Омытый сиянием горящих фонарей и окон ночной Лондон несся прямо на двух людей, движущихся по поезду. То и дело опасливо приседая с выброшенными в стороны руками, осторожно ступая по дрожащим под ногами крышам вагонов в конец поезда, юноша спрашивал себя, что он делает и когда именно он заразился тем диким сумасшествием, которым, по его убеждению, был болен бодро шествующий впереди Фокс.
Вместе с затрудняющим движение ветром, бьющим в спину, и щиплющим глаза дымом вокруг пролетали мелкие искры, а сильные толчки, участившиеся с подходом паровоза к городу, буквально выбивали почву из-под ног. По мнению Фокса, незаметнее всего им удастся сойти с поезда с площадки последнего вагона. Мотивируя свое желание пройтись по крышам вагонов еще раз, он именно так все и объяснил Жану-Антуану. И если посреди незастроенной природы юноша боялся упасть с едущего поезда, когда сидел, то теперь, в городе, когда он преодолевал себя, делая каждый следующий шаг, этот страх принял очертания укоренившейся фобии. Однако его спутник, напротив, получал удовольствие от столь увлекательной прогулки и снова напевал себе под нос свою неразборчивую мелодию.
Дойдя до хвоста поезда, он остановился на краю вагона и с назидательным видом развернулся к передвигающемуся на согнутых в коленях ногах юноше.
– Давай же, Джон! Право слово, даже не представляю, что тебя так волнует. С тобой ничего не случится. Это же поезд, их делают совершенно безопасными, – для наглядности в подтверждение своих слов он попрыгал на одном месте, каждый раз приближаясь спиной к краю на несколько дюймов ближе. – Вот видишь? Ничего не случилось.
– Стойте! Больше так не делайте, прошу вас! – неожиданно высоким голосом прокричал Жан-Антуан. – Я не смогу взять на себя ответственность за вашу гибель, если вы оступитесь из-за моего осторожного отношения к нашей пешей переправе.
Его слова видимо насмешили Фокса, и тот с задорной улыбкой принялся слезать с крыши на перила площадки. Смятый цилиндр ловко скрылся из виду, нырнув вниз, а затем и смуглые пальцы отпустили холодный настил крыши.
Когда Жан-Антуан почти ползком добрался до края вагона, он чуть не столкнулся с головным убором Фокса, выглянув оценить степень сложности предстоящего спуска.
– А знаешь, что самое забавное? – воскликнул Фокс. – Вот как раз эти перила малость шатаются.
Он указал на те, на которых все еще стоял, высунувшись с правой стороны вагона.
– Как вы посоветуете мне слезть? – поинтересовался побледневший Жан-Антуан.
– «Как»? Остряк ты, Джон! Так же, как и залазил туда, – хохотнув, быстро отозвался Фокс и продолжил озирать стремящийся по сторонам город.
– Но вы против моей воли втолкали меня сюда!
– А-а-а! Помню, помню! – с ностальгической улыбкой покивал Фокс, будто это было в прошлом году, и не успел Жан-Антуан понять, в чем дело, как Фокс обеими руками схватился за сюртук юноши и принялся стаскивать француза вниз, балансируя на шатких перилах над проносящейся внизу железной дорогой без какой либо подстраховки.
Жан-Антуан тут же с ужасом завопил и начал цепляться за крышу вагона, отталкивать безумца ногой, снова вопить, пытаться заползти обратно – делать все, только бы не погибнуть, – но Фокс, уперевшись одной ногой в стенку вагона, почти что повис на полах его сюртука, что неумолимо приближало момент когда они оба свалятся на рельсы и переломают себе шеи и кости.
– Перестаньте! Мсье! Нет! Остановитесь! Мсье! Я слезу! Я сам! Сам!
– Ну, хорошо, – на удивление быстро согласился Фокс, отпустил его сюртук и спрыгнул на площадку, уступая возможность для самостоятельного спуска Жану-Антуану.
