Подарок

Уже неделю мне не дают разрешения на записи. Всё то, что происходит со мной в лабораториях, нельзя сообщать в прошлое (точнее, в бывшее мое время). Это весьма грустно, так как очень многим хотелось бы поделиться. Ну что ж, раз пока ни о чем новом из увиденного мне писать не разрешают, буду дальше читать и делиться с вами прочитанным. Как ни странно, но то, что мне попадается в рассказах, порой намного занимательнее того, что я вижу в «будущной» реальности.

Ну что ж, приступим.

Я получил себя на день рождения два года назад. За это время я многое повидал, многое узнал, но время мое подходит к концу. Я разрешил себе написать это прощальное письмо в надежде на то, что в будущем люди, может быть, догадаются, как справиться с такой проблемой, или найдут какие-то иные решения – кто знает. Попробую объяснить все по порядку. Итак:

Как я уже начал рассказывать ранее, я появился на свет, а точнее, осознал себя как личность в день своего двадцатипятилетия. И именно тогда мне удалось посмотреть на себя со стороны…

Сам сейчас перечитал начало и подумал, что так никто ничего не поймет. Попробую еще раз с самого начала. Значит, так:

Я – точная копия самого себя. У нас не принято говорить «клон» или что-то подобное, так как механизм моего появления несколько другой. Хотя я в нем совершенно не разбираюсь. Однако поясню, что знаю.

Существует человек, изначальное Я, с которого (может, даже и без его ведома) делают точную копию. Только вот сознания в этой копии нет, а в остальном она совершенно идентична оригиналу. Назовем это первоначальное я «хозяином», чтобы не путаться.

В действительности слово «хозяин» полностью отражает суть наших отношений. В любое время, когда бы хозяин этого ни захотел, он может переместить свое сознание в меня. Именно в этот момент я и оживаю. Точнее, считается, что во мне нечему оживать – я же чистая оболочка. Однако в моем случае явно что-то не так.

Все время своей бессознательной «не-жизни» (как я это называю) мне приходится находиться в специальной капсуле, которая не только хранит мое тело, но еще и восстанавливает его от возможных повреждений, а также вводит те изменения, что происходят с телом хозяина. Так, например, если хозяин начнет наращивать себе мускулатуру, то и у меня мускулатура постепенно увеличится за счет работы капсулы.

По замыслу я, по большому счету, обычная оболочка, в которую приходит сознание хозяина – соответственно, в самой этой оболочке никакого другого сознания быть не должно, вроде как… Создан я для того, чтобы хозяин мог участвовать в различных сомнительных или опасных затеях (какие из них мне довелось наблюдать – постараюсь рассказать позднее).

У меня есть лишь одна ночь, чтобы записать все, что я запланировал. Хозяин дал мне возможность использовать тело на это время. Утром меня уже не станет.

Моя жизнь

Я очнулся посреди большой комнаты. Вокруг столпилось большое количество народа. Все смотрели на меня и чего-то ждали. Вдруг я заговорил:

– Ух ты! Классная вещица! Ощущаю себя совершенно так же, как и в своем теле! Теперь я столько всего смогу попробовать!

– Только особо не переусердствуй. Постарайся, чтобы копия продержалась как можно дольше – все ж таки дорогая вещица. – Это сказал пожилой седой человек с небольшим брюшком (по логике это был мой отец).

В это время за спиной у меня раздался какой-то шум. Обернувшись, я увидел, как на тележке ввозят огромный белоснежный торт с горящими свечками. В самом центре красовалась кремовая надпись «25».

– С днем рождения! С днем рождения! – закричали все вокруг.

Когда торт подвезли прямо ко мне, я поднял руки, прося тишины. Все замолчали. Набрав в легкие воздуха, я дунул изо всех сил. Последняя свечка держалась довольно долго, но и она погасла.

Вот так впервые я почувствовал сильное напряжение. На то, чтобы отдышаться, пришлось потратить некоторое время. Пока мне все хлопали, я старательно делал вид, что со мной все в порядке. Видать, не зря меня подарили хозяину – с дыхалкой у него было не очень. Потом я отключился.

