Третья глава

Мы стояли в коридоре, который бесконечно (как мне показалось) тянулся неизвестно куда. Это был коридор дверей. Снаружи, глядя на замок, никто и не подумал бы, что внутри может быть такое пространство. Но, похоже, пространство и время в этом мире (моем мире), распределялось как-то особенно.

Перед нами была первая дверь.

– А что, за каждой дверью целый мир? – уже не в первый раз спросил я.

– Нет, там несколько миров.

Приглядевшись, я увидел, что в двери несколько замочных скважин. По-моему, их было три, если какая-нибудь не скрывалась в тени.

– А теперь надо проверять все ключи, пока не подберешь нужный? – с сомнением поинтересовался я.

– Да нет, поднеси свою связку к замочной скважине.

Я последовал совету. Неожиданно, один из ключей, как будто притягиваемый магнитом, направился точно в скважину, так что я еле удержал его. Ключ был в виде треугольного щита.

– Так, значит, какой будет мир, зависит от того, через какую скважину я открою дверь? А если я сделаю наоборот, возьму ключ…

Только я выбрал определенный ключ и взял его двумя пальцами, как меня понесло в сторону, протащило метров двадцать и притормозило перед черной дверью, ключ был направлен точно в замочную скважину.

– Удобно, – сказал я, возвращаясь обратно. – Но лучше начну сначала.

Я еще раз поднес связку к скважине, и теперь уже ключ попал в цель, где три раза повернулся. Дверь медленно приоткрылась, и нас, как пылесосом, засосало внутрь.

Вокруг стояли гомон и крик. Мы находились в гуще каких-то людей в доспехах. Все чего-то суетились, бегали, перемещались. Тут уж и я обнаружил, что сам в доспехах, а в руках держу щит и меч, рядом стоял Ратибор точно в таком же облачении. Перед нами была огромная крепость, здесь явно шла ее осада. Мы как раз находились возле метательных машин (видимо, катапульт). Воины в латах загружали в громадные ковши кучу крупных камней и забрасывали ее в крепость (наверно, так выглядит средневековая шрапнель, мелькнуло у меня в голове). Но и в крепости не спали, стрелы свистели со всех сторон, люди падали, корчились от боли, но не было ни жалобных воплей, ни писков, ни визгов. Воины выполняли свою работу.

Рядом в землю вонзился огромный камень, разметав с десяток человек.

– Ух ты, чуть нас не вырубило! – крикнул я Ратибру. – А какая здесь наша ро…

Закончить фразу не получилось. Краем глаза увидев надвигающуюся тень, я резко обернулся, и меня накрыло.

Дальше помню только темноту, но недолго (хотя как может оцениваться время смерти?).

***

Открыл глаза я уже в своей кровати.

– Что-то вы быстро сегодня, – сказала кровать. – Неужто опять полезли в эту мясорубку Двух королевств?

– Похоже на то.

Немного придя в себя, я решил не разлеживаться и быстро соскочил на пол. С некоторым удивлением я обнаружил, что все еще сжимаю связку ключей. Но удивление длилось недолго, главное, что состояние было нормальное и ничего не болело.

Дверь открылась, и вошел Ратибор.

– Первый блин комом, как говорится. Я, конечно, думал тебя предупредить, что в том мире долго не живут, но для начала, может, это и лучше. Меня, кстати, убило через пару секунд после тебя, если не ошибаюсь, стрелой в глаз. Мы с тобой побывали (недолго, конечно) в бесконечной войне Двух Королевств. Они постоянно осаждают друг друга, иногда бьются и в поле, но победить никто пока что не сумел. Хотя что-то я сомневаюсь, что это возможно.

– И что, все мои миры такие агрессивные?

– Нет, конечно, далеко не все. Ты побывал в одном из самых примитивных миров. Здесь только битвы и ничего кроме. Но времени еще много, пойдем заглянем еще в одну дверь?

Четвертая глава

Честно говоря, в следующем мире мне хотелось бы пожить подольше, поэтому я стал внимательно разглядывать ключи в поисках чего-нибудь безопасного. Все черепа, кости, мечи, щиты и другая военная атрибутика были отметены.

– Тебе подсказать что-нибудь? Ведь некоторые миры я еще помню, – спросил Ратибор, но я сразу же отверг его помощь. Мне хотелось во всем разобраться самому.