– Мерси, – тяжело отдуваясь, пробормотал юноша.
После очередной ужасной выходки человека в смятом цилиндре, спуск уже не казался таким смертельно опасным предприятием. Удивившись собственным физическим возможностям, Жан-Антуан сравнительно легко справился с этой задачей. Юноша просто переждал, когда сердце перестанет бешено колотиться и рваться из груди, спустил ноги, а затем и весь протянулся с крыши, держась за нее руками и всячески избегая угрозы наступить на шатающиеся перила, на которых до этого стоял Фокс. Словом, это был не очень ловкий, но безопасный в плане негативных последствий спуск.
Так, стоя на задней площадке в хвосте поезда, они въехали в покрытый ночной тенью современный Вавилон – Лондон. Где-то там, в величественной темноте жили светские львы и королевская семья, под светом масляных фонарей тянулись по своим домам бесчисленные толпы разных классов и сословий, собирались с работы уличные торговцы и замерзали бедняки. Всевозможные лавки и конторы закрывались, в театрах опускались занавесы, а питейные заведения продолжали полниться многоголосым шумом праздности. Этому городу, казалось, не было конца. И переполненный радостью Жан-Антуан почувствовал себя так, будто оказался в столице мира. Он, наконец, потерялся, чего и добивался. Сбежал от всех и от себя самого. Буржуазный Париж забылся. Лондон прибрал его под свое крыло.
Как и обещал Фокс, они взяли кэб и отправились в места, которых Жан-Антуан наверняка бы попытался избежать, путешествуй он в одиночку. Едва они успели сойти с подножки – экипаж унесся прочь, оставив француза и его гида одних посреди грязной неосвещенной улицы. Откуда-то издалека, из глубин безымянной бедноты, ветер доносил звуки разошедшейся ссоры нескольких человек. Фокс стоял, неспешно разглядывая здание, перед которым они остановились, а Жан-Антуан ошеломлено озирался по сторонам.
– Что ж, чем скорее, тем быстрее… – пробормотал себе под нос человек в смятом цилиндре и зашагал к дому.
Паб «Дурнушка Салли» ютился в одном из двухэтажных домиков Поплара, в полуподвальном помещении. Закопченные окна пропускали на ночную улицу лишь тусклый оранжевый отблеск, неряшливо стелящийся по земле. Вывеска уже давно почернела, и название скрылось с глаз. Удостовериться, что это именно тот паб возможности не представлялось.
Спустившись по истертым осыпающимся ступеням к парадному входу, Фокс брезгливо пихнул тонкую дверь и вошел первым. Грязный задымленный полумрак скрывал стены по бокам от входа, покрывал столы и стулья, а свет коптящих сальных светильников выхватывал разномастные фигуры сидевших здесь шести человек и работника паба за стойкой.
На первый взгляд могло показаться, что перед вошедшими путниками сидели завсегдатаи этого питейного заведения. Но это лишь отчасти было правдой. Все, кроме одного единственного сидевшего у стойки худого мужчины – он пил стакан за стаканом и не замечал ничего вокруг, – уставились на вошедших с редкостной враждебностью и алчным любопытством. Это были самые мерзкие опустившиеся люди, которых Жан-Антуан видел в своей жизни. В душно накуренном помещении паба от их тряпья все равно разило застарелым потом и алкоголем.
– У нас закрыто, джентльмены, – язвительно послышалось от столика слева от Фокса и Жана-Антуана.
Человек в смятом цилиндре словно бы и не услышал обращения. Он хлопнул по груди Жана-Антуана и медленно стал выходить из темноты, приближаясь к самому центру помещения, что, разумеется, лишь раззадорило сидевший по сторонам люд.
– Я слышал, недавно ты проворачивал одно денежное дельце, о котором потом старался не распространяться, – громко заговорил Фокс. – Но не все выжившие, кто в нем участвовал вместе с тобой, оказались столь же скрытны и скромны. И не у всех есть вспыльчивый старший братец-деспот.
