебя…
Ползком, идя, бегом – ворвётся он в мир извечной суеты.
Что испытать ему придётся в пути неведомой судьбы?

Деловым женщинам

Случилось как-то мне в амбициозном споре
О жизни говорить с подругой молодой.
На время позабыв о тяжкой женской доле,
Корил её за путь во сфере деловой.
Лишь позже понял я, стыдливо соглашаясь
С оценкою её о статусе мужском:
Не каждый может дать ей, сколько ни стараясь,
То, что она сама достигнула трудом.
Я выразил в цветах своё ей восхищенье.
Конечно, я сильней и шансы не равны.
Но рядом с ней узрел я вдруг своё безделье
И остро ощутил потерянные дни.

Трещал костёр

Перевелись частушки с улицы.
Нет хороводов на околице.
Коты и бабки – на скамеечках.
Да куры щиплют зёрна в семечках.
Манила ива вас плакучая.
Цвела акация пахучая.
Трещал костёр, пеклась картошечка.
Были уха, беседы, лодочка…
Теперь дома у вас бетонные.
Решётки стерегут оконные.
Соседи – люди неизвестные.
И сами вы как бы не местные.
У вас до леса не дотронешься
Да в реку перед сном не бросишься,
Босым по полю не побегаешь,
С куста смородин не отведаешь.
Что город дал вам, люди милые?
Детишки бледные, сопливые.
Там только вывеска нарядная.
А здесь вас ждёт гармонь трёхрядная.
Поля тут жирные, бесхозные.
Постройте бизнесы серьёзные.
И будет сад, и сила свежая,
И песня томная и нежная.

Сад

В каждом сущность своя, ей сравнение – сад.
Урожаю соседа завистник не рад.
Но источник один орошает сады.
Порождают враждой недостаток воды.
Иллюзорно сверкая, кто-то тонет в грехах.
Кто-то, тускло мерцая, строит дом в облаках.
Губят страх и тщеславие, вечность круша.
Счастлив тот, в ком в гармонии мысль и душа.

Селина

Светает. Тёплая перина не отпускает от себя.
Дремотой нежится Селина, из сновидений приходя.
Мрачна на палубе картина. Скрипнула рубки дверь петлёй.
Штурвал бездыханный мужчина окрасил кровью молодой.
Тела безжизненных матросов уже излили теплоту.
Над ними стоны мачт и тросов усугубляют тишину.
Влечёт течением могилу. На флаге – черепа оскал.
Тревожит водную долину корабль у подводных скал.
А что же спящая орлица, ужели безмятежен сон?
Но ей от яви не укрыться – час пробуждения силён.
Проснулась, вслушалась. Ни слова… Проверив внутренний засов,
Коря судьбу, что к ней сурова, просила милость у богов.
Глаза наполнились слезами. Память вернула: сабель звон,
Руки с кровавыми ножами, любимый выстрелом сражён.
Повсюду вопли о пощаде, нет сил противиться орде,
Бросок на саблю смерти ради и крик бессилия в воде.
Не рада девушка спасению: корсары грубые вокруг.
Чужда красавца смирению, глаза же выдают испуг.
Но все застыли в изумлении, нет мыслей тёмных в головах.
Команда дерзкая в смятении: любовь впервые в их сердцах.
Да как могло такое статься с теми, кто смерть свою презрел?
Да мог ли кто с душой остаться, когда чужие не жалел?
Сей факт, друзья, необъяснимый тем, кто не видели её.
Узрите образ её мнимый – не чудодейственно перо.
Итак, представьте: дочерь Солнца, переливаясь в злата цвет,
С глазами, словно два оконца, что льют небесно-синий свет.
Локоны россыпью пружинной спадают, обрамляя грусть.
Строгость лица гречанки юной смиряет томность алых уст.
Ресницы длинные порхают. Брови вразлет, как два крыла.
Щека румянцем умиляет, слезинку выдаёт она.
Осанка – высшего признания. Грудь совершенна, высока.
Под мокрым платьем очертания сводят нестойкого с ума.
Но нет к ней скверных дерзновений. Не слышит дева грязных слов,
Не зрит подвохов в обращении. Богато убран её кров.
Не стеснена в передвижении. И день и ночь её хранят.
Глаза отводят не в смятении – скрывают, как они горят!
Корсары, чуждые морали, скупы на праздные слова,
Между собою клятву дали – средь них свободная она.
Отныне к чудной подступивший, являя рьяно грубый флирт,
Тем самым слово преступивший, будет командою убит.
Кого полюбит, коль случится, с кем возжелает быть она,
Тому с ней с судна удалиться, с собой взяв золота сполна.
Шли дни. Прекрасное творение заботою окружена.
Теснит тревогу обхождение, чему она удивлена.
Живя мечтою о спасении, пленница, моря не боясь,
Дни проводила в рукоделии, смарных веселий сторонясь.
Внимала песням и рассказам. Не раз мирила драчунов.
Смеялась шуточным проказам, любимица морских волков.
Пираты грабили, как прежде. Лишь смерть старались не нести.
Являли храбрость все в надежде любовь гречанки обрести.