Глава IV. Сэр Генри Баскервиль

Завтрак был ранний, и ожидая его, Холмс тщательно готовился к приёму важных гостей. Гости явились строго по времени, секунда в секунду, часы только пробили десять, а они были тут, как тут. Первым вошёл доктор Мортимер, вторым – юный баронет. Сэру Генри на вид было лет под тридцать. Невысокого роста, плотный, коренастый крепыш, это было живое воплощение нормальности и крепкого здоровья. В выражение его лица я заметил нечто неуловимое, говорившее о его наследственном упрямстве. Об этом яснее всего свидетельствовали его пронзительные карие глаза, дерзко и прямо устремлённые на собеседника из-под густых, слегка нахмуренных, тёмных бровей. На нём был коричневый, обычного спортивного покроя костюм. Смуглая, обветренная ветрами и морозами кожа свидетельствовали о том, что перед нами не домосед, любитель расположиться с сигарой у камина, не барчук и не белоручка, а человек, чья взвешенность и скромность говорят об истинно аристократическом воспитании и манерах.

– Сэр Генри Баскервиль! – представил гостя доктор Мортимер.

– Он самый и есть! -иронически прокоментировал баронет, – Мистер Холмс, самое удивительное заключается в том, что если бы доктору Мортимеру не пришло в голову познакомить нас, мне всё равно неминуемо пришлось бы искать свидания с вами! Наслышан, что вы лучший специалист в мире по разгадыванию разных ребусов, а я как раз напоролся на такой, и он оказался мне не по зубам!

– Прошу вас, присаживайтесь, сэр Генри! Как я понял, по вашему приезду в Лондон, случилось нечто из ряда вон выходящее?

– О, не стоит беспокоиться! Похоже, кто-то решил подшутить надо мной в духе рядовых школьных приколов! Ну, вы знаете все эти штучки – белая спина, кнопка на стуле… Помимо этого я получил вот это письмо, которому следует уделить чуть больше внимания!

Он выложил на стол конверт, и мы принялись разглядывать его. В конверте не было ничего особенного, это был обычный серый конверт почтовой службы. Адресат: «Отель Нортемберленд, сэру Генри Баскервилю!» был начертан тщательно выведенными большими печатными буквами. Почтовый штемпель: «Чаринг Кросс». Время отправления – вчерашний вечер.

– Скажите, кто мог знать, что вы останавливаетесь в отеле «Нортемберленд»? – Холмс поднял на гостя глаза, полные пытливого интереса. Видно было, что гость очень заинтересовал его.

– Никто! Я принял решение, где мне остановиться после визита доктора Мортимера.

– А разве доктор Мортимер остановился не там же?

– О нет! – пожал плечами доктор Мортимер, – Я остановился у своих знакомых! Никто о том, что мы отправимся именно в этот отель, знать не мог!

– Вы – важная шишка! Вашими перемещениями кто-то пристально интересуется!

Холмс двумя пальцами осторожно вынул из конверта лист бумаги, тщательно сложенный вчетверо, расправил его и положил перед собой. В центре страницы оказалась одна единственная фраза, составленная из вырезанных из газеты и неровно приклееных слов. Фраза была такова: «Коль разум и жизнь дороги Вам, остерегайтесь и держитесь подальше от торфяных болот». Словосочетание «Торфяных болот», видно, оттого, что автор не обнаружил их в газете, было написано от руки, чернилами, всё теми же крупными печатными буквами.

– Мистер Холмс, простите за бестактность, вы не могли бы мне пояснить, что это всё может означать, и кто это так интересуется моей персоной и моими делами?

– Доктор Мортимер, а вы что думаете по этому поводу? В этом письме ведь, как кажется, совсем нет ничего сверхъестественного, не так ли?

– Да, нет, но разве не может быть такого, что письмо прислал человек, удеждённый в том, что вся эта история полна сверхъестественным?

– Какая такая история? – вздрогнул и резко отреагировал сэр Генри, – Судя по всему, господа, вы лучше разбираетесь в моих делах, чем я сам!

– Сэр Генри! Не стоит беспокоиться! Мы введём вас в курс ваших дел! Вы не покинете нашего оффиса, пока этого не произойдёт, головой вам ручаюсь! – кивнул головой Шерлок Холмс, продолжая изучать письмо, – А теперь вернёмся к этому весьма любопытному документу, который был состряпан и опущен в почтовый ящик вчера вечером. Ватсон, где у нас вчерашний «Таймс» Дайте его мне поскорее!

– Посмотрите там, в углу стола!

– Простите, придётся вас побеспокоить! Подайте мне страницу с передовицей «Таймс»!

Холмс мгновенно пробежал страницу глазами.