На следующий раз я очнулся за десять минут до выхода из дома. Самое странное, что я ощущал свою самость. Только поймите меня правильно: не самость внедренного в мое тело самосознания хозяина, а именно мою самость, собственную.

Я наблюдал за действиями внедренного сознания как бы со стороны. Я все чувствовал, все воспринимал, даже понимал мысли хозяина, но ничего не контролировал. Стоило хозяину выйти из тела, как я и мое собственное сознание отключалось. Это было ужасно. Поэтому мои записи представляют такой своеобразный клиповый набор кадров. Я могу рассказывать только о том, что видел, слышал, чувствовал сам, а это, к сожалению, не так уж и много. Да, я подключался к сознанию хозяина, но я знал, что в нем творится только на данный конкретный момент – и ничего из того, что было раньше, когда меня не было, не помнил. Точнее, не мог самостоятельно извлекать из памяти. Однако хозяин мог разворачивать мысленные образы перед моим внутренним взором. А опыта, надо сказать, у него было побольше.

– Давай уже, выезжаем. – Ко мне подошла красивая девушка, внимательно заглядывая в глаза. – Ты с этим освоился?

– Кажется, да. Здесь ничего сложного, это же вылитый я!

И тут мне удалось увидеть своего хозяина, который лежал на диване, закрыв глаза. На данный момент его собственное тело (так похожее на мое) было бесполезной кучей костей и мяса.

Затем мы ехали на машине в аэропорт. Ощущения совсем необычные. Я долго привыкал к ним, мне хотелось осмотреться вокруг, но хозяин (используя мое тело!) либо смотрел телевизор, либо вел бесконечные разговоры с девушкой, которая вела машину. Говорили они в основном о всякой ерунде, так что не берусь пересказывать их болтовню.

Зато в аэропорту стало намного интереснее. Хозяин во мне постоянно оглядывался, рассматривал самолеты. Он явно тут очутился впервые, что было мне на руку.

Меня загрузили в небольшой двухместный самолетик. Я сел позади пилота.

– Готов прыгать? – крикнул он мне.

– Готов!

– Вот и отлично. – Он проверил все пристегные ремни и самолично всё защелкнул.

Как только пилот уселся на свое кресло, взревел мотор. По рации что-то передали, и самолет тронулся с места.

Мы немного проехали по асфальтированной дороге, выезжая на взлетную полосу. Кабина была открытая, и воздух приятно ерошил мои волосы. Когда шасси самолета оторвались от земли, я почувствовал что-то такое приятное и щемящее, что чуть не разрыдался. Это была свобода.

Самолет все набирал и набирал ход. Мы летели, ветер бил в лицо, хозяин решил опустить на глаза очки. Стало намного легче смотреть по сторонам. Глаза перестали слезиться.

Аэродром внизу становился все меньше и меньше. Вскоре от взлетной полосы осталась лишь узенькая серенькая полоска. Я расправил руки и закричал. Это было ошеломляюще.

Через некоторое время пилот поднял правую руку и медленно начал разгибать пальцы один за другим.

«Что это означает?» – лихорадочно соображал я, но тут же вспомнил, как мне внизу объясняли, что это пятисекундный отсчет. Сейчас будут катапультировать. Мое тело заметно напряглось. А чего боялся хозяин? Ему-то все равно: если что-то не сработает и мы разобьемся, то уничтожусь только я, а он снова окажется в своей квартирке – просто встанет с дивана, потянется, встряхнется. Может быть, слегка пожалеет о потерянной дорогой игрушке, и всё. А что будет со мной? Лучше и не думать…

Резкий толчок в копчик, позвоночник содрогнулся, передавая удар в голову – и полет. Катапульта сработала отменно, запустив меня высоко-высоко. Самолет быстро удалялся, а надо мной уже с громким хлопком раскрылся парашют.

Прекрасный вид, открывшийся внизу, радовал глаз. Сердце перестало бешено колотиться: парашют раскрылся, значит, на этот раз я не умру. Весело было болтать ногами и видеть приближающуюся землю. Первое время чувствовался холод, царящий на высоте, но он ощущался где-то на грани восприятия. Возбуждение от полета перевешивало все неприятности.