Ключи в руках сами по себе были произведениями искусства, поэтому разглядывание их затягивалось. Ведь любой ключ держал за своей тоненькой спиной огромный мир, в котором кто-то живет, воюет, дерется и даже умирает. Но вдруг мне попался ключ в форме дерева с раскидистой кроной.

– Думаю, этот нам подойдет! – показал я его Ратибору и победно улыбнулся.

Он улыбнулся мне в ответ, но больше ехидно, чем весело.

– Что? Что-то не так? Ведь если дерево, значит, страна лесная или, как минимум, садовая?! – полуспросил, полувоскликнул я.

– Ну, тебе виднее, – ответил Ратибор, сохраняя на губах эту улыбочку.

Ключ щелкнул, повернулся, и мы ринулись в неизведанное (или изведанное – во всяком случае, я его не помнил) пространство.

Мы оказались на зеленой поляне, окруженной деревьями со всех сторон. Сверху падал яркий солнечный свет, стараясь показать нам, как вокруг все хорошо и спокойно.

Я оглядел себя и Ратибора. Мы были совершенно зеленые. Зеленые штаны, зеленая рубашка с зелеными пуговицами и длинными зелеными рукавами, плавно переходящими в зеленые перчатки. На ногах, как вы уже догадались, были зеленые носки и зеленые сапожки (о носках я сумел узнать, лишь сняв один из сапог).

– Ничего себе! Стильные костюмчики, – весело прокомментировал я.

– Это точно, – поддержал меня Рат.

– Но что мы здесь делаем? – спросил я, оглядываясь по сторонам и разыскивая следы приключений.

– Прислушайся хорошенько, я думаю, мы скоро все узнаем. Только давай-ка отойдем за деревья, стоять посередине поляны и таращиться по сторонам не самая стратегичная мысль.

Мы протиснулись между стволов ближайших березок (мне даже показалось, что они немного расступились, пропуская нас, но вначале я все списал на обман зрения) и присели на моховые кочки, находящиеся за ними.

Сначала было ощущение полной тишины, но вскоре лес стал наполняться звуками (а может быть, эти звуки были всегда, просто я к ним еще не привык, кто знает). Весело щебетали птички, стараясь перепеть друг друга, где-то вдалеке стучал дятел, стараясь свести с ума мелких вредителей, прятавшихся в коре деревьев. Я уже понадеялся услышать знаменитое кукушачье «Ку-ку», когда неожиданно вокруг все стихло. Теперь это был не обман слуха, а именно наступившая тишина. Я недоумевающе посмотрел на Ратибора, но тот лишь прикоснулся пальцем к губам, призывая к молчанию.

Долго ждать не пришлось. Вдалеке послышались голоса, и через некоторое время на полянку, раздвигая кустарники и ломая ветки, вывалились двое. Толстый и (нет, не худой) средний. Толстый шлепнулся на живот, споткнувшись о корень, и зарылся носом в траву. Средний даже не попытался тому помочь, а лишь брезгливо обошел и стал осматриваться по сторонам.

Выплевывая траву и кряхтя, Толстый медленно поднялся на ноги и сплюнул, после чего достал белый платочек, которым вытер рот и промокнул потный лоб.

– Как меня достал этот лес! – громко прокряхтел он своему спутнику. – Снести его – и дело с концом!

– Лес не сносят, а вырубают. К тому же ты знаешь, что не все так просто. Люди могут этого не понять и не захотят работать. Все надо делать продуманно.

– Да знаю, знаю, – перебил Среднего толстяк. – Но ведь это так долго!

– Так только кажется. Когда мы запустим сюда грибников, они быстро половину леса уделают, протопчут тропинки, обозначат места прохождения фантиками, бумажками и бутылками. После этого в дело вступят рабочие, которые сделают в лесу асфальтовые дорожки, постепенно превращая лес в парк, ну а потом уже дело техники. Испоганиваем парк – и дело с концом, все деревья можно вырубать, и избавиться от леса навсегда.

Произнеся такую длинную речь, Средний надолго замолчал, занятый лишь тем, что вытаскивал елочные иголки из своей спортивной куртки.