– Так-с… «Свободная торговля»… прекрасный, поэтический панегирик капитализму… вот один незабываемый абзац. Позвольте усладить им ваши уши… « Коль вы обнаружите того доброхота, которому придёт в голову внушать вам коварную мысль, что отрасль английской промышленности, в которой у вас есть личный частный интерес, попала в лапы протекционистских тарифов, остерегайтесь и держитесь подальше от компании таких доброхотов, ибо жалкие остатки вашего разума всё равно должны подсказать вам примитивную и абсолютно верную мысль, что такого рода политика неминуемо должна подорвать национальный импорт и обрушить вашу нормальную жизнь в той же степени, как она обрушивает жизнь нашего непотопляемого острова, интересами которого мы дорожим, как все вместе, так и каждый в отдельности». Ну и как вам эти перлы, Ватсон? – радостно поперхнулся Холмс, начиная потирать руки от душившего его смеха, – Великолепная мысль, не так ли?

Доктор Мортимер смерил Холмса таким взглядом, каким опытный хирург смеряет безнадёжного больного, и видя это, сэр Генри обратил взгляд своих удивлённых карих глаз ко мне.

– Простите, я не гуру таких таких замороченных и сложных вопросов, как торговля ветошью и налоговая политика, но не кажется ли вам, что мы начинаем уклоняться от нашей основной тематики?

– Ничуть! Это и есть наша магистральная тема! Мистер Ватсон осведомлён в моих методах расследования чуть лучше вас, но вижу, что суть прочитанного отрывка ускользнула не только от вас, но и от него.

– Ну и где тут связь между письмом и тарифами?

– Ну уж, не надо так выкипать, господа, связь тут прямая, и такая тесная, что и зазора между ними не найдёшь даже под микроскопом! Суть в том, что одно состряпано из другого! Смотрите… «Коль», «Вам», «Разум», «Жизнь» и прочее… Задумайтесь, откуда вырезаны эти слова для нашего письма?

– О, чёрт побери! Холмс! Вы правы! Какая недюжинная догадка! – всплеснул руками сэр Генри.

– Сомневающих прошу сосредоточить внимание на словосочетании «держитесь подальше» – это единая вырезка из этой газеты.

– Дайте-ка! В самом деле! Вы правы!

Сильнее всего был потрясён доктор Мортимер.

– Знаете, мистер Холмс… – взволнованно сказал он, – Я себе и представить не мог, что такие чудеса возможны! – всплеснул руками доктор Мортимер, восхищённо глядя на друга, – Угадать, что слова вырезаны из газеты, это, конечно, чудо, но ещё не такое уж, но тут же назвать газету, из которой они вырезаны – вот что выше всякой фантазии! Как вам это удалось?

– Не сомневаюсь, доктор, что вам не составит труда отличить череп эскимоса от черепа негра?

– Вы правы, не составит!

– И как вам это удаётся?

– Ну, это ведь моя профессиональная фишка! Для меня эта разница – на поверхности! Отличие строения надбровных дуг, угол лица, особенности челюсти…

– Вот, верно! У каждого своя фишка! Я полагаю, что для человека, хоть раз заглянувшего в типографию, сразу становится ясно, сколь наборный боргес на шпонах – то, чем веками набирается «Таймс», отличается от набора дешёвых жёлтых вечерних листков, разница здесь ещё более зрима, чем отличие между неграми и эскимосами. Любой сыщик просто обязан разбираться в шрифтах и способах набора, так же, как и в иных тонкостях работы любой типографии. Хотя, признаюсь, както раз я спутал «Утренние Известия» с «Лидским Меркурием». Но передовица «Таймса» – дело особенное, уж её точно ни с чем не спутать, и мне сразу було понятно, что слова вырезаны из «Таймс». Письмо, судя по штемпелю, отправлено вчера, ну и лочичным было бы резать вчерашнюю газету!

– Таким образом, мистер Холмс, – предположил сэр Генри Баскервиль, – некто склеил это письмо, вырезая ножницами…

– Маникюрными, прошу заметить! – поднял палец Холмс, – Обратите внимание на очень короткие концы. Смотрите, в словах «держитесь подальше от» – два надреза.

– Именно так. Некто вырезал из газеты «Таймс» дамскими короткими ножницами несколько слов и наклеил их…

– Гуммиарибиком! – завершил чужую мысль Холмс.

– И приклеил их гуммиарабиком на бумагу! А «торфяные болота» с какой стати написаны от руки?

– Автор человек не рабочий с мануфактуры, много работать он не привык, и не найдя целых слов «торфяные» и «болота», решил, что вырезать и клеить по одной букве – это уже слишком, и просто написал последние слова пером. Довольно странно ведь, чтобы в передовице «Таймс» присутствовали торф и болота, там место для более важных тем!

– Что ж, весьма правдоподобно! Мистер Холмс, что ещё можно выдоить из этого письма?