Приземлился я не очень удачно, слегка подвернув правую ногу. Инструктор помог мне избавиться от парашюта, а дальше – опять машина и дорога домой.

Я заметно хромал, но хозяин не хотел из меня выходить. Ему было интересно прочувствовать эти болевые ощущения, узнать, как это: ходить с больной ногой. Вряд ли ему это понравилось, но главное, что он выдержал.

Как ни странно, но по мне так лучше, чтобы даже в раненом или травмированном состоянии сознание хозяина присутствовало во мне. Ведь пока он был здесь, я тоже был. Интересно, куда же я девался, когда сознание хозяина отсутствовало? Спал? Но снов-то я не видел. Да и вообще никак себя не ощущал. Для меня просто не существовало того времени, что я проводил без сознания. Меня в это время просто не было.

Хозяин лег в капсулу, и я отключился.

В принципе, я пишу «отключился», однако для меня это выглядело так, что я закрыл глаза и потом тут же их открыл снова. Так что вся моя жизнь была сплошным действием.

Вылезая из капсулы, я сразу почувствовал, что нога вновь здорова. Восстановительные процессы в капсуле регенерировали все поврежденные ткани. Если от моего тела хоть что-то оставалось после несчастного случая, капсула всегда могла привести меня в исходное состояние. Главное, чтобы было что восстанавливать.

На этот раз мы полетели на охоту. Не буду описывать долгий путь на машине и небольшом самолете. Как все это происходит, вы знаете и без меня. Выгрузили нас – а это три человека (все мужчины, скорее всего, такие же копии, как и я) – на границе лиственного леса и саванны. Эта территория была специально создана для охоты и давала возможность пострелять как на открытой территории, так и в лесу.

Перечень животных, разрешенных для охоты, был весьма разнообразен, однако в него входили только хищники. Травоядных животных, которые попадались здесь далеко не так часто, как могло показаться, было очень мало. Зато хищниками местность просто кишела. И связано это было как раз с тем, что территория представляла собой охотничьи угодья – человеческие и звериные. Только звери здесь охотились в основном на людей. Таких же любителей, как и мы.

Проводник выдал нам ружья с большим запасом патронов, сумки с медикаментами и сообщил, что приедет к вечеру. Теперь мы остались одни, предоставленные сами себе.

Опасаясь неожиданного нападения, мы отошли от деревьев и внимательно осмотрелись. Перед отъездом нам дали выполнить несколько выстрелов в качестве обучения, так что теперь все дружно передернули затворы.

В обойме было по семь патронов, и все участники был обвешаны патронташами. Вот только патроны были со снотворным – убивать зверей просто так никто бы не разрешил. Так что нам предстояло обеспечить им здоровый крепкий сон (правда, ненадолго, всего на два-три часа), и в течение охотничьего дня можно было повстречаться со своей жертвой не один раз. Однако существовала некоторая проблема: такие пули не останавливали животное силой своего удара, а действовали, вырубая животное в течение одной-двух секунд, в зависимости от веса и стойкости зверя. Поэтому от быстро бегущего существа, за секунду спокойно преодолевающего метров десять-двадцать, нужно было бы еще и увернуться, пока он окончательно не отключится.

Первым делом мы выбрались в саванну – все же открытые пространства вроде как полегче. Друг с другом мы практически не разговаривали и, честно говоря, даже не знакомились. На данный момент мы просто случайные попутчики. Может, на некоторое время сообщники, но не более.

Один мой напарник оказался грузным высоким человеком, в руках которого ружье выглядело детской игрушкой. Если я правильно расслышал, его звали Дэн. Зато другой был среднего телосложения, чуть ниже меня, но с развитой мускулатурой – кажется, Милтон. Вполне возможно, что это далеко не первая охота, в которой они участвуют.

Всегда думал (точнее, мой хозяин так думал), что в саванне все видно как на ладони, однако большие пространства здесь оказались покрыты довольно высокой травой. Примерно мне по пояс.