Чуть не выпавший стакан с грохотом опустился на столешницу стойки.
Костлявые плечи напряглись, и сидевший у стойки человек огорошено повернулся к гостям. Он долго таращился на Фокса, верно пытаясь понять, мерещится ему или нет. А когда ощущение реальности все же перевесило, под его длинным носом растянулась самодовольная и одновременно растерянная ухмылка.
– Так-так-так… – протянул он, вытирая ладони об себя, и приветственно развел руки, – черт, смотрите-ка, кто к нам пожаловал! Сам мистер Чарли Бродячие Штаны!
Тихие смешки и шепот от столиков тут же смолкли.
До ужаса встревоженный Жан-Антуан хотел было оглянуться, но тут до него дошло. Он застыл на месте, глядя в спину Фокса взглядом полным беззащитного недоумения, с каким, пожалуй, мог бы смотреть на юношу один из тех зайцев, которого он подстрелил пару недель назад в лесу.
– Вы! – в сердцах проговорил француз.
Польщенный оказанным приветствием разбойник повернулся к Жану-Антуану и рассеянно только сказал вполголоса:
– Замнем, Джон.
– Налей ему выпить, не стой, как идиот! – проворчал худой человек у стойки, обращаясь к работнику. – Чарли! Чарли, сколько лет мы не виделись? Не будем так из огня да в полымя. Садись, выпей с нами, представь нам своего друга, я представлю тебе своих новых компаньонов. Они много слышали о тебе!
– Что мне те годы! – бахвально воскликнул Фокс. – Не будем тянуть кота за яйца, в Лондоне я по важному делу…
– Денежному?
– Нет. Не на этот раз. Ты знаешь, что я ищу, – многозначительно произнес человек в смятом цилиндре и направился к стойке. – Выгода здесь исключительно моральная.
Старый друг Чарли помрачнел и кивнул, чтобы ему тоже налили.
– Так ты думаешь, я смогу тебе в этом чем-то помочь? – спросил он.
– Предчувствие меня еще никогда не подводило, верно?
– Да-да… это правда, – задумчиво пробормотал его худой собеседник.
Фокс, а точнее, Чарли Бродячие Штаны не стал медлить:
– Кто он? Как выглядел человек, который нанял твою банду? На каких условиях о передаче денег вы уговорились? Где встречались? Где передавали деньги? Как он вас кинул?
– Что? Никто меня не кидал! И не посмеет…
Чарли скептически издал ртом неприличный звук.
– Чушь! Ты хотел облапошить его и убить, а его долю присвоить себе, но он прикончил больше половины твоих подельников, пока ты удирал. А тебе чуть пулю в зад не всадил.
Опрокинув стакан, худой человек нахмурился и подпер голову кулаком. Выпустив отрыжку, он хмуро взглянул на Чарли.
– Что-то особенно болтливый паренек тебе попался. Как его зовут?
– Пинкет…
– А черт с ним, ты все равно никогда не запоминаешь имен.
– …может Кроткотт…
– Ты хотел сказать Плакнет?
Чарли только собирался сесть на табурет, как вдруг оживленно подскочил и закивал, потом задумался и отрицательно покачал головой.
– Вот точно не Планкет.
– Плакнет, – исправил худой человек.
– Как?
– Плакнет!
– Тебе виднее.
– Так это он?
– Кроткотт?
– Нет, же! ЧАРЛИ! Проехали, не важно. Как ты вообще нашел того, кто тебе все это рассказал?
Удобно устроившись на табурете, поерзав, окинув присутствующих (включая Жана-Антуана) пристальным подозрительным взглядом, человек в смятом цилиндре взял стакан с той же жидкостью, которую пил его худой друг и холодно произнес:
– Мертвеца допросил.