Потоптавшись на месте и поглазев по сторонам, Толстый предложил вернуться. Средний кивнул и, достав большой складной нож из кармана, сделал им крупные зарубки на ближайших деревьях.

– Вот это место, до которого мы добрались сегодня. В дальнейшем мы заберемся гораздо глубже. Надеюсь, ты еще помнишь нашего отца!

– Конечно.

– Мы отомстим за его смерть, этот поганый лес умрет за убийство!

Он зло усмехнулся и стал продираться через березы, отыскивая обратный путь. Теперь он так яростно орудовал ножом, что Толстый явно не хотел за ним торопиться, но и заблудиться он тоже не хотел, так что в скором времени они скрылись вдалеке, а еще через пару минут их голоса растворились в неизвестности.

Когда все успокоилось и птицы вернулись к своим прямым обязанностям – распеванию песен, мы выбрались на полянку, попутно отмечая, как сильно два человека могут изменить хорошее место всего за несколько минут. Теперь полянка выглядела поруганной и уже не столь привлекательной.

– Содержательный разговор довелось нам услышать, – сказал я, когда обида за полянку стала переходить в злобу.

– Думаю, да. Мы услышали самое главное, теперь надо узнать, как использовать полученную информацию, – сказал Ратибор и огляделся. Вокруг были сплошные деревья, казалось, что пройти между ними просто невозможно, не считая, конечно, той просеки, что устроили двое лазутчиков.

– А почему мы не взяли в этот мир оружия? – спросил я. – Ведь мы могли бы поубивать этих людишек или хотя бы их припугнуть!

– Какой ты сразу злобный стал! – одернул меня Ратибор. – У нас всегда есть оружие и всегда есть средства для достижения результата, надо только хорошенько поискать. Кстати, а почему ты решил, что они плохие, а лес хороший? Пока что мы только узнали о том, что лес убил их отца.

– Лес не может быть плохим. Ты либо приспосабливаешься к нему, либо вообще в него не суешься, а судя по этим типам, лес для них ничто. Точнее, объект для истребления.

Я собирался сказать еще пару ласковых и содержательных предложений, как вдруг совершенно неожиданно (хотя может ли быть «вдруг» ожидаемо?) с громким скрежетом высокие березки раздвинулись, показывая или заманивая нас на образовавшуюся тропинку.

– Похоже, нас куда-то приглашают, – сказал Ратибор и первым пошел по тропе. Я последовал за ним, постоянно оглядываясь, чтобы не прозевать возможную ловушку.

Мы шли не менее часа, постепенно березы сменились осинами, потом дубами, но между ними нигде не было видно просветов, через которые можно было бы проскочить, поэтому идти приходилось в заранее заданном направлении. Несколько раз мы останавливались и пробовали древесные стволы на прочность, но без специальных инструментов здесь было делать нечего. Деревья не только менялись, они становились все толще и выше.

– Или мы идем в самую древнюю часть леса, или я ничего не понимаю, – сказал я Ратибору, когда очередные изменения коснулись стволов ближайших дубов. Чтобы их обхватить, потребовалось бы, как минимум, четыре человека, если не больше. Ратибор кивнул, но продолжал все так же целеустремленно идти вперед.

Птиц мы слышали в огромном количестве, казалось, что они нас сопровождают, но мы никого не видели. Их голоса раздавались за деревьями. Несколько раз слышалось подозрительное сопение, рычание и даже какая-то возня, словно свиньи барахтались в грязи. Но ничего разглядеть между стволами и ветками было невозможно.

Дорога казалась бесконечной, но только я об этом подумал, как деревья расступились (не как люди, конечно, но эффект был точно такой же), и мы оказались на огромной поляне, посередине которой стоял гигантский дуб.

Слово «гигантский» не отражает всего величия этого исполина. По сравнению с ним самые большие деревья, увиденные нами, были лишь мелкими травинками. Как это мы не замечали его раньше? Его ведь должно быть видно за сотни километров.

Вопросы, возникшие в голове, так там и остались. Похоже, голова не очень-то в них нуждалась (не в вопросах, конечно, а в ответах).

Ближайшие ветки, толщиной с большие деревья, находились метрах в двух над землей, а от этих веток отходили более мелкие ветки, переходящие в еще более мелкие, которые переходили в почти совсем маленькие и лишь потом переходящие в самые малюсенькие ответвления (самые малюсенькие – это толщиной с мою руку).