Оба моих напарника вскинули ружья одновременно. Я же явно запоздал. Послышались легкие хлопки. И тут я увидел, как из травы вылетает крупное желтое тело. Оно врезалось в здоровяка и повалило того на землю.

Повезло, что лев успел заснуть в воздухе, серьезно не повредив попавшего под лапу человека. Однако это был еще не конец. Я различил шелест травы и заметил несколько светло-желтых тел, стремящихся нас обойти.

– Сейчас здесь будет весь прайд, – пробурчал Милтон.

Прижав ружье к плечу, он принялся выцеливать жертву. Я поступил так же. В это время Дэн выбрался из-подо льва. Отряхнувшись, он встал рядом с нами – мы образовали треугольник.

«И кто на кого тут охотится?» – пронеслось в голове.

Львицы атаковали весьма неожиданно. Еще секунду назад казалось, что они только бродят неподалеку и выискивают позицию – и вот уже на нас устремились мощные, полные убийственной решимости тела.

Одну львицу я заметил заранее и сумел попасть в нее с третьего выстрела. А вот вторая оказалась рядом со мной намного раньше, чем я этого ожидал. Мои соратники стреляли почти без остановки.

Вторую свою львицу я подбил практически в упор, однако она успела слегка поцарапать мне бедро. О перевязке не стоило и думать. В прайде не менее двенадцати животных (частенько количество львиц в прайдах искусственно увеличивали), и они не собирались давать нам хоть какую-то передышку.

Я услышал, как Милтон начал перезаряжать ружье. В это же время с двух сторон выбежали львицы. Одну взял на себя Дэн, но он промахнулся. Я же успел попасть во вторую. Однако время было упущено: обе львицы набросились на Милтона. Вцепившись в него когтями и зубами, они покатились по земле.

Львица, которую я успел подстрелить, быстро отвалилась, оставшись лежать, однако вторая была бодра и полна сил. Дэн стрельнул в нее, запоздало пытаясь спасти напарника. Но это не помогло. Разодранное горло говорило о том, что помочь Милтону мы были уже не в состоянии.

– Отступаем к лесу! – крикнул Дэн, вновь перезаряжая ружье.

И когда он только успел выпустить очередную обойму?

Тело Милтона ненадолго задержало животных, давая нам возможность отступить к лесу.

Между лесом и саванной пролегал небольшой лысый участок без всякой травы – может, туристы вытоптали, а может, это было природное образование. На какое-то мгновение я почувствовал себя в безопасности. Быстро перезарядив ружье, я снова был готов к бою.

Никто не нападал. Тишина скорее напрягала, чем даровала спокойствие. Только ветер шелестел листвой и травой.

– Львы уже знают это место, – сказал Дэн. – Теперь не пойдут на сближение.

– Почему ты так решил?

– Так эти львы тут уже много лет обитают. Научились и поняли, что к чему.

«Вот черт меня дернул на это сафари поехать!» – думал хозяин. – «Теперь и в лес соваться страшно, и по саванне ходить боязно».

До деревьев было рукой подать. Я прислонился к толстому гладкому стволу и перевел дух. Что это за деревья, хозяин не знал – соответственно, и я тоже.

– Осторожно, сверху! – Дэн выстрелил, и тело пятнистой кошки упало к моим ногам. – Леопард. Деревья для него – дом родной, – пояснил Дэн. – Пройдемся по лесу? – Он улыбнулся.

– Пройдемся, – немного бравируя своим бесстрашием, ответил я.

Мы смело ринулись в гущу деревьев. Вообще-то особой гущи не было, так что продираться через колючки и ужасные цепкие кусты не приходилось, но зелени для маскировки хищников вполне хватало.

Справа раздался треск продирающегося в нашу сторону животного. Мы приготовились встретить нежданного гостя. Благодаря производимому шуму мы легко определили, когда появится цель.

Кабан выбежал и остановился, подслеповато глядя на нас. Он явно ни на кого не охотился, а шел по своим делам. Однако наши выстрелы прозвучали одновременно. Кабан упал как подкошенный.

– Тьфу ты, – сплюнул Дэн.