– Автор сделал всё, чтобы мы не могли выдоить из этого письма ни капли, но это ему удалось не вполне! Смотрите, адрес набран крупными прописными литерами. Уверяю вас, «Таймс» простолюдины не читают! Из этого можно сделать вывод, что письмо написано образованным человеком, все силы которого были направлены на то, чтобы скрыть свою образованность, и это лишь подтверждает тот факт, что адрес написан изменённым почерком – автор очень опасается, что его могут сейчас или позднее вычислить по почерку, и тщательно старается избегнуть этого. Попутно накм следует обратить внимание, сколь неровно наклены буквы, они то и дело скачут, вот, к примеру «Жизнь» вообще вылезла куда-то в сторону. О чём это говорит? Возможно, о неаккуратности автора, может быть – о его волнении или сильной спешке. Я склоняюсь ко второму, видно, что это дело – очень серьёзно для автора, и он просто не может позволить себе ни малейшей неаккуратности. Вопрос в том, что его подгоняло, почему он так торопился. В самом деле, почему? – на минуту Холмс замолк, а потом продолжил, – Письмо, отправленное вчера, поневоле должно было застать сэра Генри в отеле… Не боялся ли автор некой помехи? Кто ему мог помешать?

– Кажется, мы плавно перемещаемся в область домыслов! – печально заключил доктор Мортимер.

– Точнее говоря, в область взвешивания разных вариантов, один из которых верный! Не так ли? Сила человеческого воображения имеет материальный, я бы сказал, научный аспект, и этой его особенностью поневоле пользуются все сыщики на Земле. Вы, конечно, сочтёте всё это чистой мистикой, но я делаю вывод, что почти наверняка адрес письма был написан в какой-то местной гостинице.

– С чего это вы взяли? -Внимательно посмотрите на конверт! Во всех этих местах письменные принадлежности очень редко содержатся в идеальном порядке. Перо скверное, вы видите сами. Оно дважды споткнулось на одном слове, пишущий вынужден был дважды окунать его в чернильницу. С хорошим пером таких казусов не происходит. Чернил было мало, на самом дне чернильницы. Пустая чернильница и скверное перо – слишком невообразимое совпадение для хорошего аристократического кабинета. Я хорошо знаю наши гостиницы – хорошо ещё, что там вообще оказалось перо и чернильница. Даю руку на отсечение, что потрать время на исследование всех корзин для мусора в гостиницах вблизи Чарингкросс, мы легко могли бы обнаружить куски порезанной передовицы «Таймс», и моментально вычислить автора этого неординарного послания. О! Постойте-ка! Стойте! А это что?

Поднеся страницу на расстоянии дюйма от глаз, Холмс стал внимательно разглядывать буквы.

– Что вы там увидели?

Холмс разочарованно отвёл глаза.

– Нет, увы, совсем ничего! – сэтими словами Холмс бросил письмо на стол, – Бумага хорошего качества, очень гладкая, водяных знаков нет! Из этого письма мы выдоили всё, что возможно! Мистер Генри, прошу вас, поведайте нам, во время вашего приезда в Лондон не случилось ли с вами чего-то экстародинарного, врезавшегося вам в память?

– Да, в общем-то, пожалуй, нет… Нет, ничего особенно не было!

– Например, вы заметили слежку… Вас кто-то караулил, подстерегал?

– Ух ты! М не кажется повезло угодить в провинциальный детектив, – эасмеялся сэр Генри, – Подумайте сами, ну кому придёт в голову устраивать за мной слежку?

– Дайте время, я их вам покажу! – нахмурилсяХолмс, – А вы всё-таки раскиньте мозгами, неужто вам нечего нам поведать?

– Я не уверен, что знаком с вашими вкусами и тем, что входит в ареал вашего внимания.

– Расскажите мельчайшите вещи, выходившие за рамки рядовых жизненный проявлений!

Сэр Генри улыбнулся снова.

– Я ведь стопроцентный американец! Ну откуда я могу знать извращённые тонкости английского жизненного уклада? Здесь мне всё в новинку! Но, не знаю, является ли классическим английским укладом воровать у американца один башмак. Или это проявление несравненного английского юмора?

– У вас исчез один башмак?

Теперь смеялся один доктор Мортимер:

– Дражайший! Башмак просто куда-то засунули, вот и всё! Англичане только производят впечатление аккуратистов, а так это по большей части люди очень рассеянные! Найдётся ваш башмак где-нибудь под кроватью! Стоит ли травмировать мистера Холмса такими пустяками?

– Он сам меня спросил, не было ли чего странного?

– Именно так! – кивнул головой Холмс, – Интересная информация! Меня интересуют прежде всего именно такие мелочи, и чем они нелепее – тем лучше! Итак, у вас пропал башмак?