Листья, которыми были покрыты все ветки дуба, были необычного окраса, на первый взгляд они казались зелеными, но, приглядевшись повнимательнее, можно было заметить в них золотые прожилки. А при небольшом ветерке или покачивании веток, все листья принимали золотой окрас, и дуб начинал сиять волшебным светом.

Эта величественная картина настолько нас заворожила, что мы замерли на месте и не могли пошевелиться, так это было прекрасно. Мы глядели и глядели, и казалось, что наглядеться на эту красоту невозможно.

– Ну что, так и будете в гляделки играть? – раздался скрипучий голос в наших головах.

Мы недоуменно переглянулись, и я спросил, обращаясь к дубу:

– Извините, это вы сейчас сказали?

– А кто же еще?

Голос казался очень старым, и в то же время он был очень молодым. Как это могло сочетаться, я не знаю, но впечатление было именно такое.

– Здравствуйте, – сказали мы в один голос.

– Привет, привет, – ответил дуб. – Подходите поближе и присаживайтесь на мои корни, думаю, вам будет удобно. Нам есть о чем поговорить.

Пока мы подходили к дубу, из земли медленно и величественно вылезли четыре крупных корня, которые образовали два кресла со спинками. Мы сели лицом к дубу, хотя не было бы никакой разницы, сидели бы мы лицом к нему или спиной, у дуба-то лица не было.

– Я немного знаю людское племя, поэтому посадил вас лицом к себе, хотя понимаю, что со мной общаться не так уж и просто, человек привык видеть собеседника, особенно когда не держит в руках телефонную трубку.

– Ничего, мы приспособимся, – сказал Ратибор и расслабленно развалился в импровизированном кресле.

– Надеюсь, потому что мне потребуется ваша помощь. Сначала выслушайте, что к чему, а потом уже решайте, будете мне помогать или нет.

– Я весь внимание, – ответил Ратибор,

– И я, кажется, тоже, – поддержал его я. – Кстати, а тебе не интересно, как нас зовут?

– Честно говоря, нет, – ответил дуб. – Хотя вам, я думаю, тоже не интересно узнать, как меня зовут, раз вы не спросили.

Это был резонный ответ.

– Извини, что не представились. Меня зовут Трапезунд, а это мой друг Ратибор.

Ратибор встал и поклонился.

– В общем-то, практически, приятно, если не считать того, что я не очень приветствую людское племя на своей территории, от него всегда много неудобств. Но раз вы представились, придется представляться и мне. А может, просто Дуб, сойдет? – неожиданно спросил он.

– А у тебя что, нет определенного имени? – удивился я.

– Да по-разному называют. Главный управляющий Лесом, например. Я, конечно, не просто дуб. Я всем дубам дуб, я самый дубейший дуб на свете! – сказал он и тут же осекся. – Ой, я, кажется, немного увлекся. На самом деле я обычный самый главный дуб, поэтому называйте меня просто Дуболес.

– А мне очень приятно с вами познакомиться, – ответил я. – Но чем мы можем помочь тебе и не о тех ли двоих балбесах, которых мы видели относительно недавно, идет речь?

– Ты прав. Эти два, как ты их называешь, балбеса хотят уничтожить весь лес для своих гнусных целей. К сожалению, их целей я точно не знаю, то ли строительство, то ли поиск полезных ископаемых, то ли продажа дерева, но это и не важно, главное сам результат, который они хотят получить. Я очень плохо знаю людей, они редко сюда заходят.

– Здесь поблизости никто не живет? – поинтересовался Ратибор. – Нежели никто не ходит за грибами, или за хворостом, или дровами?

– Я никого не пускаю! – воскликнул Дуболес. – Любого пришедшего ждет неприятный прием. Конечно, я не могу совсем не пускать, я не настолько всемогущий, против топоров и пил деревьям не устоять, но все, что в моих силах, я всегда делаю – сдвигаю поближе деревья, напускаю комаров. Это помогало до поры до времени, но теперь появились эти двое. Они добьются своего, если не предпринять ответных мер. Я очень на вас надеюсь.

– Но мы ведь не можем убивать всех, кто будет пытаться проникнуть в лес! – воскликнул я.