– А разве кабаны живут рядом со львами? – удивился я.

– Не знаю. Но тут ведь всех поселили для нашего развлечения, а не по принципу сохранения экосистемы или поддержания исторически правдоподобного сожительства зверей. Здесь же и травоядных животных очень мало. Они тут появляются только тогда, когда хищников надо подкормить. Собственно, тогда, когда они охотниками наесться не могут. – Дэн хохотнул.

Сзади меня что-то зашуршало. Дэн быстро прижал ружье к плечу. Я отпрыгнул в сторону и повернулся. Ветки в полутора метрах над землей пошевелились. Я, не раздумывая, запустил туда две пули. Шевеление прекратилось, но никакого падения тела мы не услышали. Я выстрелил еще раз и стал медленно подходить к дереву. Дэн стоял на месте, продолжая целиться в сторону веток. Сзади раздался дикий рев.

Когда я обернулся, две львицы уже вцепились в Дэна.

– Вот зараза! – вырвалось у меня.

Я начал палить. Всю оставшуюся обойму всадил в обеих хищниц. «Львы уже и сюда добираются?!» – удивился я. – «Хотя чего тут думать – они тут совсем бешеными стали вследствие ненормальности условий существования. Так, глядишь, скоро и по деревьям лазать начнут».

Я слегка запаниковал. Когда мы были втроем, я еще надеялся на партнеров – думал, что на более опытных охотников можно положиться, и вот на тебе! Охотник из меня был никакой, да и особыми физическими данными я не отличался. С близи попасть в льва я сумею, а вот издали – не факт.

Снова возник шорох, первоначально привлекший наше внимание. А вдруг поблизости скрывался еще один леопард? Я подбежал к дереву и раздвинул густые ветки.

Вам может показаться это глупым: сам только что говорил о леопарде, и тут же побежал проверять этот факт собственноручно. Но страх с людьми чудеса творит. Я очень боялся, почти безумно, но если бы я просто стоял и ждал, когда что-нибудь еще случится, то, наверное, сошел бы с ума. А так побежал – решил проблему и все дела.

На ветках я обнаружил подстреленного уснувшего удава. Вот надо было так попасть? Почти в самый кончик хвоста! Я улыбнулся.

Раздались подозрительные звуки. К месту гибели Дэна кто-то приближался. Недолго думая, я залез на дерево и занял позицию. Смотреть сверху было на удивление удобно, а главное – используя образовавшуюся развилку из веток, можно было прицелиться намного вернее.

Не прошло и минуты, как на поляну вылезли три львицы и молодой лев. Я хорошенько прицелился. «Кого бы сначала подстрелить?»

Первая пуля попала в дерево, вторая в землю, зато третья попала точно в холку одной из львиц. Вскоре она завалилась набок и заснула. Остальные львы посмотрели на упавшую товарку, но тут же перенесли свое внимание на труп Дэна. Четвертую и пятую пулю я потратил на молодого льва. Но только я прицелился в оставшуюся львицу, как почувствовал, что по дереву пошли легкие вибрации.

Оглядевшись, я заметил, как по стволу в мою сторону лезет леопард. Развернуть ружье я уже не успевал. Леопард кинулся на меня. Выставив левую руку перед собой, я прикрыл шею, в которую тот и целился. Здоровенные острые зубы с хрустом врезались в мое тело. Дикая боль пронзила руку – похоже, что кости в ней превратились в кучу осколков. Но борьба только началась.

В ход пошли когти. Леопард явно пытался разорвать меня на мелкие кусочки. Я постарался упереться ногами леопарду в живот и оттолкнуть его, но у меня получилось лишь слега его отодвинуть. Без ружья мне было не обойтись. Кое-как извернувшись, я схватил ружье. Леопард понял, что держать меня за руку толку мало, и отпустил ее. В это время я развернул дуло в сторону леопарда. Дистанция была слишком близкой, так что единственное, что я сумел сделать – это выстрелить леопарду в ногу. Тот взвизгнул, затем опять попытался меня укусить, но я заметил, как «поплыли» его глаза. Затем тело расслабилось и полетело вниз.