В пабе воцарилось суеверное молчание. Все начали переглядываться, а Жан-Антуан все больше чувствовал, что должен бы быть сейчас где-то в другом далеком отсюда месте. Внезапно худой человек разразился хохотом, и все засмеялись ему вслед. Но Чарли не смеялся, он был совершенно серьезен и по-прежнему озирал всех изучающим взглядом. Когда его старый друг сообразил, что это не шутка, он закашлялся и вскоре умолк.
– Так, а че ты… это… ну… че, ты правда с мертвецом языки точил?
– Ты меня знаешь, о таких вещах я не вру, – подтвердил Чарли, покосившись на него.
После еще нескольких мгновений молчания его худой друг разразился хвалебными воплями и восторженными возгласами в адрес Чарли.
– Ну только ты можешь такое отмочить! Парни, давайте выпьем за моего друга! Налей-ка всем, Сэмми!
Паб сотрясся от пяти одобрительных выкриков. Кружки наполнились элем, Чарли сказал, чтобы ему и юноше с которым он пришел, налили джина. Его худой друг смеялся, но что-то в сухом лице этого, если присмотреться, молодого человека переменилось, и улыбка не казалась больше такой искренней для хорошо знавшего его Чарли.
Дельце, о котором худой не хотел распространяться, стало известно не просто каким-то незнакомым людям, оно привело сюда в Лондон человека начисто лишенного страха и наводящего трепет на тех, кто слышал легенды о разбойнике по имени Чарли Бродячие Штаны. Между тем взгляд блестящих черных глаз неуклонно отслеживал теперь каждое движение худого.
– Красавчик! – окрикнул Чарли.
– Да? – отозвался худой.
Чарли наклонился к нему и выразительно произнес:
– Ты окажи любезность, время-то не тяни. У меня есть, чем заплатить за твою информацию.
– Толковый ты человек!
Разбойник никак не отреагировал на похвалу. Худой поправился, прочистил горло и жадно ухмыльнулся:
– Но и ты не обидь старого друга, Чарли. Покажи хотя бы, чем будешь платить. Порадуй нас, каким добром разжился?
Человек в смятом цилиндре усмехнулся так, словно только и ждал этой просьбы, соскочил с табурета и медленно зашагал от стойки, кружа между столиков, то появляясь, то скрываясь в темноте.
– Знаешь, Франция уже не та, что раньше. Не то, что у нас на острове. Теперь это очень опасное и бесчестное место. В порте Кале меня ограбили два каких-то жалких щуплых щупня. Стащили всё, все деньги и огрели лопатой по голове. Но я ехал специально к тебе, чтобы узнать о твоем денежном дельце. А точнее, о человеке, для которого ты и твои компаньоны выполняли услугу. Поэтому я прихватил для тебе кое-что ценное!
Красавчик довольно хлопнул в ладоши и потер руки. Чарли остановился возле Жана-Антуана, который так и стоял на одном месте посреди помещения, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания.
– Оставляю тебе в залог этого парня, – Чарли хлопнул Жана-Антуана по плечу. – Джона. Он, правда, француз, от него многовато шума, но в остальном довольно выгодное вложение! Как тебе?
Жан-Антуан возмущенно повернулся к Чарли:
– Простите, что?! Нет!
Красавчик и остальные удивленно посмеялись.
– Пока он побудет у вас. А хотите, можете оставить его себе. Деньги занесу на днях. Фунтов десять, думаю, пойдет, – продолжил Чарли на том же месте, где прервался. – А от тебя потребуется рассказать мне о человеке, который нанял твою банду и снабдить меня оружием, какое у тебя имеется. Пистолеты, сабли… ну ты знаешь, мои вкусы.
– …вы слышите? Нет! Я категорически против! – далее юноша разразился чередой гневных проклятий и перешел на французский, изрядно позабавив Чарли Бродячие Штаны.
Он глянул на плещущийся в руке Жана-Антуана джин, забрал его стакан и глотнул.
– Но зачем нам этот малый, Чарли?
О проекте
О подписке